Этой субботы я ждал всю неделю, для того чтобы одеть новые брюки пошитые матерью в ателье, и пойти в них в шкoлу на » осенний бал, » на зависть всем пацанам из нашего класса.
Мать у меня работала в быткомбинате и была высококлассной портнихой, обшивая всех нужных людей нашего заштатного городка, затерянного среди полей и лесов Среднерусской равнины.
И по этому в холодильнике у нас в доме, частыми гостями были, сливочное масло, пошехонский сыр, вареная и сухая колбасы, бутылочное пиво, а так же различные дилекатесы к праздникам.
Ведь среди клиентов моей матери, были как и простые продавщицы, а так же заведующая райпо.
А вот у моего закадычного кореша Витьки, мать работала уборщицей в шкoле и у него в холодильнике в лучшем случае лежало пару синих кур с местной птицефабрики, и на кухонном столе завсегда стояла чашка с квашеной капустой.
— Смотри не порви их Костя. Материал очень дорогой, я его по большому блату достала. — говорила мне мать, когда я еле дождавшись вечера субботы, одевался в шкoлу на «осенний бал».
Брюки пошитые матерью в этот раз действительно были из дорогого материала, тёмно-коричневый мелкий вельвет, безумно дефицитная вещь. Да и клёш мамаша сделала приличный, в двадцать шесть сантиметров ширины.
— Вылитый поп, ещё кадило в руки и можешь в церковь идти службу нести. — в квартиру зашёл поддатый отец, и застал меня в тот момент когда я стоя перед зеркалом в прихожей, расчесывал расчёской свои длинные волнистые волосы доходившие у меня до плеч.
— Опять нажрался алкаш? И что ты к парню пристал Вадим? Он же не виноват что мода сейчас такая. — встала на мою защиту мать, жарившая картошку на кухне и всё слышавшая.
— Да я что, просто не одобряю, такой моды когдат молодые парни ходят словно попы с волосами по плечи. — тут же забубнил отец, боясь получить от матери нагоняй за то, что он пришёл с работы поддатый.
И он его получил, уже уходя из дома я слышал как мать устроила отцу разгон за пропитый » трояк» с аванса.
— Смотри Кость, ну как клёво? — Витёк встретил меня на углу возле военкомата, напротив центрального гастронома работающего до десяти часов вечера.
У моего кореша по краю его потреппаных клешей, были пришиты молнии от старой куртки.
— Клёво, но я так не буду портить брюки. — ответил я другу, закуривая на холодном ветру сигарету.
У Вити нормальных расклешенных брюк не было, мой кореш жил без отца с матерью, а у неё кроме него ещё были дети, так, что на всех её зарплаты уборщицы не хватало. И по этому у Витька были обычные шкoльные штаны купленные в универмаге за червонец.
Но я уговорил свою мать бесплатно вставить моему другу в шкoльные брюки клинья, и у него получилось подобие клешей. И чтобы выглядеть в них более модно, Витёк пришил к ним молнии по краям.
Хотя в этом плане он был не одинок, у нас в шкoле некоторые парни и вовсе приделывали пассатижами к концам клешей жёлтые рандолевые кружочки размером с копейку. Которые в изобилии валялись на свалке возле филиала московского завода «Точмаш» расположенного у нас в городе.
— Да тебя мать прибьёт, если ты новые штаны испортишь. — Витёк только сейчас разглядел в свете уличных фонарей, вельветовые брюки-клёш надетые на мне.
— У тебя закурить есть Кость? А то я на мели. Мать ни копейки не даёт, говорит что одна устала нас троих содержать. Эх быстрее бы шкoлу закончить и работать пойти. И зачем я согласился в девятом и десятом классе дальше учится. Надо было бы дураку в ПТУ после восьмого поступить. — сокрушался Витёк беря у меня сигарету.
Пачку » радопи» я купил на карманные деньги ежедневно выдаваемые матерью. Она каждый раз давала мне утром пятнадцать копеек на булочку с котлетой, или коржик который стоил десять копеек.
Но я естественно ни какие булочки с коржиками не покупал в шкoльном буфете. А за пару дней набирал на пачку » радопи», мои любимые болгарские сигареты в то время.
Но » радопи» стоили тридцать пять копеек, как и » стюардесса» и » ту-134″.
Недостающий пятак добывал Витёк в фойе шкoльного буфета. Старшеклассники в нашей шкoле занимались грабежом младшеклассников, зажимая ребят в тёмном углу фойе и собирая у них дань.
Обычно » дань» составляла пять, десять копеек, не в ущерб ученикам младших классов.
— Что уже теперь горевать Вить. Да и нам осталось чуть больше полгода учится. А весной в армию пойдём. — успокоил я кореша, потому-что этот учебный год у нас с ними был последним.
— Херово на «сухую» в шкoлу на бал идти. — сказал мне Витёк, пряча от ветра под воротником куртки худую шею.
Конец сентября в этом году выдался на редкость холодным и дождливым. И уже местами были первые заморозки, что не характерно для этого месяца года в Средней полосе.
— Я копилку дома раскурочил, так что на пузырь «лучистого» у меня есть. — обнадежил я друга, тряся в кармане мелочью.
В моей комнате стояла копилка в виде фарфоровой белочки с орешком в зубах. В эту копилку мать ложила мелочь из кошелька чтобы её не выгреб на опохмел отец. Говорила, что когда она наберётся полная, она мне купит настоящие американские джинсы.
Копилка была большая, а мать ложила в неё мелочь не часто. И при таком раскладе я бы и не дождался обещанных джинс, меня к этому времени банально забрали бы в армию.
Я поддточил натфилем щель куда бросают деньги в «белке», и стал потихоньку вставляя в отверстие лезвие ножа, вытаскивать из копилки монеты.
Но брал немного на курево, а сегодня вытащил для покупки бутылки вина, из за Лариски своей одноклассницы. Красивой рыжей девчонки, в которую был влюблён с восьмого класса.
Лариска была отличницей и недотрогой. Несколько раз я провожал её до дома и даже однажды погладил по руке. Но поцеловать она мне себя не дала. И вообще держала на расстоянии. Хотя между нами была определенная симпатия.
И вот сегодня предоставился случай пригласить одноклассницу на танец, а на трезвую голову я стеснялся. По этому и лишилась » белка» стоящая у меня в комнате, части положенных в неё монет.
— Не поздновато ли пить собрались парни? — спросила у нас с Витьком продавщица, подавая нам с витрины бутылку » Лучистого» 0, 7 за рубль шестьдесят.
— Да на танцы идём тёть Люб. А вино для разогрева необходимо. — ответил я работнице прилавка которая откровенно скучала сидя в пустом магазине.
Эта тётя Люба была знакомой моей матери и известной в нашем городке блядью. Она жила одна без мужа и детей в частном доме на окраине.
— Ха, ха, а что так стесняйтесь что-ли танцевать без вина? Вроде парни взлрослые, симпатичные, но телки, телками. — засмеялась продавщица обнажив зубы с золотыми коронками.
— Да не стенсняемся мы Любовь Александровна, но с вином как то лучше танцевать чем без него. — ответил я женщине уважительно назвав её по отчеству, хотя она была лишь на десять лет старше нас с Витьком.
Я было протянул руку чтобы взять с прилавка купленную бутылку, время на часах висящих на стене магазина было половина девятого вечера. А это означало, что вскоре завуч Михал Михалыч закроет шкoльный вестибюль и туда хер попадёшь.
— Вы завтра чем будете заниматься друзья? Помочь одинокой женщине не желаете? Дрова мне нужно поколоть. Я вам дам за это денег, как положено заплачу. — сказала тётя Люба, положив руку с накрашенными красным лаком ногтями на пальцах, на бутылку с вином поверх моей руки.
А у меня от прикосновения нежной женской ладони и взгляда наглых карих глаз, аж дрожь по телу пошла. В те годы я был девственником и даже не целовался по настоящему с девушками ни разу.
И от прикосновения ладони продавщицы, красивой и развратной женщины, у меня не только мандраж по телу пошёл, но и стал вставть член в штанах.
Тётя Люба мне нравилась, стройная блондинка, голубоглазая, с кукольным личиком, она в свои двадцать восемь лет выглядела моей ровесницей. И я даже несколько раз дрочил на неё.
Продавщица из центрального гастронома приходила к нам домой на примерку вечерами. Моя мать шила Любе платье и брючный костюм на выход. Так, как днём мамаша трудилась у себя в быткомбинате, а колымила после работы.
К слову сказать тётя Люба никогда пустой к нам домой не приходила, всегда с сумкой. А в сумке бутылка водки и хорошая закуска к ней.
Правда меня за стол не приглашали. Люба с матерью закрывались на кухне и под бутылку вели разговоры о своих женских делах. А мне потом оставляли на столе поесть.
— Да нет тёть Люб, я завтра не смогу, меня мать из дома не отпустит. Она ремонт затеяла, а мне нужно ей помогать. — тут же заюлил Витёк, узнав о том, что нужно будет целый день махать топором.
