Неожиданная реакция

Я знал, что будут неприятности, когда они войдут в бар.

Не физические, когда кого-то бьют по заднице, а эмоциональные, и я не хочу слышать об этих дерьмовых неприятностях.

Еще несколько месяцев назад я считал их друзьями. Даже когда все пошло к черту, если бы они просто держали рот на замке, все было бы в порядке.

Тех, о ком я узнал, что, они знали о ее романе, я бросил как камень, дав понять, что они больше не мои друзья. Конечно, они пытались спорить, они не хотели принимать чью-то сторону, они надеялись, что она поймет, что это деструктивное поведение, она все еще любит тебя, бла-бла-бла, и я сказал им об этом. Потребовалась пара встреч и несколько довольно интенсивных столкновений, прежде чем они поняли, что я говорю серьезно. По сей день, если кто-то подходит и пытается заговорить, я либо отворачиваюсь, либо ухожу. Я думаю, они наконец поняли, в чем дело.

Те немногие, с кем я все еще общался, поняли, в чем дело, и постарались не упоминать ее. Если они это делали случайно, я просто извинялся и уходил.

Прошло уже шесть месяцев, документы поданы, заявления даны, мое предложение разделить пятьдесят на пятьдесят более чем справедливо, и дело было почти сделано.

Она боролась с этим зубами и ногтями. Мы попытались обратиться в арбитраж, но они сдались, когда ни один из нас не сдвинулся с места. В основном они разговаривали с ней, пытаясь заставить ее понять, что она получает действительно хорошую сделку.

Потом она ударила меня консультацией. Я отказался, сказав судье, что это будет пустой тратой времени и денег, потому что я никак не смогу примириться. Женщина судья, выслушав эмоциональную, граничащую с истерикой Бекки, пригрозила мне тюрьмой и был шокирована, когда я сказал, что все в порядке, просто скажите мне, когда сдаться.

— Ты настолько уверен, что этот брак нельзя спасти?

— Без тени сомнения, если использовать термин, который вы легко поймете. Я не буду, позвольте мне подчеркнуть это, НИКОГДА НЕ БУДУ жить с ней или иметь с ней отношения до конца моей жизни. У нас нет детей. С тех пор как это началось, у нас очень мало общих друзей, мой деловой партнер и его жена помогали ей продолжить и скрывать роман, так что я с ними покончил. Развод с ней будет всего лишь крошечной рябью в большом пруду жизни. Достаточно ясно для вас?

Возможно, я преувеличил, и она решила проверить мою решимость. Я провел три уик-энда в тюрьме, прежде чем она, наконец, поняла, что я готов продолжать это бесконечно, и бросила консультации.

Они были на задании, это было видно по глазам женщин. Мужчины просто выглядели смущенными.

Я знал, что они там не случайно, бар находился в двадцати пяти милях от них, в другом городе. Я сказал своему новому любимому бармену, что меня не волнует качество людей в баре.

Она была довольно проницательна, лет сорока пяти, и почти все это видела. Ей удавалось вытянуть из меня историю по кусочкам, обычно дожидаясь, пока я выпью по крайней мере четыре кружки пива. Она была замужем за одним и тем же человеком уже двадцать один год. Бар принадлежал им. Больше всего мне нравилось в ней то, что она никогда не высказывала своего мнения, хотя я видел, что ей этого хочется.

Наконец, однажды вечером я сказал ей, чтобы она высказала свое мнение, один раз, чтобы больше никогда не касаться этой возможности, чтобы она перестала задаваться этим вопросом.

Когда мы закончили, она некоторое время просто смотрела на меня.

— Очевидно, я слышала только твою версию. Это может быть фантазия и чушь, но я так не думаю. Возможно, ты был прав, что ушел, но, возможно, ты захочешь, чтобы она рассказала тебе свою версию истории. Я уверена, что ты задавался вопросом, как все это пошло по трубам. Это может принести тебе пользу. Может быть, и нет, но это может разозлить тебя еще больше.

Тем не менее, человеческая природа такова, как она есть, это может помочь тебе выслушать ее. Конец дискуссии. Следующее пиво за мой счет.

Боже, как я любил эту женщину! Мать, которая накормит тебя алкоголем, сколько захочешь, за определенную плату, если ты сначала отдашь ей ключи.

Она поняла, что что-то случилось, как только они вошли, и увидела, как мое лицо окаменело.

— Друзья? — сказала она, кивая на них.

— Не знаю, — честно ответила я. — наверное, я собираюсь это выяснить.

— Не делай глупостей, — предупредила она, — просто взгляни на меня, и я прогоню их отсюда.

Им потребовалось десять минут, чтобы собраться с духом и что-то сказать. Тодд подошел и встал рядом со мной.

— Привет, Джейс, как дела?

— Я в порядке. С семьей все в порядке. Везде все в порядке. Перейдем к делу, Тодд. Что тебе надо?

Моя короткая речь, произнесенная без всяких эмоций, немного потрясла его.

— Я и мальчики, — кивнул он на своих друзей…

— на самом деле мы не хотим этого делать. Но Бекки заставила их всех, он кивнул на девушек, плакать из-за того, что ты ведешь себя как придурок из-за чего-то, о чем она сожалеет и за что ты ее не простишь. Ты помнишь, что был женат, черт возьми, формально ты все еще женат, и они не отпустят тебя. Итак, мы выяснили, где ты находишься, и вот мы здесь. Ты поговоришь с ними?

— А если я скажу нет? Сказать им, чтобы они засунули Бекки в свои коллективные задницы и оставили меня в покое?

Он слегка покраснел, но продолжал:

— Это, вероятно, заденет все их чувства, но они все равно придут за тобой. Пожалуйста, Джейс.

Я дал ему немного времени.

— Все в порядке. Но помнишь, что я сказал Джеффу и Анджеле? Боб и Глория? Это все еще применимо. Я сделаю это, и мы закончим. Не утруждай себя поисками меня снова, понял?

Я думаю, он немного разозлился, как будто мне было не все равно.

— Я понимаю. Боже, в какую же твердую задницу ты превратился. А теперь ты поговоришь с ними?

— Да. Позволь мне спросить тебя кое о чем, прежде чем ты отойдёшь. Если бы это была твоя жена, ты бы ее простил?

Он ухмыльнулся мне.

— Этого никогда не случится. Она любит меня.

Да. Бекки говорила то же самое. И до сих пор говорит. Но, ведь это не остановило её, не так ли?

Он нахмурился, прежде чем я продолжил.

— Сначала передай Сэнди и Джорджу, что я сказал, а потом пусть они придут сюда и скажут, что поняли. Может быть, они не такие пушистые, как ты. Тогда скажи девочкам, что я дам им десять минут, не больше, так что им лучше быть уверенными в том, что они скажут сразу, потому что второго шанса у них никогда не будет. Думаю, к тому времени у меня будет время выпить еще пива.

Я отвернулся, отпуская его. Он постоял секунду, опустив голову, потом вернулся к своему столу. Я наблюдал в зеркале, как они вскинули головы и начали горячую дискуссию. Сэнди вскинул руки и подошел ко мне.

— Ты мне всегда нравился, Джейс. Ты не заслуживаешь этого дерьма. Мне немного стыдно за все это, и я ухожу. Прошу прощения за беспокойство. Но Тина настроена решительно. По дороге домой у нас будет долгий разговор. Это последний раз, когда я собираюсь мириться с ее вмешательством. Думаю, это прощание. — Он протянул руку. Я пожал ее.

— Пока, Сэнди. Ты один из лучших. Если я когда-нибудь вернусь в город, то, возможно, найду тебя. Но только не Тину.

Джордж никогда не любил меня по-настоящему, так что у него не было никаких проблем.

Женщины следили за мной, как ястребы. Я заставил их немного подождать, прежде чем мысленно препоясать чресла и войти в логово львов.

Я сел, и они заговорили. Я поднял руку, достал телефон и поставил таймер на десять минут. Я мог бы сказать, что это действительно разозлило их.

— Ладно, время пошло, начинайте.

Тина закатила глаза.

— Правда, Джейс, таймер?

— Девять минут и сорок девять секунд, — сказал я.

Они поговорили еще с минуту, прежде чем поняли свою ошибку и посмотрели на Кэрри. Очевидно, она должна была выступить в роли пресс-секретаря.

— Я знаю, что это действительно не наше дело, но…

Они вздрогнули, когда я с силой хлопнул ладонью по столу.

— Наконец-то хоть кто-то понял. Ты права, это не твое гребаное дело, и тебе лучше держаться от этого подальше. Но ты не можешь устоять, не так ли? Ты решила вразумить меня, потому что вы наши друзья, верно? Тогда где, черт возьми, ты была, когда она трахалась с кем-то другим? Где же тогда была твоя забота обо мне? Одно слово от любого из вас к любому из нас спасло бы меня от большого горя, мы бы даже не были здесь сейчас. Но, оглядываясь назад, я не могу припомнить, чтобы ты или кто-нибудь из наших так называемых друзей сдал ее. Черт, многие из вас дали ей алиби. К черту все это. К черту все это. Хрен вам. Конец разглагольствованиям. Позвольте мне сбросить таймер.

Они все сидели ошеломленные, пока Кэрри не заговорила. — В ее голосе звучало раздражение.

— Джейс, пожалуйста. Это была ошибка. Она никогда не хотела, чтобы это случилось. Мы не знали, что сказать.

— Она несчастна. Родители почти не разговаривают с ней, босс держит ее на испытательном сроке. Она плакала, когда узнала, что ты спас ей работу. Думаю, она усвоила урок. Пора проглотить свою упрямую гордость и забрать ее обратно.

Я закатила глаза.

— Время? Мне жаль. Я не читал Руководство по измене жены-шлюхи. Я не знал, что существует ограничение по времени, когда мне позволено злиться. Значит, теперь все в порядке? Поцелуй, поцелуй, обещание, обещание, и мы будем жить долго и счастливо? Вряд ли. Знаете, мне было бы гораздо спокойнее, если бы вы, ребята, не пихали ее мне в лицо. Ты все еще думаешь, что знаешь, что лучше для нас?

Она действительно выглядела немного виноватой, прежде чем утвердительно кивнуть.

— Вы все так думаете? Я оглядел сидящих за столом, и они все кивнули. Они болтали еще несколько секунд, прежде чем я остановил их.

— Подождите. Давайте на секунду прервемся. Кэрри, если бы ты узнала, что Джордж тебя обманывает, а мы все знали и не сказали тебе, все было бы в порядке? Или, когда ты обо всём узнаешь, он в конце концов будет прощен? Ты так сильно его любишь?

Она нахмурилась, но сказала, что в конце концов сделает это.

— А если женщина, с которой он дурачился, была бы твоей знакомой, даже подругой, замужем за другим твоим другом, сможешь ли ты простить и её?

Она явно чувствовала себя неловко. Все они вдруг очень занервничали.

— Мне хотелось бы думать, что я бы так и сделала, если бы думала, что они действительно сожалеют.

Я усмехнулся.

— Ну, это здорово, потому что Джен и Джордж трахаются как обезьяны уже около восьми месяцев. На самом деле, когда я услышал слухи о вас, ребята, я не поверил им. И прежде чем вы спросите, я собирался рассказать тебе, что я слышал, но появились другие вещи, которые требовали моего внимания. Я оставил это в покое, потому что думал, что ты заслуживаешь того, чтобы узнать это самостоятельно, как и я. К тому времени мне уже было наплевать на всех вас. Так что возьми свои напыщенные, лицемерные банальности и засунь их себе в задницу.

Я остановился, тяжело дыша. За столом воцарилась мертвая тишина.

— Итак, пусть начнется исцеление. Таким образом, мы все сможем преодолеть это. Кэрри, скажи Джен, что ты ее прощаешь. Ян, через четыре месяца ты можешь пообещать ей, что больше не будешь с ней трахаться, и все будет хорошо. После этого у вас будет более крепкий брак, я почти уверен, что это где-то в главе руководства по обману.

Я остановился, чтобы перевести дух.

— Давай позовем сюда и Тодда с Джорджем, и займемся лечением словами. И Кэрри, не бросай слишком много камней, а то мне придется рассказать интересную историю о тебе и стриптизере во время твоего последнего девичьего уик-энда в Миртл-Бич. Я упоминал, что Бекки рассказывала об этом, когда была пьяна и мы были одни? Тина, вам с Сэнди нужен новый круг друзей. Похоже, старый изрядно изношен. Мы закончили наш разговор обо мне и Бекки, но, похоже, вам, ребята, есть о чем поговорить, так что я сейчас ухожу. Больше не лезьте в мою жизнь. Пока.

Было ли это дерьмово? Может быть, но меня это не слишком беспокоило.

…

За столом разгорелся адский скандал. Много криков и слез, и больше, чем несколько пощечин. Сэнди схватил Тину, и они пошли к другому столику. Он говорил негромко, но ткнул пальцем ей в лицо, и она довольно сильно заплакала. Наконец Мардж, барменша, велела им либо уйти, либо сбавить тон. Они вышли все, кроме Тины и Сэнди.

Тина робко подошла ко мне.

— Извини, — сказала она, опустив голову и избегая смотреть мне в глаза. Затем она собралась с духом и подняла глаза.

Просто мы думали, что ты лучший из нас. Вы, ребята, казались очень счастливыми. Я не поверила, когда вы расстались, и решила, что, как только вы успокоитесь, вы все обсудите и снова сойдетесь. Думаю, все, особенно Бекки, не ожидали твоей реакции. Ты действительно покончил с ней, не так ли?

Да, Тина, это так. Но ты ошибаешься. Ты и Сэнди — лучшие из нас. Используйте это как поучительный опыт. В будущем выбирайте друзей более тщательно. А теперь идите домой. Любите друг друга. И если уж на то пошло, вспоминай обо мне и Бекки, и о том, что никогда ни в чем нельзя быть уверенным, особенно в том, как человек отреагирует на предательство. Может быть, мы когда-нибудь увидимся.

