— О Боже мой, ты что, пользовался без спроса моим полотенцем? – кричала Вера на своего брата.
— Ну у меня не было выбора, — возмущенно отвечал сестре Дэниел. – Я же не планировал застрять в этой гребаной каюте навсегда.
— Ты мне отвратителен, — презрительно сказала Вера.
— Это о чем вы двое сейчас говорите? — потребовала объяснений Карла, выходя из крошечной ванной каюты круизного лайнера, где она переодевалась. — Разве вы не можете просто относиться друг к другу снисходительно? Никто из нас не хочет застрять здесь, но у нас нет выбора, поэтому мы не должны превращать нашу жизнь в сплошной кошмар.
Предполагалось, что это путешествие будет особым праздником. Дэниел заканчивал университет, а Вера собиралась начать свой первый курс. Для Карлы, матери-одиночки, круиз казался экстравагантностью, выходящей за рамки ее финансовых возможностей, но ей удалось найти супер-специальную скидку, согласившись на внутреннюю тесноватую каюту, которую нужно было делить втроем. А потом вырвался этот проклятый вирус. Коронавирус, COVID-19 или как там он теперь назывался. Их круизный лайнер был заблокирован, и все пассажиры были заперты в своих каютах. После недели жизни чуть ли не на на коленях друг у друга отношения в семье стали крайне напряженным. Вера и Дэниел, казалось, не могли провести вместе и часа без того, чтобы один из них не сказал чего-нибудь такого, что не понравилось бы другому. А учитывая, что они проводили вместе 24 часа в сутки, эти двое постоянно враждовали друг с другом.
Они пробовали коротать время в карточных играх и просмотрах фильмов. Но это не решало проблему избытка времени и проблему некоторой разности интересов каждого из семьи. Даже с Интернетом у них были проблемы. Необходимость делить крошечную ванную комнату тоже не помогала спокойствию. Им приходилось по очереди делать что-то такое обыденное, как переодевание, принимание душа, не говоря уже о туалете. И в каюте все мог слышать все, что там происходило. Так что каждый раз, когда кому-то нужно было им воспользоваться «удобствами», они звучали громкую музыку, что бесило еще больше.
— — —
— Ты ведь знаешь, что он там делает, не так ли? — спросила Вера свою маму, когда Дэниел надолго заперся в ванной.
— Пользуется ванной, конечно же.
— Он там мастурбирует, — заявила Вера.
— Вера! Как ты можешь так говорить о брате!
— Это правда. Боже, я думаю, что он изнуряет себя по пять раз на дню.
— Вера, даже если бы это было правдой, неуместно привлекать к этому мое внимание. Черт возьми, это же не значит, что у людей нет физиологических потребностей. Да в его возрасте, если бы он этого не делал, одно из его яичек, вероятно, уже взорвалось бы.
— Фу, мама! – запротестовала Вера.
— Ну, ты же сам об этом заговорила. Я имею в виду, можешь ли ты честно сказать мне, что ты ни разу не сама не занималась тем же самым за все то время, что мы торчим в этой каюте? И прежде чем ты ответишь, вспомни, что мы спим в одной постели, и я не всегда сплю так крепко, как тебе кажется.
— Мама! – вскричала Вера, краснея и отказываясь от любой невинности, на которую она могла бы претендовать.
Дальнейшее обсуждение было прервано, когда открылась дверь ванной и появился Дэниел. Обе женщины посмотрели на него, и Дэниел не мог не заметить их обостренного внимания, учитывая, что они обе тут же замолчали в тот самый момент, когда он присоединился к ним. Заметил ли он, что оба их взгляда опустились на его промежность, чтобы взглянуть на его полустоячий член, свободно свисающий в шортах, неизвестно.
— Что-нибудь случилось? – спросил Дэниэль.
— Ты сейчас чувствуешь себя лучше? — спросила Вера.
— Намного лучше, спасибо.
— Держу пари, что уже лучше.
— И что это должно означать? — возмущенно потребовал объяснений от сестры.
— Ну, учитывая, как долго ты там пробыл, это было либо из тебя лезло одно сплошное дерьмо, либо…
— Либо…? – переспросил Дэниел, явно озадаченный.
— Твоя дорогая сестричка думает, что ты там мастурбировал, — сообщила Карла своему сыну спокойным голосом.
— Что?! Нет! – запротестовал Дэниел.
— Не смущайся, я объяснила ей, что у всех нас есть потребности. Она тоже это же делает. Между вами только разница в том, что ей просто нравится делать это в постели, когда она думает, что все вокруг спят!
— О, боже мой, мама, ты ужасна! – закричала Вера.
— Ага, Это так. Без всяких шуток, — согласился с сестрой Дэниел.
— Ну наконец-то вы двое пришли к согласию в чем-то! – рассмеялась Карла. — А теперь, если вы, две ханжи, которые никогда бы не прикоснулись к себе, не возражаете, я собираюсь принять приятный долгий душ, чтобы снять напряжение. Мне тоже иногда нужно побаловать свою киску, чтобы совсем не сойти тут с вами с ума.
— Фу-у-у-у! — Дэниел и Клара объявили вместе.
Карла пожала плечами и направилась в ванную.
— Я не могу поверить, что она это сказала, — рассмеялся Дэниел.
— Мы все тут не в своем уме. Очевидно, вся эта история с карантином действует ей на нервы, — согласилась Вера.
