«Только Альберто вошёл, как Тереза сразу закрыла дверь на ключ и оказалась в желанных объятиях. От него остро пахло кожей, лошадьми и солнцем. От таких жгучих запахов кровь горячо пульсировала у женщины в висках, сердце бешено колотилось в груди …», — всё сильнее увлекал Валентину Фёдоровну сюжет любовного романа случайно оставленного молоденькой сменщицей Веркой.
От нахлынувших чувств лёгкая испарина выступила над верхней губкой, сердечко сжалось, томно заныло в низу животика от сладострастного предчувствия описания интимной сцены.
Она бросила беглый взгляд на входную дверь, словно испугавшись, что и к ней сейчас ворвётся красавец мужчина, наброситься, сожмёт в жарких объятиях, задерёт подол халатика или просто сорвёт его вместе с нижним бельём, а может просто — кто-нибудь застанет за чтением такого пошлого произведения.
Это у Верки, молодой и неопытной, гуляет ветер в голове, а ей по статусу не положено читать подобное. Увидит кто – засмеют! Старая баба и туда же …
Тяжело вздохнув, она перевернула страницу:
— «Он впился губами в её податливые, слегка приоткрытые уста. Тереза громко застонала. Нащупав пуговицы на блузке, женщина лихорадочно принялась их расстёгивать, стараясь как можно быстрее остаться без одеяния. Он тоже поспешно избавлялся от одежды, однако жар, возникший между ними, нарастал так бурно, что ни он, ни она не успели полностью раздеться …»
— «Бывает же такая страсть! — пальчики инстинктивно расстегнули верхнюю пуговку халатика. – Прямо смешно. Выдумают тоже»
Ей стало почему-то душно. Губы пересохли, а щёки, как у молоденькой, не целованной девочки покрылись густым румянцем. В ушах заложило, будто бы кто-то в них вставил ватные тампоны. Нет, такого ещё никогда не приходилось читать.
«Она быстро стянула с широких бёдер ажурные трусики. Тонкая материя скользнула по стройным ножкам и как флаг капитуляции упала на пол, но застёжка юбки никак не поддавалась. Альберто ухватившись за подол юбки, потянул вверх, поднимая его до талии, опрокинул женщину на пол и раздвинул стройные ножки, открывая перед собой прекрасное чрево любви, обрамлённое густыми кустарниками кучерявых волосиков, — дрожали буквы перед глазами Валентины Фёдоровны.
—Даже в сокрушительном порыве страсти он не забыл надеть презерватив. С самого начала Тереза яснее ясного изложила свои требования, и теперь у него выработалась привычка каждое утро класть в карман джинсов пару презервативов на случай встречи с ней. Это стало для него таким же обычным делом, как надеть носки …»
— «Вот дурочка, — неодобрительно выругалась про себя женщина, — какой удовольствие с презервативом этим заниматься? Всё равно, что целоваться в противогазе …»
— «Такая страсть и с презервативом!», — возмущение переполняло женщину.
Она закрыла глаза, слегка откинула голову назад и провела ладонью по увесистой груди туго обтянутую бюстгальтером. В правом сосочке кольнуло, эхом отозвалось в глубине животика.
Нет, она бы никогда не воспользовалась презервативом в такой ситуации.
— «Ноги перед ним сама расставляешь, а резинку заставляешь надевать! – мысленно разговаривала она с незримой собеседницей. – Не любишь ты его, если в такую минуту так холодно и трезво рассуждаешь! Сучка! Обыкновенная сучка!»
Тяжело вздохнув, Валентина Фёдоровна обвела взглядом кабинет и опять углубилась в чтение:
— «Ноги Терезы сомкнулись вокруг его обнажённого тела, влажное чрево с восторгом приняла пульсирующую, изнывающую от страсти мужскую плоть. Женщина снова громко застонала. Они так хорошо знали друг друга, что двигались к высшей точке плавно и синхронно, в полной гармонии. Достигли пика почти одновременно, но крики наслаждения звучали чуть приглушённо, они никогда не забывали о том, что их могут услышать …»
Женщина закрыла глаза и явственно представила дрожащий от напряжения, покрытый вздувшимися венами мужской член с разбухшей от желания бордовой, выбрасывающей семя, головкой. Терезу, закусившую губу, корчащуюся в сладострастных муках на полу.
