Хорошо, когда соседи поддерживают добрые отношения. В случае чего всегда можно обратиться за помощью, о чём-то попросить. Нормальные соседи помогут и словом и делом. Помочь мебель на этаж затащить? Нет проблем. С ребёнком посидеть? Да запросто. Свои вон бегают, ещё один лишним не будет. В магазин пошёл и соседи попросили чего-то купить? Почему бы и нет.
Жена собралась в отпуск. Не просто в отпуск, а собралась отдохнуть на море. Там где тепло, где золотой песок нежит тело, а солнце придаёт ему золотистый цвт загара. Где фрукты сразу падают в рот, минуя базы, склады, магазины и долгую тряску на транспорте.
Где стройные девушки ходят толпами, а вслед им оборачиваются мужественные парни. На мой взгляд ей просто обрыдла эта серая действительность и она решила сменить обстановку хотя бы на время. А по мне так баба просто решила блядануть. Но выводы стану делать по её возвращению.
«Мчатся к югу электрички – просто благодать,
Едут сдобные москвички в Гагры загорать.
Там лимоны, апельсины, сладкое вино…
Там усатые грузины ждут давным-давно!
Ведь там лимоны, апельсины, сладкое вино
Там усатые грузины ждут давным-давно!
Мелкий дождик из-за тучки брызнет по полям,
Едут беленькие сучки — к черным кобелям!»
Примерно таким образом. У нас и без того в доме последнее время не всё благополучно. Неладно что-то в Датском королевстве. Видимо устали друг от друга. Пока терплю выходки жены, скандалы на пустом месте, вечное недовольство. Постоянные головные боли по вечерам. Отъезд к любимой маме на выходные. Много накопилось. А если к этому ещё добавиться блядоход на югах, а без того там нельзя, придётся расставаться. Видно так карта легла.
Сама жена рванула на волю, а за мной оставила пригляд. Мало ли что. Попросила соседку Томку Казанцеву изредка бросать взгляд в сторону нашей квартиры. Едва помахал жене платочком, Томка сразу объявила, что с сего времени и до возвращения жены с югов она моя опекунша. И будет блюдить мою нравственность. Так что мне лучше не блудить. Я пошутил
— А ты меня по ночам в постели тоже контролировать будешь?
Она кивнула и самым серьёзным образом ответила
— Надо будет — буду.
Бляди, демоняки, обложили, замуровали. По большому счёту у меня любовницы как бы и нет. Перепихон на скорую руку на работе не считается. Тем более, что не с одной и той же, а с разными. У нас это стало чем-то в виде соревнования. Мужики подсчитывают кого и сколько, женщины подсчитывают с кем и сколько раз.
Интересно, а если сплюсовать все басни мужиков и все недомолвки женщин, найти реальную цифру произошедших контактов, дебет с кредитом сойдётся? Одни безмерно привирают, вторые умалчивают, а в итоге явные приписки с одной, и недостача с невыполнением плана с другой стороны.
И потому у любого из нас презерватив всегда с собой. А если нет в наличии, женщина выручит всегда. В их сумочках эта необходимая вещь наличествует постоянно. Мало того, что выручит, сама наденет, расправит, проверит и лишь потом допустит до святая святых.
Так что интрижки на работе не в счёт. Тем более, как выразилась одна дама, с презервативом это как бы и не измена. Она, де, к мужу чистая идёт. И добавила, что после небольшого перепихона на работе очень хочет мужа. Думаю, просто торопится сравнить, пока не исчезли впечатления от случки на службе.
Был выходной. Делать нечего, идти куда-то и вовсе не тянет. Тут Томка звонит в двери. Открыл. Откуда знаю, что Томка? Так только она жмёт на кнопку звонка, словно грает какую-то мелодию: Трам, там, тарам, пам, пам. Мне напоминает вальс Штрауса «Сказки венского леса».
Томка зашла, принюхалась к чему-то. Баба, она как собака, верхним чутьём пользуется. Ты надухарился своим одеколоном, а на работе прижался к какой бабёнке, сам не чуешь, а жена уловила нотку чужих духов. Ничего не унюхав, заглянула в комнату. Заворчала, что можно бы было и порядок навести. Настроения спорить или оправдываться не было, потому предложил
— Том, ну её нахуй. Не нравится — не смотри. Указания давать горазды все, а ты приди и приберись.