Сэнди снова извинился, и они вышли, держась за руки.

Мардж кивнула им вслед.

Они кажутся приличной парой. Впрочем, в остальных я не так уверена. Я думаю, что суд по бракоразводным делам в вашем родном городе скоро станет немного оживленнее.

Я кивнул, соглашаясь. Потом отдал ей ключи, тридцать долларов на такси и перешел на виски.

…

Моя реакция удивила меня не меньше, чем любого из них. Мне нравилось думать, что я вполне приличный парень. До сих пор. С другой стороны, вы никогда не знаете, как кто-то отреагирует на стресс и предательство. Тот факт, что я так сильно любил ее, делал предательство еще хуже.

Поначалу Бекки меня не привлекала. Она слишком много флиртовала и казалась мне немного взбалмошной. Первые два года нашего знакомства мы не встречались.

Она была лучшей подругой жены моего делового партнера. Синди постоянно пыталась свести нас вместе.

— Успокойся, Син. Нас просто не тянет друг к другу.

Говори за себя. Я точно знаю, что она интересуется тобой. Ты был бы ей полезен.

Наполовину опьянев, я улыбнулся и поцеловал ее в щеку.

Но, дорогая Син, будет ли она мне полезна?

Она оставила свои попытки на полгода, а потом Аллан, мой партнер, попросил меня об одолжении.

Джейс, мне очень не хочется обрушивать это на тебя так поздно, но все мы, Син, Бекки и ее кавалер собирались завтра в театр. Гастрольная труппа Мама Миа. Я знаю, как сильно ты любишь мюзиклы, а Бек и ее парень сильно поссорились и расстались. Не мог бы ты пойти с нами и составить ей компанию?

Я на минуту задумался.

Нет, Эл. Не думаю, что мне понравилось бы это в компании плачущей или сердитой женщины. И это ты выбрал шоу, это все, о чем ты говорил в течение двух недель. Ты уже выбрал, какое платье наденешь? Так что это будут белые четырехдюймовые каблуки? Иди с черными пятидюймовыми туфлями-лодочками «иди трахни меня». Может быть, Синди будет достаточно возбуждена, чтобы использовать этот десятидюймовый страпон, ты, королева размера.

Мы рассмеялись и вернулись к работе. Вечером позвонила Синди.

Пожалуйста, Джейс. Она сейчас в полном беспорядке. Ей не помешало бы общество приличного мужчины.

Но мне не нужна компания эмоциональной женщины.

Она будет хорошо себя вести. Я обещаю. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста?

— Я вздохнул.

Хорошо, но только потому, что я хочу посмотреть шоу. В благодарность скажи Аллену, что ты воспользуешься страпоном, если он будет хорошей девочкой. Он поймет.

Ах ты, придурок! Теперь мне нужно купить ароматизированную смазку по дороге домой. Черри, если она у них есть.

Мы с минуту смеялись, пока я пытался представить себе эту картину. Аллан был сорока шести лет, с бородой. Синди может быть тридцать пять.

Серьезно, чувак, спасибо.

Если сегодняшний вечер будет отстойным, я наброшусь на тебя с этим страпоном. А теперь давайте приступим к работе.

Сначала мы пошли ужинать. Бекки была подавлена, но не плаксива. Я впервые по-настоящему посмотрел на нее.

Ей было двадцать пять, стройная, с маленькой грудью, но у нее была задница мирового класса. Ее каштановые волосы мягкими локонами спускались до плеч. У нее было хорошо сложенное лицо, карие глаза, которые почти все время сверкали, и рот, который, казалось, говорил: «Поцелуй меня! Сейчас же!»

Все вместе это был очень хороший пакет. Проблема была в том, что она знала это и использовала. Я видел, как она работала с парнем, и у бедняги не было ни единого шанса, когда она включала обаяние. Потом она смеялась и уходила, оставляя его в замешательстве.

Мы наслаждались зрелищем. Девушки на самом деле пели свою любимую песню из шоу на стоянке. Я смотрел на них и улыбался.

Позже мы пошли выпить в небольшой клуб, который я предложил. Я ничего не имею против танцевальных клубов, но иногда мне действительно нравится слушать свои мысли и поддерживать разговор. Был уик-энд, и у них была группа из четырех человек. Две клавишные, барабаны и парень, который переключился с гитары на бас, как требовала песня. Это были старые, легкие мелодии, в основном медленные. На маленькой площадке танцевало несколько пар.

Аллан посмотрел на Синди, и она потащила его на танцпол.

Хочу… это все, что я успел услышать, прежде чем оказался на площадке для танцев, с горячей женщиной, обнимающей меня. Объятья были медленными, мягкими и приятными, а не возбуждающими.

— Спасибо, — прошептала она.

За что? — удивленно спросил я.

— За то, что показал мне, что хорошие парни все еще существуют.

— Синди велела мне вести себя прилично, что я и делаю.

— Я знаю, что ты не хотел идти, но я рада, что ты пришёл.

— Я тоже, — сказал я, понимая, что говорю серьезно.

Знаешь ты это или нет, но ты чертовски хорошая женщина, Бекки. Уменьши флирт на одну-две ступеньки, инвестируй в кого-то стоящего, и я уверен, ты будешь очень счастлива. И я не критикую, просто делаю замечание, основанное на наблюдении за тобой в течение времени нашего знакомства.

Она даже улыбнулась.

— Спасибо. Ты действительно думаешь, что я хорошая женщина?

Теперь пришла моя очередь улыбаться.

— Когда захочешь. В любом случае, у тебя самая лучшая задница, которую я когда-либо видел. Ты когда-нибудь замечала, что когда мы рядом, я всегда на шаг или два отстаю от тебя?

Она вспыхнула и ударила меня по руке.

— Еще раз спасибо.

Песня закончилась, и мы пошли обратно, разговаривая и улыбаясь. Синди сидела в изумлении.

— О чем вы говорили?

— Джейс говорил, что я хорошая женщина большую часть времени. И какая у меня классная задница.

Аллан поперхнулся своим напитком, а Синди рассмеялась.

— Что? Только не говори мне, что ты никогда этого не замечал.

Синди подозрительно смотрела на него.

— А как же моя задница, милый?

Он пытался придумать что-нибудь дипломатичное, чтобы сказать, когда я его спас.

У тебя действительно хорошая задница, Синди, но она даже близко не похожа на ее. Если это тебя утешит, то у тебя убийственная фигура.

Обе женщины смотрели на меня так, словно я сошел с ума, раз так с ними разговариваю. Аллен расхохотался.

— Перестань, Джейс. Уходи, пока ты жив. Милая, у тебя действительно хорошая задница, и ты заставляешь Бекки бить всех к черту в отделе сисек. Но я люблю тебя, и это все, что имеет значение для меня.

«Хорошая экономия, Аллан», — подумал я, вспомнив, каким хорошим продавцом он был. Бекки только ухмыльнулась, повернулась и потрясла задницей у него перед носом. В тот вечер я много раз жалел, что у меня нет фотоаппарата.

Не желая отставать, Синди схватила меня за голову и засунула мое лицо между своих сисек, почти задушив меня. Мы все смеялись до слез, выпили еще по стаканчику и потанцевали еще три раза. В последнем танце Бекки прижалась ко мне, потирая, пока не почувствовала, что я становлюсь твердым. Потом отступила, ухмыляясь.

— Ты хороший парень, Джейс, но ты все еще мужчина.

Я получил очень хороший поцелуй, и она заставила меня пообещать позвонить ей в ближайшее время.

…

Я не звонил две недели.

В ту субботу мне довольно резко позвонила Синди.

Ты засранец (она часто так меня называла). Я надеялся, что это был ласковый термин. Она уже начала думать, что на свете есть хорошие парни, а ты не звонишь. Ее чувства очень сильно задеты.

— Синди, — спокойно сказала я, когда она наконец успокоилась.

— Что?!

Чем Аллан занимался последние две недели?

Ты прекрасно знаешь, чем он занимался. Ты продержал его в офисе все эти безбожные часы, занимаясь делом Джеймисона.

— Вот именно, — тихо сказал я, — и что я делал все это время?

Обвинял Аллана в том, что ты практически живешь в офисе. Что это…Ой.

— Да, конечно.

Внезапно она начала извиняться:

— Мне очень жаль, Джейс. Я не думала. Я скажу ей.

— Ну, позвони и скажи ей прямо сейчас. Скажи, если она заинтересуется, я позвоню в следующий четверг.

— Обязательно, обязательно. Я не подумала.

Позже я много раз думал о своем следующем заявлении и о том, насколько оно оказалось правдивым.

— Успокойся, Синди. Она твоя подруга. Конечно, ты хочешь защитить ее, помочь ей быть счастливой. Я понимаю. Надо идти.

Она все еще говорила, когда я повесил трубку.

Я позвонил в четверг, и она весело болтала. Мы договорились о свидании. Она хотела пойти в кино, а потом вернуться в то, что она называла нашим клубом. Я пригласил её на ужин.

Мы отлично провели время. Фильм был отстой, но ужин и танцы были великолепны. К тому времени, как мы вышли из бара, она уже крепко держала меня под руку.

Я удивил ее, не зайдя, когда высаживал ее. Она выглядела разочарованной, пока я не объяснил почему.

— Я бы с удовольствием, дорогая, но мы с Алланом завтра работаем. Мы почти перелезли через горб. Этот клиент и еще один, которого мы обслуживаем, очень важны, поэтому мы вкладываем в него все, что у нас есть.

Я думаю, что обращение к ней милая сделало свое дело. Я получил очень сильный поцелуй, за которым последовал еще один. В конце концов мне пришлось это прервать.

— Черт, ты знаешь, как тяжело будет работать завтра, думая об этих поцелуях? Если я провалю этого клинта, я заставлю тебя поддержать меня.

Она мило хихикнула.

— Ты прекрасно справишься. Если ты думаешь, что это было здорово, подожди, пока я не начну это делать по настоящему.

— А это было не по-настоящему?

Снова хихиканье.

— Нет. Это был поцелуй на первом свидании, который мне очень понравился. Продолжай делать то, что ты делаешь, и скоро ты узнаешь, что значит по-настоящему. А теперь иди. Покори деловой мир. Позвони мне поскорее.

Она и Синди удивили нас, явившись на следующий день в офис и принеся домашнюю еду.

— Тебе ведь нужно поесть, верно? — сказала она, проплывая мимо меня. Они накрыли стол для совещаний, и мы устроили пир, достойный королей. Потом они убрались и упаковали вещи. Я нашел ее на столе для совещаний, она подпрыгивала.

— Что ты делаешь?

— Стресс-тестирование стола. Я не хочу, чтобы он сломался, когда мы будем его крестить.

Синди рассмеялась и присоединилась к ней.

— Да, он нас обоих выдержит. Пока, милый.

Бекки встала. — Да, пока, милый. Увидимся в эти выходные. Мы идем на озеро, позагораем и плаваем. Вам, ребята, нужно немного солнца.

…

Как специалист по рекламе, я знаю одно из самых жестких и быстрых правил-всегда демонстрировать свой товар в меру своих возможностей, минимизируя при этом слабые места.

Обе девушки купили себе новые бикини. Бекки была одета в скромный топ, но внизу были не совсем стринги. У Синди, напротив, был скромный низ, но сверху лежали две почтовые марки и какая-то оберточная лента. Я до сих пор не понимаю, почему нас не вышвырнули из парка штата. Я думаю, что тот факт, что спасатели и дежурный менеджер были все мужчины, имел какое-то отношение к этому.

Мы с Алланом чуть не сожгли бифштексы, потому что не могли оторвать глаз от девушек. Наконец они рассмеялись и накрылись обтягивающими накидками.

Мы ели, играли в воде, играли в волейбол, нас было четверо. Каждый раз, когда они выигрывали по очкам, Бекки наклонялась, чтобы поднять мяч, или Синди прыгала вверх и вниз, заставляя ее грудь дико трястись. Мы победили, и всё это было очень хорошо.

Как раз перед тем, как стемнело, она затащила меня в воду, прижавшись ко мне. Эта почти голая задница, трущаяся о меня, заставила меня возбудиться за считанные секунды. Мы целовались, когда она отстранилась и нырнула. Она снова вскочила, ухмыляясь. Синди сделала то же самое.

— Извини, — сказала она, — нам стало слишком жарко.

Мы прижались друг к другу и еще немного поиграли. Она потянулась ко мне. Я посмотрел вниз и обнаружил в своей руке ее ягодицы. Она усмехнулась, когда я потер ее бедро, не найдя ничего, кроме кожи. Ее задница чувствовала себя лучше, чем выглядела, если это вообще было возможно. Она слегка повернулась, и я обнаружил, что спереди она такая же гладкая. Она немного сгорбилась, и вскоре я уже двумя пальцами медленно поглаживал ее.

— Быстрее, — прошептала она. Я включился на полную мощность, и вскоре она уже стонала и дрожала. Она почти потеряла сознание, кончая мне на руку. Когда она успокоилась, она запустила руку в мои плавки, схватила мой ноющий член и гладила меня, пока я не дунул так сильно, что часть спермы фактически вылетела из воды.

Я оглянулся на Синди и Аллана. Она была совершенно голая, ее соски время от времени выскакивали из воды, когда она подпрыгивала. Я тоже не видел ее рук.

— Дорогой, ты прикроешь меня?

— А ты не собираешься положить свою…

Она приложила пальцы к моим губам.

— Нет. Я собираюсь испачкать твою обивку на обратном пути. Хочешь пожаловаться?

— Ни в малейшей степени. Похоже, мне так же нужно прикрыть Синди. Это ее верх, не так ли, за линией безопасности?