Конечно ни какого ремонта у него в квартире не было, просто мой друг был страшным лодырем и у себя дома палец не стукнет, а у чужих людей и подавно, даже за вознаграждение.
— А ты Костя свободен? Приходи завтра ко мне с утра. Я заплачу, не обижу. — спросила у меня Люба, смотря в мои глаза просящим взглядом и сжав пальцами мне руку.
И я глядя в наглые, подкрашенные синими тенями глаза продавщицы, вдруг понял, что она не только мне заплатит деньги за колку дров, но и предложит кое-что другое, то о чём я тогда мечтал, но не имел возможности воплотить в жизнь.
— Хорошо тётя Люба. Завтра с утра я буду у вас дома. А сейчас нам нужно спешить, танцы в шкoле вот вот начнутся, а вход в неё закроют. — я согласился на предложение подруги своей матери, так как торопился на » осенний бал» в шкoле, рискуя не попасть туда и упустить возможность потанцевать с Лариской.
— Топор с собой прихвати, а то у меня он еле держится. Одна живу без мужа, некому топорище насадить. — крикнула мне вдогонку продавщица, когда я выходил из дверей магазина.
— Зря согласился Кость. От неё можно трипер поймать. И вообще скоро её Толик из тюрьмы освобождается. А он будет не рад, если узнает, что ты к его подруге захаживал? — предупредил меня Витёк, едва мы с ним отошли от гастронома и пошли по центральной улице к церкви, возле которой нам нужно было повернуть налево и выйти на прямую дорогу к шкoле.
— Не нагоняй страху Вить. Я завтра дров у неё поколю и заработаю на курево и выпивку. А тебе хер чего дам в таком случае, раз ты зассал. — ответил я другу, хотя в душе радовался, что тот отказался от предложения Любы колоть у неё дрова.
Мне хотелось быть один на один с симпатичной и блядовитой продавщицей. А ещё меня будоражило сознание того, что завтра у меня будет реальный шанс познать неизведанное. Учитывая то обстоятельство, что Люба была блядью и про неё ходили разные слухи.
Мол симпатичная продавщица с кукольным личиком, частенько наведывается в гостиницу где жили прикомандированные в наш город южане.
Она оставалась в гостинице до утра и её несколько раз кто-то видел голой в окне номера на втором этаже. А ещё Люба как магнит притягивала к себе уголовников. И они сожительствовали с ней между отсидками на зоне.
— Что будем делать Кость? Сейчас пить опасно, могут запах учуять. Нужно как-то с собой бутылку пронести? — сказал мне Витёк, когда мы с ним подошли к зданию шкoлы в которой учились с первого класса десять лет.
С недавних пор на всех «осенних балах» проводимых в шкoле, на входе был установлен строгий контроль. После пьяной драки устроенной старшеклассниками. Учителя, и также члены родительского комитета, не пропускали в шкoлу пьяных парней.
А завуч Михал Михалыч, тот вообще имел привычку обыскивать учеников и отбирать найденное спиртное.
В актовом зале шкoлы тускло горел свет и из его окон слышалась музыка. Танцы уже начались и нам нужно было спешить.
— Если в боковой карман, или за ремень под куртку засунуть, так её найдут. — унылым голосом говорил мне Витя, не зная что предпринять в конкретном случае.
Мы сним стояли перед выбором, выпить из горла бутылку » лучистого» на двоих объёмом в семьсот грамм и крепостью в семнадцать оборотов. И попытаться пройти в шкoлу минуя строгий контроль учителей и членов родительского комитета на входе.
Но из закуски у нас были только сигареты, в то время мы «закусывали» вино табачным дымом. И был риск того, что стоящая в вестибюле строгая Клавдия Ивановна, председатель родительского комитета и мать нашего одноклассника, высокого и худого как швабра Зюзи, может засечь, что мы поддатые и тогда двери шкoлы перед нами в этот вечер закроются.
А мы однозначно закосеем после семьсот грамм «лучистого» на двоих. Да и запах от вина будет присутствовать, а мать Зюзи обладала собачьим нюхом.
Или не пить, а попытаться пронести бутылку вина с собой, заткнув её за ремень под куртку. В таком случае мы не только не выпьем, но и не попадём в шкoлу, если Михаил Михалыч её найдет и заберёт себе, а нас вернёт домой.
— Не вешай нос друг. Есть один способ и мы его сегодня проверим. Не зря мне мать такие широкие клеша пошила. — сказал я Витьку хлопая его по плечу и доставая из кармана бечёвку.
Ещё дома я придумал хитроумный способ проноса спиртного в шкoлу, через строгий контроль на входе. И даже испытал на практике.
— Иди сюда Вить. А то из окна засекут. — сказал я другу зовя его чуть подальше от ярко освещённого вестибюля под деревья.
Напротив шкoлы росли каштаны и мы зашли под них куда не падал свет из окон.
— Привязывай к моей ноге бутылку Витёк. Попробую так её внутрь пронести. Михаил Михалыч точно не будет нагнинаться и щупать меня за ноги со своим пузом. — сказал я другу задирая штанину и давая ему в руки бутылку вина и бечёвку.
— Ну ты и придумал Костян. Только потише шагай, я не уверен, что она не отвалится у тебя с ноги при ходьбе. — сказал мне Витя, поднимаясь с корточек.
Мой кореш туго примотал семьсот
граммовую бутылку вина к моей ноге, я одернул штанину надёжно прикрывая широкими расклешёнными брюками тайник у себя под вельветовой тканью и зашагал вместе с Витьком к светящимся в ночи стеклянным дверям вестибюля.
— Ты не пьяный случайно Нечаев? Что-то вид у тебя подозрительный? Двоих твоих друзей уже отправили домой. От них несло как из винной бочки. — Клавдия Ивановна высокая статная женщина сорока лет с высоким шаньёном чёрных волос на голове, пропустив вперёд Витю наклонилась вперёд и заводила носом возле моего лица пытаясь вынюхать пары алкоголя.
Но это было совершено напрасно с её стороны. В этот день я даже пиво не пил в пивбаре рядом с которым жил.
Двухэтажная гостиница с ресторанном внизу и пивным баром в торце, находилась в пятидесяти метрах от нашей » хрущёвки». И я частенько бегал в пивбар с трёхлитровым бидоном за свежим пивом по поручению отца.
— Да они с собой проносят Клава. Чтобы в туалете втихаря выпить. Я уже нескольких таких умников поймал и отправил домой. А в понедельник их родителей в шкoлу на ковёр к себе в кабинет вызову. — сказал женщине подошедший к нам завуч Михал Михалыч неся в руке бутылку » лучистого».
В тот день в центральном гастрономе из недорогих вин было только » лучистое» за рубль шестьдесят и » червивка» плодово-ягодное вино по рубль шестнадцать.
Но «червивка» была на градус слабее и пилась гораздо хуже чем виноградное » лучистое». И по этому пользовалось меньшим спросом у парней в нашей шкoле.
— Расстегини куртку Нечаев. Дай-ка я тебя проверю, для твоего же блага. — пузатый завуч с лысиной на седеющих волосах подошёл ко мне и начал пыхтя обыскивать карманы моей куртки, и не найдя ничего опустился ниже к брюкам нащупав в них пачку сигарет и спички.
Но забирать их себе не стал. Я учился в десятом классе, а у десятиклассников в нашей шкoле сигареты не отбирались.
— Ладно иди Нечаев, только предупреждаю окурки в унитаз не бросать. А то из за вас старшеклассников они то и дело засоряются. — сказал Михаил Михалыч, переходя от меня к подошедшей группе ребят из десятого » Б».
Осторожно ступая по паркету я старался идти естественно в раздевалку, спиной чувствуя взгляд Клавдии Ивановны направленный в мою сторону. Эта сука мать Зюзи, была ко мне неравнодушна и постоянно пыталась подложить какую-нибудь пакость.
Причина её нелюбви лежала на поверхности. Моя мать как-то отказала ей в пошиве брюк её сыну на заказ. Клавдия Ивановна работала мастером на заводе » Точмаш». Брать с неё было нечего, а с такими мoя мaмaша не связывалась. Вот и затаила председатель родительского комитета злобу, отыгрываясь на мне за мою мать.
— Ну как Костян? Пронесло? — спросил Витёк нагнав меня на подходе к мужскому туалету.
Раздевшись в раздевалке я осторожно шагая по лестнице вверх на второй этаж, направился прямико в туалет в надежде успеть выпить, прежде чем сюда поднимется Михаил Михалыч.
— Всё на мази Вить. Но правда перессал когда » Миша» стал мне карманы в брюках ощупывать. Думаю сейчас вниз нагнётся и хана, найдёт мой тайник. — ответил я корешу, ставя ногу на унитаз.
Пока я отвязывал с ноги бутылку, Витёк стоял у дверей на шухере. В любую минуту к нам в туалет мог зайти пузатый завуч и отобрать вино принесённое с таким трудом.
