Денёк выдался на редкость жарким. Ещё эта экскурсия совсем испортила моё настроение. Кондиционер в музее уже месяц, как не работал, и проводить экскурсии стало просто невыносимо.
Группа «добровольцев» из железнодорожного техникума ожидала меня у входа с невесёлыми лицами, что придало мне ещё большего недовольства предстоящим мероприятием.
Истекая потом, я водила потных студентов по музейным залам. Девчонки откровенно зевали, а парни пялились на мои соски, торчащие из-под мокрой блузки, намертво прилипшей к моей груди. Было пофиг. «Скорее бы это все закончилось», — пикало в моей голове.
Какой-то высокий нескладный парень почему-то постоянно тяжело дышал в мой затылок. Я решила, что ему тоже невыносимо жарко.
И вот, аллилуйя! — «Спасибо всем за внимание!» Иду закрывать залы.
Знакомое пыхтение заставило меня оглянуться.
«А покажите мне ещё раз то старое пианино»
«Гармонику»
«Ага» — парень — медведь пыхтел, опустив глаза в пол.
«Вот же ж скотина!» — скрежеща зубами я потащилась в третий зал.
» А Вы могли бы на нём сыграть?»
«Говно — вопрос» — чуть не ляпнула я в тему своего настроения, но я все-таки работник культуры, поэтому, слегка подавшись вперёд, опустила руки на клавиши.
Медведь сопел громче, чем я играла. Но я решила добить его Бахом, чтоб он больше никогда не мучал музейных работников.
Студент стоял сзади и излучал сорокоградусный жар. Ко мне прилипло все: блузка, шифоновая юбка, пот струился по шее, спине, ногам. Я ненавидела этого придурка, как моя мама назойливую муху, но жажда мести была сильнее моего желания послать бедолагу ко всем чертям. Поэтому я лупила по клавишам так, что бедный Бах, наверное, раз 30 перевернулся в могиле.
В апогее произведения, я наклонилась вперёд и нечаянно уперлась ягодицами в пах этому придурку, наткнувшись на твёрдый, как железо, член.
Обернувшись, я увидела картину, от которой рот мой раскрылся, а глаза налились кровью: чувак испуганно смотрел на меня, держа в руках свою кувалду.
«Ах, ты, извращуга… «, не успела выговорить я, как парень, схватив меня в охапку, перетащил к комоду 19го века, повалил лицом вниз и, бормоча что-то несуразное, типа «извините… простите… Вы так играли… я возбудил ся», задрал мне юбку и торопливо начал снимать прилипшие к телу трусики.
То ли от неожиданности, то ли от того, что он меня просто придушил своей массой, я не оказала никакого сопротивления.
Справившись, наконец, с мокрыми трусиками, медвежонок, отыскав нужное отверстие, всунул в него пенис и начал энергично двигать тазом. При этом он так чувственно вздыхал, что я какого-то чёрта начала двигаться в такт его движениям. Он крепко держал меня за бедра, наращивая глубину и амплитуду проникновения, и у меня вдруг подкосились ноги и звёздочки посыпались из глаз.
«Бляяять… » — только и смогла я произнести в то время, как моё тело содрогалось от невероятного оргазма.
Железнодорожник захрипел, и я почувствовала, как сперма дозированными партиями выплескивалась из его члена прямо в меня.
«Простите»… пробормотал новый знакомый и снова опустил глаза.
Мы молча вышли из музея и пошли. Вперёд.
У моего подъезда Медведь замялся. Я взяла его за руку, и мы вместе пошли домой.
Пару месяцев мы наслаждались летом и друг другом, занимаясь сексом на пляже, в реке, в примерочных, на дискотеках, пока его не забрали в армию…