В Вовкином дворе поставили беседку. Три дня хмурые мужики пилили доски, стучали молотками, красили, и вот перед детворой предстало вооружение размером с большую комнату стандартной хрущевки, только потолок повыше. Внутри вдоль стен поставили лавки-скамейки. Только вот стен совсем не было. Правда, через некоторое время выяснилось, что в беседке дули непонятные сквозняки, и молодые мамаши с колясками и без поголовно простужались вместе со своим горластым потомством.
Поэтому просветы между столбами забили досками, и в беседке воцарился привлекательный полумрак, нарушаемый вечером лишь одинокой лампочкой под потолком. Это место уединения сразу полюбили многочисленные влюбленные и немногочисленные выпивохи. В этой беседке перед началом занятий в школе встретились два друга: Вовка Макаров и Сашка Капко.
Саш! Привет!
Здорово!
Оба друга отдыхали от школы в деревне у родственников, спали вволю, пили свежее молоко, ходили на рыбалку и интересовались «половыми» вопросами с болезненным любопытством познающих мир детей: сиськи, письки и так далее. К ним они и перешли без особой прелюдии, соревнуясь друг с другом. Оба наслушались «идеоматических» выражений у деревенских мальчишек и пользовались ими довольно свободно.
А я видел, как собаки ебутся! — заявил Сашка.
А я видел пизду у пятимесячной! — ответил Вовка.
А я — хуй у коня!
А моя тетка из сиськи забор поливала молоком! И ржала как лошадь!
А я, а у меня: — заметался Сашка.
Он явно проигрывал, и Вовка решил его добить.
А я видел вблизи пизду у двоюродной сестры!
У пятимесячной? — съязвил Сашка.
У шсстилетней. Она поссать присела без трусов, ну и:
Я не видел, — огорченно заявил Сашка и сник. — Везет тебе:
Вовка решил помочь другу и предложил:
Давай попросим какую-нибудь девчонку показать нам пизду?
Давай! Только кого? Никто не согласится!
Я знаю, кто согласится!
Кто?
Ленка Година!
С чего ты взял?
Я видел кое-что, что она делает в классе прямо на уроке.
Что?
Сдвигает ноги, а потом раздвигает!
Ну и что?
А при этом кайф ловит. Краснеет и трясется вся!
Ох, ты! Правда?
Правда! Мы ее приведем сюда и попросим показать письку, а, может, и ноги сжать!
Она не согласится!
А мы скажем, что всем расскажем про ее онанизьм!
А что это — «онанизьм»?
А это когда мужик дрочит, или когда ты сдавливаешь писюн.
Или ты?
Или я, — согласился Вовка. — Без разницы кто. Вот это и называется — «онанизьм». Давай займемся «онанизьмом»?
Прямо здесь, и прямо сейчас.
Давай!
Друзья приспустили шаровары и трусы, уселись поудобней, чтобы лучше видеть члены друг друга, и приступили к сжатию, заправив писюны между бедер. Через пару минут оба затряслись в обоюдном оргазме, сопровождаемом охами и вздохами.
Саш, надо чаще заниматься этим самым «онанизьмом». Уж больно приятно.
Да, — коротко ответил Сашка, поправляя штаны. — Очень приятно! Ты не знаешь, где Ленка Година живет?
Не-а. А ты в гости хочешь?
Тогда подождем до школы.
Первого сентября на первой же перемене Вовка подошел к одиноко стоявшей в стороне Ленке Годиной.
Лен, привет! Скучаешь?
Ага!
А что так?
Есть хочу. Позавтракать не успела. Мамка проспала, и я тоже.
Крепко спишь.
Да нет. Я:
Вовка оторвался от миловидного круглого с ямочками на щеках Ленкиного лица и посмотрел на Сашку, который делал ему различные знаки руками и даже подпрыгивал от нетерпения.
Лен, мы с Сашкой знаем, что ты делаешь на уроках, когда училка не смотрит.
И что же?
Ты занимаешься онанизьмом!
Ой!
Она испуганно присела и покраснела, как маков цвет.
Расскажи нам!