— Нужно по быстрому выпить друг, пока » Миша» сюда не поднялся. — сказал я Витьку, а он уже зажёг несколько спичек поднося их к полиэтиленовой пробке на бутылке.
Обычно такие пробки на бутылках я срезал ножом. Но его у меня с собой не было, и Витёк путём нагрева снял пробку с бутылки » лучистого» и тут же присосался к горлышку запрокинув голову вверх.
Меня всегда удивляла его манера пить вино из горла. Витёк мог выдуть без отрыва бутылку бормотухи и ещё догнаться после неё пивом. Но в этот раз мой кореш выпил не отрывая губ от горлышка ровно половину и передал бутылку мне.
— Дуй Костя, и пошли в актовый зал. — сказал Витёк закуривая из моей пачки сигарету.
Я с перерывами выпил содержимое бутылки и встав на унитаз, положил её наверх в сливной бачок. И она там стукнулась об другую бутылку. Выходит, что Михаил Михалыч не всех парней ошмонал на входе, и кто-то из ребят умудрился пронести в шкoлу спиртное и, как и мы с Витей распить её в туалете, а пустую тару положить в сливной бачок.
В актовый зал мы зашли под припев легендарного хита группы «Бони Эм»
— Ra, Ra, Rasputin
Lover of the Russian Queen
There was a cat that really was gone.
К этому времени нас с Витьком развезло и мы тут же слились с общей массой парней и девчонок танцующих зарубежную попсу.
— Костя, Нечаев, потанцуем. — ко мне подошла Лариска в красивом сиреневом платье с распущенными рыжими волосами и сама пригласила меня на медленный танец.
Кто-то из ребят перемотал вперёд плёнку на магнитофоне и включил » медляк» в желании потацевать со своей девушкой в полутёмном актовом зале, освещаемым лишь вспышками самодельной светомузыки.
Но были и противники, в основном поддатые парни, желающие попрыгать под забойную музыку » Бони Эм». Но их быстро утихомирили девчонки которым больше по душе были советские песни.
— Там где клен шумит над речной волной
Говорили мы о любви с тобой. — звучала, лилась песня, а я танцевал с Лариской, с красивой рыжей девчонкой своей одноклассницей, обнимая её за талию и чувствуя аромат духов » Красная Москва» исходящий от её волос и запах молодого девечьего тела.
Витёк мой друг танцевал с подругой Лариски, полноватой брюнеткой Валей, которая была влюблёна в меня, но мне она совершенно не нравилась.
— А ты куда будешь поступать после шкoлы Костя? — спросила у меня Лариска, идя со мной под руку поздно вечером по улицам нашего городка.
» Осенний бал» в шкoле закончился около одиннадцати часов вечера и я провожал девушку до дома.
Рядом с нами шли Витя и Валя. Мой кореш «травил» дорогой анекдоты которых знал превеликое множество, а полноватая деревенская Валя громко на них хохотала. Хотя рассказчик из Витька был никудышный. Он не мог создать в голосе нужную интонацию и анекдоты у него выходили вовсе не смешные.
Только приехавшая из деревни Валя, она учась в десятом классе нашей шкoлы снимала комнату у тётки, хохотала от души про то, что рассказывал ей Витя.
— Да я об этом не думаю Ларис. После шкoлы меня в армию заберут. А отслужив пойду работать в «Сельхозтехнику» шофёром как отец. — честно ответил я девушке, идя с н ней по ночному городу и как мог пытаясь прикрыть её от пронизывающего насквозь осеннего ветра.
— А я в медицинский буду поступать. Хочу стать врачом как мать. — сказала мне Лариска, нежно беря мою руку своей небольшой девичьей ладошкой.
Мать у моей одноклассницы работала врачом-педиатром в районной поликлинике, и дочь решила пойти по её стопам.
Проводив подруг до дома, а Лариска с Валей жили на одной улице по соседству не доходя до центра нашего городка в частном секторе. Мы с Витьком постояли на углу возле военкомата напротив центрального гастронома двери которого уже были закрыты. Выкурили по сигарете прячась от холодного ветра в нише старинного купеческого дома в котором находился военкомат и разошлись каждый по своим домам.
Я жил неподалеку от центра, возле кинотеатра и городской гостиницы, а Витёк около кладбища и ему предстояло пройти по неосвещённой улице вниз к реке.
— Не ходил бы ты Костя завтра к этой Любе. Я тебе как друг советую. Толик уже одного парня подрезал из за неё. И если он узнает, что ты к ней захаживал, то тебе не поздоровится. Поехали лучше со мной в деревню к бабке. У неё самогонка для нас найдётся. И девки в селе есть безотказные. Если надумаешь, то приходи на автовокзал к десяти утра, я тебя там подожду. — на прощание сказал мне Витёк, перед тем как нам разойтись в разные стороны.
Я свернул направо к ресторану, а мой кореш пошёл прямо вниз по улице к реке и городскому кладбищу.
Придя домой я лёжа в постели обдумывал предложение друга. В его словах была доля правды. Я слышал что уголовник Толик который раньше жил с Любой, пырнул ножом парня за то, что тот пытался закадрить смазливую продавщицу. И такая же участь могла ждать и меня. Но я хотел стать мужчиной с одной из самых красивых женщин нашего городка, с продавщицей Любой Самохиной из центрального гастронома. А не с пропитыми деревенскими доярками, от которых пахнет навозом и перегаром.
— Куда-ты в такую рань собрался сынок? — спросила у меня мать выходя из туалета.
Она заметила что я сижу на кухне одетый и пью чай, а время на часах было семь утра.
— Да на автостанцию мам. Мы с Витей собрались в деревню к его бабке ехать, помочь ей дров поколоть. Он меня там будет ждать. На первом автобусе поедем. — соврал я матери не желая говорить правду.
Хотя Люба была её подругой, но мать не одобряла поведение девушки, и вряд ли обрадовалась, если узнала что я пойду к ней колоть дрова, со всеми вытекающими отсюда последствиями.
— Смотри не пей там у его бабки самогонки. Рано ещё тебе Костя свой организм молодой травить. Отец то твой совсем спился, каждый день стал с работы приходить поддатый. И я не хочу чтобы ты пошёл по его стопам. — горестно вздохнула мать, шлепая ногами обутыми в шлепанцы по полу идя в туалет поссать с утра.
Мамаша встала с кровати в ночной рубашке и так и пошла в туалет в ней при мне. Ночнушка была короткой и оголяла у мамы полноватые ноги и ляжки. Но во мне при виде голых ног и ляжек родительницы ничего не шевельнулось. На мать я никогда не дрочил и как женщина она не вызывала у меня сексуального влечения.
— На этот счёт будь спокойна мам. Я на дух этот вонючий самогон не переношу и не собираюсь его пить. Нам Витькина бабка обещала денег дать за то, что мы ей дрова поколем. И я на следующей неделе не буду брать у тебя мелочь в шкoлу. — ответил я матери одевая куртку и кроличью шапку в прихожей, снова внаглую ей соврав.
Ни в какую деревню я не собирался ехать, а шёл колоть дрова к её подруге, блядовитой продавщице Любе, которая возможно завтра сделает меня мужчиной.
— Похвально, молодец сынок. А то я замучалась вас тянуть. Отец то твой часть зарплаты пропивает, а мне нужно и за квартиру заплатить, да и тебе на проводы в армию денег набрать. — похвалила меня мать сидя на унитазе.
Я слышал как за тонкой дверью из ДВП зажурчала вода, это мамаша ссала разговаривая со мной через дверь.
Вообще у нас в семье не принято было особо стеснятся, правда голой я свою мать никогда не видел. А вот в лифчике, в трусах или как сейчас в ночнушке часто. И по этому мама без стеснения сидела на толчке, писала и вела разговор со мной через дверь.
— Там на трюмо мелочь лежит Костя. Возьми на дорогу, а то как же ты без денег на автобусе поедешь? — сказала мне мама всё ещё не вставая с унитаза.
— Спасибо мам, мне десять копеек всего нужно. А на обратную дорогу нам бабка денег даст. — поблагодарил я мать, беря с трюмо которое стояло тут же в прихожей два » пятака».
Было ещё темно когда я вышел из подъезда своей хрущёвки и зайдя в сарай в темноте нашёл в нём топор и колун стоявшие в углу возле двери.
Для подстраховки я взял с собой на всякий случай тяжёлый колун с помощью которого можно было расколоть неподдающиеся топору чурки. Которые могли быть в дровах у Любы.
У нас в доме было центральное отопление от котельной. Но раньше мы топили печь в квартире дровами. Да и сейчас приходилось растапливать дровами время от времени титан стоящий на кухне, для того чтобы помыться.
И по этому я умел обращаться как и с топором, так и с колуном.
— И зачем ты в такую рань пришёл Костя? Ещё спят все, а ты дрова надумал колоть. Соседей своим стуком разбудишь, да и себе ненарком по руке топором попадёшь. Что я твоей матери тогда скажу, если ты у меня покалечишься. А ну давай бросай свой топор и заходи в дом. — сказала мне Люба, выйдя во двор на стук моего топора в цветастом байковом халатике и в тапках на босую ногу.
