И дернуло же меня связаться с этими суками!
Еще долго я буду вспоминать спокойную жизнь, которая как мне казалось, началась со сменой работы. С прошлого места работы я уходил нервно, со спешной и конфликтной передачей дел человеку, которому были «по барабану» и получаемая им гора бумаг, и сама работа.
На новом месте меня ожидала несколько большая зарплата и перспективы карьерного роста, которые собеседовавший меня коммерческий директор цинично описал как «задвинешь наших и все двери перед тобой откроются». В том, что я смогу это сделать он не сомневался — иначе чего бы нам тратить три вечера и четыре с половиной часа на обсуждение моего перехода.
Новый коллектив встретил меня радушно и равнодушно. Уютненький кабинет, без излишеств украшенный сидевшими там женщинами, равнодушно посмотрел на нового специалиста отдела по работе внешними рынками — вежливые расспросы в первые полчаса-час сменились большим совещанием у шефа, на котором меня уже во всю стали вводить в суть текущих задач отдела. После совещания, вопреки тому, что рассказывают мужики поработавшие в женских коллективах, выбор колготок или новую помаду никто не обсуждал.
Так минул первый месяц. Было видно, что моя активность и глубокое понимание задач не прошли мимо внимания работавших со мной дам. Хотя и относились они ко мне ровно и доброжелательно, это была разная доброжелательность.
Сидевшая боком ко мне Татьяна была жизнерадостно равнодушна. Мы вежливо общались по работе, но она почти никогда не интересовалась моим мнением по каким-то посторонним вопросам, которые нередко обсуждались в коллективе. Взглянет, когда я начинаю говорить, иногда кивнет, но тот же поворачивается боком и смотрит в монитор или в окно. Она носила юбки до колена, белые блузки и неизменные офисные туфли на небольшом каблучке.
Насмешливо равнодушной была Наталья. Она была подругой главного бухгалтера компании, к которой периодически надолго убегала с документами. Нередко такому визит предшествовал звонок, из которого становилось понятно, что девушки настоящие лучшие подруги уже давно прошедшие и огонь, и воду, и все, что там еще полагается. К слову сказать, называя их девушками я не сильно грешу против истины — обе они, как мне казалось, были чрезвычайно молоды для работы на занимаемых ими позициях.
Насмешливость Натальи не была раздражающей или обидной. Она просто смотрела и как бы говорила «будь ты в сто раз умнее и сделай ты в сто раз больше меня, я отсюда никуда не денусь». И я действительно думаю, что никуда бы она и не делась.
Третья дама в кабинете была устало равнодушна — ее верность компании, авторитет и должность были плодами не столько образования или опыта, сколько исключительной преданости руководству и компании. Ее звали Валерия. Скорее всего ей было уже около сорока пяти лет, но это возраст ей так шел, что неожиданно для себя и считал ее ровестницей — ну может не совсем, но что-то очень близкое.
Усталость ее проистекала из работы, которой она посвящала огромное количество времени, и семьи, которой она посвящала все, что оставалось.
Чем жили остальные дамы я так и не понял — они довольно редко говорили о своих личных делах, а если и говорили, то я далеко не всегда находился в кабинете, чтобы что-то услышать или понять. Ну разве что Наталья нередко в двух словах сообщала какую-нибудь новость своей подруге и убегала, киную трубку внутреннего телефона, обсуждать без свидетелей.
Семьи, если таковые и были, обсуждались очень редко и всегда такими фразами, которые не позволяли сделать какие-нибудь хоть сколь угодно четкие заключения.
В конце первого месяца работы я решил, что мои активность и амбициозность требуют того, чтобы немного раскачать здешнюю рабочую атмосферу небольшим неожиданным жестом. В пятницу я принес большой торт, пару бутылок вина, бутылку шампанского и небольшую бутылочку коньяка — вывал все это на невысокий свободный столик в углу комнаты и радостно потирая руки сказал заготовленную фразу:
— Дорогие товарищи женщины, — старательно затянул я пытаясь копировать товарища Сухова из советского боевика «Белое солнце пустыни», — Приглашаю вас отпраздновать месяц моего присутствия.
Ответом мне стало три взгляда различной продолжительности, но довольно одинаковой степени равнодушности. Впрочем, Валерия поднялась посмотреть, что же я там принес, а Татьяна быстро взглянув на календарь спросила:
— Саша, месяц уже? Да?
Я радостно кивнул. И, повернувшись к никак не отреагировавшей Наталье, сказал:
— Может быть пригласим Марию Михайловну? — вот так вот просто я пытался наладить более живое общение не только с равнодушной коллегой, но и с ее подругой. К слову, с нашим главным бухгалтером я и пообщаться-то толком не успел — мы регулярно здоровались в коридоре, но почти никогда не общались по работе: специально или нет, но все задачи по общению с бухгалтерией тянула на себе Наталья.
Наталья кивнула, но звонить не стала, быстро прошла к двери. Как мне показалось в тот момент, даже не взглянув на стол.
— Я ее позову. Почему бы и нет. — сказала Наталья.
Я расцвел от радости и рванулся помогать коллегам, которые в этот момент как раз перекидывались какими-то незначащими, но крайне подходящими в таких ситуациях, комментариями об принесенном угощении.
— Разливай лучше сразу вино. — сказала Татьяна — у нас все равно никто шампанское не будет.
— Да? А я думал, что я тут первый оригинал, который решился притащить в офис бутылку. — я не очень умело пошутил, еще раз ощутив, что за месяц я узнал очень и очень мало.
— Да, Наташа и Мария точно будут вино. А я может чаю с вами… зарулем.
В это время Валерия усмехнулась и потянулась к одной из бутылок.
— Я сам, я сам. — Я быстро открыл вино, достал из пакета пять пластиковых стаканчиков и разлил по ним вино. Сообразив, что стаканчиков надо все-таки четыре, я переставил один из них подальше от Татьяны, обошел стол с другой стороны и стал возиться с тортом.
Вино выпили буквально за двадцать минут. За это время Наташа и Мария (хотя я так и не решился обращаться к ней никак кроме «Мария Михайловна») успели усесться вокруг стола, и уже несколько раз громко хохотали обсуждая каких-то общих знакомых, при этом регулярно врываясь в нашу беседу с Валерией и Татьяной. Я как раз рассказывал тем о своей предыдущей работе и изматывающем месяце, который я потратил на передачу дел перед увольнением.