Я не могу, я стесняюсь: я:
Она, кажется, была готова заплакать.
Лен, ты не плачь, а лучше расскажи! — настаивал Вовка. — Только нам с Сашкой.
Ой, не надо!
На ее темные, как спелые вишни, глаза навернулись слезы.
Я: я расскажу:
И покажешь!
И покажу:
Ладно. После уроков не уходи одна. Дождись нас с Сашкой.
Она кивнула, и две забавные косички кивнули тоже:
После уроков Ленка смиренно стояла у школьной двери и дожидалась юных шантажистов. Вовка и Сашка быстро убрались в классе и поспешили на выход.
А, Лен, ждешь?
Жду. Куда идти?
Пойдем в беседку. Она у нас новая. Заодно посмотришь.
Что я, беседок не видела?
Злишься? Не надо, лучше скажи, что ты чувствуешь, когда сжимаешь ноги?
Сладость. ТАМ.
Между ног?
Да.
Да у тебя: у вас там ничего нет!
Есть. Писька. Шарик.
Какой Шарик? Собака, что ли? Ладно, пошутил я. Вот пришли, заходи.
Полумрак беседки среди белого дня показался Ленке темнотой, и она остановилась на пороге в нерешительности. Но мальчики буквально втащили ее внутрь, подхватив под руки с дух сторон.
Чего ты? Тут хорошо!
Я: темноты боюсь:
А у меня фонарик есть!
Вовка щелкнул фонарем, луч света которого выхватил из полумрака худенькую детскую фигурку в форменном коричневом платье.
Лен, ну что ты! — принялся ее уговаривать Сашка. — Мы же домашние дети, в детский сад не ходили, и сестер у нас нет, чтобы у них посмотреть.
Давай, покажи нам все, — подхватил Вовка. — И расскажи, как у вас все устроено. Мы же не знаем. А потом поедим. У меня пирожки есть. Как раз три. Вкусные!
Три пирожка, положенные на чашку весов, перевесили Ленкину робость, и она, усевшись на скамью у стены беседки, сначала сняла сандалии, а затем, задрав подол, стянула с себя колготки и трусы. Мальцы жадно смотрели на обнажившийся пухлый лобок и детскую щелку.
Я же говорил, — заметил Сашка, присев на корточки у колен Ленки. — У них там ничего нет!
Все у меня есть! — обиделась Ленка. — Смотри, вот маленькая дырочка-писька, вот дырочка побольше, оттуда дети лезут, а вот шарик!
Она по очереди дотрагивалась до своих причиндалов, и на шарике клитора ее пальцы задержались. Она прикоснулась к маленькому розовому столбику и он, приученный к таким вольностям, отозвался чувством острого удовольствия.
Ах! — воскликнула Ленка и, закрыв глаза, изогнулась, задирая подол форменного платья еще выше.
Лен, погоди умирать, — сказал Вовка. — Покажи нам, как ты делаешь ЭТО на уроке. Ведь не пальцем же.
Нет, не пальцем, — медленно сказала Ленка, открывая глаза. — Это было бы заметно. Я делаю так, вот смотри.
Она развела согнутые в коленях ноги, затем согнулась сама, стараясь прихватить клитор и сжать его бедрами.
Ну, примерно как мы, — заметил Вовка. — Только вместо писюна эта штучка.
Ох, сладко! — простонала Ленка, вновь закатывая глаза. — Если бы вы знали, как это сладко!
Мы знаем, — сказал Вовка и подтолкнул Сашку локтем. — Давай покажем?
Сашка кивнул, и через минуту они тряслись в оргазме уже втроем:
На рассвете Вовка был разбужен криками, доносившимися со двора. Он вскочил с постели и подбежал к окну. В рассветном полумраке он увидел такую картину. По двору в развевающемся халате на голое тело бежала сисястая соседка тетя Клава, а за ней гнался дядя Коля — без штанов, с торчащим, как бушприт на парусном корабле, жилистым концом. Оба были пьяные, и бежать у них получалось так себе.
