Махнув рукой водителю троллейбуса в благодарность за ожидание, рванул к свободным сиденьям. Плюхнулся, и слегка суетливо полез за монетами в карман оплатить проезд. Отдышался, огляделся по салону.
А наблюдать было за кем. По моему ряду одиноко сидела молоденькая девушка с длинным хвостиком, в платье с бретелькой через шею, на соседнем кресле другого ряда в компании случайного попутчика — барышня повзрослее, привлекавшая внимание в том числе соблазнительно распирающими платье грудями размера, наверное, третьего.
Созерцать за накрытым дождём городом — это всегда, но не в этот раз.
Романтика картины за стеклом безропотно уступила вариантам знакомства и возможного пикапа — убежать от дождя под укрытие или проводить до дома, заботливо накрыв девушку своей курткой. Больше рассматривая соблазнительную пассажирку, мечтая на прощание после экспресс свидания под дождём при объятии прижаться к упругому бюсту, всё же уделял внимание и юной особе — её волосам, мило выглядывающему кончику носа, плавным изгибам хрупкого тела.
«Приплыли» — крышу троллейбуса сотрясла упавшая штанга. «Уважаемые пассажиры, просим вас оставаться на своих местах», — и водитель, открыв свою дверь через резервный механизм, отправился к задней части транспорта, залез на крышу, и отсоединил вторую штангу. И только потом открыл и пассажирам. Кто-то остался, включая, увы, мою мечту соблазняшку. Но тут со своего места вспорхнула юная дева. «Отчаяние, глупость — простудится же, что-то ещё?», — выхожу следом.
«Простужусь сам, впереди всё равно две недели отпуска», — догоняю девчонку. — «Давай хоть куртку надень».
— Спасибо!
— Что вышла?
— Да троллейбус всё равно далеко останавливается.
— Где живёшь?
— Да у рощи.
— Километра два будет, да под ливнем. Давай под деревья вон.
— Давай.
Обнимаю девушку за талию, и, о чудо, руку она не убирает.
— Лёша.
— Настя.
И тут действую сразу и нагло.
— Можно поцеловать?
— У меня парень есть, мне 18 лет.
«Ну, не хватало ещё ошибиться с малолеткой».
Настя вся дрожит. Беру ладонь в свою, поглаживая пальчики.
— Насть, давай согрею. Лезть без твоего согласия не буду.
И, не дождавшись согласия, сгребаю девушку в объятия. И боюсь, как бы от возбуждения не стал распирать член, упираясь Насте в живот.
«От, черт, спалился».
— Извини, — целуя в носик.
— Отпусти! — вырывается из объятий.
— Настюш, извини. Буду осторожнее, — обнимая девочку сбоку.
— Хорошо. — Тут же снова прижимаюсь к ней. — Настя, обними меня.
Робко, чего-то смущаясь, оглянувшись, но Настя обвила меня.
Решил действовать иначе. Начал целовать в носик, в покрасневшие щёчки, губами слегка касался пылающих мочек ушей. Прижал Настёну покрепче, одной рукой за талию, второй обхватил пространство ниже лопаток, одну из эрогенных зон, и стал целовать длинную девичью шею. По всхлипам понял, что попал.
— Лёш, — и Настя перехватывает инициативу, тут же впившись мне в вену сбоку шеи.
В тумане слегка поплывшего сознания стягиваю с девушки куртку, кое как повесив её на ветку. И снова чувствую неловкость.
— Извини.
— Мммммм….
И мы яростно перехватываем губы друг друга. Настины руки обхватили мою шею, я же, уже ничего не стесняясь, накрываю попу девушки, прижимаясь бугром к низу живота.
— Позволишь? — положил ладонь на ключицу.
И, только услышав первые звуки ответа, лезу под платье. Вся в мурашках, упругая, грудь Насти аккуратно легла мне в ладонь.
— Как сердце бьётся…, — и снова тонем в поцелуе.
— Настя, пойдём ко мне, — обхватил вторую грудь.
— У тебя резинки есть?
Державшись за руки, короткими перебежками приближаемся к дому, где на тот момент снимал квартиру.