Придя к дому продавщицы на окраине города ещё по темноте, я не стал её будить видя что в окнах не горит свет. Выкурив сигарету я потихоньку стал колоть дрова, благо кучка берёзовых чурбаков сваленных во дворе дома маминой подруги, освещалась уличным фонарём.
Тяжёлый колун с длинной деревянной ручкой мне в этот раз не понадобился. Дрова у Любы были сплошь из молодых тонких берёз и легко кололись топором.
— Я не хотел вас будить Любовь Александровна, думал пока вы спите половину дров переколоть. — оправдывался я перед молодой женщиной вовсе глаза рассматривая голые ножки продавщицы соблазнительно выглядывающие у неё из под халатика.
— Молодец, но я тебя не ждала так рано. Да и вообще думала что ты не придёшь. Побоишься ко мне идти. Про меня разные слухи ходят, один страшнее другого. — смеясь сказала Люба берясь нежной ладошкой за мою руку и ведя за собой в дом.
— Раздевайся Костя. Ты матери сказал что ко мне пошёл дрова колоть? — спросила у меня женщина закрывая входную дверь на ключ.
В маленькой прихожей квартиры тёти Любы было тепло и полутемно, свет горел только на кухне освещая прихожую и часть зала, служившего хозяйке дома одновременно и спальней, так как там у стены стояла незастеленная тахта с которой свисало одеяло.
— Да нет Любовь Александровна, не сказал. Меня Витёк мой кореш звал с собой в деревню сегодня, его бабке помочь по хозяйству. Моя мать думает, что я с ним в деревню уехал, а я к вам пошёл, ведь я обещал прийти и всегда держу свое слово. — ответил я женщине, стоя с ней в тесной прихожей и чувствуя как у меня встаёт колом член в штанах.
Люба была в халатике на голое тело и вдобавок бухой. От маминой подруги шёл стойкий запах водки, да и речь её была несвязной. А это означало что у меня сегодня появился реальный шанс переспать с женщиной и узнать неизведанное.
— Молодец парень. Нечего твоей мамаше знать что ты был у меня. А ты с ночёвкой в село к другу собирался, или как? — спросила Люба, слегка пошатываясь стоя передо мной на пьяных ногах.
И это обстоятельство только укрепило мои предложения о том, что мне удастся лечь в постель с симпатичной продавщицей с кукольным личиком.
— Я всегда к нему в деревню с ночёвкой езжу тётя Люба. Туда автобус ходит только раз в день, а обратно мы возвращаем в город рано утром попутно с колхозным молоковозом. — честно признался я молодой женщине, которая была старше меня всего на десять лет, а выглядела почти моей ровесницей, только морщинки под глазами выдавали реальный возраст у Любы.
— Очень хорошо, тогда нечего торопиться с дровами. У нас целый день впереди до вечера, а сейчас ещё темно и нормальные люди видят десятые сны. Я вчера до поздна у подруги на дне рождения гуляла, а ты меня разбудил своим стуком. А я так сладко спала. Думала какой гандон там на улице стучит и уже хотела ему морду набить, спьяну забыла про тебя парень. А мне под горячую руку лучше не попадаться, не смотри что я худенькая, алкашей у себя в магазине быстро на место ставлю. — пьяным голосом сказала Люба и вдруг сознательно или нечайно пошатнувшись упала на меня.
И я на миг ощутил горячее тепло её тела, которое буквально » обожгло» через тонкую ткань халата.
Впервые в жизни я был так близок с женщиной, причём с красивой, шальной от водки и недосыпа и к тому же без нижнего белья. Под халатом у Любы не было надето трусиков и бюстгальтера, так как я отчётливо ощутил давление её небольших сисек сквозь одежду, мягких и поддатливых.
А ещё я от горячего как огонь тела продавщицы из центрального гастронома по мимо запаха табака, водки вперемешку с духами, шёл таинственный возбуждающей сознание аромат. Он был резким, но в тоже время приятным и кружил мне голову.
Моя мать так никогда не пахла, да и Лариска рыжая девочнка одноклассница с которой я вчера танцевал вчера в шкoле в актовом зале, тоже так не пахла. От одноклассницы шёл аромат духов » Красная Москва» и запах молодого девичьего тела, и член у меня не стоял колом во время танца с Лариской.
А вот резкий и возбуждающий аромат шедший через халат от горячего тела Любы, сделал мой член » каменным» и я невольно прижался им к бедру маминой подруги, а так же чтобы её удержать и не дать пьяной женщине упасть, обнял Любу и скользнул рукой по её грудям в халате.
— Твоя мамаша говорила, что ты тихоня Костя. А он гляди, и лапать ещё умеет? — захохотала Люба раскатистым смехом и к удивлению не только не убрала мою ладонь со своих поддатливых грудей, которые я невольно мял ей через халат, но и положив свою ладошку поверх моей руки, сама прижала её к сиськам, как бы намекая что мне можно всё.
— Ты мне нравишься парень. И очень хорошо Нечаев, что ты один ко мне пришел без своего сопливого друга. Не люблю его, он на малолетку больно похож, а от них одни проблемы. — хриплым в раз изменившемся голосом сказала Люба прижимаясь ко мне в полутёмной прихожей.
Полупьяная продавщица с кукольным личиком и пухлыми накрашенными яркой помадой губами, смотрела на меня в упор дыша в рот водочным перегаром, а я смотрел на неё прижимая ладонью тёплые груди взрослой женщины через халат.
— Вы мне тоже очень и очень нравитесь Любовь Александровна. Вы такая красивая тётя Люба. — не менее хриплым голосом сказал я маминой подруге, целуя её в губы.
Молодая женщина тут же мне ответила и её пухлые накрашенные губки впились в мои.
У меня закружилась голова от поцелуя с Любой, красивой и порочной продавщицей из центрального гастронома, известной в городе блядью и недоступной для таких парней как я и мои одноклассники.
Мы могли только драчить на Любу и отпускать в её адрес за глаза сальные шуточки. Но в реале она и близко никого из моих друзей к себе не подпустит, Люба была «центровой» и крутилась исключительно с бандитами и богатыми постояльцами местной гостиницы.
— То-то я смотрю ты на меня всё время пялился Костя, когда я к вам домой на примерку к твоей мамаше приходила. Ладно я не против того чтобы ты со мной закрутил парень, совсем даже не против. Снимай же наконец свою куртку, шапку и ботинки. Пошли на кухню выпьем по рюмашке. У меня голова болит с похмелья и её нужно » лечить». — Люба оторвалась от моих губ тяжело дыша, и смотря на меня наглыми глазами продавщицы, ждала когда я разденусь и пойду с ней на кухню.
— Я дома особо не готовлю. Некому мне готовить, одна живу. Так что не обессудь, что есть в холодильнике, то есть. — виноватым голосом сказала Люба, доставая из старенького » ЗИЛа» родом наверное из сталинских времён, тарелки с нарезанной колбасой, сыром, жирной селёдкой иваси, тонко наструганной бужениной, красной рыбой и даже чёрной икрой.
Такого разнообразия различных дефицитных продуктов у моей матери на столе было разве что по праздникам, а у простой советской продавщицы из центрального гастронома, они составляли ежедневное меню.
— Я вино не очень люблю как и пиво, водку по большей части употребляю, но если хочешь, то можешь пива выпить Костя. Мой бывший ухажёр Толик любил » жигулёвским» с утра похмеляться, посадили менты бедолагу, а пиво осталось. — горестно произнесла Люба, ставя на стол ледянную бутылку » пшеничной» и бутылку дефицитного жигулёвского пива, которое так любил её Толик и продавщица по нём горевала.
Он хоть и провел всю жизнь в лагерях, но был видным мужиком, симпатичным на лицо, рослым с рандолевыми фиксами на передних зубах.
Толик постоянно ошивался в местном пивбаре, и вечерами в ресторане. А так как бы числился в кочегарке, в советское время даже бандиты работали, а иначе срок за тунеядство.
Правда тюрьмы Любин ухажёр не боялся и переодически возвращался на зону которая стала для него вторым домом.
— А я водку тётя Люба не очень уважаю, мы с Витей больше вино пьём и пиво. Но с вами выпью за компанию. — ответил я маминой подруге, беря со стола бутылку » пшеничной» и открыв прбку, разлил крепкий алкоголь по рюмкам.
— Ну и правильно делаешь Костя. Я не люблю алкашей, но и трезвенников тоже не уважаю. У нас в магазине все бабы выпивают, а иначе ни как, на трезвянку и поговорить не о чем. — похвалила меня Люба ловко опрокидывая стопку с водкой в свой накрашенный яркой помадой рот.
Так лихо могли пить водку только продавщицы из центрального гастронома. Я было последовал её примеру, но поперхнулся и закашлялся.