У песочницы тетя Клава упала на спину, халат задрался, и Вовка четко увидел рыжий треугольник внизу живота. Пока она пыталась встать, на неверных ногах подоспел дядя Коля и, встал между ног тети Клавы так, чтобы она не могла сжать бедра. Тетя Клава смирилась с неизбежностью и, перестав возиться, уставилась на подергивающийся член.
Тут дядю Колю сильно качнуло, и он повалился на тетю Клаву, придавив ее к холодному песку, но тут же приподнялся и вонзил в нее свой «инструмент». Они заохали, заахали, а дядя Коля принялся яростно долбить тетю Клаву, подхватив ее под полные белые бедра.
Вовка, что тут происходит?
Это мама подошла сзади к Вовке так тихо, что он и не слышал.
Да пьяные все. Орут, — ответил Вовка и, с сожалением задернув штору, отправился досыпать.
Это только так называется — «досыпать» , потому что Вовке пришлось как следует сжать ноги, заправив между бедер маленький писюн и представляя себя на месте дяди Коли с его огромным, как хобот слона, членом.
В школе Вовка рассказал об увиденном Сашке Капко. Тот внимательно выслушал Вовкин рассказ и засмеялся.
Вчера этот дядя Коля лежал, пьяный, в нашей беседке, а его хуй торчал вверх из штанов. Наверное, хотел поссать и уснул. Я смотрел, смотрел, а потом схватил его за хуй и начал дрочить. Долго дрочил, аж рука устала:
Дал дяде Коле кончить?
Ага! Аж подряд три раза! Это от водки, наверное: Но он улыбался во сне, наверное, тетю Клаву представлял. А потом обоссался.
Давай Ленке расскажем? — предложил Вовка.
О чем?
Обо всем. Может, она согласится, как тетя Клава.
Вряд ли, — засомневался Сашка. — Да и не стоят у нас.
А, придумаем что-нибудь. Или сама что-нибудь расскажет. Про Это.
Ладно. На большой перемене.
На большой перемене друзья нашли Ленку, стоявшей, как всегда у окна в коридоре.
Лен, в столовую пойдем? — спросил Сашка девочку, не зная, с чего начать разговор.
Не-а, денег нету.
А и не надо. У меня пирожки есть, а соку мы тебе купим. Правда, Саш?
Купим. Любой, — ответил Сашка.
Через несколько минут троица сластолюбцев сидела в столовой, а сытая Ленка весело мотала ногами. Друзья скормили ей все пирожки, а томатный сок, хоть и разбавленный водой из-под крана, все равно был неплох.
Хорошие у тебя бабушка пирожки печет, — сказала Ленка. — Мне бы такую.
У тебя нет бабушки? — поинтересовался Вовка.
Есть. Она в деревне живет.
У меня тоже в деревне живет! — обрадовался Сашка коллеге. — Только она на зиму приезжает.
А у меня — нет, — сказала Ленка и погрустнела.
Ничего, Лен! — успокоил ее Вовка. — Моя бабушка на всех пирожков напечет. Она сейчас обед варит. А у тебя сейчас дома кто?
А никого. Я приду, обед варить надо.
Ты умеешь? — засомневался Вовка.
Умею.
А мама где?
Она на работе. Придет только вечером.
Сашка подтолкнул Вовку локтем.
После уроков к тебе домой? — предложил Вовка. — Я только вещи домой заброшу.
И я, — сказал Сашка.
И пирожков прихвачу, — добавил Вовка.
Ага, — сказала Ленка и обрадовалась.
Пирожки она любила.
После занятий юные пионеры пришли к Ленке домой. Она кинулась к плите, разожгла огонь и заглянула в ведра.
Ой, воды нет! — расстроилась маленькая хозяйка. — Мальчики, берите ведра и идите к колонке за водой.
Во попали! — сказал Вовка, когда «тимуровцы поневоле» тащили назад по два полных ведра. — Как Буратины у Мальвины.
А Сашка ничего не сказал. Он пыхтел, как паровоз, и то и дело останавливался отдохнуть.
Лен! — заорал Вовка, когда они подошли к Ленкиному дому. — Куда ставить-то?
