Обычная деревенская пьянка. Такие у нас в деревне происходят по любому поводу. Сводил корову к ветеринару — чем не повод? Дрова привезли — как не обмыть? Самогонку выгнали — разве можно не испробовать? А если нет повода, так календарь подскажет. Почти такой же, какой был у дяди Мити в фильме «Любовь и голуби». Ого, день взятия Бастилии! И вот ещё повод — день образования Мумбо-Юмбо. А то как же. С пальмы слезли и голые задницы листочками прикрыли.
А так как народ в нашей деревне общительный, гостеприимный, то любой повод превращается в общение приличного количества народа. Вначале тех, кто приглашён, затем и тех, кто просто заглянул на огонёк, а потом и тех, кто проходил мимо. Душа у народа щедрая. Простой пример в фильме Михаила Евдокимова «Не валяй дурака, Америка». Бочку спирта нашёл и споил всю деревню. Потому что русский. Ну да я не совсем об этом.
На любой гулянке найдётся тот, кто не рассчитал своих сил. И тогда забота хозяев либо положить это тело спать у себя, либо транспортировать его домой. Зимой легче оставить гостя ночевать. Одеть мало вменяемое тело та ещё проблема. Летом проще — сгрёб подмышку и попёр. Лишь возникает вопрос: А как? Как, если основная масса гостей слабого пола (посмотреть бы на того, кто рискнёт встать против наших представительниц слабого пола) по своим габаритам превосходит представителей сильного пола, то есть мужиков.
Вот одна из них, Перенкова тётя Маша, слегка перебрав, засобиралась домой. Бабка шикнула:
— Колька, проводишь.
Бабуля самая трезвая из всех пьяных, потому что уже старенькая и много пить не может. Особой необходимости провожать соседку не было, да и желание вылезать из-за стола и куда-то ползти по темноте тоже, но старшим не перечат. Так что потопали, обнявшись и слегка покачиваясь. Ну как слегка? Дороги хватало, потому что с краёв она была ограничена заборами. Не промажешь. Темень полная. На всю деревню пара фонарей. Один у почты, второй у сельсовета. Остальные давно побиты пацанами из рогаток. В своё время самолично принимал участие в сей террористической операции.
А как ещё назвать погружение деревни в полную тьму, как во времена лучин или керосиновых ламп. Так и шли, прихлёбывая из прихваченной со стола бутылки. Так, на всякий случай. Дорога дальняя, ажник на соседнюю улицу, вдруг в пути горло пересохнет. Если кто подумал, что в той бутылке было элитное вино, да хотя бы простой «Солнцедар», тот сильно ошибается. Обычная брага. Не, не совсем обычная. Креплёная самогоном. Забористая, зараза, хотя и пьётся легко.
Любая дорога когда-то заканчивается, приводя путника к цели его путешествия. Наша закончилась на пороге тёти Машиного дома. Я было распрощался, но не тут-то было. В её голове возникла мысль о том, что так хорошо начатый вечер и закончить надо на высокой ноте. А что является апофеозом пьянки? Быстрый, спонтанный секс. Ну да это в городе секс, а у нас обычная ебля.
И потому я был просто затянут в тёткин дом. Кто-то пробовал встать против немецкого «Тигра» без гранаты? Да хоть с двумя. Нет? И я не стал геройствовать. Кроме того, как любой деревенский пацан, был всегда готов к руду и бороне. Трудиться на ниве осеменения деревенских баб и девок, а обороняться от родителей девок, мечтающих доставить охальника в сельсовет для его окольцевания.
— Заходи, заходи. Сейчас мы с тобой маненько, по капочке примем. Хочешь тётку потрогать? Хочешь, вижу что хочешь. А чего это тут у нас прячется?
Тётка сгребла своей лапой штаны в районе гульфика. А той лапой, ухватившись за рога, валила быка-годовичка на землю. Едва дышал, ожидая, что тётка забудется и спутает с бычьим рогом то, что находится у меня в штанах. От волнения и для успокоения нервов отхлебнул из бутылки. Глоток деревенского коктейля прокатился по пищеводу, впитался в кровь и ударил в голову.
— А нас всё равно…
Осмелел. И теперь уже сам развернул тётку спиной к себе, облапил, расстегнул кофту, спустив её с плеч, начал лапать и мять титьки. Знатные титьки. В две руки одна не входит полностью. То ли сами титьки большие, то ли руки у меня маленькие.
Скользнул руками по животу, помял лобок, который (где-то читал) называют Венериным холмом, или холмиком. Не помню. И почему этот холмик Венерин, если он у тёти Маши? Ладно, то мысли для трезвой головы. Тётя Маша засопела, замурчала, как кот, которого гладишь.
— Колька, как городские давай.
— Как это?
