— «Я здесь …, — испугал, неожиданно зашипевший в темноте, женский голос, — … давай быстрей! Думала, ты уже не придёшь …»
Олег от внезапности вздрогнул, немного отшатнулся назад и чуть не упал с последней ступеньки лестницы, залезая на чердак сарая. И если бы не женская рука, схватившая за ворот рубашки, и потянувшая внутрь, то лежать бы ему сейчас на сырой земле с распростёртыми в сторону ручками …
— «Блин! – от испуга сжалось сердце, подкосились ноги. – Вот попал! Сейчас устроит по первое число!»
Ему показалось, что это голос его матери! Он, как гром среди ясного неба оглушил, подавил волю, желание какого-либо сопротивления …
Приехав с родителями на свадьбу к родственникам в деревню, он целый день мучился, не зная, чем себя занять. Мать строго настрого запретила пить даже сухое вино, а смотреть трезвыми глазами на происходящее, совершенно не было сил.
— «Прикоснёшься к спиртному – евнухом сделаю! – как дамоклов меч висели над его головой её слова, заставляя тяжело вздыхать и отказываться от приглашения выпить хоть чуть-чуть. – Ты меня знаешь!»
А как не Олегу было прекрасно знать, что слов на ветер она не бросает. Если сказала — оторвёт, то оторвёт, в этом у него не было ни малейшего сомнения!
Сверстников и сверстниц почти не было, а присутствующие — не вызывали жажды общения. Многочисленные тётки и дядьки, еле ворочая языком, учили жизни, неся всякую чепуху. И когда стемнело, и куда-то пропала мать, накатив втихаря стаканчик креплёного винца, от которого сразу похорошело, закружилась голова, он решил от них смыться, укрыться на сеновале чердака сарая, побыть одному, а главное — не попасться на глаза матери, но то, что она поймает его здесь …
— «Вот и выпил винца! – чувствуя, как мгновенно из головы улетучился хмель, и мозг лихорадочно начинает искать оправдание опрометчивому поступку. – Скажу, подумал – это сок …»
Не успел он произнести и слова, как она повалила его на сено, наваливаясь довольно приличной, мягкой грудью и горячие губы впились в уста, а тёплая ладонь накрыл пах.
— «Сейчас яйца, как обещала, оторвёт! – холодный пот выступил на лбу, и совершенно не понимая природу поцелуя, сердце ушло в пятки, — Нюхает, … пил или нет!»
Ему захотелось закричать слова оправдания, но от столь яростной атаки, не то, что опешил, а просто потерял дар речи и контроль над собой.
— «Всё …, капец! – зная суровый характер матери, пронеслось в голове. – Как глупо попался!»
Но губы жадно целовали, далеко не детским поцелуем, полным страсти и любви, а руки почти мгновенно расстегнули пояс брюк, ширинку, потянули их вниз вместе с трусами, обнажая довольно приличного размера член, сразу же откликнувшегося на женское домогательство.
Тёплая ладонь обхватила упругий, начавший быстро набирать силу толстый стержень и … голова женщины скользнула вниз к его паху.
— «Откусит сейчас …, — от ужаса сжалось сердце, — … не оторвёт, … а откусит!»
Чуть не вскрикнув от неожиданности и страха, он напрягся всем телом, когда горячее дыхание обожгло низ живота …, но зубы не впились в дрожащую плоть, … влажный язычок нежно лизнул головку и … сразу же горячие губки обхватили её.
— «Всё …, — оборвалось внутри, — … сейчас сомкнёт зубы, и … я буду евнухом …»
Ему в пору было закричать:
— «Прости, … больше не буду! Не знал, что это вино!»
Но разве она поверит?
Ком подкативший к горлу перекрыл дыхание, не позволяя даже тихо захрипеть, и Олег приготовился к самому худшему …
Нет, конечно, она не откусит, он же всё-таки её сын, … но сделает такое, отчего в следующий раз придётся сто раз подумать, прежде чем ослушаться …
А сейчас перечить матери – это только ещё больше разозлить! Ему оставалось только молча лежать, полностью отдаться воле судьбы.
Прошла минута, другая, Олег начал немного успокаиваться, приходить в себя, не понимая, что происходит. Она не покушалась на целостность его гениталий, а сладострастно и нежно ласкала их. Пальчики нежно игрались с яичками, а плотно сжатые губки, изображая подобие влагалища, скользили по дрожащему от напряжения стержню.