А, мальчики! — обрадовалась Ленка. — Как вы долго! Я бы за это время два раза сходила: ведра в сенях поставьте.
Пионеры поставили ведра в полутемном коридоре и вошли в горницу. Ленка в большом не по росту фартуке что-то жарила.
Еще бы принести по ведру, — сказала Година, закусив губу. — Ну да ладно, мамкиного хахаля попрошу. Он здоровый.
Сашка тихо свистнул и спросил у Вовки:
А «хахаль» это кто?
Кто-то вроде мужа, только не расписанный.
А-а-а-а: , — протянул Сашка, и присел на кровать. — Устал.
Лен! — спросил Вовка. — А они есть-то будут?
Будут! — ответила Ленка, непрерывно что-то помешивая. — Они на стройке работают, устают и едят много.
И водку пьют, — тихо добавила она и погрустнела.
Лен, а хахаль смирный? — не унимался Вовка. — Дерется?
Да когда как, — пояснила Ленка. — Когда напьется, иногда куролесит. И пристает к мамке. А недавно за мной погнался, изасилить хотел. Да я в чулане заперлась. Он подергал дверь и отстал.
Во как! — изумился Сашка.
Лен, хочешь, мы его отдубасим? — предложил Вовка.
Вы? Да он здоровенный, как слон.
Ничего! Мы его поленом по башке и ногами, ногами!
Ладно, бойцы, — грустно улыбнулась Ленка. — Давайте чай пить. Где пирожки?
Они, молча, попили чаю. Вовка предложил план.
Лен, когда он придут, мы с Сашкой где-нибудь спрячемся и нападем из засады как индейцы. И сразу поленом по башке!
А вон за кухней кладовка. Там я и прячусь, если что.
Вовка, как человек действия, подошел в дверце в кладовую и открыл ее.
Да тут барахла на три грузовика!
Чулан оказался почти полностью забитым поломанной мебелью и старой посудой.
Хочешь, мы как-нибудь выкинем это все? — предложил Сашка.
Надо бы, — вздохнула Ленка. — Да у меня все руки не доходят:
Тем временем Вовка выбрал два почти целых табурета и поставил их в кладовой у двери, чтобы можно было сидеть и смотреть изнутри в широкие щели. Только он это проделал, как в сенях что-то загрохотало, и громкий басовитый голос изрек:
Ленка! Это мы с Томкой! Устали и жрать хотим!
Это они! — прошептала Ленка. — Прячьтесь!
Тимуровцы немедленно скрылись в кладовке и заперлись на засов. От противоположной стены ощутимо тянуло холодком, и Вовка догадался: там, наверное, был выход во двор, пока его хламом не завалили. Есть путь для отступления, если что!
В доме, между тем, события развивались следующим образом. В горницу ввалился, качаясь, большой, под два метра, мужик. Широкоплечий, мордастый, он толкал на манер тачки, ухватясь за ноги, Ленкину мать, насадив ее на член, а она, чтобы не чиркать лохматой головой по полу, быстро перебирала руками. На ее ноге болтались, развеваясь как флаг, большие панталоны, а подол платья и нижней рубахи завернулся на голову.
«Выкатив» полуголую «тачку» на середину комнаты, хахаль начал бешено дергать ее за ноги и вскоре кончил, рыча как дикий зверь. Ленка закрыла лицо руками и, забившись в угол, беззвучно плакала. Хахаль уронил Томку на пол, а сам плюхнулся рядом, тупо уставившись на могучий член, который еще подергивался, сочась спермой.
А говорят, что все алкоголики — импотенты! — прошептал Вовка, сжимая в руке увесистое полено.
Такой хобот! — прошептал Сашка, изумленно качая головой. — Настоящий слон!
Часа два Томка и хахаль жрали, пили и предавались первобытной страсти, пока оба не уснули прямо на полу среди объедков и пустых бутылок. Только тогда пионеры выбрались из своего убежища и подошли к Ленке Годиной, одиноко стоявшей посреди затихшей горницы. Ее худенькие плечики вздрагивали словно от холода, а по бледному лицу катились слезы.
Лен, хочешь, мы сейчас пришибем этого хахаля?