С каждой прочитанной страницей Валентина Фёдоровна инстинктивно, не замечая этого, всё интенсивнее ёрзала на стуле, словно что-то мешало спокойно сидеть. Приятная, ноющая боль разливалась внизу животика, повисла тяжёлой гирей между ног.
Левая рука нежно поглаживала грудь, потом опустилась ниже, скользнула по животику и через какое то мгновение оказалась между полноватых ляжек. Пальчики прикоснулись к промежности, прикрытой тонкой материей и … Валентина Фёдоровна вздрогнула, сбросив с себя оцепенение навеянное романом.
— «Вот дурочка, — улыбнулась женщина, приподнимаясь со стула — дожилась! Всё надо немного поспать, а то так до утра буду читать эту … гадость …»
Часы на стене показывали первый час ночи. Дежурная медицинская сестра лагеря «Прибой», расстелив на кушетки простынку, собралась немного отдохнуть.
Сладко зевнув, она закрыла дверь на ключ, задёрнула шторы на окне, сняла короткий, не по возрасту, белый халатик, оставшись в нижнем белье, подошла к весящему на стене зеркалу и пристально посмотрела в отражение.
— «Живут же люди, — тяжело вздохнула она, вспоминая эпизоды из любовного романа. – А тут не до романтики, то дом, то работа …»
На неё осуждающе смотрело уставшее женское лицо с мелкой сеточкой морщинок в уголках глаз. И было за что осуждать! И за располневшее тело, и за животик, с которого постоянно сползала резинка трусов, скатываясь под него, и за старое, далеко не эротическое нижнее бельё. Да, никакой красавец Альберто не покусится на её прелести, не зависимо от количества выпитого спиртного, только, наверное, если будет мертвецки пьяным.
— «Вот Верка, — с завистью вспомнила сменщицу, разглядывая отражение, — и фигурка, и ножки, и попка, и бельё нижнее на высоте, любо дорого посмотреть! А я! Корова коровой! Только людей пугать!»
— «Ни одного симпатичного мужика мимо себя за два потока не пропустила, — сжала она ладонями с боков пухлую плоть обтянутую лифчиком. – А они вокруг неё, как мухи у навоза вьются!»
— «Не сиськи, а вымя коровье! Стыдно лифчик перед кем-то снять, до пупа висят!», — безысходно вздохнула женщина, уверенным движением поправила увесистую грудь в чашечках бюстгальтера и только собралась выключить свет, как неожиданно в дверь робко постучали.
— «Что за напасть! – внутренне вздрогнула она, набрасывая на плечи халатик и чувствуя, как ещё сильнее заныло внизу животика. – Кому не спиться?»
Руки почему-то дрожали и пуговки, как специально не хотели попадать в петельки, заставляя женщину всё больше нервничать. И нетерпеливый стук повторился вновь.
— «Сейчас, … секундочку …», — вскрикнула она и повернула ключ в замке.
На пороге стоял невысокого роста парень из первого отряда – Сергей Клюквин.
— «Что случилось?», — обеспокоенно, но с некоторым неудовольствием, смотрела на него Валентина Фёдоровна.
— «Чего не спишь?», — нотки раздражения зазвучали в женском голосе.
Скривив от нестерпимой боли лицо, он еле слышно произнёс:
— «Живот …»
— «Проходи, ложись, давай померяем температуру, — испуганная женщина потрогала его лоб и машинально закрыла дверь на ключ. – Где болит?»
Сергей показал на низ живота, прикрывая больное место ладонью, ложась на узкий топчан, стоящий в углу медицинского кабинета, недавно застеленный ею чистой простынкой.
Она недовольно вздохнула, хотела сказать, что не для него она расстилала простынь, но почему-то промолчала.