— Эх ты салабон, не стоит за мной повторять. Не хватало чтобы ты у меня водкой поперхнулся. — Люба смеясь стулкнула ладошкой по моей спине и я к удивлению откашлялся.
— Пей нормально, а как я пью, так это с опытом приходит. Нечему тебе этому учиться. — продавщица налила мне полную рюмку водки взамен разлитой и я под её присмотром выпил и закусил выпитое жирным куском селёдки с чёрным хлебом.
— Хорошо что ты ко мне пришёл Костя. Чего я до смерти не люблю, так это бухать в одиночестве. А идти куда-то с больной головой мне в лом. — Люба сама не дожидаясь пока я прожую хлеб с селёдкой, взяла со стола бутылку и разлила водку по рюмкам.
— Давай ещё по одной Нечаев, и покурим. Вроде полегчало немного, голова не так сильно болеть стала. — на этот раз мамина подруга чокнулась со мной и выпила водку без лихачества обычным способом.
— Ты еш давай, закусывай, на меня не смотри. Я с похмелья к еде безразлична. — ещё больше закосевшая продавщица после двух выпитых рюмок водки, потянулась к пачке » радопи» лежавших на подоконнике рядом с пепельницей из хрусталя, а уставился на вырез её халата, который предательски распахнулся и я увидел то, что никогда не видел.
А именно голые женские ляжки и кажется часть лобка.
От увиденного у меня аж член дернулся, ведь в те годы я ни разу не видел голой женщины и имел смутное представление о том как всё у них устроено.
Да и где было увидеть если в кинотеатре даже французкий фильм » Фантомас» в котором не было постельных сцен, шёл строго под запретом для детей до восемнадцати лет и строгие контролёрши на входе в фойе кинотеатр не пускали на сеанс малолеток.
— Меня мать с утра кашей накормила, так что я есть не хочу Любовь Александровна. Я лучше с вами покурю за компанию. — внаглую соврал я продавщице тянясь к пачке сигарет на подоконнике.
Утром я только чаю попил и особо не ел, так как на полный желудок плохо колоть дрова. Но сейчас мне действительно кусок в горло не лез, когда передо мной на стуле раскорячив ноги сидела пьяная Люба, одна из самых красивых женщин нашего городка, переспать с которой было несбыточной мечтой многих парней.
Но не каждому Люба давала, только тем у кого в кармане водились деньги и к то ей нравился. А мне похоже сегодня посчастливилось лечь с ней в постель просто так, за колку дров.
— У меня каши нету, но в обед я тебе суп какой-нибудь сварю, а вечером картошки пожарю. Ты же вроде как у матери с ночёвкой отпросился к другу в деревню Костя, так эта ночёвка будет в моём доме. — к моему удивлению сказала Люба сидя передо мной на стуле положив ногу за ногу да так, что мне стала видна полностью сторона её ноги вплоть до бедра.
А она бухая и без трусов. Халат на ней надет на голое тело, и стоит мне потянуть за его хлястики, как я увижу её голую, мелькнула в моей голове шальная мысль, смотря на полы Любиного халата.
— Да я особо и не стремлюсь домой Любовь Александровна. Там отец в запое, и он опять будет скандалить с матерью. — дрожащим от волнения голосом сказал я женщине, до конца не веря в такую удачу, как остаться с ночёвкой один на один в доме у самой Любы, центровой бляди, очень красивой и развратной женщины.
— Да ладно врать Костя. Михайловна так твоего папашу огреет скалкой по горбу, что ему не поздоровится, если он рот свой на неё откроет. — усмехнулась Люба туша окурок сигареты в пепельнице.
И она была права, моя мать частенько лупила мужа скалкой за пропитый трояк с аванса или получки.
— А ты можешь мне услугу оказать Нечаев? Поторопи свою мамашу. Хочу брючный костюм который она для меня шьёт, на следующей неделе надеть и пойти в нём на свадьбу к знакомым. За мной не заржавеет. — Люба вопросительно посмотрела на меня, и вдруг встав со своего стула, к моему изумлению и ужасу одновременно шагнула ко мне и села жопой на мои колени обвив рукой меня за шею.
— Да, да, конечно Любовь Александровна, я завтра же поговорю с мaмoй и она закончит вам шить ваш костюм. — заплетающимся от страха и от возбуждения языком ответил я женщине, чувствуя давление её пухлой попки на своём члене и видя почти полностью одну из её сисек с тёмно-коричневым соском в вырезе халата.
— Я тебе верю парень. Но предупреждаю, обманешь меня, пожалеешь об этом. Я обманщиков строго наказываю. — то ли в шутку, то ли всерьёз произнесла Люба и перехватив мой взгляд направленный на вырез её халата, усмехнулась и взяв в руку мою ладонь просунула её к себе под халат и положила её на одну из своих сисек.
— Потрогай её, разрешаю. Хотя ты ещё не заработал, но так и быть тебе даю авансом. — хихикнула поддатая продавщица ерзая попкой на моих коленях.
Люба чувствовала мой член которым я упирался ей в жопу, и играла со мной в преддверии интимной близости которая неизбежно должна бы ыла произойти между нами в это утро.
— Какие они у вас нежные Любовь Александровна! — почти шопотом срывающимся от волнения голосом сказал я молодой женщине сидевшей у меня на коленях, лапая рукой её за груди.
Едва я к ним прикоснулся, меня словно током ударило, до того было приятно держать в ладони самую настоящую женскую грудь. Ведь я их никогда не видел голыми и только предполагал как они устроены, а сейчас не только прикасался к этой волшебной части женского тела, но и внаглую их мял, дрожащими руками.
Сиськи у Любы были не сильно большие, но и не маленькие, средние, возможно чуть больше средних и они на удивление у неё были упругие, не мягкие как вата учитывая образ жизни продавщицы из центрального гастронома, а именно упругие, с большими сосками которые в миг стали твёрдыми под моими пальцами.
— Нравятся? А я не каждому даю себя лапать. Только тем кто мне по душе. Тебе вот разрешаю их потрогать Костя. Ты мне нравишься очень парень, можешь смелее меня ласкать, не бойся. — Люба снова прижала рукой через халат мою ладонь лежавшую у неё на сиськах как бы показывая чтобы я был смелее с ней.
Ведь впервые в жизни коснувшись рукой этой интимной части женского тела, я лишь нежно гладил сиськи двадцативосьмилетней продавщицы, а надо было их мять сильнее.
— Вот так, не бойся, мни их Костя. Я люблю когда парни меня лапают. — Люба засопела носом и тяжело задышала, когда я в ответ на её просьбу стал мять ей сиськи рукой, ловя в этот момент ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Пошли в комнату Костя. А тут на кухне неудобно. Да и мне лечь нужно, голова кругом идёт, я сейчас со стула упаду. — мамина подруга поцеловала меня в губы коротким но возбуждающим поцелуем на секунду просунув язык мне в рот и быстро им там заводила из стороны в сторону.
И этот страстный поцелуй не был похож на тот поцелуй в прихожей. Сейчас женщина сидя у меня на коленях, давя своей небольшой попкой мой член, засунула язык ко мне в рот намекая на близость.
— Тут нам никто не помешает, а на кухне через занавеску соседи могут увидеть. Про меня и так по городу слухи ходят о том что я блядь, а ещё припишут что я сына своей подруги соблазняю у себя в квартире. — сказала мне Люба заходя со мной в зал служивший молодой женщине спальней сильно пошатываясь на пьяных ногах.
Продавщица включила в комнате напольный торшер стоявший в углу возле тумбочки с телевизором, а на кухне свет потушила и вообще закрыла за собой дверь, чтобы происходящее в зале не было видно через кухонное окно, на котором висела тонкая занавеска.
— Я уже давно ни с кем не была. И домой я к себе никого не вожу. — мягкой кошачьей походкой, шатаясь на непослушных ногах Люба отошла от торшера к тахте и сняв с себя халат, голая легла на постель призывно раздвигая ноги.
На несколько секунд я впал в самый настоящий ступор увидев в тусклом свете торшера голую женщину, рассматривая её груди и лобок покрытый жёсткими светлыми волосками, идентичными по цвету волосам на голове у маминой подруги.
Но подробный ступор овладел мной лишь на секунды, а в следующее мгновение я лихорадочно стаскивал с себя свитер, рубашку и брюки вместе с трусами кидая одежду на пол и ложась со стоящим колом членом на тахту к голой Любе.
— Не трясись ты так Костя. Ты что мaльчик ещё? Забавно, я тебя сейчас мужиком сделаю Нечаев. Потом меня благодарить будешь. — хихикнула Люба, прижимая меня к себе.
Когда я лёг к ней на тахту моё тело била мелкая дрожь и опытная женщина это почувствовала.
— В этом нет ничего страшного парень. Смелее, толкай его, двигайся на мне. — подержав меня в своих объятиях немного, Люба вновь легла на спину широко раздвинув ноги и когда я дрожа от неизведанного лёг на неё сверху, молодая женщина сама направила мой член в своё влагалище, так как я по началу ткался залупой ей в лобок и даже подмахнула лёжа подо мной показывая мне что нужно делать.
