У нас осталась неделя отпуска. Эту неделю мы решили провести дома. Вернее Он так решил. Утро. Все как обычно — душ, завтрак, разговоры ни о чем. Затем Он сказал мне, что сегодняшний день будет для меня особенным. Это пугает. Потому что я не знаю, что меня ждет.
— Иди в спальню, ложись на живот — командует он. Подчиняюсь.
Вхожу в спальню. Вижу упаковку обычных горчичников, тарелку с водой… Это что-то совсем новое.
Ложусь на живот. Я абсолютно голая — так положено мне ходить дома, когда мы одни. Он ставит мочит горчичники в очень горячей воде, и ставит их мне на попу. Затем обматывает мои бедра махровым полотенцем. Я сразу же начинаю чувствовать жжение. Горчичники он поставил не той стороной, которой нужно, а той, где прослойка бумаги совсем тонкая… Кожа тут же начинает гореть. Он берет большие песочные часы и переворачивает их.
Песок медленно начинает сыпаться вниз.
— Час детка. И сядь на попу. Эффект будет лучше.
Я сажусь на попу, придерживая полотенце. Уже через 5 минут моя кожа полыхает огнем… Через 15 минут я начинаю скулить, подвывать и просить о пощаде — ходя моя попа привыкла к наказаниям. Как ни странно, он пожалел. Разрешил встать на колени возле кровати и грудью лечь на кровать.
Горчичники намертво прилипли к попе. Даже полотенце придерживать особо не пришлось. Когда я приняла эту позу, он подошел и положил мне под каждый сосок по аппликатору кузнецова. Это такие противные пластмассовые кругляшки с колючками, которые причиняют сильную боль. Но это не отвлекло меня. Потерпев еще некоторое время — я завыла. Боль была нестерпимой… Попа горела, как на сковородке. И опять, как не странно он пожалел меня — снял с попы горчичники. Прошло только полчаса. Часа я бы не выдержала.
— Детка, да как попку то хорошо обожгло. Красная… Похлеще ремня будет…
Боль в попе не унималась. Сидеть я не могла.
— Собирайся, — сказал он, — прокатимся на природу…
Ужас… Подумала я. Как я поеду, если сидеть совсем не могу, а боль в ягодицах не утихает? Я попросила его, чтоб он намазал мне попу охлаждающим кремом, но в ответ он лишь засмеялся: — нет, детка, я и так простил тебе полчаса. Ложись на живот и посмотрим, насколько долговечны эти ощущения для твоей попы. Я послушно легла на живот, попа болела так, что холось орать в голос. Я даже испугалась — а вдруг будет серьезный ожог?
— Приподнимись на руках немного,- я повиновалась. Он поставил на мои соски прищепки.
— Теперь ложись.
Боль от прищепок почти не чувствовалась. Настолько сильна была боль от ожога горчичника. Но где-то минут через 15 я почувствовала, что боль стала утихать. Конечно попа еще болела после ожога, но уже можно было сидеть, и постепенно осталось только чувства тепла на ягодицах.
— Ну что, поедем?- спросил Он.
— Куда?
— Увидишь, детка. Лишних вопросов задавать не надо. Ты же знаешь — ты моя…
Он снял прищепки с сосков, жестко размассировал их — соски ныли…
Я оделась, мы сели в машину поехали. Уехали куда-то в глушь. Кругом лес, но мы остановились на поляне, светлой, красивой. Я вышла из машины и вдохнула свежий воздух полной грудью… И вдруг, увидела устрашающие заросли крапивы… Толстые стебли, огромные темно-зеленые листья, и рост стеблей впечатлял — больше метра… Я поняла, зачем мы сюда приехали… И поняла, что будет очень больно — долго будет больно…
— За что, — спросила я,- или это будет профилактика?
— Да нет детка. Я должен отпустить тебе все твои грехи. Как ты вела себя на море?
затем он перечислил все мои прегрешения. «Какой же злопамятный»- подумала я.
— Раздевайся — сказал он.
Пока я раздевалась, он достал большое полотенце расстелил его на траве. Затем одел резиновые перчатки, взял секатор и стал срезать ужасные стебли крапивы и аккуратно складывать их на полотенце. Он нарезал такую огромную охапку крапивы… Мне стало страшно.
Затем он расстелил на капоте машины плед и приказал лечь на спину и широко развести ноги. Я подчинилась, а пока я устраивалась на капоте, он взял один огромный стебель крапивы, переломил его несколько раз, так что в длину он стал около 10 см, а затем прижав меня одной рукой к капоту машины, другой вогнал этот дикий крапивный стебель мне во влагалище. Влагалище было еще сухим — поэтому жжение я почувствовала сразу… Он несколько раз пошевелил его вперед-назаодчинид.