Я уже было совсем обрадовался тому, что смог создать такую атмосферу, когда в очередной раз понял, что атмосферу и тон общению я здесь задаю пока только условно. Сначала Татьяна вдруг посмотрела на часы и, без особого интереса к продолжению разговора, стала собираться домой.
Увидев, что Татьяна собирается, Наталья тоже обнаружила, что вино мы уже выпили — возникла неловкая пауза, в которую я тормозил, пытаясь понять, стоит ли предлагать дамам шампанское, которое они вроде как не любят. В эту паузу мы лишились еще и Валерии, которая успела решить для себя, что оставшийся вечер она посвятит дому и семье — не менее быстро собралась и, как мне показалось, с радостью избежав участи отказываться от шампанского или коньяка, убежала.
— Ну хоть вы меня не бросайте. — шутливо сказал я, открывая коньяк.
— Коньяк? Ну давай. Хотя у меня и вино еще есть, — неожиданно бойко сказала Мария Михайловна и упорхнула в свою комнату.
Пожалуй вот этот еще быстрый рывок показал, что я имею дело с очень активной и спортивной дамой. На мгновение в разрезе длинной юбки мелькнула идеальной формы лодыжка, над которой, я ручаюсь, трудился не один тренажерный зал.
— У Машки там целый склад. — улыбнулась Наташа. — ей дарят много, а она домой не уносит.
Вернулась Мария с бутылкой, которую я поначалу принял за ведро. Ведро вина — именно так это и выглядело.
— Самое приличное из того, что есть. — Мария улыбнулась.
— Пить все, надеюсь, не обязательно. — и подруги засмеялись.
Я улыбнулся и стал открывать хитрую крышку. Бутылка оказалась всего лишь двухлитровой — чудная форма объяснялась каким-то экзотическим происхождением. Я сейчас даже сказать не могу, что там было написано.
Открытый коньяк решили не игнорировать. Разлили небольшую бутылку в стаканчики и поставили на стол перед собой. Я дважды порывался его выпить, но все как-то не получалось перевести беседу в нужно русло, чтобы сказать немудреный тост «За успешную работу!».
В конце-концов я его сказал, мы выпили коньяк. И почти сразу же запили его вином. Наверно именно в этот момент я первый раз задумался о том, что торт толком никто и не попробовал. Похоже, что я наконец-то встретил людей, которые к ним, как и я, равнодушны. Однако, почти что нетронутый торт означал, что все под два литра вина и бутылка коньяка залились в нас совершенно без закуски.
Мы действительно стали немного раскованнее — Наташа и Мария шутили. Меня уже дважды поправляли, когда я пытался называть главбуха по имени-отчеству, а я радовался, что все происходит так удачно.
В какой-то момент я в какой-то довольно остроумной шутке упомянул шампанское. Мы вспомнили и о шампанском — бутылку распили быстро. Оказалось, что дамы вовсе не против шампанского. Пить все мы не стали, но по хорошему стакану мы в себя залили. Выдыхающиеся остатки отставили на соседний стол, где уже горевал в одиночестве торт.
В очередной раз разлив вино я вздруг провозгласил тост «За вас девушки!». Это был исключительно восторженный тост — я только что не прыгал на столе, всем видом показывая, что я счастлив сидеть тут с ними. Дамы захохотали и выпили. Я с радостью опрокинул свой стаканчик в рот.
В какой-то девушки опять перескочили на обсуждение какой-то только им понятной темы, а я молча осматривался. Я думал о том, что завтра надо будет куда-то деть торт, хранить который совершенно негде, и убрать бутылки. Я даже задумчиво взял бутылку из под коньяка и задумчиво крутил ее в руках. Потом положил на стол и крутанул.
И тут же сообразил на что это сейчас похоже. Я никогда не играл в бутылочку или подобные игры, но совершенно не сомневался, что выглядели мои действия именно как намеренный запуск вращения бутылки.
Я смущенно дернул рукой, чтобы остановить бутылку и прижал ее к столу в положении горлышком на Марию.
Наталья и Мария переглянулись и заржали:
— Ну ты даешь. Мы еще не настолько пьяные. — это Наталья.
— Настолько, настолько. — Мария.
Я смущенно начал бормотать, что-то типа «ну что вы, я…» и, собственно, «что я» я так и не придумал. Просто попытался убрать бутылку, но в этот момент Мария четко и звонко сказала:
— И что сейчас — я сейчас чье-то желание выполняю или должна свое сказать?
— Ой, Машка — всему тебя учить надо. — Наташа наслаждалась моментом. — Целуйтесь. Ты крутил, а на тебя бутылка указала.
Я стал отказываться, а Мария смущенно сказала, что «целуйтесь» это, мол, какие-то странные правила. Обычно же на желание играют.
— Или на раздевание. — со смехом подхватила Наталья. — Ой, лучше б молчала, а то сейчас загадает Саша… Ой, загадает.
— Ну что вы, ничего не надо… Ну то есть… — это уже я пытаюсь урегулировать, а висках мгновенно начинает стук.
Отлично закончил вечер, идиот.
— Так давайте уже о каких-нибудь правилах договоримся. — Мария Михайловна на секунду берет начальственный тон. — И крутанем еще раз.
Она наклоняется к бутылке, рассматривает ее и говорит:
— Первый круг на какие-нибудь глупости, а там как пойдет. Да?
Я стараюсь промолчать как можно дольше, чтобы не принимать решение. За меня его принимает Наталья:
— Ну давай.
Я мычу и тянусь крутить.
— Ну уж нет — теперь я. — Наташа крутит и бутылка останавливается на ней самой.
Крутит еще раз и горло указывает точно в мою сторону. Глаз — алмаз, блин.
В тот момент я ожидал любую глупость, но получил желание просто налить дамам еще по бокалу вина и элегантно подать, как отличный официант. Я превзошел себя, изобразив непойми что — именно так я себе представлял вышколенного официанта в каком-нибудь ресторане, где подают вино настоящим ценителям.
