Признаюсь честно — эту историю я нашел в сети, ее рассказал о себе один человек. Ссылку на нее я потерял. Решил опубликовать, изменив имена и детали сюжета. Незнакомый друг, прости и не обессудь!
Тогда мне было двенадцать лет.
Дело было летом, на каникулах. У нас во дворе был ничей сарайчик, где валялся всякий никому не нужный хлам. Я сидел за стопкой пустых полуразбитых деревянных ящиков. Я пришел проверить свой тайник. В определенном месте была прикопана плоская металлическая коробочка с закрывающейся крышечкой. В ней хранилась обернутая в пропарафиненную бумагу маленькая фотография Нинки Савичевой, моей одноклассницы, в которую я был влюблен. Об этом не знал никто, включая и саму Нинку.
Я только-только спрятал свое сокровище на место, как в сарай влетела Натка Круглова, ее сопровождала ее подруга Лика Еремина. Девочки были на два года старше меня и уже перешли в восьмой класс. Натка была чем-то возбуждена и ругалась:
Вот хрен им всем, так и передай. Пошли они: И вообще, иди отсюда, я пописать хочу!
Ну ладно: — пробормотала Лика, повернулась и ушла.
Натка присела спиной ко мне за ящиками, задрала юбку, спустила трусики и зажурчала. Меня она не заметила, а мне ее было прекрасно видно в щелочку, правда, только сзади. Но тут я пошевелился и нечаянно зацепил ящик. Натка быстро натянула трусики, одернула юбку и подскочила ко мне:
Ах ты: Подсматриваешь, засранец? Что, письку не видел? — разгневанно заорала она на меня. — На, смотри!
Она поставила подножку и коротким ударом сбила меня с ног. Раскорячась села мне верхом на грудь, коротким жестом сдвинула в сторону перепонку трусиков:
На смотри! Нет, смотри! А, мало? Лижи! — и она писькой села мне на рот. — Лижи, говорю!
Я, сам плохо осознавая, что делаю, лизнул, потом, подсунув сзади руки ей под попку, раздвинул пальцами губки, запустил язык между ними и принялся нежно вылизывать все, что обнаружилось между ними. Она оторопело замерла, потом злое выражение ее лица сменилось на удивленное, затем на ласковое, она завела кверху глаза, вздохнула, нехотя сдвинулась с моего лица вниз, наклонилась, и нежно меня поцеловала:
Прости, Санек. Не обижайся.
Она встала, я тоже вскочил. Я даже не знал, что сказать, и почему я это сделал. Если бы в те годы кто-то узнал, что я лизал девочке письку, мне бы не поздоровилось — это считалось величайшим позором.
До конца дня я ходил сам не свой. У меня еще никогда не было даже слегка сексуальных контактов, а тут такое!
На другой день Натка подошла ко мне во дворе.
Привет, Санек!
Привет, Натик!
Она неловко помялась, и, запинаясь, проговорила:
Есть чай, есть тортик. Зайдешь?
У меня в груди замерло сердце:
Когда?
Можешь через полчаса?
Приду.
Ровно через полчаса я звонил в ее дверь. Натка меня встретила в коротеньком домашнем халатике, запахнутом и завязанном пояском. Она потащила меня на кухню, усадила за стол. Время было простое, на столе была сахарница с сахаром, две чашки и два блюдца. В мое она положила большущий кусок шоколадного тортика, себе взяла совсем маленький.
Когда я умял свой кусок, она сказала:
Понимаешь, я вчера злая была, а тут ты не вовремя подвернулся. Ну, я и:
Нат, — перебил я, — я ведь ничего. Мне понравилось. Даже очень!
Правда? — лицо Натки полыхнуло краской.
Правда.
Не знаю, откуда у меня взялась смелость. Я подошел к ней, опустился на колени у ее ног, раздвинул их, и раскинул полы халатика. Мало того, что она не сопротивлялась! На ней не было трусиков! Я прижался лицом к ее лобку, поросшему реденькими короткими волосиками, и попытался снова лизнуть ее между губок. Но она сидела на табуретке и мне удавалось достать только самый краешек.
Пойдем ко мне в комнату! — прошептала она.
Взяла меня за руку, привела в свою комнату и упала спиной на неразобранную кровать. Я лег у нее в ногах, задрал полы взметнувшегося халатика и широко раскинул ей ноги, согнув их в коленях. Она закрыла лицо руками. Даже после вчерашнего я и мечтать о таком не мог! Прямо перед моим лицом была не только девичья писька с приоткрывшимися губками, но даже и дырочка попки!