Влагалище сначала как будто проткнуло несколько иголок, а потом наступила сильная пульсирующая боль. Я все еще лежала на капоте машины, но ноги свела. Пыталась справиться с болью… Он вновь приказал широко раздвинуть ноги. Я подчинилась. В его руках был очередной ужасный огромный стебель крапивы, с огромными темно зелеными листьями.
Прижав верхнюю часть этого себя к моему клитору, он другой рукой зажал мою промежность, затем резко дернул стебель вверх… Мой крик, наверное было слышно на весь лес. Половина листьев осыпалась, промежность загорелась огнем, а клитор болел так, как буд-то в него вонзилось 100 иголок. Я знала, что этим не ограничиться… И точно… Эту процедуру с промежностью и клитором он повторил раз 10-15. Сбилась со счета. Клитор начал гореть.
Я почувствовала дикое возбуждение… Но влаги не было. Очевидно все мои выделения оставались на крапивном стебле, сильно заполнявшим мое влагалище. Он подошел с еще одним стеблем в руках. И начал его переламывать. Я все поняла — пора менять тебе во влагалище. Резко выдернув тот крапивный стебель, он тут же с силой вставил следующий. Поводил им взад-вперед… Я уже готова была кончить. Клитор горел огнем, влагалище горело огнем… Но я знаю — если он меня наказывает — оргазма и секса не будет, пока я не буду прощена.
— Вставай- сказал он, — и ложись на живот, — подставляй попку для порки.
Я легла на живот. Он сказал — «приподнимись чуть чуть на руках», и я приподнялась. И увидела, что он подкладывает под мою грудь огромный пучок злой крапивы.
— Я так не смогу- заплакала я.
— А как ты сможешь?
— Пожалуйста, сначала посеки меня этой крапивой по груди, а потом я лягу на нее… Пожалуйста…. Я так сразу не смогу… Это очень больно. Она ожень жгучая…
— Ну что ж. Твое желание детка для меня закон. Садись и руки за голову. Ну уж не обессудь. Может в следующий раз легче будет сразу лечь…
Я села и сцепила руки за головой. Наблюдала за ним, когда он умышленно медленно, подбирал стебли крапивы. Она была ужасна. Пучок получился больше метра в длину. Он подумал и переломил его пополам. Он не стал, как обычно в начале медленно водить крапивой по груди. Он ударил сразу и очень сильно, сильно задев сосок стеблем. Затем то же самое подругой груди. Хлестал он мою грудь долго, иногда с оттяжкой — с такими то стеблями…
— Ну, детка, ты довольна?
— Да.-все что я смогла ответить. Грудь была вся в белых волдырях и дико болела.
— Теперь ложись. Пришло время высечь твою попку — за все грехи, совершенные во время отпуска.
Теперь я поняла, зачем нужны были горчичники. Ведь по обоженной попе бить крапивой намного больньнее! Он собрал очередной пучок из стеблей крапивы, но переламывать не стал — эта крапива так и была длинной больше метра. Потом достал бутылку воды и полид крапиву водой. А потом… Громкий свист, что то кольнуло попу, а потом загорелась боль, да такая… Он сек меня крапивой по голой попе, заходя то справа то слева. Время от времени менял пучки, и облив их водой начинал снова. Я просила прощения. И как то вдруг сразу вспомнила все свои прегрешения… Сама называла их и просила, просила прощения.
— Рано прощать мне тебя, моя девочка.- сказал он, откинув очередной измочаленный пучок крапивы.
Ложись на спину и разведи широко ноги. Пока я смахивая слезы переворачивалась, он убрал крапиву, на которой я лежала грудью. Он взял очередной пучок крапивы.
— Раздвинь ноги пошире.
Я повиновалась. Он начал пороть меня по половым губам и промежности. Было больно… Я уже не кричала, я просто плакала. И поняла, что никогда в жизни я больше, не напьюсь до поросячьево визга. Поняла, что никогда не нагрублю своему мужчине, никогда не приду домой за полночь, не предупреждая его. Да много я чего поняла…
Я не заметила, как он закончил пороть меня.
— Сядь, — сказал он мне.
Я повиновалась. Он поцеловал меня, и сказал — не плачь… не плачь… все мы совершаем проступки в этой жизни. ыло больно, Прошло около часу. Боль Немного утихла, но крапива во влагалище… Я не осмеливалась сказать ему об этом. Но он понял сам. Видно пришло время. Он подошел и вытащил крапиву из влагалища… Было больно, но еще больше я была возбуждена…
— Одевайся, сказал он мне.
Я стала одеваться. После того, как я оделась, он подошел ко мне, взял стебель крапивы и плотно утрамбовал его в лифчик так, чтоб жгучий стебель упирался в сосок. То же он проделал и с другой стороной.
— Трусики одела? Зря… Снимай.
я сняла трусы. Он открыл переднюю дверь машины и я увидела — на сиденье ужасная охапка крапивы.
— Садись, девочка моя. Нам обратно часа три по пробкам добираться, значит еще поумнеешь…