— Раздевайся. Где-то была матроска, тебе как раз матроска была, тебе как раз по длине будет. А я пока воду вскипячу. Бутерброд с колбасой, шоколад?
Ставлю чайник, режу колбасу, хлеб, шоколад с полки, между делом приготавливая презервативы.
— Лёша, не нашла ничего.
Чайник на плиту поставил кое-как. В проёме двери на косяк опиралась обнаженная Настя. Длинные светлые волосы разметались по плечам и призывно торчащим грудям, бёдра ещё стеснительно сомкнуты, прикрывая девичье сокровище, но все же не полностью.
— Настя, — в два шага, снимая очки, приблизился к нагой деве. — Раздеться? — прижимаюсь бесстыдно большим бугром к бёдрам, которые тут же слегка раздвинулись, пустив к низу живота.
Сажаю Настю на колени. И чай с конфетами вроде не нужен, согрелись и так. Но не спешим, всё делаем «по протоколу».
— Как же мне с тобой быть? — трогаю Настю, накрыв лобок и другой другой сжимая груди.
— Не бойся, никто не узнает.
— Займёмся любовью? — подхватив Настёну на руки, несу её в спальню.
Опустив девушку на кровать, тут же прильнул к киске, накрыв губами и жадно лизнув.
Настя моментом изогнулась, и тут же опустилась. Вид нежных долек сводил с ума, я словно бурил девушку языком и губами, бесцеремонно вторгаясь во вход в пещерку, и так же безумно обсасывая клитор. Не знаю, как бы отреагировали соседи, но громовой каскад Настю в момент оргазма приглушил.
Я наклонился над Настёной, провел членом по горячим губкам, и как-то разом натянул уже приготовленный презерватив. Резкое движение, тут же накрыл настины губы своими, и, отпустив их, вошёл в девушку до конца. Сдерживать себя не стал, Настю взял жёстко, вдавливая её в кровать с каждым толчком и рыком…
Наши поцелуи прервал телефонный звонок родителей девушки. У двери я, уже снова заведённый, задрав платье, снова вошёл в Настю, и через минут через шесть-семь в не самой удобной позе снова кончил.
— Пусти, мне пора, — отбивалась Настя, когда я целовал ее лицо, пытаясь извиниться за такое грубое сношение.
— Извини, знаю, больно… Будь моей.
— Не больно, но неприятно. Не делай так, хоть и обещала сохранить всё в тайне. — И Настасья вспорхнула. — Сама дойду.
«Приплыли» — воспоминания шестилетней давности, нахлынувшие, когда в троллейбус зашла ссорившаяся парочка (Настя?), прервала упавшая на крышу штанга.
— Уважаемые пассажиры, просим вас…
— Олег, не надо! — секунды взглядов друг на друга. — Всё, мы не вместе.
Водитель троллейбуса открывает двери, и Настя, обернувшись (на кого?), выходит. Дожидаюсь своей двери, и спешу за девушкой.
— Настя! — и тут понимаю, что Олег за своей бывшей не пойдёт, «всё».
— Настёна, — догоняю её у той самой аллеи, и накрываю курткой.
— Привеееет, — радуется растяжно певуче.
— Всё туда даже, до рощи?
— Ой, да. — И город накрывает мощный раскат.
— Иди ко мне. — И снова смущаю Настю. — Ой.
— Смешной, — и наши губы снова встречаются. — Только осторожно, — соглашается, когда чуть застенчиво накрываю настину попу.
Спущенные по плечам бретельки платья (Настя и сейчас была без лифчика), подхваченная ветром обёртка презерватива…
— Настя, паспорт с собой? — в лёгком тумане оргазма.
— А что?
— Сходим в ЗАГС?
— Лёшша, я согласна!
Мягко проплывающий город под дождём, голова Насти на плече, и тихая улыбка таксиста.
— Подождёте?
— Да, конечно.
— Спасибо.
Подать заявление мы с Настей успели, сотрудница пошла нам навстречу. Короткий страстный поцелуй в коридоре ЗАГСа, и страстный, под «платье не порви только». И Настя остаётся со мной, до утра, но насовсем.