Синди взвизгнула, увидев его. Бекки дразнила ее, говоря, что она должна прийти за своим прикрытием, в то время как Аллен только ухмылялся. Наконец она бросила его ей. Ее волосы были намного светлее, чем у Бекки, и это было похоже на мокрую ночную футболку, когда она выходила из воды.

Я услышал вздох и огляделся. Трое подростков, вынося свое снаряжение, стояли там, как олени, пойманные фарами.

Синди ухмыльнулась, потянулась, выпятила соски и попросила у Аллана полотенце. Не желая отставать, Бекки наклонилась, показывая нижнюю часть ягодиц.

— Спокойной ночи, мальчики. Может быть, увидимся на следующей неделе, — сказали они, направляясь к машине. Мы последовали за ними, любуясь видом и смеясь.

…

Эта ночь навсегда останется в моей памяти. Даже сейчас, несмотря на боль и разбитое сердце, мне все еще приятно думать об этом.

Мы чуть не сломали кровать. Кажется, она мультиоргазмична и сходит с ума, когда ты ешь ее киску. Ее минеты вызывают слезы на твоих глазах. Она могла бы мучить тебя часами, если бы захотела. К тому времени, как она закончила, я хотел кончить так сильно, что это было даже больно.

Ее киска была тугой, но легко поддавалась моим толчкам. Я все еще чувствую, как ее мышцы массируют мой член.

До этого у меня был только один анальный секс. Той девушке это не понравилось, и мы больше это не делали. Бекки учила меня, что все дело в подготовке и предвкушении. Когда мы впервые это сделали, я думал, что упаду в обморок.

Несмотря на все остальное, у меня никогда не было жалоб на секс, пока я не узнал, что делюсь.

…

Мы постоянно были вместе. Они встречались с нами за ланчем раз или два в неделю. Одна приносила его, а другая уносила. Мы обнаружили, что стол для совещаний был очень крепким, а диван — не очень. Мы должны были заменить его после того, как Аллан и Синди пообедали в один день.

Мы направлялись к переезду, когда наткнулись на ухаб на дороге. Я всегда чувствовал, что это предупреждение, которое я должен был принять во внимание.

Мы получили другого клиента, которого так хотели. Это означало огромные часы, пока мы не сможем позволить себе нанять кого-нибудь. Обычно я работала больше, чем Аллан, чтобы он мог проводить время с Синди.

Мы с Бекки не выходили никуда уже три недели. Она была красивой женщиной и привыкла к тому, что ей уделяют много внимания. Последние два звонка она была стервозной, несмотря на мои извинения.

Однажды в субботу, в пять, я поднял глаза.

К черту все это, — подумал я. Я собирался позвонить ей, провести немного времени. Ее не было дома. Я позвонил Синди, и она сказала, что, по ее мнению, она ушла с друзьями с работы, после того как обругала меня за то, что я не уделяю ей больше внимания. Я был не в настроении.

— Хорошо, если ты так считаешь. Скажи Аллану, что со следующей недели он будет работать каждый мой час. Звучит хорошо?

Когда я повесил трубку, она пыталась дать задний ход.

Через сорок минут позвонила Бекки.

— Где ты? — спросила она.

— Я не смог до тебя дозвониться и вернулся к работе. Наслаждайся своей ночной прогулкой. Я позвоню тебе завтра. Она все еще пыталась что-то сказать, когда я повесил трубку. Синди испортила мне настроение, и я хотел побыть один.

Я уже начал возвращаться к работе, когда решил что-нибудь съесть. Через дорогу от офиса была небольшое кафе, в котором были убийственные хот-доги, поэтому я остановился и съел два, сложенных так высоко с начинкой, что она капала повсюду, с большим заказом луковых колец ручной работы. В конце концов, сегодня я никого не буду целовать, не так ли? Но, все-таки захватил пару мятных леденцов на выходе.

Я пошел домой, когда вспомнил клуб, о котором мне рассказывала Синди. Он был похож на тот, который нам нравился, только склонялся к джазу. Она читала об этом в разделе развлечений и подумала, что это может быть изменение темпа. Может быть, они будут там. В любом случае, я могу это проверить.

Это было хорошее место, приглушенное освещение, темное дерево, с кухней в стиле паба и хорошим баром. У них была тройка, барабаны, пианино, стоячий бас. Они были довольно хороши, даже если я не был большим поклонником джаза.

Помню, я подумал, что Бекки бы понравилось, когда услышала ее смех. Это сделало мой день лучше. Именно сюда она ходила со своими подружками. Подлый маленький дьявол делал то же, что и я, проверяя это.

Я направился в гостиную, когда она появилась в поле зрения под руку с каким-то парнем, которого я никогда не видел, направляясь к танцполу. Меня это не касалось, нас обоих часто приглашали танцевать другие. Мы так и делали, но не часто.

Я оглядел зал и не увидел ни одной одинокой девушки. А? Я решил задержаться и посмотреть, что происходит.

Я отодвинул маленький столик в сторону и стал наблюдать. За столом больше никого не было. Они протанцевали еще три раза, и последний раз он крепко держал ее за задницу. Поцелуй в конце и тот, что за столом, скрепили это. Я не просил ее быть эксклюзивной, но я ожидал, что она будет более скромной, если она встречается с другими.

Я не могу отрицать, что это больно. Так оно и было, если честно. Я списал это на жизненный урок и уже собрался уходить, как вдруг вспомнил её замечание о том, что она гуляла с девочками. Я подозвал официантку, и попросил ее ровно через пять минут принести им выпивку и дал двадцать долларов чаевых.

У нее был радар хорошей официантки или бармена.

— Никаких неприятностей не будет, правда?

Я заверил ее, сказав, что уезжаю, что они мои друзья, и почувствовал себя глупо, не заметив их раньше. Выпивка была извинением за то, что я должен был уйти и не поговорил с ними. Она вроде как купилась.

Я подождал минуту и набрал ее номер. Оркестр был на перерыве, и я слышал, как её телефон зазвонил с того места, где она сидела. Она взглянула на него, что-то сказала своему спутнику и взяла трубку.

— Привет, милый. Передумал?

Она говорила так искренне.

— НЕТ, я устал. Это кровать для меня. Передай от меня привет девочкам. Где ты? Звучит ужасно тихо.

Группа на перерыве, и девочкам пришлось пойти на горшок. Я охраняю напитки.

К ним приближалась официантка с напитками.

Они посмотрели на меня, когда я вышел из тени.

— Всё хорошо, не правда ли? Скажи своей подружке, чтобы она не ходила в дамскую комнату в таком виде. Её могут не понять.

Ее рот открылся и закрылся пару раз, прежде чем она смогла прийти в себя. Я уже был за дверью. Я сидел на темной стоянке через дорогу и смотрел, как она выбегает за дверь, дико озираясь. Ее кавалер вышел и что-то сказал, но она отмахнулась.

Зазвонил телефон, и я отключил его. Мне не хотелось разговаривать. Ее кавалер еще немного поспорил, и она продолжала отрицательно качать головой. Наконец он с отвращением сдался и вернулся в дом. Интересно, чего она ждет? Через пятнадцать минут прибыла Синди на своем внедорожнике. Она забралась в машину и направилась к моей квартире. Я пошел в другую сторону.

Не в настроении устраивать драму, я нашел мотель, заплатил наличными и отключился на десять часов.

…

Когда я вернулся домой, на стоянке никого не было, поэтому я принял душ, переоделся и направился обратно. Я зашел в офис, но там были Аллен и Синди. Я решил, что Бекки где-то прячется, поэтому проехал мимо, и уехал на четыре часа в горы, позвонил и оставил сообщение у них дома, так как знал, где они, и сказал им, что мне нужен перерыв и я вернусь во вторник.

Я спал. Я гулял на солнышке, наслаждаясь им безмерно. Я ел, когда хотел, что хотел. Даже остановился у туристической ловушки и купила им всем какие-то подарки. Во вторник утром я был в офисе рано. Я припарковал машину так, чтобы ее не было видно, и он чуть не выпрыгнул из кожи, когда вошел. Он тут же схватил телефон.

— Воспользуйся этим, и я уйду до конца недели. Понимаешь?

Он кивнул, настороженно наблюдая за мной.

— Хорошо. Давай приступим к работе. Я чувствую себя прекрасно. Эта маленькая передышка имела огромное значение. У меня есть несколько хороших идей. Скажи мне, что ты думаешь.

Так что до обеда мы работали. Он был в восторге от новых идей.

За обедом я сказал ему, что увижусь с ним через час, и ушел. Обычно я съедал бутерброд за столом и продолжал работать.

Он вернулся за двадцать минут до меня. Синди появилась через двадцать минут.

Она глубоко вздохнула, и я поднял руку.

— Я сначала скажу, если ты не возражаешь. Бекки ничего мне не должна, честно. Мы не говорили об исключительности. Я бы возненавидел ее, но понял, если бы она сказала, что хочет видеть других. Но она этого не сделала. А потом она солгала о том, с кем она была и где она была. Это говорит мне о многом.

Она начала говорить, и я снова поднял руку.

— Я еще не закончил. Скажи ей, чтобы она не беспокоила меня. Я позвоню ей как-нибудь на этой неделе. И еще одно: ты знала, что она на свидании? А потом солгала мне об этом? Если это так, то это сильно повлияет на нашу дружбу. Если я не могу доверять тебе, ты мне не друг. Понимаешь?

Она слегка побледнела, и Аллан почувствовал себя неловко. А потом она соврала во всеуслышание.

— Я не знала, иначе остановила бы ее. Я тоже злюсь на нее, Джейс. Я думала, она наконец-то повзрослела. Я так же разочарована, как и ты. Я её очень сильно отругала за это.

— Когда? Спросил я.

— Что значит Когда?

— Когда это ты её отругала?

— В ту ночь. Она позвонила мне из клуба, вся в слезах. Мы полночи искали и ждали тебя. В конце концов мы поехали ко мне домой и уснули на несколько часов. Ты приходил и уходил, пока мы спали. Могу я хотя бы позвонить ей и сказать, что ты вернулся и поговоришь с ней?

Я мысленно вздохнул. Может быть, она все-таки сказала мне правду.

— Да, конечно, позвони ей. А теперь, если ты хочешь сохранить дом и танк, на котором ездишь, ты должна позволить нам вернуться к работе.

Ровно в шесть я сказал Аллану, что уезжаю на целый день.

— Ты шутишь, да? У нас еще много дел.

— И все это будет здесь завтра, когда мы вернемся. Больше никаких самоубийств, по крайней мере на какое-то время.

Я оставил его с открытым ртом. На следующий день я разместил объявление о найме работника. Аллан был зол, потому что это съедало прибыль.

— Отлично, — сказал я. — Я сниму объявление. Но если мы это сделаем, то отныне будем работать ежечасно. Зарплата уходит в окно.

Ему это не понравилось, потому что он знал, что я легко работаю по крайней мере на треть больше, чем он, поэтому он заткнулся.

Я нанял женщину прямо из школы. Она была действительно талантлива, но не имела никакого реального опыта. Сначала я проводил с ней много времени, но она прекрасно развивалась. Наш бизнес на самом деле вырос, потому что мы могли справиться с большим.

Мы с Аидой продолжали развивать идеи, пока Аллан занимался контактами и продажами.

…

Я позвонил Бекки, как и обещал. Она не знала, что сказать. Я ждал.

— Мне очень жаль, — наконец выдавила она.

— За что? Я не собирался облегчать ему задачу.

— За то, что солгала тебе. За то, что выходила за твоей спиной. Я лезла на стену и просто хотела выбраться. Я не собиралась с ним спать. Мне просто нужен был компаньон.

Я шокировал ее.

— Я понимаю. И ты не давала мне никаких обещаний. Но я ожидал честности, а ты врала как сумасшедшая. Скажи мне, как я могу доверять тебе настолько, чтобы вернуться туда, где мы были? Или идти вперед? Ты же знаешь, я хотел большего. Я тоже так думал. Ну да ладно, леопардовые пятна и все такое.

Этот бесцеремонный комментарий фактически привел ее в ярость.

— Черт бы тебя побрал! Я влюбилась, придурок, впервые в жизни. Мне было страшно и одиноко. Чувства, с которыми мне никогда не приходилось справляться. Я облажалась. Мне жаль.

Я сказал это мягко, чуть громче шепота:-

— Мне тоже очень жаль. И я уже был влюблен в тебя.

Я повесил трубку, услышав ее голос, умоляющий меня оставаться на линии.

…

Я не разговаривал с ней две недели.

Когда я это сделал, я не ожидал того, что было сказано.

— Ты не хочешь пойти в клуб в субботу? Может быть, поесть в том новом индийском ресторане?

Я был потрясен гневом в ее голосе.

— Решил простить бедную грешницу, да? Мое покаяние закончилось?

Я осторожно повесил трубку. Мне это было не нужно.

Синди позвонила мне.

— Что ты ей сказал?

— Пригласил ее на свидание.

Тишина. Я подумал, что она повесила трубку.

— Ох. Что она сказала?

— Она не сказала «да», и это все, что имеет значение. Спокойной ночи, Син.

Через два дня мне снова позвонила Синди.

— Я с Бекки. Если я дам ей телефон, ты поговоришь с ней?

— Да, если она будет говорить, а не разглагольствовать. Пусть она поймет, что с ней все легче и легче не разговаривать. Поэтому, если она хочет что-то сказать, пусть делает это без драмы и истерики. Скажи ей, а потом передай телефон.

Через пару минут я услышал шепот.

— Джейс?

— Привет, Бекки.

— Джейс, мне очень жаль. За все. Я бы хотела начать все сначала. Я хочу, чтобы ты увидел во мне нового человека, а не того, кого ты знал раньше. Аллан хочет поджарить мясо в воскресенье, ты придешь?

— В гости или на гриль?

Она коротко рассмеялась.

— Аллан обожжет бетон, если положить его на решетку.

— И то и другое. Мне бы хотелось поесть.

— Приготовь свой картофельный салат, и это будет свидание.