Нет, не надо, вас в тюрьму посадят.
Не посадят, нам лет мало.
Все равно не надо. Пусть:
Ленкина мать лежала, бесстыдно расставив ноги. Подол ее платья задрался, и мальчикам был отчетливо виден густо волосатый лобок и мокрые губы влагалища. Рядом на полу растекалась светлая лужа. Одна грудь вывалилась из расстегнутого ворота и вызывающе торчала, глядя в потолок соском, натертым до красноты. Ленка нагнулась и оправила на матери платье. Осторожно пройдя мимо отдыхавшей после трудового дня «ячейки общества» , тимуровцы вышли на воздух. Вечерело, в осеннем воздухе носились голодные вороны и громко каркали.
Лен, и часто они так?
Часто. Особенно по пятницам.
Как же ты живешь в таком аду?
Вовка решился на отчаянный шаг.
Хочешь, я дома поговорю, и ты переедешь к нам хотя бы на время? У нас свободная комната есть.
Ленка подняла на Вовку заплаканные глаза.
Не надо. На кого я мамку оставлю. На этого мудака?
Ладно. Тебе виднее. Но я все-таки поговорю, хорошо?
Ленка выдохнула:
Хорошо:
На следующее утро Вовка и Сашка перед занятиями встретили Ленку возле школы. Она сияла.
Ой, мальчики, а хахаля в больницу забрали! Алкогольное отравление!
Вот радость-то, — проворчал Сашка, за что получил от Вовки локтем в бок.
Рано радоваться, Лен. Этот бугай здоровый. У нас сосед обожрался какой-то гадостью, а через неделю уже дома был, и опять напился на радостях. Может, твою мать на лечение определить? Можно в школе поговорить.
Ой, не надо! Все узнают, что моя мамка — пьяница!
Ну, не надо, так не надо! Тогда пошли учиться.
Школьный день прошел без особенных происшествий, разве что мальчишки затащили на черную лестницу хулигана Курагина и скопом его крепко побили. Ну, да это было в порядке вещей.
Вернувшись домой, Вовка с удивлением увидел, как мама и бабушка переносят вещи и перетаскивают мебель из одной комнаты в другую.
Вот, решили одну комнату сдать. — заявила бабушка, вытирая потный лоб тыльной стороной ладони. — Лишняя копейка не помешает.
Так папка много денег с севера присылает, ты сама говорила.
Говорила, только он телеграмму прислал, что их прииск на аккорд перевели, и зарплату выдадут только под Новый Год. А тебе надо новую форму покупать, растешь ты. Ну, и другие расходы намечаются:
Вовка крепко задумался. Представился удобный случай поселить Ленку в освободившуюся комнату под благовидным предлогом, только осталось придумать этот предлог. Как назло, ничего в голову ничего не шло, и Вовка вывалил все, исключая, разумеется, «сцены эротического содержания».
Мама и бабушка внимательно выслушали Вовку и придумали все за него, решив, что на следующий день мама пойдет в райсовет, на стройку в партком и куда-то еще, чтобы определить Ленкину мать на длительное лечение, а Ленку определить на время этого лечения в Вовкину комнату. При благоприятном исходе задуманного, естественно. Но судьба распорядилась по-своему.
Назавтра Ленка Година в школу не пришла, и Вовка забеспокоился. Ребята сбежали с уроков он и вскоре подошли к Ленкиному дому, где увидели невероятную картину. На улице стояла толпа, милицейский уазик и машина «Скорой помощи». В милицейскую машину два дюжих милиционера споро запихивали голого хахаля, закованного в наручники, Ленкина мать стояла рядом и ждала своей очереди на посадку, а медицина грузила в свою машину носилки с бледной Ленкой, закрытой до шеи серым казенным одеялом. Участковый вещал в мегафон:
Товарищи, расходитесь! Больше ничего не будет!
Мил человек!
Ветхий дед, вероятно, слезший с печи только из-за чрезвычайных обстоятельств, теребил за рукав участкового.
Ты скажи, что этому варнаку будет?