— «Это не совсем живот …, — достала женщина термометр и засунула под мышку. – Не ударился?»
— «Нет», — отрицательно замотал головой.
Он лежал, смотря на рядом сидящую женщину, любуясь её природной красотой. И боль как-то стала меньше, притупилась, начала куда-то уходить, растворяться. Пышные темно-каштановые волосы обрамляли милое личико с правильными чертами, пухленькими алыми губками, огромными коричневыми глазами.
Небольшая полнота совершенно не портила соблазнительную фигурку, наоборот, придавала какой-то необъяснимый шарм, аппетитную сексуальность. Попка, грудь, ножки, небольшой животик гармонично сочетались в женском теле. А белый халатик, не прикрывающий округлых коленок и смутно показывающий нижнее бельё, всех в их отряде давно сводил с ума.
Рассматривание фривольных картинок и разговоры о противоположном поле, постоянно сводились к ней, оценке её достоинств, словно не было вокруг женщин, возбуждающих юные фантазии. Не возможно у неё было найти часть тела, которую они так смачно и оживлённо не обсуждали, но особенно доставалось груди и попке.
— «Ну и буфера у неё! А какая задница! – рассуждал Витка, самый опытный из них в женских вопросах. — Вот представляете, стоит она раком, а ты долбишь её в очко, а они как маятник раскачиваются! Ты схватился за них, потянул на себя как вожжи и засадил по все помидоры! А она визжит, стонет от удовольствия, я уж знаю таких баб»
Может от его оценок женских достоинств Валентины Фёдоровны, а может по какой-то другой причине иногда казалось, что более сексуальной и соблазнительной женщины не было не то, что в лагере, вообще на свете.
Трудно сказать, сколько их эротическому идеалу было лет. Может сорок, может пятьдесят, но время казалось не властно над женской красотой.
Тётя Валя вытащила термометр и облегчённо вздохнула:
— «Температуры нет. Давай, посмотрю, где у тебя болит. Может аппендицит? Подними футболку и приспусти шорты»
Быстро задрав футболку, Сергей несколько замешкался, стеснительно опуская поясок шорт чуть вниз.
— «Ты чего стесняешься? – улыбнулась женщина, заметив его смущение. – Я медицинский работник и тебе в матери гожусь, а при таких обстоятельствах без стеснения можно и догола раздеваться»
— «Работа у нас такая, — смело сдвинула Валентина Фёдоровна шорты, обнажая лужайку черных, кучерявых волосиков в паху. – Так что стесняться нечего …»
— «Девчонкам не показывал ещё своего красавца? – добродушная улыбка скользнула на женских губах, и она сильно нажала пальцами на живот и резко отпустила. – Больно?»
— «Нет», — голосом умирающего лебедя он тихо шепнул, чувствую, как она опять, но только чуть ниже, в паху, повторяет это действие.
— «А здесь? Боль усиливается, когда отпускаю?»
— «Нет, — еле слышно слетело с губ. – Больно, когда вы нажимаете …»
— «Покажи, где болит»
Ладонь скользнула снизу вверх по левой стороне паха, и лицо исказила гримаса страдания.
— «О, друг, у тебя что-то с яичками, — тяжело вздохнула медсестра. – Снимай шорты, посмотрим. Точно не ударился?»
— «Совсем?», — не ответив на её вопрос, растерянно посмотрел Сергей на женщину.
Совсем снимать не было никакого смысла, но женщина или возбуждённая прочитанным любовным романом, или просто решив поразвлечься, сделала недоумённое лицо, словно не было никакой альтернативы.
— «Совсем, и трусы тоже, — улыбка на лице сменилась серьёзным выражением. – Я разве с тобой играюсь? Может скорую помощь вызывать придётся …»
Лицо Сергея заливала краска, когда сняв шорты, вмести с трусами, положил их рядом с собой. Довольно приличного размера член от стыда завалился на бок, стараясь укрыться в густой растительности.