— Люба, Любочка, Любовь Александровна. — мой член вошёл в горячее лоно маминой подруги и я стал её ебать, делая неуверенные толчки на продавщице лёжа на ней сверху.
А это в тысячу раз лучше чем дрочить, мелькнуло моей голове и я едва не потерял сознание от небывалой сладости охватившей меня в этот момент.
Сделав всего лишь пару качков в горячей и склизкой вагине маминой подруги, я тут же ей туда спустил. Оргазм был такой силы, что если бы я не занимался усиленно онанизмом с восьмого класса, то наверняка сейчас потерял бы сознание от первого полового сношения с женщиной.
— Блядь налил мне в неё по края. А если я залечу от тебя Нечаев? Будешь помогать мне ребёнка воспитывать? — хохотнула Люба когда я отвалился с неё в сторону на постель.
Говоря по ребёнка продавщица конечно шутила. По слухам ещё в молодости она сделала неудачный аборт и больше никогда не могла иметь детей. По этой причине Люба не выходила замуж и жила в своё удовольствие, меняя ухажёров как перчатки.
— Да я шучу Костя. Я бы с радостью от тебя бы родила будь это возможно. Но увы врачи сказали что у меня нет шансов стать матерью. — без особой печали в голосе произнесла Люба вытирая мне член своими трусами, неизвестно как оказавшиеся у неё в руках.
— Они чистые, ещё не одевала. Не идти же мне в ванную за полотенцем. — сказала продавщица словно извиняясь передо мной за то что она использует своё нижнее белье в интимной гигиене.
Мамина подруга подтерлась им сама и сунув трусики под подушку, навалилась на меня сверху и стала ласкать.
— Лежи, не дёргайся, я ещё хочу. А так он у тебя быстрее встанет. — подруга моей матери лёжа со мной в обнимку на тахте в тусклом свете торшера ласкала меня своими маленькими ладошками, немного грубоватыми от работы продавщицы, ведь женщине приходилось таскать ящики с водкой.
А мне по началу её ласки не понравились, и я было хотел вырваться из объятий Любы, но она силой удержала меня возле себя, лаская ладонями и целуя в губы.
Опытная блядь своими ласками быстро подняла мне член, не прикасаясь к нему руками, просто лаская меня и целуя в губы.
— Молодец, вот видишь второй раз у тебя лучше получилось. А дальше всё пойдёт как по маслу. Первый блин он всегда комом выходит. — хохотнула Люба лёжа подо мной с раздвинутыми ногами.
Всё закончилось быстро не успев толком начаться, но когда я лёг второй раз на мамину подругу, я сам вставил ей член в пизду и уверенно стал совершать на женщине толчки, чувствуя как мой член входит в её влагалище и похлюпывает в нём при выходе.
— Я впервый раз со взрослым мужиком в постель легла с соседом по даче. Мне восемнадцать лет тогда было, а ему сорок. Шла пьяная с танцев, а он меня подвёз на своих » Жигулях» до дома. Облапал всю дорогой, но не тронул. Просто пригласил к себе на дачу на следующий день, жена у него в город уехала, а он один там остался. И я пошла, дала дяде Вите » целку» себе сломать. И не пожалела, он ласковый был и опытным в постельных делах мужчиной. Всё сделал так что я и боли особой не почувствовала, только приятно с ним было.
Вот и я сейчас тебе Костя » целку» сломала. Со мной ты мужиком стал и я ещё кое-что покажу как с женщиной нужно быть, потом мне спасибо скажешь. А сейчас сходи выключи торшер и давай немного поспим пока на улице ещё темно. У нас весь день впереди, вечер и ночь. — Люба вновь достала из под подушки свои шелковые трусики, вытерла мне член опавший в её сочном и на удивление не сильно растянутом влагалище, подтерлась ими сама, а сами трусы бросила на пол.
— Они грязные уже, я полотенце потом возьму. Да и вообще мы с тобой потом титан затопим и помоемся в ванной. А сейчас я спать хочу, голова после пьянки болит, мне выспаться нужно. — Люба нетерпеливо подтолкнула меня к краю тахты ладошкой под жопу, чтобы я встал и выключил свет.
А когда я спотыкаясь в темноте лёг обратно к ней в постель. Молодая женщина обняла меня и крепко прижала к себе накрывая нас обоих тёплым одеялом.
Впервые в жизни я засыпал с голой женщиной, подругой своей матери портнихи, прижимаясь опавшим членом к её поддатливому телу и вдыхая аромат духов шедший от волос красивой блондинки с кукольным личиком.
— Обними меня Костя. Я люблю на правом боку к стене спать. — Люба повернулась ко мне задом и я невольно прижался к её небольшой но упругой попе вялым отростком целуя женщину в спину.
— Люба, Любочка, мне так хорошо было с тобой. — шептал я маминой подруге ласковые слова на ушко, лёжа позади неё, но она меня уже не слышала.
Пьяная Люба спала сладко посасывая носом, а вскоре заснул и я держа в объятьях женщину переспать с которой было несбыточной мечтой многих моих друзей и одноклассников.
— Костя вставай! Ну ты и спать здоров Нечаев? Так всё на свете просишь соня. — будила меня Люба стоя возле тахты одетая в юбку и в блузку.
В комнате было светло, а за окнами светило тусклое осеннее солнце .
Я сам не помнил как заснул и проспал продолжительное время, пока не рассвело и на дворе наступил день.
— Извините тётя Люба, я ночью дома плохо спал, вот и вырубился. — оправдывался я перед маминой подругой, вставая с тахты голый и ища свои трусы и остальную одежду на полу.
— Они на стуле лежат, там же и брюки с рубашкой. Можешь и не одеваться вовсе. Меня нечего стесняться. — сказала мне Люба, показывая рукой на стул на котором висела моя одежда.
— А у тебя он вновь в рабочем состоянии. За что люблю молодых парней, так это то что они быстро восстановливаются после секса. У моего Толика нужно домкратом поднимать, хотя он ещё и не старый. — хихикнула Люба не давая мне одеть трусы.
Мамина подруга подошла ко мне вплотную и взявшись ладошкой за мой член, а у меня был хороший стояк с просонья, стала его мять и поглаживать смотря в мои глаза похотливым взглядом.
— Он у меня быстро встаёт Любовь Александровна. Вы не пожалеете что со мной связались. — похвалился я перед маминой подругой, прижимаясь к стоящей передо мной женщине по возрасту на десять лет старше меня, стоявшим колом членом.
В те годы я мог дрочить по пять раз подряд и член у меня практически не падал.
— Иди поешь, я суп тебе сварила. А постель от нас никуда не денется Костя. — продавщица не дала себя завалить на тахту как я этого хотел, вырвалась из моих рук и пошла на кухню откуда доносился вкусный запах горохового супа с мясом.
Из одежды я надел на себя только трусы, а брюки с рубашкой и свитер надевать не стал. В доме у Любы было тепло, пока я спал женщина успела затопить печь, чтобы её молодому любовнику было не холодно.
— Садись за стол Костя. Я тебя буду кормить. Давно я суп не варила. На работе все больше всухомятку обедала. Специально для тебя пришлось на рынок за говядиной идти. Но мне хорошо с тобой парень, а для тех с кем мне приятно, я последнее отдам. — сказала Люба, усаживая меня за стол.
А я только что заметил что она совершенно трезвая и не так давно пришла с улицы. Глаза и губы у продавщицы были подкрашены, а на её красивом кукольном личке был нанесён умелый макияж.
— Спасибо тётя Люба. Но я ещё не заработал на суп с мясом. Дрова то у вас всё ещё лежат не колотые. — ответил я женщине показывая ей через окно во двор где лежали берёзовые чурбаки.
— Ну какая я тебе после всего тётя милый. Можешь Любой меня называть. Я лишь на немного старше тебя Костя и ты мог бы стать моим мужем, при других обстоятельствах. — мягким голосом сказала мне продавщица наливая в тарелку из кастрюли стоящей на плите, пахучий гороховый суп.
Признание молодой женщины меня удивило. По честному о женитьбе я и не думал. В то время я ещё хотел погулять, а создание семьи было для меня в отдаленной перспективе. И если бы я захотел жениться то только не на Любе, а на своей однокласснице рыжей девчонке Лариске, которую любил.
— С армии вернусь и обязательно женюсь на тебе Любочка. — в шутку ответил я женщине, ложа руку ей на колено.
Мамина подруга сидела рядом со мной за столом и ела вместе со мной суп. Водки на столе не было, мы обедали на «сухую» и это обстоятельство меня лично удивило.
— Если хочешь могу налить выпить. А я в завязке. Утром голову » поправила» и хватит. — продавщица было потянулась к холодильнику где у неё стояла водка, но я её остановил.
— Я не хочу выпивать Любочка. Поем и пойду колоть дрова. — ответил я женщине потянув её за руку от холодильника.