Потом бутылку крутанул я сам — выпавшей Марие я загадал рассказать нам какой-нибудь детский стишок. Такой вопрос в тот момент мне очень безопасным. Она выдавила из себя «в лесу родилась елочка». Мы радостно апплодировали и смеялись.
После этого мы выпили еще по несколько глотков вина и Мария крутанула. Бутылка сделал витков десят постепенно скатываясь со стола, когда ее прихлопнула Наталья — горлышко смотрело куда-то в сторону между ней и мной, но она уверенно сказала:
— Мне.
— Танцуй подруга! — Мария азартно вскинула голову и откинулась на спинку кресла.
Наталья сделала несколько странных па, несколько раз крутанула тазом и села обратно на свой стул. Ее красивое ухоженное лицо в этот момент было красным и чрезвычайно красивым.
— Теперь тебе. — Наташа уже крутанула и теперь горлышко смотрело на меня.
Я даже и не увидел, как она крутила, а я уже слушал желание:
— Официантом ты уже был. Теперь проводи меня как швейцар — я в туалет хочу.
Я помог даме встать, отодвинул стул, шутливо подал несуществующую одежду и открыв дверь сказал:
— Мадам, на улице холодно.
— Мадмуазель, дубина!
Мы заржали и я сел. За те несколько минут пока Наталья отсутствовала, я успел разлить вино, обсудить с Марией мою швейцарскую роль и полностью забыть, что желание исполнял я.
Пришедшая Наталья сказала:
— Я думала вы тут во всю целуетесь. — и крутанула бутылку еще раз.
В этот раз выпало Мариия, но желание относилось к нам обоим:
— Целуйтесь.
Мы стали отказываться. И даже аргумент, что круг уже прошел, на нас не подействовал. Тогда Наталья сказала:
— Не хотите целоваться — не надо. Тогда тот, кому выпадет сейчас, должен будет сделать мне массаж ног. Я на этих каблуках совсем устала — сейчас, вон, чуть в туалете не грохнулась.
Мы тут же бросились к ней, чтобы узнать в порядке ли она, но Наталья только крутанула бутылочку и выпила остававшееся в ее стакана вино.
— О, Саша, помассируй, пожалуйста. — это было даже не желание, а тихая такая просьба.
Я как-то даже и не смог отказать. Присел сбоку, рассчитывая, что она как-то развернется и снимет обувь, но она только откатилась назад, чтобы я смог чуть-чуть сместиться и сесть между ней и столом. Я присел на корточки.
Я протянул дрожащую руку и стал пытаться снять с ноги Натальи туфельку на высоком и очень тонком каблуке. В этот момент я не видел не ее ног, ни ее саму. Я неудобно наклонился от чего у меня начало стучать в висках, неумело стал дергать застежку. От наклона качнулся и оперся на колени и левую руку — при это право я держался за застежку и дергал ее куда-то, куда я считал она должна была расстегиваться.
Наталья помогла мне второй ногой, точнее каблуком второй туфельки, буквально сорвав с себя туфельку. Она чуть не попала мне шпилькой в руку, но с промолчал. В этот момент я сидел и пытался понять как и что делать дальше.
Потом я вдруг понял, что дожидаться напоминания не надо, а сел на задницу с наклоном на одну ногу, взял ее ступную в руки и стал массировать. Я несмело разминал ей пальчики ног, едва касаясь ступню через темные колготки.
Наталья неожиданно откинулась на спинку кресла, пошевелила пальцами ног, крутанула ступню немного вправо и влево, и сказала:
— Какой же кайф. Еще немного… Мне немного полегчает и я выиграю у Машки массаж второй.
У меня в голове раздался стон облегчения — это неудобная ситуация сейчас закончится.
От радости я стал делать массаж куда активнее: ласкал пятку, массировал каждый пальчик, растирал подъем.
— Ох, спасибо! — Наташа посмотрела мне прямо в глаза. И подкатилась к столу так, что я еле успел отпрянуть и вскочить на ноги. Как только смог — выпили мы все-таки немало.
Я смущенно сел и, чтобы занять себя, выпил стоявший на моем месте полный стакан вина. Мне полегчало — я почему-то свято верил, что второй раз такая неудобная ситуация не повторится.
— Маша, теперь ты.
— Ну пусть Александр крутит. Посмотрим.
Ах да, я же кручу. Я крутанул несильно — так, чтобы ровно на Марию. На кого угодно из них.
— Ну вот, Мария Михална, давай! — Наташе повезло.
Маша грациозно присела, подхватив юбку одной рукой и быстро разбираясь с застежкой на туфельке подруги. Потом вдруг уселась прямо в юбке на пол в позу лотоса и стала массировать подруге ножку. Я смотрел на это не веря своим глазам и только в этот момент мне в голову стали лезть мысли о красоте лодыжек моей коллеги, о ее длинных ногах на длинных шпильках и прочие глупости.
Чтобы не сидеть без дела, я стал говорить всякие глупость, что, мол, хорошо тебе сейчас Наталья. Наташа откинула голову назад, закрыла глаза и глубоко вздохнув сказала:
— Как и что мне надо крутануть, чтобы вы делали это одновременно? Аааах…
Я засмеялся, сочтя это отличной шуткой. А Мария вдруг сказала:
— Ну помоги же мне, я две ступни массировать не могу.
Я посмотрел на них, но ни одна из них в тот момент не обращала внимания: Мария сосредоточенно массировала левую ступню подруги, а та, откинувшись, сидела с закрытыми глазами.
Я встал, посмотрел по сторонам, как будто тут кто-то еще был и как будто этот кто-то смог бы мне помочь. Встал на одно колено и стал без энтузиазма массировать вторую ступню Натальи. От масса двух ног моя коллега начала глубоко дышать и несколько раз крутанула бедрами на стуле так, что нам пришлось на секунду прерваться, удерживая в руках ее ступни.
Маша аж даже назад качнулась, отпустила ступню и оперлась у себя за спиной одной из рук.
А я удержал и продолжил делать массаж. Для удобства я опять уселся на зад и пододвинулся так, чтобы ступня была прямо перед моим лицом.
— Какой кайффф… — Наталья выгнулась и, пользуясь тем, что я крепо держал одну из ее ступней, всунула мне в руку вторую.