Она фыркнула
— Вот ещё. Мне дома делать нечего?
— Так всё одно ты осуществляешь контроль, вот и контролируй, одновременно занимаясь домашними делами. Можешь даже временно перебраться ко мне. А то у меня кошки и той нет, поговорить не с кем.
Тамара возмутилась
— Ты меня с кошкой сравниваешь?
Плечами пожал. Ответ ведь очевиден.
— Том, бабы, как кошки, гуляют сами по себе, плюют на чьё-то мнение, кроме своего. Любят ласку и в то же время хрен погладишь, если ей что-то не нравится. Ты попробуй согнать кошку с колен, когда она к тебе лезет. И попробуй удержать, если ты ей надоел. Так что таким сравнением можно гордиться.
Томка в ответ
— Принято. Прощаю. Я в магазин. Тебе что-нибудь купить?
— Пива.
— И всё?
— Остальное есть.
— А с пива ссать не будешь криво? Ты и без пива хороший.
— Это означает нет?
— Это означает да. Чёрт с тобой, куплю.
— Благодетельница. Том, а ты кем ко мне приставлена? Надзиратель?Цербер? Кто ещё?
— Лика просто попросила присмотреть. Проследить, чтобы с голода не помер. Вроде няни я. Ну и присмотреть, чтобы на стороне не шалил.
— Ясно. Опекун. Опекунша, если женского рода. Так вот, госпожа опекунша, ставлю вас в известность, что вы можете запереть на пять замков вороного, то есть меня, спрятать за решётку вольную волю, за забором спрятать девчонку — ни хрена у вас не получится. А жёнушке моей надо не подруг в опекунши нанимать, а самой дома сидеть и по югам не шастать.
— Это ты к чему?
— Это я к тому, что сегодня я намерен притащить блядину и драть её всю ночь.
— Ага, совсем с ума соскочил. Сперма из ушей прёт, из носа капает, хер ломит так, что с задницы шкуру стянуло. У меня же есть физиологические потребности, вот я и намерен их осуществить.
— Что у тебя есть?
— Потребности. Физиологические.
Томка рассмеялась
— Ой, не могу. И где только слов таких нахватался? Говорили тебе не общаться с Андреевым. От него ещё и блох нацепляешь.
— Ты смейся, смейся, а кого-нибудь я сегодня притащу.
— А подрочить не судьба?
— Это ты своему козлу предложи. А мне бабу надо.
— Насмешил. Бабу ему надо. Будет тебе баба. Позову Филимониху, вот и будет тебе на всю ночь забава.
Тут запал мой слегка поугас. Филимонова Людка была женщиной видной. Почти сто сорок кг чистого веса. Ногам бегемот позавидует. Такая же задница. Пузо свисает едва не до колен. Про титьки молчу. Там не всегда понятно, где заканчиваются титьки, а где начинается живот. Свят! Свят! Свят! Избави боже от такого напастья.
— Дура, что ли? Это же смертушка верная. В её объятьях сгоришь и горстки праха не останется.
— Зато как говорить станут: Умер мужчиной на бабе. Да ладно, шучу я. Ты доживи до вечера.
— Это угроза?
— Да ну тебя, пугать ещё. Больно надо. Всё, побежала в магаз.
Тамара из магазина притащила целый пакет снеди. И пиво. Видать домой на заходила, сразу пивичко страждущему понесла, как мама-коза козлятам молочка в своём вымени. Томкино вымя я бы пососал. Титечки стоят, форма шариков, сосочки розовые. Там и молочко скорее всего вкусное. Так ведь не даст, зараза. Ладно, и пиво пойдёт.
Пиво пьём. Томка на стуле развалилась, юбчонка задралась, а под юбчонкой никакого намёка на трусики. Манда голая и больше ничего. А едва пивом не подавился. Прокашлялся, спрашиваю
— Том, ты без трусов?
— Ну да.
И отвечает так спокойно, будто это в порядке вещей без трусов по магазинам шастать. Об этом и спросил. Она в ответ
— Ты что? В магазин я ходила в трусах.
