Друзья мужа уговорили на секс втроём

Сова фанатично увлекалась астрологией, и вот однажды. Когда Чёрнолуние предвещало приключения на её красивую попу, к ним в однушку постучались два экзотичных персонажа.

Чехова девушка хорошо знала. Он гостил тут каждую неделю и, прибухнув, спал калачиком на диване-«малютке». И казалось, это длинное худое тело во весь рост не вместить ни одной мебели, известной Сове.

А вот Моржовского она наблюдала впервые, во всей его необъятной упитанности.

— Филин дома? — приветливо поклонился Чехов.

У них давно повелось, что её называли Совой из-за ночных смен в кафе, а мужа — Филином, он же, типа, Филипп, Фил. Ну, вот так и получилось.

— Не-а. Через час вернётся. Зайдёте подождать?

Они не отказались и даже соизволили угоститься коньяком. Моржовский, как выяснилось, — одноклассник Филиппа, мол, сидел с ним за одной партой. Хотя как с такой тушей вдвоём поместишься? Разве что на руках.

Сова прикинула, какого это — сидеть на Моржовском. Наверное, мягенько. Девушка хихикнула.

— Меня, кстати, всегда спрашивают про моё прозвище, а вам что, неинтересно? — поинтересовалась она у Моржовского, чокнувшись с ним рюмками.

— Признаться, Чехов уже всё рассказал. А меня, барышня, всё спрашивают про мой, извиняюсь, инструмент.

— А что с ним не так? Уж вы меня тоже извините за прямоту.

Тот хитро улыбнулся, наклоняясь к ней, и сообщил на ушко:

— Так у моржей же огромные. Огроменейшие. Таких ни у кого нет.

Разговор пошёл куда-то не в то русло. Сова запоздало покраснела. Ей, замужней, совестно говорить о таком с незнакомцем, тем более с первым встречным, который в придачу ещё и с Филом знаком.

А с другой стороны, страсть как любопытно, если представить, что прямо напротив восседает владелец крутого агрегата, настоящей такой базуки. А Сова уже обречена до конца жизни скакать на Филиной пипетке. Так хоть посмотреть бы, ну, одним глазочком. Вот если б никто не проболтался, всё прошло бы по секрету, как в детстве за гаражами. Это мысль показалась будоражащей, хотя и очень наивной.

Для храбрости она опрокинула ещё рюмку и поняла, что недостаточно смела для этих фантазий, но тут вмешался Чехов:

— Да, приятель, у тебя булава та ещё. В бане как трёхногий смотришься, ха-ха.

— Мужчины, давайте перестанем. Мне с вами, уж простите, немножечко не по себе от таких разговоров.

Но её проигнорировали, и Моржовский ответствовал:

— Это да, брат. Я иногда думаю, что, когда наш мир создавали, имелся такой большой конвейер. И двигалась на нём длинная колбаса, от которой демиург каждому отрезал согласно своему плану. Но кто-то отвлёк нашего приятеля, и тот пропустил нужный момент, в итоге начислил мне дубину от души.

— Слушайте, если вы не перестанете эти гейские разговоры, я пожалуюсь мужу, — возмутилась Сова.

— А кто сказал, что мы геи? — хищно блеснул глазами Чехов. — Слыхал, брат, нас, кажется, оскорбить попытались, да? Мы же не оставим это безнаказанным.

От их похотливых взглядов Сове стало не по себе. Она вжалась в кресло и залепетала:

— Я вас обидеть не хотела, но вы же сами начали. В общем, вам лучше уйти.

— Мы сами знаем, что нам лучше, — заверил Моржовский, встав и расстёгивая ремень.

Сове бы закричать, позвать на помощь, но она застыла, как обезьянка, загипнотизированная питоном. А питон там был — о-го-го! Целый пожарный шланг. Вероятно, Моржовский так и носил его — скрученным в спираль.

— Батюшки! — схватилась девушка за голову и почему-то подумала, что, ударь из этого дула струя, её черепушка от напора улетит сквозь стену, в соседнюю квартиру, к бабе Маше, на газету с кроссвордами.

— Ну а у меня поскромнее, — признался Чехов, скидывая портки и показывая стручок длиной с мизинец. — Ну как, чей хочешь попробовать первым?

— В смысле? Вы что, попутали? Сейчас муж придёт.

Всё походило на сюрреалистичный сон.

Моржовский взял её за руку и положил на свой конский инструмент. Рука машинально сжала его и принялась поддрачивать. Девушка присмирела, но никак не могла решиться на то, чего внутренне желала.

— Но я же замужем.

— Мы тоже женаты, — приободрил Чехов. — Тут все свои, милая. Неужели не хочешь попробовать? Раз в жизни такая возможность. Или так и будешь с мужем всю жизнь, ничего другого не видя.

— Я даже не знаю.

Ее уговорили закрыть глаза и развернули задницей к Моржовскому. Стало страшно, но самостоятельно противиться такой сумасшедшей возможности — это уже преступление. Разве что случай мог им помешать. Сова понадеялась, что не влезет, но влезло столько, сколько не могло влезть, казалось, физиологически. Девушка ощутила себя шашлыком, нанизываемым на шампур всеми органами, от матки и… до чего-то там ещё, мысли уже не складывались в стройную картину.