Я поймал ее и оказался с обеими ступнями в руках. Сквочь неплотную ткань я чуствовал как она немного шевелит пальцами ног, но взгляд мой фокусировался на чем угодно, но только не на ногах моей коллеги.
Я вдруг понял, что сейчас мы можем переступить какую-то грань, переступать которую я даже и не думал. Я собрал в себе силы и отстранился назад. Но тут ударился головой о стоявший сзади стол и полетел вперед, вжимаясь носом и лицом в голень.
— Отличный кадр. — Маша радостно показывала нам снятый ее на мобильный телефон кадр.
Я даже не видел что там. И вообще не понял какой кадр. А потом вдруг увидел, как лежу на ступне моей коллеги обняв ее за голень.
— Смешнее чем предыдущие. — это опять Маша.
— Какие предыдущие? — я был в недоумении.
— Ну там где ты ласкаешь Нате ноги.
Наталья засмеялась, откинулась на спинку кресла, посмотрела на меня и сказала:
— У нас все ходы записаны — теперь будем тебя шантажировать. — Ей было очень весело.
Я тут же поднялся и решил, что вечеринку надо срочно сворачивать. В этот момент я не думал о том, что есть какие-то фотографии, которые могут мне как-то навредить: я был совершенно уверен, что на фото ничего такого и нет, а вот прямо здесь и сейчас ситуация очень дурацкая и неудобная.
Я решил, что надо вежливо посмотреть на фото, которое все еще показывала мне Мария. А потом надо извиниться и валить отсюда подальше. Ну что тут еще делать.
Ой-е, не знаю про предыдущие, а вот это фото лучше бы никому не показывать — на нем я стою на коленях перед женщиной с несколько разведенными под юбкой ногами, стою наклонившись над ее левой ногой в позе, которая почти не оставляет сомнений, что через секунду я буду целовать ее ногу. Это вот так удачно Мария нажала на спуск в момент, когда я, ударившись об стол, летел в сторону машиной ноги.
— Удали ее. И все остальные тоже. — Я сгорал от стыда, но говорил уверенно и даже как-то напористо.
Но это никакого эффекта не произвело. Маша убрала телефон от моего лица и подошла к все еще сидящей на стуле Наталье.
— Ну что, подруга, поймали мы парня!
Они дружно заржали.
— Нет уж — теперь останься. Обсудим условия твоей капитуляции.
— Да ну что вы, сдаюсь без боя. — Я старался отвечать максимально вежливо, но в голове кипели мысли о том, что телефон надо вырвать из рук.
— Конечно сдаешься. Тебе некуда деваться — фото говорит само за себя. Ты под каблучком.
Я не нашелся, что на это ответить, но в этот момент заговорила Мария:
— За такое фото надо платить. Теперь уже и я хочу массаж, а может и что-нибудь еще.
Они опять засмеялись, а я сделал еще одну попытку выкрутиться:
— Да, ладно. Лица почти не видно…
— Не смеши, девчонки и шеф знают интерьеры. Да и это не единственное это фото. — Мария вдруг стала жесткой. — Это будет конец карьеры тут, а может и везде — как босс решит. Особенно, если мы скажем ему, что ты нас сам домогался весь вечер — спаивал, а потом бросался в ноги.
Наталья заржала и продолжила за подругой:
— Срывал с меня обувь и делал грязные намеки. Да-да!
— Ой, Саш, да не бойся ты нас так. — Наталья подкатилась на стуле к столу, налила еще вина в наши стаканы. — Ничего мы с тобой не сделаем. Оторвемся чуть-чуть и отпустим.
— А фото?
— А ты себя веди как примерный мaльчик. И не увидит их никто.
Я понимал, что мне вот прямо сейчас нечем крыть. В этот момент Наталья кивнула Марие и они взялись за стаканы:
— Выпьем за фотоаппараты!
Я выпил с девушками — я уже не чувствовал себя пьяным, а спорить с ними не хотелось.
— Ну, а теперь я все-таки хочу свой массаж, но теперь он должен мне очень понравиться. — Наталья опять откатилась от стола. — Маш, а ты подумай, чего ты хочешь для себя. Нам сейчас все можно. Да, Саша?
Она без стеснения вытянула ноги и положила их на стол около моих рук.
— Приступай.
Массировать на столе было неудобно — дурацкая какая-то поза. Я присел на колени и начал массировать ноги Наташе — мягко массировал ступни, уделял внимание каждому пальчику. Я старался делать все максимально аккуратно. Периодически я оглядывался на Марию — не фотографирует ли она меня опять.
Но Мария сидела оперевшись на левую руку и молча смотрела на то, как я массирую ступни ее подруги. Она не пыталась фотографировать и я на некоторое время успокоился.
Наташа глубо задышала, поудобнее развела ноги чуть в стороны и потянулась.
— Сильнее. И выше.
Я подчинился. В который раз за вечер…
Мария зашуршала чем-то сбоку. Я бросил взгляд, но так и не понял, что она делает, и вернулся к массажу ног своей коллеги. Я постепенно начал чувствовать, где ей особенно приятно — это чувствовалось по тому, как слегка подрагивали ее ноги и учащалось дыхание.
— Выше еще…
Мои руки поднялись уже почти до самых коленей и еще выше означало массаж где-то там, где грань приличий будет уже пройдена окончательно. Я несмело положил руку выше колена и с легким нажимом продвинул сантиметров на пять вверх. Потом так же сдвинул вниз.
— Сильнее и выше. Что ты как маленький!
Команда была отдана и было понятно, что массаж ступней это только начало. Я стал водить руками по бедрам полулежавшей перед мной женщины. Поза была крайне неудобная: я на коленях, периодически наклоняюсь вперед, чтобы провести руками «сильнее и выше». Хорошо, что сейчас никто не снимает.
В этот момент я опять подумал о Марии и посмотрел в ее сторону. Меня как током ударило — я понял, что за шуршание я слышал сбоку — Мария уже сняла юбку и пиджак, оставшись в легкой рубашечке без рукавов, и колготках, под которыми к моей радости были видны трусики. Сейчас она сидела развалившись на кресле и не отрываясь смотрела на нас с Наташей.