— Я так и сделаю. Спасибо, Джейс.

…

Потребовалось пять месяцев, чтобы вернуть чувство близости. Я встречался с другими, что бесило ее бесконечно. Я прямо сказал ей, что не могу с ней встречаться и почему. Она закусила губы, сдерживаясь.

Когда мы решили сблизиться, у нас состоялся серьезный разговор.

— Если мы и близки, то только мы. Больше никого. Ты понимаешь? Даже если ты просто встретишься со старым другом, если я узнаю об этом от кого-то, кроме тебя, между нами все кончено. На этот раз никакого восстания из пепла не будет. И я не собираюсь быть твоим тюремщиком. Я не буду тебя проверять, ты сама по себе. Напортачишь, и все будет из-за тебя.

На мой вкус, она согласилась слишком быстро.

— Я хочу, чтобы ты серьезно подумала об этом Бекка. Я говорю о долгосрочных обязательствах. Не отвечай мне пока. Мне нужно пройти обследование, прежде чем мы что-то предпримем. Я не хочу брать с собой ничего лишнего.

Впервые она поняла, что у меня действительно был секс с другими. Я видел ее слезы, но она сдерживала их.

— Хорошо, милый. Я ни с кем не была после тебя, но я тоже это сделаю. И я уже знаю ответ.

Через неделю мы обменялись чистыми анализами и ключами от квартиры.

Секс с Бекки всегда был захватывающим, но секс с возвращением чуть не убил меня. Мои яйца болели, мой член болел, и я действительно заснул на работе, дважды. Аллен что-то сказал Синди, и она попросила Бекки время от времени давать мне отдохнуть, чтобы она могла вести свой дом.

Она неохотно согласилась.

Я по-прежнему много работал, но уже не так, как раньше. Опыт научил меня расставлять приоритеты.

Мы прожили вместе восемь месяцев, когда я позвонил ей на работу. — Ты сможешь освободиться сегодня днем? Я бы не спрашивал, но это действительно важно.

Она тут же согласилась, и я подхватил ее на руки, протягивая дорожную сумку. — Прости, детка. Это задержит тебя до обеда.

Я отказался сказать ей, в чем дело. Мы подъехали к хорошему району и свернули на подъездную дорожку. Перед входом висела табличка «Продается», и нас ждала риэлтор.

— Это ваша жена? — вежливо спросила она.

— Может быть, — сказал я, — я узнаю это к концу дня.

Бекки посмотрела на меня как на сумасшедшего.

— Ну что ж, давай посмотрим, дорогая. В самом деле, мужчины понятия не имеют, что действительно важно в доме, не так ли? О, они понимают структуру, кирпич и дерево, но у них нет чувства комфорта или возможностей.

Она продолжала свою скороговорку, показывая ей дом, три спальни, хороший большой участок, маленький внутренний дворик.

— Извините, я на минутку, пока мы будем совещаться, — сказала она риелтору, прежде чем утащить меня в гостиную.

— Смотри, милая, камин.

Она не собиралась отвлекаться. Она прижала меня спиной к каминной полке. — Какого хрена здесь происходит?

— В самом деле, Бек, разве это не очевидно? Мы ищем дом. Я не хочу начинать семейную жизнь в квартире. Кроме того, когда у нас будут дети, нам понадобится место.

Думаю, что она подумала о супружеской жизни, и бросилась в мои объятия. Я ударился затылком о каменную стену, но мне было все равно.

Потом она заплакала. Потом она хихикнула. Потом она посерьезнела. — Где мое кольцо?

— У меня его еще нет. Я думал, мы выберем его вместе.

Риелтор искала нас и услышала последнее. — Она рассмеялась.

— Что я тебе говорила, дорогая? Невежественный. Клянусь, если бы мы не направляли бы их, наш вид исчез бы. Ты готова осмотреть еще несколько домов?

Готова к этому? Она чуть не тащила нас обоих. Мне пришлось сидеть сзади, пока они обсуждали местоположение, школьные округа, доступ к магазинам. Через пять минут я перестал слушать.

Мы посмотрели еще на четыре, прежде чем вернуться к машине. Ей хотелось взглянуть на один еще раз. Когда мы вошли в гостиную, она осмотрелась по сторонам, улыбнулась и сказала: — Берём этот.

На оформление документов ушла неделя. Наш бизнес процветал. Мы наняли еще одного помощника, и Аллен готовил нового продавца.

С огромным авансом, который я смог внести, мы смогли переехать меньше чем за месяц. Конечно, мы не взяли с собой ничего из нашей старой мебели. Я шёл за ней, пока она не добралась до патио и гаража.

— Моё, — с вызовом сказал я. Она рассмеялась и согласилась.

Я потратил немного денег и установил открытую кухню и гостиную. Даже глиняную печь построили. Мне это нравилось. Мы закончили тем, что готовили на улице десять месяцев в году регулярно, а остальные два — спорадически.

Синди немного ревновала, и не успели мы опомниться, как в соседнем квартале появились новые соседи. Так было проще делиться поездками на работу. Клянусь, у них на тротуаре была бороздка, когда они ходили туда-сюда.

Три года все шло отлично. Синди не могла иметь детей, поэтому они прошли через долгий, мучительный процесс усыновления. Терпение окупилось, когда у них появились девочки-близнецы, полуторагодовалые. Мы устроили небольшую вечеринку, чтобы отпраздновать это событие, которая превратилась в праздник слез для девочек, пока мы узнавали, каково это-наблюдать за двумя активными малышами.

— Твоя жизнь кончена, — со смехом сказал я Аллану.

— Нет, — сказал он сквозь слезы, — Это только начало.

Пока мы шли домой, я вел себя очень тихо. И Бекки тоже. Я остановился в конце подъездной дорожки.

— Когда? Я спросил.

— Через четыре месяца. Тогда мне не придется тащить его или ее по летней жаре.

Соседи, должно быть, подумали, что мы сошли с ума, стоя на коленях на подъездной дорожке, обнимаясь и плача.

…

Сразу после этого разговора экономика пошла ко дну. Через полгода компания Бекки внезапно объявила о банкротстве. Она не получала выходного пособия, не получала отпускных, ничего. Она была очень расстроена.

— Успокойся, милая. Многие люди идут ко дну, в том числе некоторые из наших крупнейших конкурентов. Мы получаем большой интерес от их старых клиентов. Возможно, мне придется поработать немного больше, но все будет хорошо. И как бы хорошо ты ни справлялся со своей работой, кто-нибудь обязательно тебя схватит.

Экономика стала хуже, и она так и не нашла другой работы в своей области. Никто не хотел платить ей столько, сколько она стоила, несмотря на ее опыт, когда они могли получить MBа прямо из школы за половину этой суммы.

Она волновалась, она размышляла. Они с Синди присоединились к спортзалу достаточно близкому, чтобы идти пешком, толкая детей в колясках. Это поддерживало ее в течение нескольких месяцев. Никогда по-настоящему не теряя формы, она была как скала через пару месяцев.

Она начала добровольно участвовать в каких-то больших делах, надеясь, что сможет найти работу. Мне это не нравилось, потому что она почти каждые выходные уезжала на какие-нибудь благотворительные мероприятия, но я молчал, думая, что это ей на пользу.

Однажды в пятницу она пришла в два часа ночи, разбудив меня от мертвого сна первоклассным минетом. Как только я выпрямился и проснулся, она быстро оседлала меня. Когда она, наконец, рухнула, задыхаясь, я спросил, что вызвало это.

— У меня есть работа! Я новый помощник руководителя!

Сегодня была моя проба, и им понравилось то, что они увидели. Они представляют четыре основные благотворительные организации. Это не так много, как я делала, но достаточно близко, чтобы начать.

Она была на эмоциональном подъеме, и я обнял ее, издавая правильные звуки.

…

Прошел почти год, а она все еще не была беременна. Мы пошли к доктору.

Он просмотрел тесты, которые заказал.

— Вы оба в порядке. Все в хорошем рабочем состоянии. Нет никаких причин, почему бы вам не забеременеть в ближайшее время. Я думаю, это стресс, который она испытывала из-за экономики. Рождаемость животных снижается, если под угрозой находятся запасы пищи или в их ареале находится необычно большое количество хищников. То же самое и с женщинами. Рождаемость низка в стрессовых условиях, таких как зоны военных действий, например. Идите домой. Много тренируйтесь. Рано или поздно, это случится.

Но этого не случилось. Она пришла ко мне на следующий день во время обеда. — Дорогой, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал.

— Конечно, детка. Что вам нужно?

Она немного поерзала.

— Я хочу, чтобы ты позволил мне вернуться к контролю над рождаемостью еще на год. Дай мне освоиться на новой работе и накопить достаточно времени, чтобы не потерять его из-за беременности. Всего год, дорогой, обещаю.

На самом деле я испытал некоторое облегчение. Экономика все еще катилась под откос, и я довольно долго не видел подъема, поэтому согласился.

На самом деле мы делали гораздо больше работы, подхватывая клиентов от обанкротившихся компаний. Это было тяжелее, чем когда-либо. Если мы не могли сделать это за то, что они хотели заплатить, было другое рекламное агентство прямо вниз по улице, отчаянно нуждающееся в бизнесе.

Частью ее работы было посещение мероприятий, чтобы убедиться, что они проходят гладко. Я ходил туда, когда мог, но она все чаще ходила одна. Она сказала, чтобы я не волновался, так как она все равно работает.

Как муж одного из ключевых игроков и владелец бизнеса, я должен был внести свой вклад в как можно большее количество благотворительных организаций, которые они представляли.

Мы выбрали два, которые показались нам наиболее стоящими, и посвятили себя им. Мы даже иногда посылали кого-нибудь представлять компанию на мероприятиях. Аллан и Синди ходили туда несколько раз, но он был так же перегружен работой, как и я, поэтому отступил.

Экономика, наконец, начала разворачиваться. Я видел свет в конце туннеля.

Бек работала уже год и получила небольшое повышение. Мы снова заговорили о детях.

Я уговорил Аиду и ее мужа представлять компанию на некоторых мероприятиях. Это держало наше имя в фокусе и позволяло нам с Алланом работать больше. Аида развивалась прекрасно, до такой степени, что ее преследовали конкуренты. Мы долго говорили об этом. Я сказал, что, если она получит действительно хорошее предложение, я не буду держать на нее зла, если она его примет. Она заверила меня, что никто из них не сделал достаточно привлекательного предложения, чтобы даже подумать о переходе.

— И все же, — рассмеялся я.

Я заметил, что она выглядит немного подавленной и избегает меня, если это не было абсолютно необходимо. Я решил, что она наконец-то получила это хорошее предложение. Я позвал ее немного поболтать.

…

— В последнее время ты сама не своя, Аида. Если я заметил, то и все остальные тоже. Ты хочешь о чем-то поговорить?

Аида была привлекательной негритянкой. Высокой, эффектной, обычно улыбающейся. Но, если не обращать внимания на ее внешность, то обнаружишь, что у нее стальной капкан вместо разума.

Она опустила глаза, разглаживая платье — один из признаков стресса.

— Я много думала о том, что собираюсь тебе рассказать. Мой муж настаивал на том, чтобы я поговорила с тобой. Это может не иметь значения. Возможно, ты уже знаешь. Если нет, пожалуйста, не сердитесь на нас.

Я решил, что это она меня предупредила.

Она вытащила свой планшет, немного повозилась с ним и протянула мне.

Серия фотографий. О Бекки и мужчине, которого я не узнал. Они смеялись, держались за руки, целовались. Он танцевал, положив руки ей на задницу. Он приподнял ее платье так, что показалась нижняя часть её задницы. Одни в полутемной комнате.

— Они были сняты во время последних трех мероприятий, на которых мы побывали. Не думаю, что она поняла, кто я и что я работаю на тебя. В последний раз, когда она знала, что я там, она разговаривала со мной, и была очень профессиональной. Может быть, ты и знал, но я не хотела быть тем, кто обратит на это твоё внимание. Пожалуйста, не увольняй меня.

Я был в шоке. Должно быть, это какая-то шутка. Я возвращался домой, и Бекки смеялась, все наши друзья выскакивали, а она говорила: Попался! — и все объясняла.

Но я знал, я знал, что все было именно так, как выглядело. Я посидел с минуту, прежде чем сказать взволнованной Аиде, что ее работа в полной безопасности, и спросил, не перенесет ли она фотографии на мой компьютер. Она встала.

— Ты ведь не знал, правда? Мне очень жаль. Если тебе что-нибудь понадобится, спроси.

Она подошла и обняла меня-первый физический контакт за все время нашей совместной работы.

— Еще раз прошу прощения.

— Я должен подумать, — сказал я, — пожалуйста, ничего не говори никому об этом.

Она пообещала и убежала из офиса, испугавшись выражения моего лица.

Несмотря на то, что я был человеком идей, я был в тупике. Я сделал то, что делал всегда, когда подходил к любой проблеме, — провел исследование. Все, что у меня теперь было, — это любительские фотографии. Мне нужны были веские доказательства.

…

Его звали Джонни Уокер, и он терпеть не мог виски.

— Меня следовало бы звать тебя Джим или Джек, я до мозга костей приверженец бурбона.

Его очень рекомендовали мне как одного из лучших в своем деле, и я нанял его. Мне потребовалось всего две недели, чтобы получить все, что я хотел.

Мы встретились в баре, принадлежащем одному из его друзей. Там были комнаты для частных вечеринок, и мы воспользовались одной из них. Я не хотел, чтобы меня видели входящим в его кабинет, а его-входящим в мой. Он полностью согласился. Я даже купил одноразовый телефон, который держал запертым в своем столе, чтобы общаться с ним. Я знаю, это звучит как паранойя. В конце концов, если это ничего не значит, я не хочу, чтобы Бекки пронюхала о том, что я провел расследование. Это не приведет ни к чему хорошему.