— ???!!!
— Да я же в ванну у тебя заходила.
— Так писать может захотела.
— И это тоже. Заодно подмылась и тусы сняла.
— Том…
— Ну да. Подумала: Подруга попросила присмотреть за тобой, а ты по блядям собрался. Зачем? Вот и решила, что дам тебе. Я хоть не блядь. А от тех неизвестно что поймаешь. Ну что припух? Баба разделась, готова, а ты в осадок выпал.
И ко мне потянулась, дружка поймала и тискает.
— Ну вот, есть и реакция, и эрекция. Он у тебя решительнее хозяина. Что сидим? Кото ждём?
— Том, а муж?
— Объелся груш. Нет его сегодня. Разговоры будем вести? Я сюда за жизнь пришла поговорить, или трахаться будем?
И тянет безвольного меня к себе.
Быстро стянула шорты, на колени встала. А как увидела, что из шорт выскочило, брови удивлённо вверх вскинула
— Ого! И твоя Лика от такого куда-то поехала? Да я бы не в жизнь такое без присмотра не оставила. Дура она. Уведут, как пить дать уведут. А у тебя долго стоит?
— Достаточно. Правда сейчас натерпелся, так что без гарантии.
— Ничего. А встаёт быстро?
— Нормально. Минут с десяток от силы.
— Тогда хорошо. Зато второй раз будет долго стоять. Замри и не шевелись, сама всё сделаю.
— Почему не шевелиться?
— Глубоко засунешь, а я до горла не умею брать. Сама отсосу.
Томка сосала недолго. Сама встала с колен и легла грудью на стол, выставила зад.
— Медленно вставляй.
— Почему?
— Хочу покайфовать. Когда медленно, так приятно. Входит в тебя, растягивает, потом упирается, а потом… Ааах! Блядь! Как мне хорошо! Только в меня не спускай. Успеешь?
— Успею.
— Поверю. С резинками не люблю, а так ещё подцепишь. Я же не предохраняюсь.
Что-то я совсем ослаб. Пяток минут и готов взорваться, как тыща тонн тротила. Успел прошептать
— Тома…
Тома услышала. Извернувшись кошкой, выскользнула из-под меня, бухнулась на колени и член в рот тянет. Помог самую малость.Придержав за голову, не дал отвертеться от предстоящего кормления, спустил прямо в ротик. Томка, выплюнув сперму на ладонь, закашлялась, потом завопила
— Козёл! Ты зачем мне в рот спустил?
А куда? Если на грудь, то платьицу капец. На мордашку? Тоже не айс. Вот и она, подумав самую малость, решила, чо в рот был самый оптимальный вариант. Обтёрла руки. Об меня обтёрла. Вроде: на тебе назад тебе принадлежащее. Нам оно без надобности. Помог женщине встать с колен. Приятно, конечно, когда женщина у твоих ног, но совесть надо иметь. Чай у нас не рабовладельческий строй, чтобы женщины на коленях стояли. Они скорее мужика заставят стоять, феминистки-суфражистки шовинистические.
Томка встала, к столу дошла, пива отхлебнула
— Макс, а ты мне должен?
— Не понял.
— Что непонятного? Ты кончил? Можешь не отвечать, вопрос риторический. А я в пролёте. Справедливо? Отнюдь. Как исправляться будешь?
Залепетал что-то про то, что вот сейчас, минут буквально через несколько… Тома перебила
— Я ХОЧУ СЕЙЧАС!
Кому-то из великих приписывают слова о том, что пока у мужчины работают пальцы и язык, он не может считать себя импотентом.
Тома встала коленями на кровать, мордашку упёрла в подушку, попку выставила, задрав её вверх. Сударь, кушать подано.
— Макс, я чистая.
А то я не помню, что ты в моей ванне приводила себя в порядок и для меня там же от трусиков избавилась.
Томка на вкус оказалась приятной. И очень отзывчивой. Нет, не извивалась в пароксизме страсти, но голосом показывала своё отношение к происходящему.
— Аааххх! Оууу! Ещёёёё!