Я вдруг понял, что только массажем это не закончится и решил, что надо предпринять еще одну попытку к бегству. Я попытался встать, но они похоже этого ждали и накинулись на меня как тигрицы: Наталья вытянула ноги и резким движением забросила их мне на плечи — и тут же с силой согнула ноги в коленях, впечатав меня лицом к себе в живот. Мария сзади сильно толкнула меня вперед. Я не успел пошевелиться. Не успел выставить руки — провалился вперед как кем-то опрокинутый манекен.
Уже через пару секунд сзади послышалось:
— Снято, Наташа.
Я уже все понял. Тут же попытался встать, но не тут-то было. Наташа удерживая меня за голову ловко откатилась назад и я опять уткнулся в живот. Точнее в этот раз уже ниже.
— Лежи спокойно, мaльчик. Будешь дергаться, я эти снимки отправлю прямо сейчас.
Я замер. Мало ли, что этой суке придет в голову.
Лежать было неудобно, руки мои свисали мимо кресла и я попытался опереться на них. Наташа опять дернулась, чтобы не дать мне контролировать свои движения.
— Не дергайся. Молодец. Наташа, ты его хорошо держишь?
— Да, но пусть руки заведет за спину.
— Ты слышал? Быстро!
Я подчинился, что еще сильнее прижало мне лицом куда-то в область между бедер. Наташа тут же раздвинула ноги чуть пошире, чтобы голова моя полность была вжата в ее пах. Она сцепила ноги за спиной в замок, а руками обхватила мою шею сзади.
— Не вздумай дергаться. Фото помнишь?
Мария потянула мои одну мою руку к другой. Это заставило меня прогнуться и встать в позу, в которой я опирался лицом куда-то прямо во влагалище Натальи и коленями на пол. Мария свела руки так, что я смог схватить одной рукой другую, что оказалось и было нужно — мгновенно раздался треск скотча и руки мои за несколько секунд стали обмотаны несколькими слоями широкого скотча.
Вот попал.
Все это время я не понимал как и чем я дышу. Даже не задумывался. А теперь понял, что уже некоторое время ощущаю идущий сквозь одежду запах возбужденной женщины. Наталья не шевелилась, не пыталась что-то сделать с моей головой и лицом, но я совершенно четко ощутил, что лицо мое прижато к очень возбужденному влагалищу. Я много раз чувствовал такой запах потому что не был ни девственником, ни каким-то особенно брезгливым: куни и даже вылизывание чистых ножек и попок никогда не было какой-то запретной для меня темой.
Почему-то я понял, что сегодня все именно этим и закончится.
Мария в это время уже заканчивала обматывать скотчем мои ноги. Подергав руки и ноги, чтобы проверить крепкость скотча, она громко засмеялась и сказала:
— Вот теперь ты наш, мaльчик. Наташ, отпусти его.
— А мне и так хорошо. Он мне так дышит…
Наташа впервые за все время пошевелилась. Немного оттянула мою голову назад, а потом решительно впечатала опять. Не стесняясь подруги она крепко прижала мое лицо к своему влагалищу и конвульсивно повиляла тазом. Она уже не просто полулежала на кресле, а откровенно выпятив свою киску вперед раскинула ноги на ручки кресла. Мою голову она держала за затылок и плавно покручивала из стороны в сторону.
— Хорошо… О…
Мария опять засмеялась:
— Сейчас будет еще лучше.
За спиной послышался шелест, который не оставлял сомнений, что она снимает остатки одежды. Я бы как-то отреагировал, если бы была возможность, но у меня только сердце быстрее начало стучать. Мой член мгновенно зажил своей жизнью: мгновенно колом он не встал, но явно стал наливаться кровью и подниматься.
Мария подошла сзади и плавно потянула меня назад:
— Давай положим его на пол.
— Ох… Ну давай.
За считанные минуты меня уложили на пол, а Наталья разделась. Делала она это без спешки и показухи — женщина была уверена в том, что она делает, не стеснялась подруги и четко знала, что сейчас ее ждет удовольствие.
Я пытался убедить их развязать меня, но сам не верил в свои слова. Я попался в самом худшем смысле этого слова: я был связан, я был сфотографирован в позах, которые не допускают двоякого толкования, я лежал на полу перед двумя практически голыми коллегами.
Мария и Наталья выглядели зрелыми женщинами. Было видно, что они не стесняются друг друга, но и никак не удиляют друг другу какого-то особого внимания. Их цель я — и вот он я лежу на полу у их ног.
Мария выглядела спортивной, с неочень большой грудью и плоским животиком. Мои глаза притянула девственная выбритость ее влагалища — оно просто сияло отсутствием волос. Почему-то в этот момент я не думал, что скорее всего сейчас я познакомлюсь с ним поближе.
За то мой член думал об этом постоянно. Крайне неудобно упирался в ногу и распирал штаны. Я не мог с этим ничего поделать.
Наталья была под стать подруге. Широкие бедра, которые я недавно массировал, а потом ими же был зажат в странный почти невероятный захват, высокая талия с более массивной грудью, которая показалась мне восхитительной, тонкая дорожка волос над выбритым влагалищем и татуировка цветкая чуть сбоку и выше.
Меня уложили на пол и подлижили мне под голову небольшую подушку со стоящей в углу кабинеты софы. Я лежал на своих руках, который так и остались связанными за спиной.
— Ой, наш мaльчик еще и наслаждается моментом, — Мария в очередной раз засмеялась. Смех совсем не был нервным — она наслаждалась моментом, понимая, что кричать я не стану и вся ночь впереди. А если надо и всех выходные. Охрана все равно есть только на далеком первом этаже и ходить по кабинетам никто естественно не будет.
Мария, расстегнула ремень на моих брюках, потом пуговичу и молнию. Немного повозившись стянула брюки почти до колен. Мой член, казалось, сейчас порвет трусы и подпрыгнет и заживет собственной жизнью.
Я завороженно смотрел как Мария садится рядом с моими ногами… Но в этот момент обзор мой был полностью перекрыт Натальей, которая наконец-то решила получить свое. Она безжалостно уселась мне на лицо — причем сделала это в два приема: сначала она присела на корточки прямо над моим лицом, которое за счет подушки под головой несильно прижалось к ее влагалищу и попке, а потом сильно вдавив мою голову в подушку уселась в позе наездницы, обхватив мою голову и подушку своими ногами.