Пока могу сказать только одно. Попытка изнасилования была! Если судебно-медицинская экспертиза подтвердит проникновение, то вплоть до расстрела. Мать девочки, скорее всего, будет направлена на принудительное лечение, а девочка — на освидетельствование в районную больницу. Все. Расходитесь!
Вскоре машины уехали, толпа разошлась, а Вовка с Сашкой побрели домой.
Ну, дела! — пробормотал Сашка. — Ленка, выходит, одна остается!
Мы ее, наверное, заберем. Но не это главное. Вот скажи, Саш, тебя насиловали?
Нет, ни разу, Что я — женщина? В кино видел. Бежит женщина, за ней — мужик.
А потом?
Догоняет, валит на землю, ну и:
Вот именно! Валит и засовывает ей свою штуку, лезет, не лезет, все равно засунет. Представляешь, что там у Ленки внутри?
Не-а.
Вот и я не представляю. Надо думать, у нее там внутри все порвано в клочья!
Ужас!
Надо бы ее навестить. Ты пойдешь?
Не-а. Контрольная завтра. Сочинение. Я и так не бум-бум:
Ладно, я один схожу.
По пути Вовка купил цветов и коробку конфет. В Вовкином небольшом городке поликлиника была совмещена с больницей, поэтому он дорогу туда знал.
В регистратуре Вовку встретила мрачная тетка в белом халате.
Мальчик, что тебе?
Лена Година где лежит? Сегодня привезли.
А ты ей кто?
Одноклассник.
А зачем?
Навестить.
Тетка посмотрела в толстый журнал.
В гинекологии твоя Година, одноклассник. Ну и молодежь пошла!
Вовка больше ничего не спросил. Он по схеме поэтажной эвакуации нашел нужное отделение и устремился туда. В гинекологическом Вовка наткнулся на пожилого врача, как две капли воды похожего на доктора Айболита из книжки про то, как плохо детям гулять в Африке, в белом халате, в белой шапочке и золотом пенсне на черном шнурке, заправленном за ухо.
Здравствуйте, молодой человек. Вы ко мне?
Здравствуйте. Ги: некологическое отделение здесь?
Здесь. И я — зав. отделением, Смелянский Яков Ильич. Что у Вас?
У нас — Лена Година. Ее недавно привезли.
А, есть такая.
Как она?
Пойдемте в кабинет.
В кабинете заведующего всей гинекологией города Железнодорожный было бело, чисто, и тихо. В уголке сидел еще один врач и что-то писал.
Так доктор, как она себя чувствует?
Для ее положения неплохо. Видите ли, юноша, влагалище не порвано, но девственная плева, или гимен, или, по-простому, целка, исчезла навсегда.
Что, все три?
Ах, юноша, вы ничего не знаете о женщинах?
Старый доктор был столь любезен, что достал из-за стола большой плакат с изображением женских половых органов в разрезе и повесил его на стену.
Смотрите. Это живот, это большие половые губы, это малые, это клитор, или похотник, а это девственная плева, прикрывающая вход во влагалище. При первой попытке полового акта гимен разрывается.
Всегда?
Нет, не всегда. Но чаще всего. Теперь ясно?
И как это у Лены?
Гимен уничтожен полностью, но влагалище цело, хотя и сильно растянуто.
И когда оно это: восстановится?
На это нужно от нескольких часов до нескольких дней. Мы внимательно за этим наблюдаем, поверьте.
Вовка несколько секунд переваривал увиденное, а потом спросил:
У вас другого плаката нету? Ну, про мужчин?
Это несколько не по профилю, в урологическом Вам лучше бы объяснили. Но такой плакат у меня есть.
Он достал плакат и повесил его рядом.
Что Вас конкретно интересует? Эрекция, эякуляция?
Э: , откуда молофья берется?
Ах, вот это:
Доктор широко улыбнулся.
В вашем возрасте я тоже этим живо интересовался. Оттого и в медицину пошел.
В течение нескольких минут доктор популярно объяснил, что откуда берется, потом неожиданно спросил:
Вы, юноша, уже поллюционируете?
Пол: чего?
У Вас происходит непроизвольное извержение семени по ночам?