— «Ножки в коленках согни и разведи в стороны», — деловито произнесла она, словно передней лежал не голый молодой мужчина, а какая- то бездушная кукла.
Большего ужаса на данный момент трудно было представить – женщина, являющееся объектом вожделений в эротических мечтах, так грубо и бесцеремонно обращалась с ним. И не она разводила ножки, а он, теряя мужскую гордость.
— «Серёжа, ты не понял? – стальные нотки зазвучали в женском голосе. – Согни ноги и разведи, как можно шире! Я что, с тобой играюсь? С подружками будешь играться, а тут медицинский кабинет! Будь добр делать, что тебе говорят!»
— «А вдруг, кто-нибудь зайдёт?», — жалостно пискнул он, посмотрев на входную дверь.
— «Не зайдёт! – недовольно пробурчала она, вспомнив, что закрыла дверь на ключ. – Давай, шевелись, а то у меня ещё много работы»
— «Кто может зайти? Уже первый час ночи, все нормальные люди спят …»
Коленки поползли в стороны и ладонь, обтянутая холодной резиной перчатки, нежно коснулась левого яичка.
— «Ох …», — от неожиданного, приятного прикосновения, глубоко вздохнул Сергей и слегка прикрыл глаза.
— «Больно?», — испуганно посмотрела на него тётя Валя.
— «Немножко …», — соврал он, не в силах признать, что испытываю совершенно противоположные чувства.
— «Скажешь, где болит …, я аккуратно …, — и женские пальчики начали медленно и нежно перебирать яички, словно лаская их. – Только сразу скажи!»
Кивнув головой, Сергей закрыл глаза. Стыд, растворялся, как утренний туман, при первых лучах солнца, уступая место удивительным, не испытываемым ранее ощущениям. Взрослая женщина ласкала его яички. Их невозможно было передать словами!
Внизу живота приятно заныло, боль отступала на второй план и …, он со страхом почувствовал, как гениталии напрягаются, член медленно, но уверенно поднимается, пытаясь принять боевую готовность.
— «Что она обо мне подумает?», — старался Сергей размышлять о чём-то отвлечённом, о самых неприятных моментах в жизни, но у него была своя голова, не подвластная его разуму.
— «А здесь больно?», — периодически спрашивала медсестра, совершенно не обращая внимания на неприлично набирающий силу член.
Женские пальчики так умело с любовью перебирали яички, что временами перехватывало дыхание, и Сергей всё больше краснея, периодически отрицательно мотал головой.
— «Легче стало, не так болит? — спросила она и на губах скользнула улыбка от промелькнувшей глупой мысли в голове. – Я на руку как презерватив перчатку надела …»
От неожиданности он мотнул головой:
— «Да, не так стало болеть …, меньше …»
Валентина Фёдоровна добродушно улыбнулась, снимая перчатки, и ласково провела ладонью по его волосам на голове:
— «Эх, дурочки вы дурочки. Насмотритесь картинок голых баб, погрязнете в фантазиях, а потом яйца болят!»
— «Уже, наверное, всех перетоптали мысленно в разных позах, начиная от директора лагеря, воспитательниц и заканчивая мной!», — не сходила улыбка с её лица.
— «Вы, что, нет! – встрепенулся Сергей, ещё больше краснея от истинности женских слов, готовый провалиться сквозь землю. – Мы о вас …»
Но она не дала договорить:
— «Ладно, успокойся. Сама молодой была, думаешь, не понимаю?»
Женское сердце приятно кольнуло, когда услышала, что Сергей сделал акцент именно на ней.
— «Интересно, они, правда, обо мне думают, мечтают, как о женщине? – внутренне улыбнулась она. – И что они во мне нашли?»
— «Выпей, — протянула тётя Валя таблетку и стакан с водой, — полежи немножко, должно пройти …»
Ей почему-то не захотелось отпускать его, лежащего на кушетке в одной, задранной до груди майке.
— «Что обо мне думать, я уже старая, заезженная кобыла, — тяжело, безнадёжно вздохнула женщина, кладя тёплую ладонь на его оголённый живот. – Вон сколько у вас в отряде красивых девчонок, одна лучше другой!»