Я задышал сильнее полной грудью вдыхая запах возбужденной женщины. За все это время я не видел, чтобы она касалась своей киски или как-то пыталась себя возбудить. Это было поведение охотницы, хищницы, которая поймала добычу и не будет распалять и накручивать себя перед тем, как ее употребить.
В этот же момент Мария добралась до моего члена в штанах. У меня на секунду потемнело в глазах и я задергался, пытаясь выкрутить голову так, чтобы получить больше воздуха. Я вспотел, мне было душно, у меня стучало в висках, но я почему-то не думал про угрозу моей репутации, карьере — ничего вроде этого. В голове была пустота.
Наталья восприняла мои рывки, как знак к старту и плавно качнулась проезжая влагалищем по лицу сверху внизу. Я не мог понять это мой пот или ее смазка… Движение это было таким естественным и плавным, что я подумал о том, что она наверно очень обильно течет. Про свой пот и внешний вид я даже не задумывался.
— Маш, сделай так, чтобы он начал лизать меня. Я хочу, чтобы он подмыл меня после туалета.
У меня мелькнула мысль о том, что она выходила в туалет. До ее слов я совершенно не задумывался о том, что она там делала — пока не доходит до близкого контакта, обычно не фантазируешь о том, зачем в туалет ходят твои коллеги.
Я совершенно не чувствовал никаких противных запахов. Запах, исходивший от ее киски и ануса был обычным, но при этом крайне индивидумальным запахом возбужденной самки. И я старался гнать от себя мысли о том, что же Наташа делала в туалете: оба варианта меня не устраивали.
В этот момент Мария сильно сжав мой член оголила головку. Она сделала это одним быстрым движением, которое причинило мне дискомфорт, который я заметил на долю секунды. Параллельно с этим я ощутил огромное возбуждение, которое было сильнее всего, что я ощущал до сего дня.
— Дальше у нас два варианта, — под эти слова Наталья двинулась по моему лицу в обратную сторону и оперлась руками у меня за головой. — Ты либо делаешь то, что тебе говорят, либо начинаешь страдать уже сейчас.
Следом я на секунду задохнулся от неожиданной боли в пахе и опять задергался всем телом. Наталья тут же отозвалась на это несколькими резкими движениями, которые чуть не свернули мне нос.
— Это был небольшой шлепок. Не заставляй меня продолжать.
Я и не думал. Я замычал, что согласен.
— Язык высунь и лижи, — это уже Наталья. Она сидела на моем лице опираясь на подушку за моей головой. Ее грудь висела надо мной. Она отклонилась назад и кажется впервые за все время провела руками по своей груди и животу.
Я подчинился. Усердно вытянул вперед язык и стал водить им попадая не на ее киску, а на промежуток от киски до ануса и само отверствие. В этот момент у меня из головы полностью испарился вопрос о том, что же все-таки она делала в туалете. Я лизал, лизал, лизал и лизал, а Наталья глубоко дыша плавно раскачивалась на моем лице.
Я попадал на киску и наверно на клитор. Пуская слюни и пытаясь захватывать хоть какой-то воздух я шевелил языком из стороны в сторону разводя губки ее влагалища. В этот момент я совершенно забыл, что есть Мария, которая сидит (или уже нет?!) где-то около моего члена — мыслей о том, что она может присоединиться с наташиному удовольствию у меня не было. Я ничего не видел и не мог и предположить того, что случится дальше.
Мой член и яйца обожгло странное ощущение от приклеивающего скотчка и через десять секунд я понял, что одно из яичек сильно оттянуто и приклено в таком положении. За них последовало второе.
— Не дергайся и все будет отлично.
Я первый раз слышал о чем-то таком и сразу оказался участником действия. «Повезло».
В этот момент Наталья вытянулась вверх, а потом уселась так, чтобы ее киска была прямо напротив моего рта.
— Я уже хочу кончить, раб, — Наташа сказала это обычным тоном, без усилия или стеснения. Меня же слово раб немного зацепило в душе, хотя я понимал, что сейчас я именно раб, игрушка и вещь. На моем месте мог быть обычный вибратор, флакончик из душа или просто ручка расчески.
Я понял, что от меня хотя и стал водить языком вверх и вниз стараясь выписывать какие-то круги и движения из стороны в сторону. Наташа задышала, расставила ноги еще шире и каким-то остервенелым движением стала подергивать туда сюда бедрами. От этого стало неудобно, но ее это мало волновало — она качалась туда сюда и в этот момент я впервые ощутил большое количество липкой смазки у меня по всему лицу и во рту. Она была там и раньше, но именно в этот момент ее вылизываемая киска стала для меня пиздой хозяйки, которая использует принадлежащую ей вещь.
Мария в это время не теряла времени даром. Оттянув мои яички она переключилась на член, к которому у нее видимо не было никаких сексуальных желаний. Она полностью оттянула кожу к низу и зафиксировала ее там скотчем. От этого у меня опять потемнело в глазах и я подумал, что долго так не выдержу и видимо кончу. Но этому было не суждено случиться — следом за скотчем вокруг нежной кожи члена появилась еще тугая резинка, перетягивающая его где-то совсем близко к основанию, а потом и что-то, что Мария аккуратно ввела в отверстие в голове члена. Я дрожал от этого и боялся шевельнутся, чтобы не дать ей повод повредить что-нибудь.
— Вот так. Теперь я могу быть уверена, что ты не кончишь. А если все-таки кончишь, то тебе же будет хуже. Я постараюсь, чтобы ты запомнил… Слышишь, я хочу, чтобы ты не кончал.
Судя по звуку Мария встала и отошла. Потом я услышал какую-то возню. И вот слова:
— Наташ, я пощелкаю немного на твой телефон?
— Дава-ай, дааа… — Наташа раскачивалась по полной, а я после насилия над моим членом перестал шевелиться, застыв с высунутым языком.
— Ты чего замер! Работай! — Наташа оперлась руками назад и откинулась от чего ее пизда раскрылась.