— А ты действительно мастурбировала, пока спала в этой кровати с мамой? — спросил Дэниел.
— Дэниел! Я тебе этого не говорила.
— Тогда ты точно это сделала, иначе ты бы это отрицала, — засмеялся он над ней.
— Верь в то, во что ты сам хочешь верить, — обиделась Вера.
— И сколько раз в день ты это делала?
— Не твое дело, дорогой братик.
— Три? Четыре? – настаивал он.
— Ты действительно хочешь знать? Самое большее — пять, самое меньшее — два.
— Однако, — примирительными тоном оценил откровенность сестры Дэниель.
— О боже мой! Жо себя ты меня злишь сейчас, — рассмеялась Вера.
— Ну, не похоже, что у нас есть другой вариант, не так ли? Здесь так чертовски скучно, и, как будто я не могу не возбудиться. Что мне прикажешь делать, не могу же я попросить тебя или маму присутствовать при том, как я дрочу? Я не думаю, чтобы это будет уж слишком хорошо в этой каюте.
— Это будет отвратительно! — заявила Вера, хотя и взглянула на шорты своего брата и заметила, что он затвердел, пока они разговаривали.
— Вот именно.
Эта реплика, казалось, прервала разговор, пока их мать не вернулась в комнату из ванной, одетая в один из корабельных халатов, а ее волосы были обернуты полотенцем.
— Вот это было замечательно. Есть что-то очень освобождающее в том, чтобы не чувствовать, что тебе нужно скрывать то, что ты делаешь.
Вера только закатила глаза.
— Кто хочет сыграть в карты?
— Должно быть, это получше, чем говорить с собственной семьей о мастурбации, — с вымученной улыбкой посетовала Вера.
Они разложили карты. И Вера, и Дэниел – они оба держали любой разговор подальше от своих личных привычек удовольствия, опасаясь, что любое упоминание об этом может привести к тому, что их мать станет еще более либеральной в обсуждении своих привычек, их привычек или и того, и другого! Однако дискуссия начала оказывать влияние как на Веру, так и на Дэниела. Там, где раньше они рассматривали друг друга просто как ожившие объекты разочарования и раздражения, они начали уделять немного больше внимания телам друг друга. Вера поймала себя на том, что бросает взгляд на штаны своего брата, где, как она знала, он висел подвешенный без ограничений какого-либо нижнего белья. В случае Дэниела он поймал себя на том, что смотрит на Веру, задаваясь вопросом, какое у нее было лицо, когда она кончила, или как именно она мастурбировала, учитывая, что она делала это более или менее тайно, находясь в постели с их матерью.
— — —
Дэниел лежал без сна. Он не собирался спать, решив попытаться поймать Веру с поличным. После их разговора ранее в тот день ему стало любопытно. Он был полон решимости заставить Веру думать, что он спит, когда это было не так. Будучи запертыми вместе в этой каюте, им пришлось научиться договариваться о времени отбоя, когда все были готовы ко сну; но это не означало, что все они заснули в одно и то же время. Обычно Дэниелу не терпелось поспать, потому что это означало, что ему не придется искать себе развлечений в течение добрых восьми-десяти часов. Он лежал очень тихо, прислушиваясь к звукам дыхания, доносящимся с большой кровати рядом с ним. Он улыбнулся про себя в темноте, когда услышал, как дыхание его матери перешло в более глубокий ритм, время от времени издавая легкий храп. Он сосредоточился на том, чтобы дышать глубоко и ровно, вглядываясь в щель между односпальной кроватью, на которой он застрял, и местом, где спала его сестра, радуясь, что она заняла ближайшую к нему сторону.
Еще через десять минут, в течение которых он сам едва не свалился в сон, Дэниэль заметил небольшое движение. Это было незаметно, простое смещение покрывала, но достаточно, чтобы предупредить его о том, что что-то происходит. Он скользнул рукой вниз в шорты, массируя свой член, наблюдая за едва заметным движением соседних покрывал, думая, что его сестра, вероятно, держала руку между ног, трогая себя. Он начал задаваться вопросом о вещах, о которых раньше никогда не задумывался. Она брилась? Были ли у нее мясистые половые губки, или они были спрятаны подальше? Насколько большими были ее соски? Какого цвета? Эти мысли заставили его полностью отвердеть, но он беспокоился, что если погладит себя, то выдаст, что не спит.
Пока он остановился на крепком сжатии своего набухшего органа. После добрых десяти минут наблюдения за едва уловимыми движениями на соседней кровати Дэниел услышал, как Вера ахнула, а затем тихо застонала от того, что он принял за ее оргазм. Это заставило его захотеть последовать их примеру, но вместо этого он тихо сказал:
— Это звучало забавно.
— Что? — Вера ахнула.
— Похоже, что тебе это понравилось, — тихо рассмеялся Дэниел.
— Чертов извращенец, — прошипела она ему в ответ.
— На самом деле, это было довольно жарко, — дерзко усмехнулся Дэниел.
— Какого хрена? Ты о чем?
— Слушать, зная, что ты делаешь… Это было жарко.
— Ты действительно урод, ты знаешь это? – шепотом вскричала Вера.
Она повернулась к нему спиной и отказалась больше вступать в какие-либо отношения. Дэниел лежал со своим напряженным членом, напоминающим ему, почему он был возбужден, но вскоре ему удалось наконец-то заснуть.