И вдруг, как молния, неожиданно осветившая тёмный, покрытый грозовыми тучами небосвод, блеснула мысль – она с ним занимается оральным сексом! Это было настольно непонятное и не подвластное разуму, что из горла чуть не вырвался вопль! Трудно сказать, о чём бы он свидетельствовал …
Да и кто бы закричал в такой ситуации, отталкивая её? Тем более она так сладко и умело ласкала гениталии ротиком! Разве, что старый ловелас, умудрённый опытом ведения половых войн, уставший от женщин разного калибра и возраста, да и то, очень сомнительно. А тем более он, не познавший ещё женской ласки, не ощутивший таинственного очарования их прелестей …
Сексуальная энергия жара женского чрева заполняла каждую частичку тела, заволакивала сладострастной пеленою разум, изгоняя из него попытки понять, что происходит и как оказался в такой щекотливой ситуации …
Мысли перестали метаться в голове, опустились ниже пояса и застыли там, вместе с головой женщины, страстно ласкающей гениталии.
Да и нужно было что-то понимать в столь интимном, щекотливом вопросе?
Недавно выпитый стакан вина и плотно сжатые женские губки, скользящие по дрожащему от страсти члену, не были помощниками в этом вопросе. А беззвёздное небо, затянутое облаками, погрузило всё вокруг в такую темноту, что ничего не было видно на вытянутой руке, а тем более на чердаке, давали простор буйной фантазии.
— «Может это не она …, — с надеждой проскользнула в голове мысль, — … а тёти Валина соседка в доме напротив!»
Он вспомнил красивую, дородную женщину, чуть больше тридцати лет, которая пригласила на танец. Кружась под медленную музыку, она, прилично выпившая, прижимаясь увесистой грудью, всё интересовалась, почему он такой грустный и не танцует.
— «Ты посмотри, сколько у нас симпатичных девочек, и все с тебя глаз не спускают. Ждут, когда их пригласишь, — соблазнительно мурлыкала женщина, прижимаясь пышным телом. – Или ты стесняешься?»
— «Да, не стесняюсь, … просто нет настроения …»
Она хохотала, запрокидывая голову назад, и у Олега сладострастно сжималось сердце.
— «Точно, … это она!», — проплыл её образ в сознании, и он положил ладони на женские плечи.
Платья не было, только тонкие бретельки бюстгальтера врезались в тело! Ладони инстинктивно потянули их в стороны, и сразу же раздался тихий шёпот:
— «Прекрати, … не снимай, … потом не найду …»
— «Без трусов можно ходить, … если что …, — она приподняла зад, и Олег услышал, как зашелестела тонкая ткань по бёдрам, — … а без него нет. Все сразу увидят, будут болтаться, как у спаниеля уши, и … твоя в первую очередь! Она и так, косо на меня смотрит!»
— «Причём тут моя мать, в чём она ходит? В бюстгальтере или без него? – удивился Олег, мысленно уже согласившись, что рядом с ним соседка тёти Вали. – Какое ей до этого дело?»
— «Ух, какой он у тебя сегодня! – не выпуская член из-за рта, пробормотали женские губки. – Соскучился?»
И сразу же женщина приподняла голову, подалась вперёд, обступая ногами с обеих сторон, села промежностью на пах. Влажная, горячая вульва обожгла низ живота, вызывая дрожь во всём теле. Умелая ручка направила головку в истекающую соками расщелину, быстро найдя вход в глубину животика, и … Олег чуть не умер от охвативших его чувств …, скользнула внутрь женского чрева. Стенки влагалища с жадностью обхватили юношескую плоть, обдали влажным жаром …
Зашелестела ткань лифчика, скользнула вверх, и увесистые белоснежные булки выскользнули из ажурных чашечек.
— «Поцелуй …», — зашептали женские губки, и Олег почувствовал прикосновение упругого, торчащего, как у молодой козочки рожки, сока к лицу.
Он с жадностью сосал его, словно пытаясь найти там молочко, а она всё тяжелее и глубже дышала, постепенно увеличивая темп движения бёдер, с яростью насаживаясь на дрожащий от напряжения и страсти молодой член.
Вдалеке играющая музыка, смех и гомон голосов, совершенно не мешали им предаваться утехам любви, полностью, без малейшего колебания провалиться в царство Афродиты. Ничего не существовало вокруг, только он и она!
Напор это бешеной скачки Олег не выдержал первым. Его тело дёрнулось, внизу живота закрутило, и побежали судороги, выплёвывая в разгорячённое чрево горячую, молодую сперму. Тихий вздох разочарования слетел с женских губ, и она ещё быстрее задвигала бёдрами, неистово теребя рукой клитор, стараясь успеть воспользоваться в полной мере пока ещё стоящей мужской плотью.
Но к её удивлению, она продолжала напряжённо вибрировать в ней, лаская стенки влагалища, полностью заполняя животик, не собираясь опадать.
— «Милый, — благодарно зашептала женские губки, — ещё, …ещё немножко, … потерпи …»
— «Я сейчас, …сейчас …»
— «Ой …», — неожиданно вскрикнула, повалилась на него, прижимаясь обнажённой грудью.