Я стал лизать уже четко понимая где клитор, делаю длинные движения по губам. Наталья стонала не переставая и через несколько минут напрягла бедра так сильно, что я понял, что она скоро кончит. Я стал работать еще активнее, чтобы быстрее получить передышку. Я уже не думал, о том, что сейчас меня скорее всего снимают, добавляя к моем почти невинному досье новые и новые кадры.
Кончала Наташа долго. Она дергалась чуть не отрывая мне голову, стонала, натирала себе соски и грудь целиком, потом охала и качалась на моей лице. Совершенно не волнуясь о том, чтобы не задеть меня, она опустила руку, засунула два пальца между моим ртом и своей пиздой и стала разводить свои половые губы и тереть клитор. Ее пизда при этом испускала большое количество смазки — или это я уже был весь облит ей и она смешивая с потом текла мне на шею и на грудь.
Наконец она остановилась и завалилась на бок.
— Он твой пока, ох. Лижет нормально.
Мария подошла и держа телефон в левой руке наклонилась к моему члену. Я смогу поднять голову и видел насколько он налился кровью. Она мягко коснулась головку вокруг воткнутого в отверстие стержня от ручки и сделал несколько фото крупным планом. Потом она наклонилась над моим лицом, сфокусировала на него телефон и сделала фото, потом еще одно. Я представлял как выгляжу — весь в поту и смазке ее подруги, с красным лицом и ошалевшим взглядом.
— Открой рот.
Я не мог поверить в то, что она сказала.
— Открой рот я сказала. Не бойся. — Мария буквально подчинала меня своей позой. Мой взгляд не мог оторваться от объектива телефона в ее руке.
Я открыл рот — снимок, снимок, снимок. Потом Мария наклонилась надо мной и дернула мою челюсь.
— Шире.
Я подчинился и открыл шире. Мария выпрямилась и поднесла ножку к моему рту.
— Лижи. — Стараясь держать ногу так, чтобы было видно мое лицо, она сделала еще несколько снимков, а потом к моей радости отложила телефон.
— Ох и попал же ты. Будешь нашим рабом. — Она произнесла это уверенно и строго.
Я попытался возразить, но из горла вылетели какие-то странные звуки. Я сглотнул. В этот момент Мария перешагнула через мою голову, встала надо мной и сказала:
— Я сейчас сяду и ты начнешь лизать меня. Сам. Без напоминаний и угроз.
Так и произошло.
Она была совершенно другой: другой запах, другая кожа. Чувствовалось, что ее кожа смазана каким-то кремом, а влагалище не просто побрито и возбуждено, а искусно приготовлено к вылизыванию. Я не могу назвать это киской — это пизда, еще более крутая пизда, чем у ее подруги. Казалось, она знает секрет управления своей пиздой: она текла, она открывалась, она пульсировала — Мария скакала на мне не останавливаяся, не сбавляя темпа и не давая мне передохнуть.
Я думал, что так будет до самого оргазма, но не нет — у нее был заготовлен сюрприз для меня. Она остановилась и немного приподнявшись посмотрела мне в глаза и сказала:
— Я хочу, чтобы ты вытянул свой язык и сделал так, чтобы моя попка блестела. И чтобы тебе было приятнее, я признаю, что сегодня ходила в туалет по большому.
Я думаю, я дал ей повод смеяться. Я задышал и задергался, но что я мог в связанном состоянии с сидящей на мне женщиной.
Наталья где-то сбоку сказала:
— А ему уже не впервой будет — я ж недавно ходила тоже. И этот вылизал — даже не покривился. Седлай его подруга.
Мария развернулась на мне и села лицом в другую сторону, прогрулась и отставила свою попку, чтобы анус был перед моим лицом. Я несмело высунул язык и лизнул где-то сбоку.
— Так дело не пойдет. Давай-давай, — Мария легонько щелкнула по стержню, который уходил куда-то в уретру.
Меня это убедило и я стал активно лизать колечку ее ануса…
Мне не долго пришлось трудиться над вылизыванием ануса Марии. Я не сразу осознал, что само удовольствие от этого процесса ее волновало мало — ей было важно унизить меня, поставив в ситуацию, когда я своим языком полирую колечко ануса и окрестности. Наталья в это время пришла в себя после оргазма и вовсю забавлялась съемкой фото и видео моего унижения. Попутно она просила подругу то наклониться, чтобы «лучше было видно лицо нашего мaльчика», то наоборот сесть на меня «поплотнее».
Куда уж дальше, но их сучья изобретательность гнала нас дальше и дальше. В какой-то момент женщина на мне села на моем лице практически вертикально, растянула руками ягодицы в стороны и приказала напрячь мой язык и проникнуть в нее поглубже. Я мало что мог сделать в качестве прямого сопротивления, но постарался сделать так, чтобы мой язык не был таким уж длинным и упругим.
Сначала я даже подумал, что у меня получилось: Мария несколько раз выгнулась устраиваясь поудобнее и, покручивая своей задницей, перенесла весь вес на мою голову. Меня от этого вдавило в подушку и стало почти нечем дышать, но существенно мое положение не изменилось.
Пару минут она раскачивалась на мне. И я решил, что сейчас она поймет, что большого удовольствия она так не получит и сменит позу. Однако, произошло нечто совершенно иное…
Мария обхватила мой все еще стоящий колом член рукой вокруг основания и стянула резинку, которую я к этому момент уже перестал замечать.
— Смазка есть? Или крем какой-нибудь?
Я лихорадочно стал перебирать варианты того, что будет происходить дальше. Мозг почему-то постоянно возвращался к вариантам анального проникновения и мой и без гото стоящий член напрягся еще больше. В этот момент Мария очень сильно сдавила мой член у основания, из-за чего напряжение немного спало, а сам член стал более мягким. Плавным движением женщина обхватила его рукой и второй рукой вытащила из головки торчавший в ней стержень от ручки. Это было практически безболезненно, но при этом я очень четко ощущал движение инородного предмета у меня в уретре.
Я все еще был оклеен и обмотан скотчем, но положение мое почему-то сразу стало казаться лучше. Член и яйца ломило от желания кончить, но в этот момент Наталья подала Марие какую-то баночку, которую Мария стала открывать не меняя позы. Открыва, она поставила ее рядом, а Наталье сказала:
— Ната, сегодня все игры с его языком. Развязывать не будем.