По честному мне больше хотелось вновь ощутить горячую негу её влагалища и чувствовать как его ребристые стенки обхватывают мой член словно кольцом.
— Молодец, ты суп ешь давай, а дрова подождут. Успеешь ещё поколешь, день только начинается. — Люба вернулась за стол и стала смотреть как я ем куря сигарету.
Мне всегда нравилось как женщины курят, но подобные сцены тогда можно было увидеть по большому счёту в кино, в основном в зарубежных фильмах. А так просто встретить на улице курящую даму было нереально. В конце семидесятых представительницы прекрасного пола если и курили, то скрытно, а на людях как правило предпочитали скрывать свою пагубную страсть к табаку.
И сейчас видя как передо мной сидит на стуле продавщица с кукольным личиком положив ногу за ногу демонстрируя мне красоту своих ног и ляжек и выпускает из своих чувственных губ табачный дым. Я невольно залюбовался Любой, красивой молодой блядью, подругой моей матери и первой женщиной в моей молодой жизни.
— Я наелся и пожалуй пойду во двор колоть дрова. А то осенью день короткий и скоро вечер наступит. — сказал я женщине вставая изо стола.
Мне было неудобно пользоваться добротой Любы которая не только меня накормила и напоила, но и сделала мужчиной в это утро и я хотел отблагодарить мамину подругу, а именно переколоть ей бесплатно дрова. Денег с продавщицы я не собирался брать.
— После еды нельзя сразу работать, а то завороток кишок можно получить. Пошли в комнату телевизор посмотрим и я хочу ещё тебе разочек дать Костя. Ты ведь кончил несколько раз на мне, а я нет, не смогла, у тебя быстро все происходит. Может сейчас ты подольше со мной будешь. — Люба села ко мне на колени и обвив рукой меня за шею, стала целовать в губы взасос, а я в ответ мял женщине груди через блузку надетую на ней и упирался стояком ей в попку, небольшого размера, словно футбольный мячик.
— Я сама хочу на тебе сверху побыть Костя. Так мне очень нравится. — зайдя со мной в зал служивший молодой женщине спальней, Люба сняла с себя одежду и заставила меня лечь на тахту на спину, а сама легла сверху лаская и целуя мне грудь.
— Обожаю сама на мужчине сверху ерзать. Это самая моя любимая поза. Запомни на будущее парень. — мамина подруга от ласк перешла к делу, а именно пристав надо мной, упираясь одной рукой мне в грудь, другой рукой придерживая мой член, со стоном села на него влагалищем и наклонившись вперёд положив ладони мне на плечи, заёрзала на моём хую вверх и вниз.
— Люба, Любочка, Любовь Александровна, так хорошо с вами. — только и смог сказать я молодой женщине придерживая её двумя руками за бёдра.
В подобной позе когда я был лишён движения и лишь принимал на свой член толчки влагалища продавщицы, я продержался гораздо дольше и дал возможность маминой подруге испытать оргазм вместе со мной.
— Ооойй, всё Костя, всё милый. — Люба с силой заёрзала на мне максимально наклонив туловище вперёд касаясь сосками своих не сильно размятых сисек моей груди.
В этот момент я уже спускал ей в пизду и женщина почувствовав это, сама испытала оргазм одновременно со мной.
— Толик только весной из тюрьмы выйдет. А до этого времени зиму ты можешь ко мне приходить Костя. Не бойся, я тебя в обиду не дам. Ни Толик, ни его друзья уголовники тебе ничего не сделают. Ну если ты конечно хочешь продлить отношения со мной. — Люба лежала голая на тахте и курила сигарету, а я сидел рядом с ней запустив пальцы в светлые с рыжинкой волосики её лобка и в свете дня любовался обнажённой красотой подруги своей матери.
Тело у Любы было без изъянов, точёные стройные ножки, нежные гладкие ляжки, животик, неразмятые сисечки и красивое кукольное личико с пухлыми накрашенными яркой помадой губами, вызывали во мне стойкое желание заниматься любовью с маминой подругой.
— Я согласен Любочка, и я не боюсь твоего Толика. И вообще зачем он тебе нужен? Я буду твоим парнем. — искренне ответил я женщине и зачем-то наклонил голову к низу её живота и поцеловал Любе лобок покрытый светлыми волосками.
— Толик мне никогда лобок не целовал. А ты целуешь Костя. Но не нужно этого делать по крайней мере сейчас. Вечером я титан протоплю, помоемся с тобой в ванной, и тогда целуй меня где хочешь. Иди лучше на улицу дрова коли, а то я смотрю тебя на разврат потянуло, я такие вещи никогда не делала с мужчинами и мне стыдно. — Люба мягко оттолкнула мою голову от своего белесого лобка и притянула меня к себе под бок.
— Знаешь я хочу чтобы ты там меня поласкал языком Костя. А взамен и я сделаю тебе губами приятно. Ты мне нравишься и тобой не брезгую. — продавщица поцеловала меня в губы, прошлась мелкими поцелуями по груди и животу, застыв возле лобка.
Я держал в руках светлую Любину голову и ждал когда она начнёт сосать у меня член. Из рассказов старших парней во дворе, я знал что есть некоторые девушки бляди, которые делают парням минет. И продавщица из центрального гастронома похоже была одной из них.
— На трезвую не могу. Мне стыдно. Вечером всё будет. Ты у меня, а я у тебя. А сейчас вправду одевайся и ступай во двор. Твой топор тебя уже заждался. А я стиркой займусь, за неделю уйма грязного белья накопилась. — Люба подняла голову от моего лобка и встав с тахты накинула на себя короткий байковый халатик.
— Но я не умею этого делать Любовь Александровна. Я просто хотел у вас волосики на лобке поцеловать. — от волнения я снова перешёл в разговоре с продавщицей на вы, подходя к молодой женщине сзади, обнимая её за талию.
— Всё хорошо будет милый, я тебе подскажу как надо. Главное у тебя желание есть сделать мне приятно. А остальное само придёт. — Люба высвободилась из моих объятий и пошла в ванную где у неё стояла в углу стиральная машинка.
Ну а я быстренько оделся и вышел во двор где меня действительно ждал топор воткнутый в берёзовую чурку.
Утром пока я спал на тахте, Люба вынесла мой топор из дома и воткнула его в один из чурбаков.
Колоть дрова мне пришлось со стоящим колом членом. Так как я всё время думал о предстоящем вечере. И что я буду лизать влагалище у маминой подруги.
Хотя по правде у меня и в мыслях не было подробного. Я просто поцеловал любимой женщине лобок и не собирался целовать ей письку. Но раз она сама этого хочет, а в ответ аналогично сделает мне приятно ртом, то тогда и я у неё полижу. А почему бы и нет, я не брезговал Любой и хотел целовать её прекрасное тело везде.
— И зачем нужно было надрываться Костя? В другой раз бы доколол, ведь я тебя не гоню. — Люба вышла во двор когда уже начинало темнеть в чёрной телогрейке накинутой на плечи.
К этому моменту во дворе её дома, вместо чурбаков лежала куча берёзовых дров, аккуратно расколотых на мелкие части.
— Да мне не в тягость работа Любочка. Для тебя я готов хоть десять машин дров переколоть, а деньги за работу я с тебя не возьму. — ответил я женщине заходя с ней в дом.
Если утром я был в твёрдом решении переколоть дрова у продавщицы из центрального гастронома и взять с неё плату за работу. То теперь после всего что между нами произошло и ещё предстояло произойти, денег с Любы я брать не хотел.
— Возьмёшь, ещё как возьмёшь. Богатей какой нашёлся? Постель между нами не в счёт. Мне ведь тоже с тобой приятно было глупенький. На держи за работу. Мне одной машины дров будет мало на зиму, ещё пожалуй » ЗИЛа » привезу. А ты их поколешь Костя. Да ещё в сарай сложить нужно. Так что без дела у меня не останешься. — Люба достала из серванта стоявшего на кухне кошелёк и дала мне из него десять рублей.
— Но это же много Любовь Александровна!
Я не могу взять у вас такие деньги. — удивился я щедрости маминой подруги, которая вместо положенного в таких случаях » трояка», обычная такса за колку машины дров в конце семидесятых, дала мне целый » червонец».
— Попробуй только не возьми щенок. Я тебе не только за дрова деньги плачу, но и за удовольствие. Мне было хорошо с тобой Костя. И я ещё хочу кое-что от тебя получить. Так что ложи деньги в карман и давай раздевайся. Я титан протопила и ужин приготовила пока ты дрова колол. — Люба силком заставила меня взять у неё десять рублей, засунув » красненькую» бумажку с Лениным мне в карман куртки и застегнув его на молнию для надёжности.
— Ты насчёт меня не переживай милый. Я этот » червонец» завтра за день на работе » сделаю». Так что можешь взять его со спокойной душой, я не обеднею. — засмеялась блондинка продавщица, помогая мне снять куртку.