Много чего ещё озвучивала. И всё короткими такими словами, не вдаваясь в подробности. Лика сейчас бы затрахала советами. Подсказывала бы где и как лизнуть, что соснуть, как свернуть язык. А эта антисоветчица, советов не даёт. Пусть мужик делает, как умеет, дело женщины получать удовольствие.
Получила. Повернулась на спину, потянулась, лыбится. И морда лица сверхдовольная.
— Макс, а ещё?
Посмотрел с грустью на безвольно висящий конец, вздохнул. Что ж, задолжал — плати.
Сложил пальцы и сунул их в…В Томкину красотулю сунул. Тоже своего рода заменитель. Через некоторое время Тома сжалась, скукожилась, замычала, вздрогнула несколько раз и расслабилась. Полежала, помолчала, потом сказала
— Пива хочу.
— Пошли.
— Не могу. Ноги не держат.
— Тебе принести?
— Нет, меня к пиву отнести. Сможешь?
Полностью заряженный кислородный баллон вести восемьдесят шесть кг. Томка вести от силы полста. Правда баллон таскал на плече, а Тому на руках перед грудью. Она за шею обняла, головку на плечо положила
— Как романтично. Герой несёт спасённую на руках
— И отчего же я тебя спас?
Донёс, на стол посадил. Томка возмущается
— На стол зачем? А спас ты меня от… От недотраха спас. Видишь, как сложилось? И тебе не надо блядину на ночь искать, и я своё получила.
— А муж?
— А пусть у этого козла оленьи рога растут. Слезть помоги
И руки тянет, со стола соскочить собирается. Придержал. Подвинул стул, сел напротив Томы, ножки ей раздвинул. Пива отхлебнул и пососал клиторок самую малость. Томка заверещала
— Ты что делаешь, гад? Я же снова захочу. И вообще…
А что вообще и озвучить не может. Не придумала ещё. А я успокаиваю
— Ты вкусная и без пива, а под пиво вообще смак.
Томка фыркнула
— Ври давай. Мой Лёня говорит, что я селёдкой пахну. И сколько не просила, не соглашается отлизать.
— Том, а он у тебя не педрик?
— С чего ты взял? Нормальный он. Ничего не замечала.
— Да это они утверждают, что все женщины селёдкой пахнут. Ты ноги-то не сдвигай, я же ещё пью пиво. А закусывать чем? Ни чипсов, ни рыбки, даже сухариков и тех нет. Так что буду закусывать тем, что есть.
Тома возмутилась
— Он, значит, закусывать будет, а я, как сирота, останусь без сладкого? И где твой феминизм? Тут хотя бы равноправие получить.
Подал ей недопитую бутылку пивасика
— Держи.
— Зачем?
— Просто держи.
Снова Тому на руки и на диван. Усадил.
— Теперь всё поровну. Пей и закусывай. Только ноги шире разведи. Это у меня торчит, а у тебя ещё искать надо.
— Наглец! Что там искать. И вообще: захочешь — найдёшь.
Так и пили пиво, закусывая кому что было вкуснее и ближе. Назакусывались. Тома легла, меня на себя тянет
— Блядину на всю ночь хотел? Вот тебе блядина на всю ночь. И попробуй сказать, что устал, что не можешь. Будешь лизать, пока язык не сотрёшь. А эту рану не залижешь. Её долго лечить надо.
— Тогда приготовься, что завтра ходить не сможешь. А если сможешь, то в раскорячку.
— Испугал. Речи толкать будешь или что-нибудь другое? Тогда меньше слов и больше дела. Ой, бля! Тише ты! Отрастил огурец.
Томка первая сказала: Гитлер капут! — и сделала хенде хох. То есть сдалась. Элементарно уснула с членом в пирожке. Это когда уже практически без сил лежала на боку, отклячив попку, а я сзади пристроился и гладил пирожок изнутри. И вовсе не рукой.
Утром Тома действительно испытывала некоторые неудобства при ходьбе. К тому же мы в азарте борьбы за женское равноправие забыли про пакеты с продуктами. Испортиться ничего не успело, но вот пельмени пришлось раскатать в блин, порезать ножом на лапшу и пожарить. Вкусно! Да ещё с пивом. Правда с тёплым. В холодильник его поставить было некому. Слишком оказались увлекающимися натурами.