Сказано это было так уверенно, что я понял, что Мария безусловно доминирующая самка в этой странной паре. Наталья то ли не имела возражений, то ли полностью признавала доминирующую роль своей подруги, но так или иначе комментариев или возражений не последовало. Вместо разговоров Наталья уселась на кресло поджав ноги и, дотянувших до телефона, кажется потеряла к нам интерес.
Мария в это время в очередной раз максимально натянула кожу на головке моего члена и наклонилась вперед так сильно, что у меня наконец появилась возможность дышать полной грудью. Через несколько секунд я почувствовал как резинка несколько раз обматывается вокруг основания моего члена, сдавливая его так, что это физически было больно. Я застонал, чтобы показать, что уже хватит, но не решался спорить, помня, что кроме стержня в арсенале Марии был еще и удар по яичкам.
Мой член опять стал мягче. Стало понятно, что Мария передавила его у основания специально для того, чтобы без помех и моих попыток кончить смазать его кремом или смазкой, которую ей принесла Наталья. При смазывании она особое внимание уделяла самому верху головки — я не мог видеть, но кажется порции крема прямо физически вдавливались мне в отверстие.
Из-за сильного сдавливания в основании членой мой не становится тверже, а оставался быть в полувозбужденном состоянии. Мария обхватила головку так, чтобы двумя пальцами растягивать отверстие уретры в стороны и несколько раз прикоснулась к нему пальцем. Пока прикосновения не доставляли мне особо дискомфорта, но от интереса к происходящему я перестал хоть как-то вытягивать своя язык и вообще не задумывался о том, в какой позе Мария сидит на моей голове.
В этот момент Наталья оживленно встала, подошла так, чтобы удобно было показывать телефон Марии, и сказала:
— Смотри какой кадр. Лицо видно также четко как и твою попку.
— Ой, да у нас столько, что лицо его уже там никому не нужно. Ты же видео сняла? — Мария опять довольно засмеялась.
— Конечно. И видео, и фоток куча. Сашенька у нас шалун, но теперь он наш шалун.
Наталья вытянула ножку и надавила куда-то в район моего яичка.
— Будешь нашим рабом, мaльчик. Будешь не важным начальником, а подлизой в прямом смысле этого слова. Не захочешь лизать, будешь искать себе новую жизнь, а то в старой весь города и все социальные сети будут знать какой у нас Саша молодец.
У меня заколотилось сердце. Я и раньше уже понимал, что они получают огромную власть, но сейчас власть, которую получили надо мной коллеги, была сформулирована четко. Тон Натальи не допускал споров и не был вопросом. Он был приговором.
— Будет, куда он теперь денется. Такие фотки и видео только выпусти и остановит это уже будет нельзя. — То ли для того, чтобы подчеркнуть свою власть, то ли зачем-то еще, Мария плавно стала давить в уретру чем-то довольно толстым — гораздо толще бывавшего там стержня.
Буквально через секунду по характеру движения я понял, что это ее мизинец. Сука пытается засунуть в меня свой мизинец!
Я задергался, но Мария как ни в чем не бывало еще сильнее растянула пальцами головку и стала делать мизинцем какие-то движения.
— Отпустите меня, суки, твари бешеные, — я стал выкрикивать не столько от боли, сколько от унижения и осознания, что этот вечер меняет всю мою жизнь. У меня в этом городе друзья, родители и сестра, и еще сотни, если не тысячи знакомых. И все это две наглые суки могут уничтожить одним движением руки.
— О, проснулся. Лежи уже герой. Точнее лижи — что-то ты забыл зачем я на тебе сижу. — Наталья отклонилась и резко ударила рукой по моим яичкам. Я взвыл от боли:
— Сука, суда, бл& #$!
— О дааа, — Наталья уже сидела на кресле, закинув обе ноги на его ручки и не стесняясь растирала пизду и анус видимо тем же кремом, который до этого использовала на мне Мария. — Маша, мне его как-то подержать или ты сама.
— Сама-сама, не останавливайся. Видишь как наш мaльчик смотрит на тебя. Да и я сама. — Мария через плечо посмотрела мне в глаза. — Сейчас мы будем учить тебя манерам.
Наталья засмеялась и обеими руками вымазанными в креме стала разминать свою грудь. Я жадно смотрел на это зрелище, но в этот момент Мария опять опустилась на мое лицом и сказала:
— Лучше тебе вытянуть твое блядский язык на всю длину и сделать это так, чтобы я почувствовала твою усердие.
Я понял, что могу заработать еще один болезненный удар по яичкам и подчинился. Язык мой вылез на небывалую длину и я старался напрячь его как можно сильнее. В этот раз я явственно чувствовал, что не только давлю на колечко ануса Марии, но и явственно раздвигаю его. Если бы мой язык был длиннее, я бы смог ввести его глубже, но длины не хватало на большее чем сейчас. Я замычал и всем своим лицом стал пытаться надавить вперед, чтобы как можно глубже вдавить язык в ее дырку. Я дернулся несколько раз, подвигал языком из стороны в сторону, и задергался.
— О, раб решил, что в этот раз ему стоит поработать. Поздно, бл& $#%$ь.
Мария решительным движением растянула головку моего члена в стороны и стала вводить в уретру что-то чуть более толстое чем стержень, но в то же время более тонкое, чем ее мизинец. Я закричал, но это было мычание человека, чей язык был высунут и вовсю старается угодить анусу его хозяйки.
Слова «хозяйка», «госпожа», «доминатрикс», «домина» всплыли в голове сами собой.
— Лижи-лижи, шлюха.
Я не видел Наталью, но было ясно, что она громко без стеснения мастурбирует. Были слышны ее стороны и звук постоянного натирания пизды и всего остального.
Тем временем Мария вводила какой-то довольно гибкий предмет мне в дырку. У меня на секунду мелькнула мысль, что если я шлюшка, то это одна из трех моих дырок, хотя раньше я и представить не мог, что ей можно воспользоваться как-то иначе кроме мочеиспускания.
Ощущалось, что Мария имеет опыт. Она двигала предмет вперед и назад, смазывая его руками и той смазкой, которую выдавливала мне на головку и в уретру. Вперед и назад, вперед и назад. Все глубже и глубже.