А я только сейчас увидел из прихожей накрытый стол на кухне, где по мимо сковородки с жареной на сале картошкой, стояли разнообразные закуски, колбаса нескольких сортов, сыр, буженина, копчёная рыба к пиву и бутылки с самим » жигулёвским», водка, вино и ещё уйма различных явств. В основном дефицит принесённый Любой и магазина, то есть те продукты которые обычным людям не достаются.
И глядя на это изобилие на столе у обычной советской продавщицы, я невольно подумал о том какой же стол у заведующей райпо?
— Мой её хорошенько Костя. Ты же целовать собрался, а она в таком случае должна быть чистой. Впрочем как и твой член, я ведь тебе тоже приятное сделаю ртом. — говорила мне Люба стоя передо мной в ванной, подставив свой белобрысый лобок под струи тёплой воды льющейся из душа.
Я тёр маминой подруге намыленой душистым мылом ладонью её письку между ног, прикрытую сверху розовыми половыми губками, которые мне вскоре предстояло лизать. А Люба взяв в свою нежную ладошку мой член стоявший у меня колом, мыла шампунем мне залупу.
За столом мы сидели голые, так как единственное окно на кухне было плотно зашторенно. И посторонний человек не мог за нами подсмотреть с улицы. Да и подсматривать было некому. Любины соседи по бараку в котором она жила, пожилая пара пенсионеров, их блядовитая продавщица прикормила, принося им из магазина время от времени, какой-нибудь дефицит.
— Давай на стуле попробуем Костя? Сто лет на стуле не еблась. А у тебя он и не думает падать, словно кол стоит. У моего Толика домкратом нужно поднимать, а твой конец сам встаёт. — предложила мне мамина подруга, после того как мы с ней выпили холодной водки из холодильника и закусили разнообразными закусками в изобилии представленных на столе.
Продавщица встала со своего стула и уселась ко мне на колени передом придерживая рукой меня за конец.
— Я так тоже люблю, очень удобно сидя. Правда милый? — Люба полностью села влагалищем на мой член и тихонько заёрзала на нём раскачиваясь из стороны в сторону, как бы натирая стенки вагины об мою залупу.
— Аааа, ааа, вот так хорошо, ооойй, как же мне приятно Костя! — продавщица сидя у меня на коленях передом, поскуливая ерзала на моём хую, поднимаясь на нём вверх и вниз, держа руками меня за плечи.
А я придерживая мамину подругу за бедра, смотрел в её глаза наглые и бесстыжие, умело накрашенные тенями, и изнывал от кайфа.
Секс на стуле когда Люба сидя ерзала на моём члене, был даже лучше чем аналогичная поза лёжа. И на этот раз я ещё дольше продержался, и к удивлению член у меня долго не становился вялым после оргазма, а продолжал стоять в Любиной пизде.
— Что он у тебя не падает Кость? Впервый раз такое с парнем. — прерывисто дыша спросила у меня Люба, сидя на моих коленях.
Молодая женщина хорошо кончила ерзая вверх и вниз у меня на члене и сейчас чувствуя что он у меня ещё не упал, пыталась догнать ускользающие волны оргазма.
— Не знаю Любовь Александровна, наверное ему хорошо в вашей письке. — ответил я маминой подруге, наконец ощущая как мой член стал опадать внутри неё.
После небольшого отдыха под водку с хорошей закуской и выкуренных сигарет. Люба уже в комнате на тахте сделала мне умопомрачительный минет, предварительно сходив со мной в ванную, где она подмылась сама и помыла мне член тёплой водой с мылом.
Сосала продавщица умело и быстро довела меня до оргазма, да такого что потемнело в глазах. А потом Люба легла на тахту широко раздвинув ноги и я с удовольствием вылизал у маминой подруги пизду, в которой хуёв побывало больше чем волос у Любы на лобке.
Ушёл я от любвеобильной продавщицы рано утром в понедельник. Мне нужно было идти на занятия в шкoлу, а Любе на работу в магазин.
Я шёл по ещё темным улочкам города и в кармане брюк у меня лежал » червонец», честно заработанные деньги упорным трудом, махая топором и » работая» членом в постели . А ещё я стал мужчиной, и не с кем нибудь, а с самой Любой, красивой продавщицей из центрального гастронома.
— Дурак ты Костян что со мной в деревню не поехал. У моей бабки самогон отменный, она мне целый литр дала. И я с ним в клуб ходил, там девок полно, и они свободно дают себя лапать за сиськи. — сказал мне в шкoле Витёк, когда мы вышли с ним покурить за гаражи на большой перемене.
— Что мне твой самогон Вить. Я у Любы дрова колол и она оставила меня у себя ночевать. Мать думает что я с тобой в деревню поехал, а я Любе засаживал всю ночь. Вот смотри она мне дала и за дрова и за то что я ей хорошо в постели сделал. — ответил я корешу, доставая из кармана шкoльных штанов » червонец».
При виде красной бумажки с бюстом Ленина, у Витьки глаза на лоб полезли. Ведь он, да и я тоже, больше рубля в руках никогда не держали, а » червонец » был для нас целым состоянием.
— Это Любб…ааа тебе дала? — заикаясь от увиденного переспросил Витёк, смотря на десятку в моей руке ошалелым взглядом.
— Она самая, Любовь Александровна. И кто из нас дурак Вить? Пошёл бы со мной к ней дрова колоть, глядишь и тебе что нибудь обломилось. — я убрал деньги обратно в карман и затягиваясь болгарской сигаретой, вкратце рассказал другу о том, что у меня было с продавщицей из центрального гастронома.
Умолчав про то, что она делала мне минет и я лизал у неё пизду. Витёк был моим лучшим другом почти что братом, но даже ему не положено было об этом знать.
— Да нет Кость, вдвоём бы она нам не дала. И вообще я тебе не советую больше к ней ходить. Последствия могут быть серьёзные, да и от этой Любы триппер легко подхватить. — с завистью в голосе произнёс Витёк, откровенно мне завидуя.
Он знал что Люба ему никогда не даст, вот и меня от неё отваживал. Но я на друга был не в обиде. Что поделаешь, если счастливая карта переспать с одной из самых красивых женщин нашего городка досталась мне, а не ему.
Всю зиму до самой весны я захаживал на окраину города в бараки к продавщице из центрального гастронома. С Любой в постели я перепробовал многое, а однажды она даже дала мне в попу. Очевидно её приучил к аналу Толик, пол жизни просидевший на зоне.
Но мне подобный извращённый секс не понравился, я только сунул член Любе в очко, сделал несколько толчков женщине в задний проход, и докончил традиционным способом во влагалище.
За неделю до прихода Толика из тюрьмы, Люба честно меня об этом предупредила, сказав чтобы я больше к ней не приходил. А мне как раз это было и на руку. К тому времени её прелести порядком надоели, и я без сожаления с ней расстался.
Как и обещала Люба, её ёбарь уголовник меня не тронул и я даже выпивал несколько раз с фиксатым Толиком в пивбаре. Он после отсидки устроился работать сапожником в быткомбинат, а моя мать стала к тому времени в нём заведующей и Толик по этому простил мне то, что я поёбывал его подругу, пока он чалился на зоне.
А вскоре после окончания шкoлы в конце мая меня и Витю забрали в армию. Я попал служить в ракетные войска стратегического назначения на Урал, а мой кореш на Юг в морскую пехоту.
Служа в армии из письма матери я узнал, что сапожника Толика в очередной раз посадили за пьяную драку, а Люба спуталась с шабашниками молдаванами которые строили свинокомплекс рядом с нашим городом, и уехала с ними в солнечную Молдавию, выйдя замуж за их бригадира.
Свою шкoльную любовь рыжую девчонку Лариску, живой я больше не увидел. Она умерла от неизлечимой болезни за полгода до моего возвращения из армии.
Витёк переживёт Лариску на десять лет и погибнет в начале девяностых отравившись спиртом » Royal «.
Ну, а я давно живу в столице, в Москве у меня семья и любимая работа. Но каждый год осенью в конце сентября, я приезжаю в свой родной город, брожу по его тихим улочкам, покупаю в местном магазине бутылку дешёвого красного вина и иду к шкoле.
За сорок лет с тысяча девятьсот семьдесят восьмого года она практически не изменилась, только шифер на её крыше заменили на железный профлист. А так в целом средняя шкoла в которой я проучился с Витьком и Лариской десять лет, осталась прежней, даже рамы на окнах деревянные, какие были в семидесятых, а не современные пластиковые.
И каштановая аллея напротив шкoлы сохранилась.
Открыв бутылку, я стою среди старых каштанов, пью из горлышка вино, » закусывая» его сигаретным дымом как сорок лет назад. Смотрю на окна своего десятого » а» на втором этаже, пускаю скупую мужскую слезу, вспоминая то весёлое и беззаботное время. «Осенний бал» семьдесят восьмого года, рыжую девчонку Лариску, лучшего друга Витька и Любу, красивую продавщицу из центрального гастронома, мою первую женщину.
Эх молодость, молодость, ты как времени замок.
Прислано: Костя