Интуитивно ей показалось, что ему не безразлично она. Взрослой, испытавшей все прелести сексуальной жизни женщине, почему-то ужасно захотелось пообщаться с ним, услышать тёплые, нежные слова, которые так давно не ласкали её слух.
— «Ах, это раньше я была …, — грустные нотки зазвучали в её голосе. – Помню, по молодости, тоже всё о мальчишках рассуждали. Очень интересно было знать, что у них там между ног болтается …»
— «Стыдно даже признаваться, но первый раз отдалась не потому, что очень хотелось, а из-за интереса, — продолжала она откровенничать, чувствуя нарастающую тяжесть внизу животика. – Но не оправдались мои ожидания …»
— «Это потом уже с возрастом стала получать от этого удовольствие …, — но неожиданно Валентина Фёдоровна осеклась, сделала небольшую паузу и добавила, — … но только по любви …»
— «А сейчас, старая заезжая кобыла, что с меня взять …»
— «Почему вы так о себе говорите? – тихо произнёс Сергей, ощущая, как женская ладонь нежно скользит кругами по животику, то поднимаясь вверх, то опускаясь почти до края лужайки кучерявых волосиков. – У нас все считают вас … очень красивой женщиной!»
— «Не говори глупости! – хохотнула тётя Валя, чувствуя, как приятны ей эти слова. – Я уже вышла из того возраста, когда женщина может рождать у мужчин какие-то мысли …»
— «Вы мне … не верите?», — краска всё сильнее заливала его щёки или от того, что он говорит взрослой женщине такие слова, или от того, что её кончики пальчиков коснулись волосиков в паху.
— «Конечно, нет! – кокетливо слетело с женских губ. – Ты ещё скажи, что и тебе нравлюсь»
— «Да! — не ожидал Сергей от себя таких слов. – Очень …»
— «Не обманывай, — тихо засмеялась она. – Мне, конечно, приятно это слышать, как каждой женщине, но я не настолько глупа, чтобы в это поверить!»
Мало того, что он открыто, признавался взрослой женщине в таких интимных чувствах, так она ещё и не верила ему!
— «Я правду говорю! – нотки обиды зазвучали в голосе. – Вы очень … красивая женщина!»
Тётя Валя тихо, как-то сексуально засмеялась, и, наклонившись, поцеловала его в щёку:
— «Спасибо. Мне очень приятно это слышать, хотя это и не совсем, правда …»
— «Я …, — попытался он возразить ей, но она резко перебила. – Перестал живот болеть?»
— «Не совсем …, — обманул он её, — ещё немножко побаливает …»
Сергею почему-то совершенно не хотелось уходить.
— «Не спиши, сейчас пройдёт, — незнакомая ему дрожь зазвучала в женском голосе. – Поглажу немножко и пройдёт …»
Ребро ладони неожиданно коснулось набравшего полную силу нефритового стержня, и она слегка покраснев, стараясь, как можно больше юмора вложить в слова, произнесла:
— «О, и с чего он у тебя стал таким большим?»
Сергей проглотил комок, подкативший к горлу, чувствуя, как бешено, стучит сердце, хотел, что-то сказать, но запнулся, ещё больше заливаясь румянцем.
Она прекрасно понимала, что её близость и ласки, ужасно возбудили его.
— «Дурочка, что я делаю? Зачем?», — промелькнуло в сознании, но тягучая, тяжёлая истома, разливающаяся внизу живота, говорила совершенно обратное.
— «Серёжа, я тебе благодарна за твои слова, — очень сексуальным и обольстительным взглядом смотрела она ему в глаза. — Ты даже не можешь представить, как мне приятно …»
— «Ничего себе! – похоть, вперемешку со смешком, слышалась в её голосе, когда ребро ладони вновь коснулось дрожащего от напряжения члена. – Какой он у тебя жёсткий!»
— «А что ты так покраснел? – тихо хихикнула она. – Этим гордиться надо, а не стыдиться!»