Я даже не успел все хорошо рассмотреть — быстро приник губами к ее щелке, раздвинул ее руками и вовсю заработал языком. Я чувствовал ее, я лизал то, что можно лизать, и сосал то, что можно сосать. Она сначала не отнимала рук от лица, а потом схватила меня за голову, как будто я мог бросить ее и убежать. Она не стонала, а только потихоньку покряхтывала. Через некоторое время она резко прогнулась, потом вдруг расслабилась, опустила ноги, притянула меня на себя и замерла, обняв.
Ты никому не скажешь?
Натусь, да ты что!
Она еще немного полежала рядом со мной, я щекой прижался к ее грудке. Потом чмокнула меня в губы:
Собирайся! Скоро мама придет.
Не стесняясь меня, вынула из-под подушки трусики, надела их и спросила:
Еще придешь?
Я только молча кивнул, тоже неумело чмокнул ее в губки и убежал.
На другой день меня ждал сюрприз. Когда мы встретились во дворе, она, пряча глаза и покраснев, спросила:
Сань, а можно к нам Лика придет? Ты: Ну, нас обеих? . .
А она никому?
Конечно!
Когда я пришел, дверь мне открыла смущенная Лика. Мы уже не пили чай, а сразу прошли в Наташину комнату. Наташа глазами показала мне на Лику. Я, неожиданно для себя, взялся за подол ее платья и поднял вверх. Ей оставалось только поднять руки, трусиков на ней тоже не было. И вот она передо мной совершенно голенькая, стыдливо прикрывает одной рукой уже хорошие груди, а другой — лобок.
Ложись сюда! — Натка показала ей на кровать. Лика улеглась на спину, я опустил по бокам ее руки и так же, как вчера Натке, развел ей ноги. Ее писька была не такой, как у Наташи. В щель между губками сильно пробивался большой бутончик клитора. Его-то я и засосал в первую очередь. Лика гораздо сильнее мокрела, из ее щелки к попке потекла блестящая дорожка. Она попыталась застонать, но Натка закрыла ей рот поцелуем, а обеими руками накрыла ее груди. Лика долго не выдержала, напряглась, мелко задрожала и тихо выговорила:
А-а-а-х!
Я понял, что это уже все, поцеловал ее в нижние губки, затем в верхние, и встал.
Лика тоже поднялась и сидела голая на кровати. Наташа быстро разделась, легла на ее место, и сама подняла ноги. За мной дело не стало, и я снова легко довел ее до оргазма. Потом девчонки быстро оделись, натянули трусики, даже причесались. Мы договорились, что будем еще встречаться и что ни одна душа не узнает о наших проделках.
Летом было удобно — мы встречались у Наташи, когда ее мама, Полина Игнатьевна, была на работе. Но вот наступил сентябрь, начались занятия. Нам пришла в головы идея — делать уроки у Наташи. Мы встречались после школы в ставшей нашей Наткиной комнатке, занимались нашим занятием, иногда даже по два раза, затем доставали учебники и тетради, и садились за уроки.
В это время приходила с работы Полина Игнатьевна, приносила нам чай с печеньем и умиленно вздыхала. Как же! Неугомонная Натка никуда не рвется в поисках приключений, а прилежно готовит уроки. Надо сказать, что успеваемость у всех троих резко подскочила вверх, мамы Наташи и Лики считали это моей заслугой, а моя мама — Наташиной.
Самым странным было то, что я ласкал и приводил девочек к оргазму, а они меня — нет, и этого мне вначале было совершенно достаточно. Более того, я был счастлив. Ведь я был допущен к самому тайному, стыдному, сладкому, сокровенному у девочки! Да что там — у двух девочек! Наверняка никому из моих сверстников такого счастья не перепало. Я даже онанизмом не занимался, я вообще не знал, что это такое. Я даже толком не знал, как мужчины кончают. Девочки же относились ко мне, как к любимому младшему братишке.
И только где-то через год, после обычного развлечения, Лика вдруг сказала:
Нат, а что это мы с тобой такие эгоистки? Санек нам так классно делает, а мы ему что?
Ну вот и сделай! — ответила только что кончившая Натка.
Теперь уже мне нежные девичьи ручки спустили штаны и трусы, пальчики обвились вокруг напрягшегося члена, подвигали кожицу вверх-вниз и, совершенно неожиданно для меня, Лика взяла его в рот, и принялась ритмично насаживаться на него. Теперь то я знаю, что делала она это неумело, но тогда я был наверху блаженства. Конечно же, долго я не выдержал и впервые в жизни стал кончать. Лика член не выпускала и все проглатывала. Голая Наташка сидела рядом и смотрела, приоткрыв рот.
Ну, и как? — спросила она Лику.
Класс! — ответила та.
И я хочу!