— Ну, я видела, когда у меня дачники-квартиранты жили. Она мужику хуй сосала. Я спросила, чего это ради, а она ответила, что в городе завсегда так ебаться начинают.
— А ты сосать умеешь?
— Мелочь пузатая! Да я хуи сосала, когда тебя и в проекте не было. Сымай штаны, сосать стану.
Пока Колька снимал штаны, тётка разделась, осталась в чём-то вроде закрытого купальника.
— Ты чо, купалась?
— Неа. Удобно просто. Лифчик не надо, сразу всё вместе: и трусы, и лифчик. И пузо подтягиват.
Тётка сосала взахлёб, вроде как страдающий с похмелюги, дорвавшийся до банки с рассолом. Хм, хуесоска. Да у нас любая девчушка, едва родится, сразу сосать начинает. Поначалу мамкину сиську сосёт, тренируется, а уж потом и у пацанов сосёт, как в возраст войдёт. Нашла тётя Маша чем удивить. Хотя сосёт вкусно.
Давно, ещё когда таскал штаны на резинке и на ногах сандалики, Сашка Загоруйкин — сволота, — насоветовал сунуть конец телку. Мать послала привязать полуторно месячного телка за огородом, потому что таких мелких в стадо не выгоняют. Ну да вот там и сунул телёнку конец. Ух, как он за ту соску ухватился. Думал оторвёт, скотина. Еле отобрал. Язык шершавый, едва не стёр всё, как наждачкой.
Вот и тётка сосала примерно так, ажник урчала от удовольствия. Умелица. Да у нас все девки и бабы такие умелицы. Особливо девки. Которая целку сберечь старается, так та либо сосёт, либо в жопу даёт. Так самой же хочется.
Если бы Колька был трезвый, то на этом всё бы и закончилось. Спустил бы ей в рот да и всё. А у пьяного стоит и стоит. Тётка заворчала
— Скоко можно перед тобой на коленках стоять? Ебать-то будешь?
— Буду. Ложись.
— Не, я лучше раком встану. Я встану, а ты задвинешь.
Она расстегнула пуговички в самом низу купальника. Удобная вещь. Приспичило, к примеру, поссать, так и трусы сымать не надо. Пуговку расстегнула и ссы.
Раз просила задвинуть, Колька и задвинул. Тётка даже заворчала
— Отрастил дубину и суёшь с маху со всего. Ты тише давай, не корову ебёшь.
Это она на Ваську Тупицына намекает. Это Васёк на поскотине корове хвост задрал да всадил. Та тока мычит, но не уходит. Видать понравилось. Бык-то тяжёлый, запрыгнет, придавит, а Васька мелкий и сверху не прыгает. Ласковый.А кто-то увидел да по деревне разнёс. Вот с той поры Ваську и стали звать коровьим любовником. Девки перестали ему давать, так он теперь свою мать ебёт. То-то куда деваться? Жалко сына, вот и даёт.
Драл Колька тётку долго, сам устал. А у той пизда и без того широкая, так взмокла вся, хлюпает. Васька задвинет — брызги летят на весь дом. Вытаскивает, а она чмакает, будто всасывает в себя свою же влагу. В очередной раз, как вытаскивал хуй, подумал:
— Так в другом-то месте теснее.
Ну и всунул в другое место, благо всё блестит от смазки. Тётка взвыла
— Ты чо! Дурак! Ты не туда попал!
Да какая разница куда. Но тётка вырвалась, оттолкнула Кольку.
— Я в жопу не хочу. Дурака какой! В пизду еби.
И завалилась на бок.
— Ох, ноженьки мои, устали. Пристраивайся давай, да в жопу не суй.
Нет так нет. Кольке и так сойдёт. Просто хотел как лучше. Вдруг понравится. Задрал тётке ногу да и вставил. А как вставил, так и попёр.
Долго ли, коротко ли, а закончил Колька это дело, наплескав тётке полную пизду. Оно ведь, говорят, для баб пользительно. Обтёрся да домой засобирался. Тётка проводила до крылечка.
Ну всё, даже протрезвел. Шёл колька домой и думал, что завтра тётя Маша по секрету всему свету, своим лучшим подругам под клятву о соблюдении тайны расскажет, как её ебли. Да какой у Кольки размером, да как долго шмурыгал, ажник коленки затекли. А те, опять же по секрету, расскажут своим подругам. И станут бабы за Колькиной спиной хихикать. А какая посмелее, так и спросит. А вовсе смелая так и постарается остаться с Колькой наедине, даже если и мужняя.
Реклама двигатель торговли. Вон на телевидении за рекламу такие деньжищи платят, а Кольке рекламу тётя Маша задарма создаст. Подумаешь, выеб. Да Кольке самому в удовольствие. Вот идёт сейчас домой, а бубенчики позвякивают, пустые значит.