Спереди подсуетился Чехов с этим нелепейшим свисточком, который принялся пихать ей в губы. Сперва Сова противилась, стараясь сохранить хоть какие-то представления о морали, но Моржовский протаранил её ещё глубже, рот раскрылся в восторженном «Ах» и поймал настойчиво стучавшийся внутрь член.

Девушка подумала — была ни была, ибо назад дороги нет, её так и так уже имеют. Сопротивляйся, не сопротивляйся, а грань уже пройдёна. Тем более, что формально она как бы не при чём. Это ж не измена. Для виду, Сова, конечно, продолжала сопротивляться, но при этом старательно насасывала Чеховского петушка.

А Можевский усадил девушку сверху и приказал прыгать. Та не послушалась и получила жгучий шлепок по жопе.

— А ну прыгай, грязная шлюха, тебе сказали.

И она, всем нутром ощущая свою грязную шлюховатость, заскакала на фаллосе Моржовского, как на отбойнике.

Чехов, картинно расставив перед ней ноги, с высоты внушительного роста продолжал вдувать девушке в рот, гоняя головку от одной щеки к другой, будто стараясь пометить секрецией всё внутреннее пространство. Чтобы Сова не сопротивлялась, он держал её за волосы, но та и не думала противиться: вошла во вкус и охотно наяривала, ощущая, как щекочут нос лобковые кудряшки.

Тем временем Моржовский во всю шлёпал её ластами по жопе, и боль пронизывала тело, заставляя её теснее обхватывать влажными створками этот эрегированный столб мироздания.

Наконец, они поменялись местами, и Сова вспомнила пройденную в прошлом году гастроскопию, когда ей в ротик полезло это испещрённое венами и пульсирующее нечто. Девушка даже и не догадывалась, что рот может открываться на столько градусов, хотя сейчас ей было явно не до восхищения собственными анатомическими открытиями. Куда страшнее другое — не получалось дышать. В подобной ситуации врач, сующий в горло трубку, приговаривал: «Носом, носом давай!»

И это получилось!

Сова даже гордость за себя испытала. А вот чего она не испытывала — это каких-то ощущений с тыла. Разбарабаненная Моржовским, она вообще не чувствовала проникновений Чехова, хотя тот ритмично шлёпал её по заду костлявыми бёдрами.

Затем её повалили на спину, прямо на ковёр, который Сова так и не успела пропылесосить, и принялись изощряться на все лады. Чехов оказался знатным футфетишистом и пихал девушке в рот пальцы ног, а Моржовский прокатился по её лицу яйцами и заставил лизать анус.

Она, само собой, покривлялась, мол, не хочу, но получила по щеке его кувалдой и покорно принялась выполнять всё то, что ей приказывали эти два друга.

На какой-то момент забылось существование Филина, но внезапно она прикинула, каковы могут быть последствия, если он вернётся сейчас. Вероятно, катастрофические. Но, если подумать, ему даже на пользу. Пусть увидит, как должен выглядеть секс втроем с настоящими мужчинами.

Тем не менее, она решила, что надо поскорее заканчивать, и перешла в активную фазу. Набросилась на сосульку Чехова и выдоила из неё свою порцию кефирчика, а затем перешла к самому интересному. Сидя на корточках, Сова ласкала себя между ножек, чувствуя жгучую, восторженную влажность по-настоящему удовлетворённой женщины. Свободной рукой она поддерживала ствол Моржовского и языком полировала его головку.

Резкими, грубыми, не терпящими возражений движениями этот товарищ контролировал ситуацию, демонстрируя Сове, что она здесь никто, обычная шалава, которую надо ебать и ебать, как последнюю суку, плюя на её мнение, мужа, убеждения и всё прочее. Просто жёстко ебать, как она того заслуживает.

И в глубине души Сова знала, что он прав. Эти двое увидели её глубинную сущность, некий сокрытый в ней шалавий потенциал, и позволили ему раскрыться.

Она кончила одновременно с Моржовским, и в горло ударила раскалённая сперма, больше, чем можно было бы ожидать, но Сова справилась — проглотила всё, а потом, как покорная сучка, облизывала засыпающее хозяйство своего властелина.

Закончив с ней, они наскоро оделись и ушли, не попрощавшись.

Сова сидела на полу, голая, затраханая, но ещё никогда не чувствовала себя настолько удовлетворённой. Её использовали как вещь, без всех этих романтических дифирамбов, которые так любит муж. Она твёрдо решила сегодня рассказать ему эту историю, словно это некая интимная фантазия. Девушка не сомневалась, что Филин приревнует и возбудится. Быть может, даже даст ей жёстко в рот. И это событие чуть-чуть напомнит сегодняшний визит.

Словно кошка, Сова красиво растянулась на полу. Нет, она предпочтёт не заметать следы. Пусть приходит и увидит жену в таком блаженном состоянии. Как самый близкий человек, муж должен понять. Всё-таки это его друзья. А с друзьями нужно делиться.

Рейтинг
( 2 оценки, среднее 5 из 5 )
Добавить комментарий