— Здесь все, — сказал он, протягивая мне небольшой портфель, — фотографии, видео, интервью с друзьями и коллегами. Некоторые даже не знали, что она замужем. Очевидно, она не носит кольцо на работе. Они не были особенно осторожны. Мне жаль.

Я протянул ему чек и взял чемодан. Он остановил меня.

— Ты ведь не собираешься делать глупостей? Выжженная земля, насилие? Ты был ужасно спокоен по этому поводу, а в моем бизнесе спокойствие пугает. За это не стоит садиться в тюрьму. Сократи свои потери и двигайся дальше, если не можешь простить ее.

— Я не причиню вреда ни ей, ни ему. По крайней мере, физически. Они оба пошли на это с открытыми глазами. Конечно, они учитывали все, что может случиться, если их поймают.

Я помолчал, размышляя.

— Я не собираюсь прятать деньги, выдвигать нелепые требования, играть в игры. И я не собираюсь бороться, чтобы удержать ее, я никогда не должен быть в положении, чтобы бороться за нее, и по ее действиям не за что бороться. Она разорвала брак по собственной воле. Я просто собираюсь уйти. Это делает меня слабаком?

— Нет, не делает. Это делает тебя человеком здравомыслящим, спокойным и логичным под давлением. Редкость в таких ситуациях. И они, вероятно, вообще не задумывались о последствиях. Кто его знает. У тебя есть адвокат?

Я отрицательно покачал головой.

Он что — то написал в блокноте и протянул мне. — Я много работаю с этими тремя. Они все хороши. Первый-акула, он не радуется, пока не прольется кровь. Второй-это парень, которого ты хочешь, если хочешь остановить развод, а это не очень хороший выбор в твоей ситуации. Третий парень-твой человек. Он не любит драмы, любит держать вещи в чистоте и спокойствии, насколько это возможно, делая все возможное для твоих интересов. Если у тебя никого нет в очереди, позвони ему. Упомяни меня, и ты получишь скидку.

Он направился к двери. Повернувшись, он дал мне еще несколько советов.

— На твоем месте я бы не смотрел DVD и не смотрел фотографии. Это не поможет делу, и это вложит в тебя воспоминания, которые понадобятся годы, чтобы стереть. То же самое и с отчетом. Ты уже знаешь все, что тебе нужно знать. Однако прочти содержимое красного конверта. Там есть довольно интересная информация о твоих друзьях и о том, что они знают о ее романе. И согласно твоим инструкциям, мы не будем отключать телефон еще две недели. И снова я призываю тебя не слушать их. Позвони, если тебе еще что-нибудь понадобится.

Я отнес чемодан в свой кабинет, достал красный конверт, запер его и запер на дно картотеки. Я бы послушался его совета, на данный момент. Я позвонил третьему человеку в списке и договорился о консультации.

Пол Уитфилд управлял небольшим офисом с тремя партнерами. Офисы располагались в старом здании с богато украшенной лепниной, высокими потолками и свисающими вентиляторами. Он заметил мой взгляд и ухмыльнулся.

— Это здание принадлежит нам. Я настоял, чтобы мы оставили вентиляторы. Они придают этому месту характер.

Он мне сразу понравился. Он разогрелся во время встречи, и когда мы закончили, у меня был адвокат по разводам, которому я мог доверять. Он одобрил дружеский развод, это был бы разводом без вины, и это должно облегчить жизнь всем. Если она не будет сопротивляться.

— Думаешь, она согласится?

— Недавно я узнал, что понятия не имею, о чем она думает или что делает. Когда мы сможем подать документы?

— В четверг или в пятницу, как тебе больше нравится.

Я задумался.

— Можно мне сделать это в субботу вечером?

Он посмотрел на меня.

— Это ведь не приведет к тому, что мы окажемся на глупой территории, не так ли?

Я впервые улыбнулся.

— Возможно. Потерпи до понедельника, тогда обслужи ее. Она должна быть дома к семи.

— Не в ее офисе?

— Нет. Пусть она сохранит хоть немного достоинства. Кроме того, если ее уволят, разве мне не придется ее содержать?

— Умный человек, — ухмыльнулся он и пожал мне руку, прежде чем вернуться в адвокатский режим.

— Позвони мне, если вспомнишь что-нибудь, о чем забыл сказать или спросить. Я благодарю тебя за ваше дело, даже если это печальное дело. Если хочешь, я позвоню прямо перед тем, как ее обслужат.

…

Я собрал своих уток в ряд.

Я огляделся и нашел хороший дом с двумя спальнями в соседнем городке. Я думал о квартире или кондоминиуме, но дома мне нравились больше. Это означало бы тридцать пять минут езды, но это был тихий район, и я не думал, что она будет искать меня так далеко.

Я читал красную папку. Я очень, очень разозлился, узнав, сколько людей, которых я знал, знали или помогали покрывать ее роман. Их время придет, особенно четверых.

На работе я вел себя хорошо, а дома до конца недели устраивал фарс. Она чувствовала себя влюбленной в четверг, позволяя мне согреть ее на выходные, я думаю. Теперь она была для меня просто киской. Я не обязательно трахал ее, но и не совсем любил.

— Ты сегодня кажешься немного рассеянным, дорогой. Неужели я больше не возбуждаю тебя?

Она вела себя игриво, но я уловил в ее словах оттенок страха.

— Ты всегда возбуждала меня, Бек. Я просто устал и нервничаю. Давай немного поспим.

Я пытался, но не мог заставить себя обниматься, поэтому перевернулся на другой бок и притворился спящим. Она прижалась ко мне, обнимая.

— Люблю тебя, детка.

Я не ответил, все еще притворяясь спящим. Думаю, она поняла, что я притворяюсь, но ничего не сказала.

…

В конце концов, я просто не выдержал и забрел на то, что Пол называл глупой территорией. Я подождал почти час после того, как мероприятие было завершено, прежде чем войти в двери. Я стоял на краю толпы, наблюдая. Они держались за руки, время от времени обмениваясь короткими поцелуями. Оркестр заиграл, и я смотрел, как они раскачиваются на полу. Он был лучшим танцором, чем я когда-либо.

Кроме этого, я ничего не видел. Он был не таким высоким, как я, и не таким подтянутым. Без учета вкуса или его отсутствия, как любила говорить моя двоюродная бабушка. Я уже почти подошел к ним, когда остановился как вкопанный.

Синди. Она появилась прямо перед ними. Они обнялись и рассмеялись. Интересно, знал ли Аллан, что она здесь?

Я был подобен Моисею, разделяющему Красное море. Один взгляд на мое лицо-и люди расступились. Бекки, должно быть, заметила, как толпа попятилась. Она повернулась, все еще держа его за руку, и мертвым взглядом посмотрела мне в глаза.

Она замерла на несколько секунд, прежде чем попыталась подобрать слова и отпустить его руку. Он ухмыльнулся счастливой улыбкой парня, у которого хорошая жизнь, и не сдавался.

— Твой друг, дорогая? — сказал он, наконец отпуская ее и протягивая руку.

— Нет, — прорычала я, — Муж.

Он побледнел и сделал два шага назад. Я посмотрел на Бек.

— Ты не собираешься нас познакомить?

— Джейс, милый, дело не в этом…

— На что это похоже? Брось это. Это именно то, на что похоже. Моя жена водит компанию с другим мужчиной. Как тебе такая вежливость? Я мог бы сказать, что мудак, с которым эта сучка трахается. Парень, с которым она вешает мне рога. Подонок, сосущий нижнюю кормушку, у которого нет проблем трахать замужнюю женщину.

Я заговорил громче и втянул в себя воздух, глубоко дыша. Ее любовник пытался раствориться в толпе. Довольно многие слышали, как я ему крикнул, привлекая еще больше внимания:

— Куда это ты собрался? У тебя есть яйца, чтобы трахнуть ее, но не стоять рядом с ней, когда дерьмо попадает в вентилятор? Для тебя это мало что значит, не так ли? Но не волнуйся, теперь она твоя. Она мне больше не нужна.

Бекки тянула меня за руку, умоляя успокоиться и найти место для разговора. Я убрал ее руку, немного насильно.

— Я знаю, Бек. Я ЗНАЮ. Не пытайсяь начинать разговор. Не оскорбляй меня, пытаясь объяснить это. Мы закончили. Полностью, понимаешь? Я оставил тебе кое-что на обеденном столе, это должно пробудить в тебе приятные воспоминания.

Я посмотрела на Синди, стоявшую рядом с ней и выглядевшую совершенно испуганной.

— И ты тоже. Никогда больше не разговаривай со мной, ни в этой жизни. Если мы будем в одной комнате, тебе лучше держаться от меня как можно дальше или сразу же уйти. Нет, подожди, я хочу услышать одну вещь. Знал ли об этом Аллан?

Она опустила голову. Это сказало мне все, что мне нужно было знать.

— Тогда скажи ему, что мы больше не партнеры. Он может выкупить меня, или я выставлю свою половину на продажу.

…

Это сильно ударило по Аллану. Он звонил и писал снова и снова. Я не отвечал и стирал все сообщения. Я держал машину в своем маленьком гараже с опущенной дверью. Я был в нескольких минутах ходьбы от продуктового магазина и бара. Бар мне не понравился, но в магазине все было в порядке.

Я потряс Аллана до чертиков, явившись в офис в понедельник. Он начал было говорить, но я остановил его.

— Я знаю, что ты знал. Я никогда не прощу Синди за то, что она ей помогла. И прежде чем ты это скажешь, она помогала ей, по крайней мере, сохраняя ее тайну. Так что скажи своей жене, что в ее интересах держаться подальше от офиса и от меня.

— Если она настаивает на том, чтобы быть здесь, я не буду. Я позволю бизнесу пойти коту под хвост и уйду, Аллан. Это было бы очень просто. Это касается Бекки, ее любовника или любого другого из наших так называемых друзей. Оставьте меня в покое.

Я уже звонил в полицию по поводу запретительных ордеров. Они сказали мне поговорить с моим адвокатом. К девяти Бекки и Синди уже колотили в дверь моего кабинета. Я позвонил Аллану.

— Если хочешь остаться в бизнесе, заставь их уйти. Сейчас. Или я сам уйду и больше не вернусь.

Из-за двери до меня доносился шум спора. Бекки отказывалась уходить, и Синди поддерживала ее. Аллан пытался заставить их понять.

— Пожалуйста, девочки, я умоляю. Это его бизнес, так же как и мой, и он имеет право вести его так, как считает нужным. Если вы будете настаивать, у него будут основания для судебного запрета, а это будет плохо. Он так расстроился, что сказал мне, что продаст свою половину бизнеса, и если я не куплю её, она уйдет к кому-нибудь другому.

— Мы не можем себе этого позволить, Синди. Не сейчас. Мы только что подошли к грани настоящего успеха. Он-человек идей, мозги, стоящие за бизнесом. Я просто продаю все, что он придумает. Это погубит нас, Синди. Подумай о детях.

Я услышал еще какое-то бормотание, потом наступила тишина. – Он позвонил мне:

— Они ушли. Теперь ты можешь выйти из кабинета.

— Я так не думаю. Пока я здесь, я в зоне, свободной от мудаков. Возвращайся к работе, постарайся понять, что ты собираешься делать. И попроси Аиду войти, пожалуйста.

Он снова начал умолять, когда я повесил трубку.

…

— Это были интересные дни. Хотите послушать? — спросила она, садясь.

Любопытство взяло верх, и я кивнул.

— Я была там, а ты не видел, не так ли? Я чуть с ума не сошла, когда увидела тебя. Мак[ее муж] и я пытались перехватить тебя, но ты был слишком быстр.

— Мак сказал, что видел убийство на твоем лице. Я знаю, что тебе удалось напугать до чертиков немало людей. После того как ты произнес свою маленькую речь и ушел, на какое-то время воцарился настоящий бедлам. Бекки пыталась последовать за тобой, но Синди и парень удержали ее. Я была уже близко и слышала, как Синди сказала ей, чтобы она дала тебе немного времени остыть. Она плакала и говорила, что если не доберется до тебя, то у нее никогда не будет другого шанса. Но к тому времени, как она вырвалась, тебя уже не было.

— После этой сцены многие посетители ушли.

Она остановилась, глядя на меня. — Ты знаешь, как его зовут?

— Да. И его возраст, и место жительства, и то, на какой машине он ездит, и его прошлое, и все остальное, что может придумать действительно хороший детектив.

Она слегка вздрогнула.

— Ты ведь не собираешься сделать ничего жестокого, правда?

— Да, — сказал я, заставив ее побледнеть, — Я собираюсь игнорировать его. Каждый раз, когда он заходит за глухой угол или слышит позади себя громкий шум, он будет ожидать, что это я. Какое-то время он будет нервничать. В конце концов он поймет, что я совершенно не интересуюсь им, и это будет самым большим оскорблением, которое я могу ему нанести.

— А как же твоя жена? Им пришлось почти вынести ее из этого места. Я думаю, она начала понимать, насколько все будет плохо.

— У меня нет жены, — сказал я с каменным лицом.

Затем я усмехнулся, чтобы успокоить ее.

— Но если что-нибудь случится, и ты окажешься одинокой, я буду как политик у бочки со свининой. Белые парни не все плохие.

— Она улыбнулась. — Я не пересекаю границы, но если что-нибудь случится, для тебя я сделаю исключение.

Мы встали, и она обняла меня. Это было великолепно. Она потерла эти красивые молочные железы о мою грудь.

Я не удержалась и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ.

— Я остановлюсь по дороге домой, куплю белый фаллоимитатор среднего размера и назову его Джейс, для будущих фантазий.

Мы рассмеялись, снова обнялись и проработали остаток дня.

Когда я вышел, на сиденье лежали два конверта: один от Синди, другой от Бека. Я знала, что Аллен наблюдает за тем, как я бросаю их на землю и ухожу. Не успела я проехать и квартала, как увидела позади знакомый внедорожник. Я рассмеялся в шлем. Пусть начнется погоня.