Тётя Валя наклонилась к его лицу, обдавая горячим дыханием и несмело касаясь пальчика напряжённых гениталий тихо, с придыханием, произнесла:
— «Какой он у тебя красивый. Хороший, … молодой, … твёрдый … красавец …»
— «Девчонки за тобой табуном будут бегать, — улыбнулась она, как лиса, глядящая на сыр. – Тебе лучше, не болит?»
— «Да …, — задрожал его голос, ощущая, как ладонь нежно обхватывает дрожащий член, — … не болит …»
— «Вот и хорошо …, — женские губы коснулись его уст. – Я немножко ещё поглажу, и всё пройдёт …»
Их уста слились в поцелуе, а ладонь крепко обхватив налитый кровью член, медленно двигалась то вверх, то вниз, нежно лаская его.
И скоро их языки соприкоснулись. Она проникла в его рот, как проникает во влагалище разгорячённый мужской член.
— «Тебе хорошо? — неожиданно женщина подняла голову, убирая руку от его паха. – Меньше стало болеть?»
— «Да», — еле выговорил Сергей, не веря в происходящее.
Валентина Фёдоровна улыбнулась и вновь впилась в его уста.Чем больше они целовались, тем сильнее росло в них желание близости, они уже оба знали, что хотят. Вдруг женщина начала расстёгивать пуговки халатика и через минуту он лежал на полу, безвольно скользнув с плеч. Налитые, сжатые тугими чашечками бюстгальтера увесистые булки соблазнительно прижались к его груди.
— «Ты хочешь его снять? — похотливо замурлыкала женщина на ухо. – Тогда снимай майку …»
Сбросив с себя майку, Сергей дрожащими от возбуждения пальцами попытался расстегнуть крючочки лифчика, но не смог. Тётя Валя улыбнулась его неопытности, и ловко закинув за спину руки, помогла это сделать.
Бретельки бюстгальтера скользнули с плеч, чашечки обнажили белоснежную плоть, и увесистая голая женская грудь прижалась к его обнажённому телу.
С трудом боком уместившись на узкой кушетке, они продолжали целоваться, лаская друг друга руками. Ладонь Сергея гладила пухлые ягодицы, расщелину между ними через тонкую ткань трусиков, не решаясь их снять.
— «Что ты такой не смелый?», — шепнула она и, ухватившись за резинку, потянула их вниз, смешно дрыгая ногами, сбрасывая ненужную материю.
Его ласки были такими нежными и целомудренными, что тётя Валя не выдержала и, обхватив его руку, засунула её себе между ног.
— «Ничего себе, — наивно удивился он, первый раз прикасаясь к столь запретному плоду, — как здесь мокро …»
— «Это ты сделал …», — ещё сильнее прижимаясь к нему, сгибая ногу в коленке и отводя её в сторону, стараясь, как можно шире бедра.
Нет, такого он не испытывал никогда. Пухлые, покрытые жёсткими волосиками вареники половых губок разошлись в стороны, и пальчики скользнули во влажное, горячее ущелье.
Как горный ручеёк они скользили между высоких склонов, вырывая из женского горла тихие стоны наслаждения.
— «Ты хочешь поцеловать мою киску? – тяжело выдохнула она и, не дождавшись ответа, поднялась с кушетки и, легла на пол, сгибая ноги в коленках и широко разводя их в стороны. – Съешь её, … поцелуй меня там …»
Сергей, как заворожённый уставился голодным взглядом между разведённых ног женщины. Запах возбуждённого влагалища закружил голову, заставляя, словно безумному впиться в него губами. Кончик носа упёрся в клитор, а язычок заскользил по влажному ущелью.Губки ухватили клитор, нежно сжали его, вызывая дрожь в женском теле, и Сергей тихо выдохнул:
— «Как мне нравиться ваша киска!»