Губы страстно целовали лицо, шею, губы, а спазмы мышц влагалища, яростно сжимали нефритовый стержень, не желая отпускать его.
— «Ух …, — тяжело выдохнула она и обессиленная скатилась, распласталась рядом на сене. – Ну, ты сегодня превзошёл все мои ожидания! Боря, какой ты мужчина, не то, что мой! Танька дурочка не ценит. Я бы такого мужика на руках носила, пылинки сдувала …»
Женский голос был без придыхания и страсти – это был обыкновенный голос его матери. И тут только сейчас Олег понял, что попал в весьма щекотливую ситуацию – на сеновале она ждала ни его! А младшего брата отца – дядю Борю!
Они молча лежали, отдыхая от безумной схватки, на приятно пахнущем сене. О чём думала она – большого секрета не было, а он …
Его сердце сжималось от страха, что ещё мгновение и … придёт её любовник … или она сама поймёт свою оплошность …
— «В горле пересохло, — донёсся через пелену страха её голос. — Я бутылочку винца прихватила, хочешь?»
Он услышал, как булькнула жидкость, а потом глоток, затем ещё и ещё. Тяжело вздохнув, она протянула бутылку ему:
— «Ну, ты меня сегодня и заездил! На, остудись немного …»
Вино приятной негой разливалось по телу, успокаивая, приводя мысли в порядок.
— «Ладно, — до боли знакомые нотки послышались в женском голосе, — я побегу, а ты минут через десять выходи, а то мой уже, наверное, с ума сошёл, обыскался …»
Смутная догадка проскользнула в голове.
— «Нет, не может быть …, — отказывался он верить. – Дядя Боря — любовник матери?»
— «Хорошо, хоть платье нашла, — рыскала она по сену. – Трусов нет!»
— «Ладно, потом найду …», — наклонившись над ним, поцеловала в щёку.
Женская рука неожиданно скользнула в пах и … наткнулась на торчащий член.
— «Ну, Боренька, сегодня даёшь! – похотливо слетело с её губ. – Ещё хочешь? Не сейчас, … чуть позже …»
— «Надо разведать обстановку, … как там наши благоверные?»
— «Мне совершенно не нужны неприятности, … да и тебе тоже …»
— «Можешь подождать здесь. Если всё нормально, … я быстро …»
В проёме показалась женская фигура, спускающаяся по лестнице, и для Олега не осталось не малейшего сомнения, кто эта женщина … — его мать! А Боренька – дядя Боря, младший брат отца!
Быстро натянув штаны, он вскочил и увидел, что-то смутно белеющееся на сене. Это были женские трусы, которые, не понимая почему, сунул в карман …
Больше половины гостей уже разошлось. Отца не было. Выпив лишнего он, наверное, видел уже десятый сон. Только самые стойкие, мелкими группками сидели за столом, вели пьяные беседы, иногда громко крича, что-то пытаясь доказать собеседнику.
Матери не было тоже, а дядя Боря, как всегда в сторонке о чём-то ругался со своей женой.
— «Всё ладно, успокойся! – начинал злиться он. – Иди спать, Нина женщинам уже постелила, а я ещё с мужиками посижу»
Она что-то недовольно залепетала ему и он, довольно громко произнёс, накаляясь над её ухом:
— «Иди, не позорь меня …, не буду же я с бабами спать?»
Как только тётя Таня скрылась в доме, он подошёл к компании мужиков, встрял в разговор, хлопнул рюмку водки и, оглядевшись по сторонам, словно ища кого-то, направил свои стопа в сторону сарая.
Не прошло и пяти минут, как на пороге дома показалась мать в халате с тётей Таней. Они о чём-то оживлённо беседовали и вновь скрылись в доме.
— «А ты почему ещё не спишь? – неожиданно над ухом Олега, как гром среди ясного неба, задрожал строгий голос матери. – Иди, ложись в маленькой комнате, бабушка Нина постелила. Бери пример с отца, он давно уже спит …»
Олег поплёлся к дому, а она, покрутившись немного во дворе, пошла в сторону туалета и, скрывшись в темноте, резко повернула к сараю, ускорив шаг …
Часы в зале томно, как-то без большого желания, пробили семь часов.
— «Вставайте сони! – мать в халате, копалась в сумке с вещами, ища купальник. – Просыпайтесь, на речку, пока молодые ещё не пришли …»
И вдруг она заметила джинсы, весящие на спинке стула. Из заднего кармана слегка выглядывал кусочек белой ткани. Неожиданно она подошла к стулу, бросила быстрый взгляд в мою сторону и извлекла из кармана свои трусики, так опрометчиво оставленные на сеновале. Вопросительно посмотрела на них, словно видит в первый раз и стыдливо, резко сунула в карман халата. На лице женщины мелькнуло недоумение, и лёгкий румянец скользнул на щеках …