Я был на своей Yаmаhа Rоаd Stаr. Мой единственный кивок к успеху. Это было два года назад, и это была действительно хорошая сделка.

Держа их рядом, я внезапно повернул направо на красный. Они отстали на две машины и застряли. Я свернул на стоянку в трех кварталах отсюда, подождал, пока они пронесутся мимо, и вернулся тем же путем, каким приехал. Они, вероятно, все еще ездили кругами, когда я въехал в свой гараж.

Я взял с собой одноразовый телефон и оставил свой обычный запертым в ящике стола. Я все еще использовал его для бизнеса, я проверил и удалил все номера, кроме моих клиентов и адвоката.

В конце концов Бек прислала заказное письмо, которое я подписал, а затем отправил ей обратно нераспечатанным. Все мои разговоры вел мой адвокат.

— Она — фейерверк, — сказал он, — и наверняка знает много красочных слов.

Она жила в доме, и я вносил половину платы, и велел Полу сказать ей, что это прекратится через шесть месяцев после того, как мы разведемся, и за это время я надеюсь продать дом или она сможет выкупить его у меня. Я знал, что этого никогда не случится, она просто не могла себе этого позволить. Она отказалась нанять адвоката. Пол пожал плечами.

— От нее это не требуется, но ты можешь поспорить, что на первом же слушании судья настоятельно предложит ей обратиться к адвокату. Это будет первая попытка затянуть дело как можно дольше, чтобы она могла добраться до тебя. Она не собирается отпускать меня, я видел это в ее глазах. Я не возражаю против того, чтобы тратить оплачиваемые часы, но в какой-то момент тебе нужно поговорить с ней. Или просто сказать — «к черту» и отозвать петицию.

Он увидел выражение моего лица и поднял руки.

— Я не говорил, чтобы ты возвращался к ней. Просто делай то, что делаешь сейчас, и не обращай на нее внимания. Это может занять некоторое время, но в конце концов она устанет и согласится на развод. Давай подождем до самого слушания, может быть, она поймет, что писает против ветра, и будет благоразумна.

— Ты действительно так думаешь? Я почувствовал слабый луч надежды.

— Нет, — ухмыльнулся он, провожая меня.

…

Она заставила своих друзей заступиться за нее. Плохая идея. Очень, очень плохая идея. Слухи о моей реакции распространились, и большинство из них поняли, что это запретная тема.

Потом ее мама подняла знамя. Она мне всегда нравилась, и я сказал ей, что если ей что-нибудь понадобится, я буду оскорблен, если она мне не позвонит. Но если она еще раз назовет имя своих дочери, я больше никогда с ней не заговорю.

В это дело вмешалась моя мама. Я пытался заставить ее смотреть на вещи так же, как я. Даже не замедлил ее. Я уехал и не возвращался три месяца. Она снова и снова говорила, пытаясь заставить меня быть разумным. Я ушел, а она позвонила мне через две недели, вся в слезах, и пообещала никогда больше не поднимать эту тему. Думаю, она поняла. Теперь она говорила с грустным видом – «Я буду страдать молча, но ты знаешь, что я права».

Она сказала, что мне нужно кое с кем повидаться.

— Гнев меняет тебя, милый. Не к лучшему. Тебе нужно восстановить равновесие, для твоего же собственного благополучия.

…

Я немного подумал об этом. Я старался отделить это от остальной жизни.

Хуже всего было, когда я видел Синди. Она по-прежнему время от времени заходила в офис. Она знала, что лучше ничего не говорить, она видела по моим глазам, что я о ней думаю.

У них с Алланом дела шли неважно. Они были напряжены, пытаясь найти способ спасти бизнес. Однажды Аллан попытался заговорить об этом. Я действительно слушал, достаточно спокойно, чтобы быть любопытным, что они могли бы сказать, чтобы оправдать свое предательство.

— Пожалуйста, Джейс, я умоляю тебя. Если ты уйдешь, мы оба знаем, что через полгода я выйду из бизнеса. Я работал так же усердно, как и ты, чтобы добиться успеха. Я потеряю все. Дом, машины. У меня есть дети, помнишь? Я должен обеспечить им самое лучшее качество жизни.

Вместо того, чтобы успокоить меня, это только разозлило меня еще больше.

— Неужели? Ты используешь детей как разменную монету? Скажи мне вот что, ты хоть отдаленно представлял себе, как я могу отреагировать, зная, что мои лучшие друзья во всем мире помогают любви всей моей жизни обмануть меня? Возможно, вам следовало бы подумать о последствиях, прежде чем ввязываться в это дело. Может быть, если бы ты вспомнил, когда она в последний раз делала что-то подобное, и мою реакцию тогда, когда мы не были женаты или даже серьезно связаны, ты бы заговорил. Ты думал о детях, когда лгал мне?

Он покраснел и выглядел очень, очень сердитым.

— Черт Побери! Тебе пора прийти в себя и подумать о том вреде, который ты здесь причиняешь, потому что твои чувства задеты. Она изменила тебе. Мне жаль. Я не должен был позволять Синди и себе вмешиваться. Я пытался защитить тебя. Мне нужно надрать тебе задницу, чтобы ты понял?

На это то я сказал:

— Ты хотел защитить меня? Тогда почему ты не прочитал Синди нравоучение, почему не сказал Беке, что она совершает серьезную ошибку, не пригрозил рассказать мне, если она не остановится? Я думаю, что ты вообще не беспокоишься обо мне, но больше беспокоишься о бизнесе. Эта дойная корова мычала в последний раз, Аллан.

— Ты хорош в своем деле. Ты найдешь работу довольно легко, особенно сейчас, когда экономика восстанавливается. Возможно, у вас нет того качества жизни, которое вы знаете, но вы выживете. Синди могла бы найти работу на какое-то время, чтобы помочь. Это может дать ей шанс на реальность, в которой она нуждается.

— А что касается того, чтобы надрать мне задницу, ты даже не представляешь, как сильно я хочу, чтобы ты попытался. Мама говорит, что мне нужно выпустить часть своей ярости. Выбивание из тебя дерьма поможет пройти долгий путь к этому. А теперь, если ты закончил, убирайся к чертовой матери из моего кабинета. Иди работай над своим резюме или еще чем-нибудь.

Как я уже сказал, Аллану сорок шесть. И он был тяжелее меня на шестьдесят фунтов. Но вот чего у него не было, так это ярости. Он схватил меня, развернул и открыл рот, чтобы сказать что-то еще. Я не дал ему шанса, мгновенно замахнувшись.

Я отдал ему все, что у меня было, вложив всю боль и ярость в один удар. Кулак угодил ему прямо между глаз. Он рухнул, как взорванное здание. Я стоял над ним, потирая костяшки пальцев.

— Думаю, мы закончили. Уходи и никогда не возвращайся в этот кабинет, пока я тебя тоже не приглашу.

Дверь была открыта, и Бен, наш новый продавец, стоял там с открытым ртом.

— Думаю, остаток дня я буду работать дома. Помоги ему подняться, ладно?

Прошло два дня, прежде чем он вернулся. Его лечили от сотрясения мозга. И он был похож на енота с двумя черными глазами. С тех пор мы общались по электронной почте.

…

Удар напугал меня. Мама была права, мне действительно нужно было кое с кем повидаться.

Кэти Граймс была одной из лучших в своей области, насколько я мог судить. Прошло две недели, прежде чем она смогла меня увидеть.

Примерно моего возраста. Симпатичная, в высшей степени профессиональная, с теплыми манерами и обезоруживающим стилем. Судя по фотографиям на стене, она была счастлива в браке с двумя детьми-подростками.

— Красивые ребята, — сказала я, глядя на фотографии. — Она улыбнулась.

— Спасибо. А у тебя они есть?

— Нет, — вздохнул я, — не думаю, что это когда-нибудь случится со мной.

— О, в этом бизнесе я научился никогда не говорить никогда. Ты довольно молод, и у тебя еще много времени.

Ее кабинет был похож на гостиную. В углу стоял стол из простого дерева, какой можно увидеть в миллионах кухонь страны. На всех сиденьях были подушки для удобства.

Прежде чем сесть, она поставила на стол кувшин с водой, кофейник и тарелку с печеньем.

— Самодельное. Овсянка с изюмом. Из секретного семейного рецепта, который можно достать только с верхней части коробки из-под овсянки. Вода или кофе?

Налив воды, она приступила к делу.

— Прежде всего, скажи мне точно, почему ты хотел меня видеть и что ты надеешся сделать к концу этих сеансов?

Мне понравилось. Прямо и по существу.

— У меня сейчас очень напряженный период в жизни. Это дает мне проблемы с управлением гневом. Я бы хотел, чтобы ты помогла мне сосредоточиться и преодолеть гнев.

Я устал от того, какой я сейчас, даже сам себе не очень нравлюсь.

— Ну, это довольно просто. А теперь-главные вопросы. Что тебя так разозлило? Можно ли это исправить, ты хочешь это исправить это или хочешь двигаться дальше?

Следующие девяносто минут я рассказывал о своей жизни до и во время ухаживания, брака и после. Как сильно я ее любил. Как глубоко она ранила меня.

Она слушала, делала заметки, время от времени вставляла вопрос. К тому времени, как я закончил, сеанс закончился.

— Что ж, ты дал мне много и я должна это переварить. Я просмотрю записи перед следующим сеансом. В то же время на следующей неделе, хорошо? И если почувствуешь, что ярость зашкаливает, позвони мне. Я постараюсь тебя приструнить. Хочешь, я пропишу тебе что-нибудь успокаивающее?

— Спасибо, но нет. Увидимся на следующей неделе.

Встречи были уже месяц и я чувствовал себя уже лучше, когда она спросила меня, не может ли она сделать некоторые наблюдения.

— Ты хороший человек, Джейс, в не очень приятной ситуации. Ты был ужасно ранен, уровень предательства, который ты чувствуешь, огромен. Вот почему ты так бурно реагируешь, когда речь заходит о твоей жене.

— Я все время вижу подобные вещи, и никогда не видела более глубокого чувства предательства. Это съедает тебя, и ты не знаешь почему.

— По — моему, ты все еще любишь свою жену.

Она подняла руку, прежде чем я успел заговорить.

— Это не значит, что ты хочешь вернуться к ней. Тот факт, что все ваши друзья, казалось, поддерживали или закрывали на это глаза, только усугубляет ситуацию. И все эти уговоры забыть об этом, простить ее уже не помогли.

— В конце концов, ты должен спросить себя, будешь ли ты счастливее с ней или без нее.

Я задумался на несколько минут.

— В любом случае это отстой. Она уже дважды предала меня. Если я возьму ее обратно, несмотря на все обещания, которые она мне дает, она будет иметь это в своей голове, что если она снова облажается, я просто прощу ее снова. Я не хочу рисковать. Я не мог пройти через это снова.

Я сделал паузу, и она ждала.

— Итак, я думаю, мы закончили. Я все еще люблю ее, но здесь дело не в любви. Доверие. Я больше никогда не смогу ей доверять. И этим все сказано.

— А все наши так называемые друзья? Те, кто помогал ей? Те, кто обеспечивал ей алиби и хранил ее тайну? Для меня они мертвы.

— Оглядываясь назад, я понимаю, что в основном они были ее друзьями. Думаю, ты уже знаешь, что я всегда был одиночкой. Я люблю людей, но у меня нет необходимости постоянно окружать себя ими. Есть лирика из песни: Быть одному не значит быть одиноким — это про меня.

Она кивнула.

— Это согласуется с моим пониманием. Мое мнение, если ты этого хочешь, — продолжай развод. Но, и я не могу подчеркнуть важность этого, тебе нужно поговорить с ней. Пока ты этого не сделаешь, она будет надеяться, что сможет вернуть тебя. Скажи ей, почему этого никогда не случится. Если ты сможешь заставить ее понять, она может перестать бороться с разводом. Ты рассказывал мне, как боролся с гневом, но сейчас, кажется, ты достаточно спокоен, чтобы обдумать это, особенно если это принесет тебе желаемые результаты быстрее. Я могу организовать несколько совместных сеансов с ней, если хочешь. Твой выбор целиком и полностью, но это мое экспертное мнение.

Я немного подумал. Я устал. Все должно было закончиться. Может быть, если я пойду с ней на консультацию вместо того, чтобы бороться с этим, она наконец поймет и позволит нам двигаться дальше.

— Думаешь, она придет?

Она кивнула.

— Я почти уверена. Она увидит в этом шанс, наконец, изложить свое дело и вернуть тебя. Но предупреждаю, это может быть довольно болезненно.

Я сказал ей, чтобы она все устроила.

— Мне больно с тех пор, как я узнал. Я почти уверен, что еще немного меня не убьет.

…

Самое печальное было то, что я знал, что она все еще по-настоящему любит меня. Я знал, потому что слушал ее телефонные разговоры в течение следующих нескольких недель, прежде чем позволил Джонни снять прослушку.

Первые дни после того, как мы расстались, в основном она звонила мне. Сообщения, которые я не слушал на своем телефоне, я все равно слышал.

Чаще всего это были слезные мольбы, чтобы я поговорил с ней, позволил ей все объяснить. Примерно после первых пятидесяти все свелось к одному предложению.

— Пожалуйста, поговори со мной, Джейс, пожалуйста.

Разговоры с подругами были довольно интересными, особенно с Синди.

— Боже, мы действительно облажались, не так ли?

— Да, мы это сделали. Не знаю, о чем я думала, Синди. Зачем я это сделала?

Она даже хихикнула.

— Ты сделала это, потому что это было весело. Ты классический любитель тортов, милая, думаешь, что можешь получить их обоих, а он никогда не узнает. Я тоже никогда не думала, что он узнает. Мне жаль, что Аллан узнал, но я знала, что он никогда не расскажет. Он слишком сильно нуждался в Джейсе.