— «И ей очень нравиться …, — задрожал женский голосок в ответ, … как ты ласкаешь её …»
И Валентина Фёдоровна, тяжело дыша, задвигала бёдрами, идя навстречу моим губам.Сергей облизывал, высасывал, исследовал каждый миллиметр её восхитительного влагалища, замечая, как всё сильнее дрожит её животик вокруг пупка, стараясь, как можно лучше удовлетворить её дикое, необузданное желание.Вдруг обе руки обхватили его голову, пытаясь ещё сильнее прижать её к промежности, найти клитором разгорячённый язык.
Вдыхая женский, кружащий голову, аромат, он языком облизывал склоны, проскальзывал глубоко во влагалище. Губы яростно и страстно сосали женскую плоть, чувствуя, как дрожащие бедра всё сильнее сжимали голову.Неожиданно она дёрнулась, словно ударило током, резко выпрямила ноги, выгибаясь в пояснице, и из женского горла вырвался стон раненой волчицы:
— «Ой, … ой, … как хорошо! Ещё, … ещё, … не останавливайся!»
Когда её оргазм достиг пика, Сергей почувствовал, как что-то брызнуло ему в рот, начиная заполнять его сладострастной жидкостью.
Вдруг она резко сникла и счастливая улыбаясь, посмотрела на молодого любовника:
— «Серёженька, всё нормально? Не испугала тебя, дурочка старая?»
И чуть отдышавшись, добавила:
— «Где ты так научился ласкать киску?»
— «Нигде, — удивлённо Сергей посмотрел на неё, — это первый раз …»
— «Ой, какой ты умница! – с трудом поднялась она с пола. – Садись на кушетку …»
Сергей сразу понял, что она собирается сделать – отплатить той же монетой, что и он заплатил ей.
— «Тебе повезло, — похотливо хохотнула женщина, располагаясь возле его ног, перед тем, как открыть ротик для ласк, — я даже мужу не делаю этого …»
И сразу же Сергей почувствовал горячие губы с жадностью обхватывающие истекающую соками головку. Она медленно брала её в ротик. Губки заскользили по дрожащему члену, язычок затанцевал на бархатистой плоти, в то время как правая рука ласкала яички, а левая – гладила низ живота.
Она сделала небольшую паузу, поднимая взгляд:
— «Тебе хорошо?»
Сергей ничего не ответил, только удовлетворительно улыбнувшись в ответ, обхватывая женскую головку руками, и член вновь погрузился в желанный ротик.Ему сначала показалось, что она не очень опытна и умела в этом вопросе, но чем больше женщина ласкала его, тем меньше оставалось сомнений в её навыках.
Горячая влажность нежного ротика доставляло такое удовольствие, что Сергей от наслаждения закрыл глаза. Тело изнывало от желания оргазма, но Сергей из последних сил старался подавить его, желая испытать сладость женского влагалища.
И когда он попытался вытащить дрожащий член, тётя Валя недоумённо подняла на него взгляд:
— «Ты так не можешь кончить? Хочешь по-другому?»
И не дождавшись ответа, она поднялась, склонилась над кушеткой, опираясь на неё локтями, в его распоряжение, подставляя зад с двумя такими соблазнительными дырочками. Положив ладони на пышные ягодицы, Сергей медленно скользнул вниз по расщелине между ними, упираясь в волосатые вареники половых губок. Её возбуждённая киска настолько была удивительна, что сразу нашла его головку и беспрепятственно, без всякого сопротивления приняла внутрь.
Головка медленно скользнула в пещерку, и женщина не выдержала, тяжело выдохнула:
— «О, мой милый, давай быстрее! Не тяни из меня жилы!»
И Сергей быстрее задвигал задом, громко хлопая животом по женским ягодицам, всё глубже врываясь в женское чрево.
Она корчилась и стонала, всё громче требуя, чтобы он увеличивал скорость. Хлопки и чавкающие звуки сладострастно разносились по кабинету. Её влагалище было настолько широкое, что туда мог одновременно поместиться не один член, такой, как у него. Два, три, а может и больше. Он болтался в нём, как бельё в широкой проруби …, и ему захотелось изменить позу.