С: семени?
Ну, да. Молофьи?
Нет.
А хотите посмотреть? При нашей работе иногда приходится расслабляться. Василий Степаныч, покажите юноше, как это происходит. Ради науки.
Молодой врач отложил ручку и смущенно встал.
Я, Яков Ильич, совсем недавно разрядился, боюсь, что не получится.
Ничего, мы с юношей Вам поможем. Начинайте.
Василий Степанович расстегнул белый халат, спустил вниз брюки и синие трусы и обнажил половые органы, а Яков Ильич взял указку и принялся объяснять и показывать.
В зрелом возрасте мужчина продуцирует большое количество спермы, и, если он не вступает с женщиной в половые отношения, то сперма накапливается и требует выхода. Ночные поллюции (от слова «пачкать») потому и происходят. Начинайте, Василий Степанович. Молодой врач взял свой мягкий член в кулак и легко обнажил бледно-синюю головку.
О, залупа! — воскликнул Вовка.
Онанирующий врач совершил несколько неуверенных движений рукой и остановился. Член по-прежнему оставался вялым.
Я же говорил, что не получится!
А я Вам сейчас помогу!
Зав. отделением достал из ящика стола кольцо из желтого металла и протянул его Василию Степановичу. Тот надел его на член и с усилием надвинул на основание члена.
Как, Василий Степанович, впору?
Как раз!
Тогда продолжайте!
Через полминуты член доктора несколько раз дернулся и напрягся, а головка потемнела от прилившей крови.
Вот! — воскликнул Яков Ильич. — Я же говорил, что золото творит чудеса! Стимулируйте, активнее! Еще, раз, раз!
Доктор, громко сопя, водил рукой все быстрее, белая шапочка съехала на нос, а на конце головки повисла прозрачная капля. Василий Степанович замер, отвел руки, и крикнул:
А теперь без рук!
И плотно сжал бедра. Его член задергался и изверг пахучую струю спермы, а потом еще и еще! Бжик-бжик-бжик!
Вот! Можете же! — возликовал Яков Ильич. — Молодец! А теперь, Вы, юноша!
И Вовка послушался старика. Он быстро скинул брюки и уселся поудобнее, плотно сжав бедрами крайнюю плоть своего детского членика. От напряжения он закряхтел.
А если рукой? — предложил зав. отделением.
Так не стоИт же! — еле выдохнул Вовка, продолжая сжимать ноги. — Я уж так!
И он удвоил усилия, которые вскоре увенчались успехом. Членик затрепетал, а Вовка изогнулся от удовольствия.
Вот, — сказал он, когда оргазм схлынул. — Еще?
А Вы можете еще?
Могу, — не без гордости заметил Макаров. — Могу!
Старый врач улыбнулся и посмотрел на часы.
Ну, тогда одевайтесь и идите к своей Ленке. Время посещений!
: Когда Макаров вышел из больницы на воздух, перед его глазами стояло Ленкино измученное личико, синие круги под глазами и бледные губы. Сашка Капко топтался возле входной двери.
Ты чего не зашел? Еще можно.
Я: я боюсь!
Ты думаешь, она окровавленную пизду всем показывает? Лежит себе, смотрит в стену. Врач сказал, скоро выпишут. И еще врач сказал, что у нее очень прочное влагалище. Растяжимое и прочное. Вот так.
Через две недели Ленку выписали и привезли в Вовкину квартиру. Мама и бабушка окружили ее такой заботой, варили вкусные супы-бульоны, покупали пирожные-мороженые, что поначалу Макаров начал завидовать, но скоро перестал, представив себя на ее месте. Ленкиного отчима-хахаля посадили надолго, мать отправили на принудлечение, а личные вещи Ленки Годиной привезли в ее комнату, и Ленка с Вовкой их вместе разобрали.
Лен, а у тебя фотография есть?
Есть. Только я там очень маленькая.
Она порылась в картонной коробке и достала маленький снимок с лежавшей на пеленке голой девочкой, бесстыдно раскинувшей ножки.
О! — сказал Вовка. — Я на это фото онанизмом заниматься буду!