— Черт возьми, мы все нуждаемся в нем.

— Ты ведь знаешь, что он пытается выйти из партнерства, не так ли? Говорит, если мы сделали это в нашей личной жизни, интересно, на какую подлость мы готовы пойти в бизнесе? Мы должны добраться до него, вернуть на борт. Мы должны все исправить, Бек. Вопрос в том, как. Я вижу долгий период поцелуев в задницу в нашем будущем.

Бекки тихо всхлипывала.

— Я не думаю, что в мире достаточно поцелуев в задницу, чтобы исправить это, Син. Он действительно разозлился. Он оставил мне папку, фотографии, интервью, и ты бы удивилась, как некоторые рвались бросить меня под автобус. Не могу поверить, как мы были самонадеянны.

Некоторые ее друзья были не лучше. Большинство говорили с ней о стратегиях, чтобы заполучить меня в одну комнату с ней вплоть до похищения. Большинство обещало поговорить со мной.

Их репортажи впоследствии были занимательными, одна женщина довольно эмоционально ей говорила:

— С меня хватит. Он чуть не оторвал нам головы, и самое печальное, что мы это заслужили. Он спросил моего мужа, не возражал бы он против того, чтобы у меня была интрижка, а он — Джейс – помогал бы мне и давал алиби, что бы я ему изменяла, когда его не было рядом? Я все еще целую его задницу. Джек очень зол. Я почти уверена, что ты попала, Бек. Я знаю, что это так. Я бы больше не просила никого из наших друзей разговаривать с ним. Прости, милая.

Этот засранец звонил ей три раза. Она повесила трубку в первый раз, но следующие два, как раз перед тем, как я отменил прослушку, были поучительными.

— Не вешай трубку, Бекки. У нас тут серьезные неприятности. Нам нужно поговорить. Наши рабочие места находятся под угрозой.

— Ты думаешь, мне не наплевать на эту работу, Грег? Самое худшее, что я сделала в своей жизни, — это пошла работать на тебя.

Я слышала раздражение в его голосе.

— Сойди с высокого коня, девочка. Ты практически умоляла об этой работе. И, возможно, это была моя идея пошалить, но ты не колебалась, как только эта тема поднялась.

— Кстати, не хочешь встретиться? Он не вернется, и ты это знаешь. Выражение его глаз в ту ночь напугало меня до чертиков. Мы могли бы утешить друг друга, он никогда не узнает. Она взорвалась.

— Так мы могли думать раньше. Как это получилось, что он узнал? И если он сейчас так разозлился, как ты думаешь, что он сделает, если узнает ещё о других встречах? Нет значит нет, Грег, никогда больше.

— Успокойся. Это была всего лишь мысль. На следующей неделе я должен предстать перед советом директоров. До них дошли слухи о нашей маленькой эскападе. Тебе, наверное, тоже позвонят. Нам нужно решить, как это приуменьшить.

Она даже рассмеялась.

— Приуменьшить это? Если они спросят, я скажу им правду. У нас был роман. Мы оба виноваты. Я скажу им, что все кончено, и я никогда больше не сделаю этого, если они позволят мне остаться. Сомневаюсь, что они это сделают.

Он попробовал еще раз.

— Они уволят меня, Бекки, независимо от того, уволят они тебя или нет. Эта работа — все, что я когда-либо делал. Если меня выгонят, и станет известно, почему, я, вероятно, никогда больше не буду работать в этом бизнесе.

Она немного смягчилась.

— Я не собираюсь бросать тебя под автобус. Мы оба были виноваты. Но я должна сказать правду. Если я этого не сделаю и Джейс узнает, я действительно буду поджарена. Я действительно люблю тебя, Грег, но ты не стоишь моего брака.

Что ж, она казалась искренней. Я позвонил их непосредственному начальнику и договорился о встрече. Он показал вместе со своим адвокатом, что до смерти напуган тем, что я собираюсь подать на них в суд. Такая огласка в этой экономике серьезно поставила бы под угрозу их способности по сбору средств.

И я знал, что у них очень строгий моральный кодекс, абсолютная необходимость для их компании. Они могут потерять контракты, и будет очень трудно привлечь новые благотворительные организации. До сих пор у них был действительно хороший послужной список.

Я проиграл для них эту запись.

— Прежде чем вы начнете говорить, я должен сказать вам, что эта запись была получена законным путем. Если дело дойдет до драки, я сделаю это публичным заявлением о своем разводе.

Я дал им попотеть, прежде чем сделать предложение.

— По некоторым соображениям я воздержусь от обращения в суд. Во-первых, моя жена никогда не узнает об этой встрече. Во-вторых, сделайте ей выговор, понизьте в должности, делайте что хотите, только не увольняйте. Мне нужно, чтобы она работала во время развода. Делайте с этим мудаком что хотите, но, по-моему, мне это кажется не в первый раз. Что, если бы это был крупный донор или жена или дочь одного из них? На мой взгляд, он-катастрофа, ожидающая своего часа. Согласны? Хорошо. Конечно, мы не можем это записать, но я записал этот разговор. Здесь.

Я вытащил диктофон и отдал им кассету. Я забыл упомянуть о другом магнитофоне, который все еще работал.

— А теперь, если я захочу доставить вам неприятности, я могу просто прокрутить пленку. И еще одно. У вас есть доброволец, Синди Уоллер. Она помогала моей жене изменять и прикрывала ее. Было бы хорошо, если бы она больше не была связана с вами.

Они были похожи на качающиеся головы, качающиеся вверх и вниз в знак согласия.

Ее действительно понизили в должности и назначили испытательный срок, но она сохранила работу. Синди разозлилась, когда ей сказали, что будет лучше, если она пойдет добровольцем в другую организацию, но она поняла.

— Я чувствую, что за этим стоит Джейс, — пожаловалась она Бекки.

— А что, если так? Ну и что? Держу пари, Аллан согласился бы, если бы признал это. О тебе судят по компании, которую ты представляешь. И прямо сейчас ты токсична.

Они позволили Грегу уйти в отставку, и он не получил рекомендательного письма. Я понятия не имею, где он оказался, но он позвонил Бекки на прощание.

— Они меня уволили. О, это было вежливо, но я ухожу без всяких рекомендаций. Думаю, это прощание.

Она, казалось, сочувствовала. — Прости, Грег. Но мы сами навлекли это на себя. По крайней мере, ты не женат.

На секунду воцарилась тишина.

— Вообще-то, Бек, это не так. Она сейчас на службе, в не очень хорошем месте. Она возвращается домой через три месяца.

— Ты засранец! Как ты мог так с ней поступить? По крайней мере, Джейс дома, вне опасности.

— Согласен. Я-мудак. Но я был одинок, возбужден, а ты была согласна. Я сожалею обо всем этом. Ты ведь не скажешь ей, правда?

— Нет. У меня нет возможности связаться с ней, но даже если бы я это сделала, она не заслуживает того, через что я прохожу. Люби ее крепко, когда она вернется, и НИКОГДА не повторяй этой ошибки.

— Обещаю. Мне так жаль, что все так обернулось. Надеюсь, ты его вернешь. Ты чертовски хорошая женщина, Бекки. До свидания.

Она плакала в трубку несколько секунд, прежде чем повесить трубку. Я подумал о том, чтобы попытаться связаться с его женой, но в конце концов не стал. Ей, вероятно, нужно было знать, но если он будет верен своему типу, она скоро узнает.

…

Кэти связалась с Бекки, и та ухватилась за возможность поговорить со мной. По ее предложению она сначала пошла на три сеанса одна. Я думаю, Кэти пыталась подготовить ее, но она была слишком упряма, чтобы понять это.

Наконец наступила великий деньь. Первый сеанс. Я решил, что она попытается устроить мне засаду, поэтому решил прийти на полчаса раньше. Бекки очень удивилась, когда Кэти забрала ее из приемной и обнаружила меня уже там.

— Джейс! — закричала она, пытаясь обнять меня. Кэти встала между нами.

— Бекки, чтобы это сработало, ты должна дать ему пространство. Он уже дал понять, что не хочет никакого физического контакта. Если ты не будешь следовать правилам, которые я изложила, он уйдет и не вернется. Понимаешь?

Это заняло у нее несколько минут, но она взяла себя в руки и села за стол.

— Бекки, послушай меня. Я знаю, что ты хочешь что-то сказать, и Джейс тоже. Помните, будьте спокойны, ясны и избегайте драматизма. Хочешь начать первой?

Она кивнула, и мы стали ждать.

— Во-первых, мне нужно извиниться, Джейс. Я знаю, что поступила неправильно. Ты имеешь полное право злиться.

У меня нет оправдания. Я даже не знаю, почему я это сделала. Стоило ли это той боли, через которую я прошла? Ни за что на свете. Неужели я когда-нибудь снова буду такой же дурой? Ни за что.

— Но Кэти объяснила мне, что извинения ничего не изменят, если ты не сможешь простить меня. Я знаю, что облажалась и разрушила хороший брак. Теперь мне нужно убедить тебя дать мне еще один шанс. Ты обещаешь поговорить со мной? Если после того, как мы закончим эти сеансы и ты все еще не сможешь простить меня, я уйду и не буду бороться с разводом.

Я перевел взгляд с нее на Кэти. Я видел в этом ее руку. Может быть, эти индивидуальные сеансы все-таки помогли.

Я заговорил, она явно ждала, что я что-то скажу.

— Я знаю, что эта речь отняла у тебя много сил, Бек. Я думал об этом последние несколько дней. За эти годы мы знали пять пар, которые расстались из-за измены и обратились к психологу, чтобы попытаться спасти свой брак. Скольким это помогло? Я проверил, одним. Гэри и Шерри.

И они не обнимаются на публике, те маленькие прикосновения, которые они все время дарили друг другу, исчезли. Прошло уже два года, а они все еще не вернулись. Разве можно так жить? Зная, что я всегда буду подозревать тебя, если ты уйдешь, даже на час или два? Если я автоматически попытаюсь проверить все, что бы ты мне сказала? Рылся в твоей сумочке, регулярно проверять компьютер и сотовый? Я не могу.

Она вздрагивала от моих слов, как от физического удара, но сохраняла решительное выражение лица.

— Если бы я могла обниматься с тобой каждую ночь в постели, я бы смогла. Я сделаю все, что смогу, чтобы успокоить тебя, показать, что я изменилась, и ты снова сможешь мне доверять.

Я всплеснул руками.

— Ах! Вот оно, еще одно волшебное слово-доверие. Как именно ты заставишь меня снова тебе доверять? Ты встречалась с мужчиной, когда мы встречались, и лгала об этом, когда мы еще даже не заключили никаких обязательств. Я должен был увидеть это тогда. Теперь, спустя годы, после того, как мы все это время были вместе, планировали детей, будущее, ты делаешь это снова. — Ты тоже был одинока на этот раз? Скучно, потому что я пытался построить бизнес и лучшее будущее для нас, и у меня не было времени ходить в танцевальные клубы или в город?

Я наконец-то излил часть яда, и это было приятно. Бекки выглядела испуганной. — вмешалась Кэти.

— Ваше время вышло. Я хочу, чтобы вы сделали для меня кое-какую домашнюю работу перед нашей следующей встречей. Бекки, я хочу, чтобы ты подумала о том, что сказал Джейс. Расскажи ему подробно, как ты планируешь заставить его доверять тебе. Джейс, мне нужно, чтобы ты тоже об этом подумал. Как ты думаешь, сможешь ли ты преодолеть свою ярость и попытаться восстановить отношения с Бекки? Будьте честны и ясны. Это все до следующей недели. Джейс, можно тебя на секунду, прежде чем ты уйдешь? Спокойной ночи, Бекки.

Мы стояли и смотрели, как она идет к своей машине, сидя там в течение пяти минут, прежде чем выехать. Кэти посмотрела на меня.

— Ты ведь никогда не возьмешь ее обратно, правда?

— Нет, — печально ответил я.

— Она вздохнула. — Я так и подумала. Нам нужно переориентировать сеансы, заставить ее привыкнуть к этой идее, медленно отпустить. Если у тебя осталась хоть капля любви к ней, скажи ей об этом мягко.

…

Мягко не сработало. Мы пытались, Кэти и я, но она просто отказывалась сдаваться. Я перепробовал все, что мог придумать, и кое-что от Кэти, но так и не смог заставить ее понять. В конце концов, я просто остановил всё это.

— Ты нарушила свою самую торжественную клятву, Бек. Это выглядело просто. Даже сейчас я знаю, что ты сожалеешь о том, что из этого вышло, но в глубине души у меня такое чувство, что ты не видишь в том, что сделала, ничего серьезного. Там, где я считал, что это меняет жизнь, ты сравниваешь это с тратой слишком больших денег, поломкой машины или чем-то в этом роде. Ты ничего не почувствовала, когда это сделала?

Она, как обычно, не дала мне прямого ответа.

— Говоришь о чувствах? Это ты превратился в камень! Дай мне еще один шанс, пожалуйста. Как ты можешь сидеть без эмоций, когда я разваливаюсь на куски?

— Ты все еще не понимаешь, да? Внутри меня полно эмоций. Именно эмоции, а не интеллект делают нас людьми. Все животные мыслят на каком-то уровне, но кто, кроме людей, чувствует любовь, ненависть, желание? Ни один другой вид. Я просто стал лучше контролировать их.

Я позволил ей говорить еще полчаса, прежде чем поднял руку, поднимаясь.

— Все кончено, Бек. Прими это и двигайся дальше. Пойми, я все еще люблю тебя, но этого уже недостаточно. Развод состоится через четыре недели. Так будет лучше для нас обоих. Ты все еще молодая, красивая женщина. Ты найдешь кого-нибудь другого. Когда ты это сделаешь, если у тебя опять возникнет искушение, подумай о нас. Пусть он заслужит все самое лучшее.