Сергей выскользнул из неё и ладонями слегка попытался наклонить её на бок. Женщина сразу поняла, что он от неё хочет. Тётя Валя легла спиной на кушетку, сгибая ноги в коленках и высоко поднимая их вверх, предоставляя ему своё лоно.
Не успел он, расположится между её ног, как они оказались у него на плечах. Она, как падшая женщина, продолжала стонать, когда он всё глубже и быстрее проникал в неё.
— «Серёжа, — неожиданно она тяжело дыша, произнесла, — ты можешь сделать маленькое одолжение?»
— «Да, тётя Валя»
— «Можешь не называть меня тётей Валей, а просто мамой?»
Сергей удивлённо посмотрел на женщину, но она не дала ему ответить:
— «Я знаю, у тебя есть своя мама. Она, наверное, замечательная женщина, я ничего не имею против неё, но мне так хочется, чтобы у меня был такой сынок, как ты. Чтобы ты называл меня мамой!»
Он немного заколебался, и скромным, нерешительным тоном улыбнувшись, произнёс:
— «Хорошо, … мама …»
— «Мама …»
Тётя Валя чуть приподнялась, ноги соскользнули с плеч и, обняв его, страстно поцеловала в губы:
— «Как приятно слышать, когда ты называешь меня мамой!»
Сергей добродушно улыбнулся в ответ и продолжил движения бёдрами, всё глубже вгоняя в женское чрево довольно приличного размера член. Она обхватила его бёдра ногами, прижимая к себе, а разгорячённая киска жадно сосала, облизывала стальной стержень, вырывая из женского горла протяжные стоны.
— «Серёженька, сыночек, только не кончай туда, … пожалуйста …», — периодически шептали женские губы.
Но Сергей до конца не смог выполнить её просьбу. Это произошло так неожиданно, что первая порция брызнула в женское чрево и, спохватившись, он, резко выдернув его начал поливать женщину густой горячей слизью. Она брызнула на шею, грудь, пухленький животик, стекала по промежности.
— «Ой, мне давно так хорошо не было!», — смотрела Валентина Фёдоровна на Сергея любящими глазами, размазывая пальцами по телу соки любви.
Ей было стыдно признаться, но за всю прожитую жизнь она никогда не испытывала чего-то подобного. Замужняя женщина, прожившая в браке двадцать один год, не обделённая сексуальным вниманием, постоянно мечтала иметь молодого любовника, намного младше её. И вот эта мечта сбылась и надежды оправдались.
— «Мама, — Сергей немножко покраснел, — ты не будешь возражать, если я ещё приду к тебе?»
— «Конечно милый сыночек! – удовлетворённо улыбнулась она. – Я буду тебя ждать с нетерпением, как никого никогда не ждала! У нас ещё есть много того, что не успели обсудить …»
Валентина Фёдоровна ещё хотела что-то сказать, но он не дал, наваливаясь на неё, жадно целуя в губы, чувствуя, как член вновь набирает силы.
— «Серёженька, сыночек, что ты делаешь? Я же могу забеременеть! Нам надо помыться …», — безвольно зашептали её губки, а ножки покорно разошлись в стороны, открывая перед ним алтарь любви.
Они долго и страстно целовались, пока Валентина Фёдоровна не опустила руку вниз и направила дрожащий от желания член в смазанную соками истекающего влагалища распустившуюся розочку анального отверстия.
Ей показалось, что он даже не заметил этого, грубо ворвавшись в узенькое отверстие. Резкая, приятная боль, как молния вспыхнула в прямой кишке и сразу погасла, вызывая у женщины бешеное сексуальное желание. Ой, как она любила анальный секс!
Женщина впилась пальцам в упругие юношеские ягодицы и с силой потянула на себя, чувствуя, как закружилось всё вокруг, и волна оргазма подхватила, понесла по своим волнам, с размаху бросая вниз.
— «Ой, какая я шлюха! – промелькнуло в угасающем сознании. – Кто бы знал! Ну и пусть! Теперь у мужа хоть есть причина обзывать меня шлюхой!»