Прислано: Юстас
Махнув рукой водителю троллейбуса в благодарность за ожидание, рванул к свободным сиденьям. Плюхнулся, и слегка суетливо полез за монетами в карман оплатить проезд. Отдышался, огляделся по салону.
А наблюдать было за кем. По моему ряду одиноко сидела молоденькая девушка с длинным хвостиком, в платье с бретелькой через шею, на соседнем кресле другого ряда в компании случайного попутчика — барышня повзрослее, привлекавшая внимание в том числе соблазнительно распирающими платье грудями размера, наверное, третьего.
Созерцать за накрытым дождём городом — это всегда, но не в этот раз.
Романтика картины за стеклом безропотно уступила вариантам знакомства и возможного пикапа — убежать от дождя под укрытие или проводить до дома, заботливо накрыв девушку своей курткой. Больше рассматривая соблазнительную пассажирку, мечтая на прощание после экспресс свидания под дождём при объятии прижаться к упругому бюсту, всё же уделял внимание и юной особе — её волосам, мило выглядывающему кончику носа, плавным изгибам хрупкого тела.
«Приплыли» — крышу троллейбуса сотрясла упавшая штанга. «Уважаемые пассажиры, просим вас оставаться на своих местах», — и водитель, открыв свою дверь через резервный механизм, отправился к задней части транспорта, залез на крышу, и отсоединил вторую штангу. И только потом открыл и пассажирам.
Кто-то остался, включая, увы, мою мечту соблазняшку. Но тут со своего места вспорхнула юная дева. «Отчаяние, глупость — простудится же, что-то ещё?», — выхожу следом.
«Простужусь сам, впереди всё равно две недели отпуска», — догоняю девчонку. — «Давай хоть куртку надень».
— Спасибо!
— Что вышла?
— Да троллейбус всё равно далеко останавливается.
— Где живёшь?
— Да у рощи.
— Километра два будет, да под ливнем. Давай под деревья вон.
— Давай.
Обнимаю девушку за талию, и, о чудо, руку она не убирает.
— Лёша.
— Настя.
И тут действую сразу и нагло.
— Можно поцеловать?
— У меня парень есть, мне 17 лет.
«Ну, не хватало ещё ошибиться с малолеткой».
Настя вся дрожит. Беру ладонь в свою, поглаживая пальчики.
— Насть, давай согрею. Лезть без твоего согласия не буду.
И, не дождавшись согласия, сгребаю девушку в объятия. И боюсь, как бы от возбуждения не стал распирать член, упираясь Насте в живот.
«От, черт, спалился».
— Извини, — целуя в носик.
— Отпусти! — вырывается из объятий.
— Настюш, извини. Буду осторожнее, — обнимая девочку сбоку.
— Хорошо. — Тут же снова прижимаюсь к ней. — Настя, обними меня.
Робко, чего-то смущаясь, оглянувшись, но Настя обвила меня.
Решил действовать иначе. Начал целовать в носик, в покрасневшие щёчки, губами слегка касался пылающих мочек ушей. Прижал Настёну покрепче, одной рукой за талию, второй обхватил пространство ниже лопаток, одну из эрогенных зон, и стал целовать длинную девичью шею. По всхлипам понял, что попал.
— Лёш, — и Настя перехватывает инициативу, тут же впившись мне в вену сбоку шеи.
В тумане слегка поплывшего сознания стягиваю с девушки куртку, кое как повесив её на ветку. И снова чувствую неловкость.
— Извини.
— Мммммм….
И мы яростно перехватываем губы друг друга. Настины руки обхватили мою шею, я же, уже ничего не стесняясь, накрываю попу девушки, прижимаясь бугром к низу живота.
— Позволишь? — положил ладонь на ключицу.
И, только услышав первые звуки ответа, лезу под платье. Вся в мурашках, упругая, грудь Насти аккуратно легла мне в ладонь.
— Как сердце бьётся…, — и снова тонем в поцелуе.
— Настя, пойдём ко мне, — обхватил вторую грудь.
— У тебя резинки есть?
Державшись за руки, короткими перебежками приближаемся к дому, где на тот момент снимал квартиру.
— Раздевайся. Где-то была матроска, тебе как раз матроска была, тебе как раз по длине будет. А я пока воду вскипячу. Бутерброд с колбасой, шоколад?