Я вышел, мое сердце снова разбилось, когда я услышал ее вопль.

Кэти позвонила мне через два дня.

— Я только что закончил сеанс с Бекки. Ты знаешь, я не могу сказать тебе, о чем мы говорили, но она все еще думает, что сможет вернуть тебя. Следи за ней, я знаю, что она будет рядом, и я волнуюсь. Мне очень жаль, что все так закончилось. Я думаю, тебе следует продолжать встречаться со мной, хотя бы какое-то время. Может, договоримся о встрече?

Я задумался.

— Не сейчас. Я позвоню тебе через месяц или около того. Спасибо за все, Кэти.

…

Кэти была права. Она крикнула последнее ура, прежде чем сдалась.

Я любил всю ее семью, кроме старшего брата. Он был полицейским, командиром смены. А еще он был высокомерным и задиристым. Мы просто терпели друг друга. Он стал регулярно останавливать меня, просто чтобы подразнить и потребовать, чтобы я простил его сестру. Я поговорил с Полом, он заставил меня записать следующие четыре остановки, и добрый командир обнаружил, что объясняет свой интерес ко мне помощнику начальника. Остановки прекратились, и это не заставило его полюбить меня еще больше.

До последнего слушания оставалось две недели. Светило солнце, в воздухе витала весна, и я впервые за долгое время почувствовала себя счастливым.

В то субботнее утро Ямаха жужжала ровно, когда за моей спиной зажегся свет. Я съехал на обочину.

Я доставала права, не глядя на него, когда он ударил меня электрошокером, надел наручники и бросил на заднее сиденье своей машины. Я только-только пришел в себя, как он остановился в соседнем парке, вытащил меня, пока я разглагольствовал, и приковал наручниками к скамейке. Затем он снял оригинальные наручники и использовал их, чтобы привязать Бекки ко мне.

— Теперь ты будешь слушать, ублюдок. Я вернусь через сорок пять минут, и мне лучше видеть улыбающиеся лица.

Бекки что-то бормотала, пока я пыталась очистить голову, извиняясь за то, что произошло.

— Теперь мы можем поговорить, детка?

Я смотрел на нее, пытаясь найти в ее глазах женщину, на которой женился. Ее там не было.

— Как будто у меня есть выбор, — сказал я, улыбаясь. — Просто дай мне мой телефон. Меня ждут на встрече, я её отменю и тогда я буду весь внимание, хорошо?

Она достала мой телефон и протянула мне. Я набрал 911.

— 911, объявите чрезвычайное положение.

— Это Джей Си Гудинг. Я нахожусь в парке Армстронг, на скамейке с южной стороны возле беседки, и меня похитили и приковали наручниками к скамейке к еще одному человеку. Повторяю, меня похитили.

Бекки выглядела испуганной, пытаясь вырвать телефон из моей руки. Она кричала.

В парке было много людей, и некоторые подходили.

— Сэр, послана машина. Вы знаете своих похитителей?

— Командир смены Джефф Стерлинг. Я прикован наручниками к его сестре. Помогите!

Машина, должно быть, была где-то поблизости, он был там меньше чем через две минуты. Бекки все еще кричала, пока они пытались снять наручники. Ее брат с ревом подбежал, скользя по траве и разбрасывая зевак.

— Я все понял, патрульный.

Он колебался, глядя на меня.

— Если вы оставите меня под его опекой, это сделает вас соучастником. Тюремный срок, может быть, и потеря карьеры определенно. Позвони кому-нибудь, кто стоит выше по пищевой цепочке.

Он позвонил, и вскоре нас окружили шесть полицейских машин. Никого не арестовали в ожидании расследования, и меня отвезли обратно к байку.

На следующий день дерьмо попало в вентилятор. У Тупицы все было на приборной панели. Я остановился, он с электрошокером и наручниками, и все это, пока он не запихнул меня в машину.

Я мог бы выдвинуть обвинение. Нападение, похищение, незаконное использование полицейской машины-список можно было продолжать. Бекки обвинят в соучастии. Пол был со мной, когда мы встретились с окружным прокурором, чтобы обсудить этот инцидент.

— Мой клиент сделает это легко для всех. Он не будет выдвигать обвинения, если офицер будет дисциплинирован, а его жена согласится не появляться на их последнем слушании о разводе, и прекратит все контакты с ним. Ваш выбор и их выбор, но если они решат не соглашаться на сделку, я буду преследовать их изо всех сил, понимаешь?

У них не было выбора. Их родители не хотели видеть двоих из своих троих детей через решетку, поэтому сделка была принята.

Ее брат не отделался без боли. Его понизили в должности, назначили дежурным по кладбищу, объявили выговор. Его шансы снова получить повышение были ничтожны. Он не мог уволиться, потому что ни одно другое агентство его не примет.

…

Итак, все наконец закончилось. Я вернулся к своему успешному бизнесу и нашел горячую молодую блондинку с большими сиськами, которая любила меня за мое нежное сердце и убедила меня, что в мире все еще есть сладость и свет.

На самом деле я потерял друзей, бизнес и жену.

Прошло некоторое время, прежде чем я даже взглянул на другую женщину. Мой бизнес рухнул, потому что все знали о ситуации, в которой мы оказались, и не давали нам больше никаких контрактов. К счастью, Аида получила заслуженное предложение и взяла с собой свою стажерку. Бен вскоре уволился.

В следующем месяце я вошел в офис. На двери висела записка.

— Ты победил, ублюдок. Аллан нашел другую работу, документы у тебя на столе. Подпиши документы, и компания официально распущена.

Она не подписала его, но я узнал почерк Синди.

На самом деле оставалось немного денег, и после того, как я получил свою половину от продажи дома, я был в довольно хорошей форме. Я даже могу взять отпуск на следующий год, если захочу. Я взял два месяца, сел на свой байк и начал путешествовать.

Я оказался на три штата ниже, намного ниже линии Мейсона Диксона. Это был один из самых красивых городов, которые я когда-либо видел, окруженный горами, с дружелюбными людьми и непринужденной атмосферой. Мне казалось, что я попал в шестидесятые, потому что все люди казались такими расслабленными. Я пробыл там три дня, был туристом, проводил исследования.

Я проверил еще несколько городов, но ни в одном не было такой атмосферы, поэтому я вернулся, снял комнату на неделю и отправился на поиски дома. Я осмотрел несколько квартир и кондоминиумов, но пристрастился к домам с приличными дворами. Я нашел то, что искал, третий, на который я смотрел. Маленький коттедж, тысяча двести квадратных футов, с двумя спальнями, с огромным двором и ручьем, бегущим через задний двор. Он стоял на приличном расстоянии от ближайшего соседа. Я арендовал его на год с правом выкупа.

Затем я отправился на поиски работы, найдя работу в небольшой фирме, которая обслуживала крупные и средние компании. Они дали мне несколько небольших счетов, чтобы посмотреть, насколько я хорош. Через полгода босс захотел поговорить.

Джейс, — мне пришлось сказать ему, это не было сокращением от Джейсона. На самом деле меня звали Джон Чарльз, и до четырех лет мою сестру звали Джей Си. Она произнесла его Джейси, а затем сократила до Джейса. Ко мне это прилипло, и я перестал бороться с ним много лет назад.

В той своеобразной южной манере, когда разговор был важен, он использовал оба моих имени.

— Джон Чарльз, ты проделал очень хорошую работу. Так хорошо, что я удивился, почему ты здесь. Я проверил, что ты написал в своем резюме, и все оказалось правдой. У меня такое чувство, что ты не останешься с нами надолго, поэтому я буду использовать тебя по полной. Я даю тебе новый счет. Он мой друг, который владеет очень успешной региональной винодельней и хочет сделать свой продукт национальным. Поговори с ним, назначьте несколько встреч и начни думать. Это может быть очень хорошо для всех нас. И если я вырасту, я хочу, чтобы ты был рядом.

Мне льстило, что он так высоко обо мне думает.

Виноторговец был местным жителем, который шесть лет обучался и учился в Италии, прежде чем вернуться домой, чтобы заботиться о своих стареющих родителях. Он занял их ферму и использовал северные склоны, чтобы выращивать виноградные лозы, которые он привез из региона, в котором обучался. Он начинал с малого, добавляя площади и расширяя винодельню, как только мог. Теперь он арендовал еще три фермы и удвоил собственную площадь. Он выиграл несколько местных и региональных медалей за свои сладкие вина и хотел завоевать национальный рынок. Он уже нашел дистрибьютора, и теперь ему нужна была рекламная кампания, чтобы привлечь внимание к своему продукту.

Я зашел, провел анонимную дегустацию вин. Большинство из них были довольно хороши. Некоторые мне не нравились. Наконец я представился и спросил мистера Эдвардса.

Он торопливо вошел, одетый по-фермерски. Мы пожали друг другу руки, и он спросил, почему я не договорился о встрече.

Я хотел попробовать ваш продукт, понаблюдать за вашей работой, может быть, поработать над некоторыми идеями. Я не жду, что вы бросите все, чтобы поговорить со мной, просто хотел, чтобы вы знали, что я зашел и назначил эту встречу лично.

— Что вы думаете о моих винах? Он казался встревоженным.

— Большинство из них мне нравились, но я не специалист.

Пока я говорил, зародилась идея. Я не мог дождаться, когда вернусь и начну его разрабатывать.

Этому не суждено было случиться. Джек (он настаивал на именах) заставил меня некоторое время следовать за ним, объясняя винодельню, происхождение виноградных лоз, все, что он мог придумать, чтобы рассказать мне. В итоге я провела с ним три часа.

Лично я проводил свободное время, исследуя местность, разворачивая байк на этих извилистых горных дорогах.

Я взял немного денег и купил подержанный, но надежный полноприводный грузовик, зимы здесь могли быть довольно снежными. Я сохранил свою машину, маленький Додж Дарт. Этого было более чем достаточно для одного человека, и я купил самый лучший турбокомпакт. Предполагалось, что он будет делать больше ста восьмидесяти, но я никогда не получал его больше 110, и это было только дважды. Машина и мотоцикл стояли в гараже, а грузовик остался снаружи.

Как-то в субботу днем я бродил по окрестностям и наткнулся на маленький бар у черта на куличках. Перед домом стояло несколько байков. В основном Харлеи, но было и Золотое крыло, и несколько других, так что я решил остановиться и выпить пива.

На минуту в доме воцарилась тишина. Они сразу поняли, что я не местный. Я заказал пиво и огляделся.

Бар был старый, но чистый и аккуратный. Посетители, казалось, все знали друг друга, и оскорбления и шутки текли легко. Бармен немного поговорил со мной после того, как подал вторую порцию.

— Он принадлежит моей семье уже семьдесят лет, — сказал он, рассказывая об этом месте. — У нас хорошая репутация. Никаких драк, никто никому не мешает, особенно женщинам. Это заставит тебя загрузиться быстрее, чем что-либо.

Я похвалил его, зная ценность места, где можно расслабиться, будь то толпа костюмов и платьев или джинсы и короткие юбки. Люди были людьми, в основном одинаковыми, несмотря на уровень доходов.

Ему понравилась похвала, он сказал, что следующий раунд за ним, и ушел. Огромный бородатый парень занял табурет рядом со мной.

— Твой? — сказал он, глядя в окно на мой байк.

— Да.

— Он фыркнул. — Еще одна гребаная рисовая дробилка, что случилось, они не продают настоящие байки, сделанные в Америке, откуда ты родом?

Он ухмылялся, когда говорил это.

— Который из них твой? Спросил ч. — Он указал на старый, потрёпанный Харлей.

— Хорошая повозка — усмехнулся я. — Вилки из Италии, углероды, если они есть, из Японии. Шины, опять же, если они есть на складе, были сделаны британской фирмой, стёкла произведены во Франции. Все еще думаешь, что это все американское?

Он уставился на меня. — Ни хрена?

Я кивнул. — Ни хрена. Но все равно хороший байк.

После этого в разговор вступила половина бара. Один парень сказал, что его Вулкан был сделан прямо здесь, в США, и в конце концов мы отправились посмотреть на них всех. К тому времени, как мы вернулись, у меня появились новые друзья.

В конце концов я почти все выходные торчал в баре, играл в покер, просто катался в группе, когда нас охватывало желание. Они показали мне множество мест, о существовании которых я и не подозревал.

Свое прозвище я получил три месяца спустя. Я встречался с Джеком Эдвардсом по поводу кампании, которую мы планировали. Я надеялся уговорить его снять рекламу в его дегустационном зале.

Это было дерево, камень и стекло, с высоким потолком и большим количеством естественного света. После того, как я объяснил, что он был полностью за это, если бы мы могли сделать это в понедельник, его самый медленный день продаж. Он дал мне ящик вина, которое я еще не пробовал, просто для того, чтобы высказать свое мнение.

Многие из его вин имели названия, связанные с этим районом.

Миллрейс Ред был назван в честь старой мельницы на краю его владений. Янки Орчард Уайт был назван в честь яблоневого сада друзей. Пересаженный житель Нью-Йорка, он специализировался на редких и новых сортах. Сок из его розовых яблок Леди был смешан со средним белым, и он был действительно гладким, на вкус как свежие яблоки с легким оттенком винограда.

Это был долгий день, и мне нужно было расслабиться. Так получилось, что по дороге домой мне пришлось пройти мимо бара. Забыв, как я одет, я вошел. На минуту воцарилась тишина, потом послышались смех и насмешки.

— Где ты был? Похороны? — Засмеялся Толстый Боб, первый парень, с которым я заговорил, когда нашел это место. Мы стали довольно хорошими друзьями, до такой степени, что я иногда одалживала ему свой грузовик, если его байк был сломан, и ему нужно было тащить его в ремонт.

Я уже собирался объяснить, когда раздался другой голос.

— Кто этот гребаный костюм?

Мне даже не нужно было оборачиваться. Аманда