Ставлю чайник, режу колбасу, хлеб, шоколад с полки, между делом приготавливая презервативы.
— Лёша, не нашла ничего.
Чайник на плиту поставил кое-как. В проёме двери на косяк опиралась обнаженная Настя. Длинные светлые волосы разметались по плечам и призывно торчащим грудям, бёдра ещё стеснительно сомкнуты, прикрывая девичье сокровище, но все же не полностью.
— Настя, — в два шага, снимая очки, приблизился к нагой деве. — Раздеться? — прижимаюсь бесстыдно большим бугром к бёдрам, которые тут же слегка раздвинулись, пустив к низу живота.
Сажаю Настю на колени. И чай с конфетами вроде не нужен, согрелись и так. Но не спешим, всё делаем «по протоколу».
— Как же мне с тобой быть? — трогаю Настю, накрыв лобок и другой другой сжимая груди.
— Не бойся, никто не узнает.
— Займёмся любовью? — подхватив Настёну на руки, несу её в спальню.
Опустив девушку на кровать, тут же прильнул к киске, накрыв губами и жадно лизнув.
Настя моментом изогнулась, и тут же опустилась. Вид нежных долек сводил с ума, я словно бурил девушку языком и губами, бесцеремонно вторгаясь во вход в пещерку, и так же безумно обсасывая клитор. Не знаю, как бы отреагировали соседи, но громовой каскад Настю в момент оргазма приглушил.
Я наклонился над Настёной, провел членом по горячим губкам, и как-то разом натянул уже приготовленный презерватив. Резкое движение, тут же накрыл настины губы своими, и, отпустив их, вошёл в девушку до конца. Сдерживать себя не стал, Настю взял жёстко, вдавливая её в кровать с каждым толчком и рыком…
Наши поцелуи прервал телефонный звонок родителей девушки. У двери я, уже снова заведённый, задрав платье, снова вошёл в Настю, и через минут через шесть-семь в не самой удобной позе снова кончил.
— Пусти, мне пора, — отбивалась Настя, когда я целовал ее лицо, пытаясь извиниться за такое грубое сношение.
— Извини, знаю, больно… Будь моей.
— Не больно, но неприятно. Не делай так, хоть и обещала сохранить всё в тайне. — И Настасья вспорхнула. — Сама дойду.
«Приплыли» — воспоминания шестилетней давности, нахлынувшие, когда в троллейбус зашла ссорившаяся парочка (Настя?), прервала упавшая на крышу штанга.
— Уважаемые пассажиры, просим вас…
— Олег, не надо! — секунды взглядов друг на друга. — Всё, мы не вместе.
Водитель троллейбуса открывает двери, и Настя, обернувшись (на кого?), выходит. Дожидаюсь своей двери, и спешу за девушкой.
— Настя! — и тут понимаю, что Олег за своей бывшей не пойдёт, «всё».
— Настёна, — догоняю её у той самой аллеи, и накрываю курткой.
— Привеееет, — радуется растяжно певуче.
— Всё туда даже, до рощи?
— Ой, да. — И город накрывает мощный раскат.
— Иди ко мне. — И снова смущаю Настю. — Ой.
— Смешной, — и наши губы снова встречаются. — Только осторожно, — соглашается, когда чуть застенчиво накрываю настину попу.
Спущенные по плечам бретельки платья (Настя и сейчас была без лифчика), подхваченная ветром обёртка презерватива…
— Настя, паспорт с собой? — в лёгком тумане оргазма.
— А что?
— Сходим в ЗАГС?
— Лёшша, я согласна!
Мягко проплывающий город под дождём, голова Насти на плече, и тихая улыбка таксиста.
— Подождёте?
— Да, конечно.
— Спасибо.
Подать заявление мы с Настей успели, сотрудница пошла нам навстречу. Короткий страстный поцелуй в коридоре ЗАГСа, и страстный, под «платье не порви только». И Настя остаётся со мной, до утра, но насовсем.
Прислано: Юстас
Красиво, романтично, естественно и сексуально! Спасибо автору за столь откровенный и завораживающий рассказ.