Анька минетчица

Глава первая, в которой Анька проявляет милосердие

Тссс… идите за мной и ступайте как можно тише. Эту семью я знаю давно, они живут здесь уже много лет, старики тогда съехали на дачу и оставили все молодым. Квартирка тесная, как и любая другая двушка в типичной панельной хрущевке, зато своя, приватизированная. Многие очередники ведь так и ютятся по общагам, напрасно ждут обещанного жилья.

Здесь осторожнее — полы старые, доски скрипят. Вот, загляните в комнату: это Иван — глава семейства, не смотрите, что он разлегся, свесив ногу, перед телевизором в замызганной майке. На самом деле, он — мужчина работящий, почти не пьет. Рядом, это его жена, Вероника. Впрочем, от рождения она — Вера, но мексиканские сериалы и не таким благоразумным хозяюшкам открывали глаза на истинное предначертание судьбы.

Вероника — сухопарая женщина, поблекшая от невыносимого однообразия провинциального городка. Она в исправности блюдет домашнее хозяйство, в строгости держит детей и мужа, а еще страсть, как любит сериалы по первому каналу и своих закадычных подружек. Вероника с типичной женской покорностью устроилась подле супруга и закинула на него коленку. Она со снисходительным видом позволяет Ивану смотреть всякие глупости типа форт-боярда ровно до тех пор, пока просто Мария не начнет свою борьбу за женское счастье.

В эти часы дети не нуждаются в том неусыпном контроле, что вынуждена тяжкой лямкой тянуть наша ломовая лошадь Вероника всю неделю, час за часом, день за днем, год за годом. Давайте заглянем в другую комнату, поменьше. Это детская. Стены здесь очень тонкие и с началом новой серии никто старается не шуметь, чтобы многострадальная мать, изможденная нечеловеческим трудом и тяжкой ношей, не упустила ни слова из витиеватых речей мексиканских персонажей.

Две кровати под углом, на той, что у окна, лежит девчушка, она и есть героиня нашей истории. Аня. Директор школы не устоял перед силой врожденного таланта девчонки и позволил ей перейти в десятый класс в отличие от большинства ее приятелей. Убеждение в ее неисчерпаемых, но надежно запрятаных способностях открывало список подростковых иллюзий Ани. Для своих лет она выглядит довольно вызревшей и не потяжелей она раньше сверстниц, пожалуй, сейчас не могла бы так гордиться собой.

Это раньше ее румяная полнота не приносила никаких дивидендов, зато теперь — сплошные преимущества. Например, такой большой грудью не могут похвастать даже выпускницы. А это действительно гордость, так дальше пойдет, скоро Анька и родную мать перещеголяет. А так и будет, не сомневайтесь — на ребрах тщедушной Вероники убывает с каждым днем. Некогда налитые плоды теперь теряют в упругости и объеме, обвисают. Только светло-фиолетовые растяжки и свидетельствуют, что в лучшие времена здесь было чему оттягивать к земле.

Попа Ани, хоть и выдающаяся, но предметом девичьего почтения не является — искренне не понимает, что парни находят в ней привлекательного. Тем не менее, предпочтение она отдает исключительно обтягивающим предметам гардероба. Редко увидишь нашу плутовку иначе, чем в лосинах. Вот тут-то и вы оцените всю прелесть недооцененного девчонкой тыла.

Сейчас, когда она лежит на животе, болтает в воздухе согнутыми ножками и увлеченно листает журнал, неужели вы не согласитесь, что приятная полнота ее ног под черной эластичной материей не возбуждает вашего мужского естества? А крупные округлости, резко выделяющиеся от бедер, а? Они несколько больше, чем того требуют пропорции, но это визуальное несоответствие идет скорее на пользу — большая попа еще никому не была в тягость, а если кто и заявит подобное, то это чистой воды лукавство.

Вижу по глазам — и вы, мои читатели, теперь питаете слабость к тыльной стороне нашей героини. Впрочем, когда Аня надевает свои розовые, хлопчатые трусики, то и спереди есть, на что посмотреть — материя настолько плотно облегает кожу, что явственно проступают очертания пухленьких девичьих половых губок. Это не остается незамеченным, но ни одна душа еще не приняла на себя такой грех, чтобы попрекнуть девчушку за такую вольность. Даже Вероника, а уж она — знатный блюститель норм приличия и вхожа в дома самых уважаемых аристократок города.

На другой кровати, из тех, что головами уперлись в угол комнаты, сидит мальчик подросток. Это Славка, он на год младше сестры и совершенно не разделяет ее взглядов на жизнь. Сейчас он сидит, уперевшись спиной в стену (точнее сказать, красно-синий ковер) и читает книгу. Он постоянно читает, а директор не грозит ему после девятого класса выгнать в ПТУ, одним словом, абсолютно безынтересный персонаж. Зря, что всю жизнь прожил в одной комнате с такой выдающейся личностью.

Металлический звон телефона разразился на всю квартиру. Дверь в родительской комнате раздраженно захлопнулась, чтобы сохранить душевное равновесие Вероники, а телефон все трезвонил. Анька как всегда отнеслась к звонку с философским спокойствием — кому надо, тот и ответит.

Только Славик закрыл книгу, с аккуратностью, свойственной только библиотекарям и заядлым членам общества книголюбов, вложив между страниц закладку (использовать для этих целей календарик он счел вполне допустимым). Книга легла на письменном столе, подальше от края и мальчишка поспешил к неугомонному аппарату. Казалось, внезапный трезвон заставил встрепенуться только его.

– Анька, иди к телефону, — крикнул из прихожей Славик.

Квартирка была настолько уютна, что расстояния между людьми абсолютно не располагали к тому, чтобы повышать голоса, однако, Славик предпочел позвать сестру так, чтобы увериться, что и родители не оставят звонок без внимания. Всегда остается некоторая тревожность, когда Аньке названивают всякие незнакомые типы. И правда, не успела побеспокоенная Анька подойти к телефону, не успела рука Славки устать, удерживая трубку навису, как дверь родительской комнаты приоткрылась и любопытная мордочка Вероники высунулась в прихожую.

Девица демонстративно пренебрегала правилами вежливости, односложно отвечая в трубку. Она слушала, закатывала глаза, губами надувала пузырь жвачки и твердила отказ за отказом к неописуемому восторгу матери. Потом вдруг бросила полным небрежности жестом зеленую трубку и сорвалась в комнату, чтобы прихватить свой любимый рюкзачок, без которого она не выходила из дому. Через полминуты дверь хлопнула и воцарилась тишина. Вероника вернулась к своему сериалу, закинув коленку на спящего мужа, Слава вернулся к своей книжонке и никто не решился обсуждать своевольный уход Аньки.

Девица спешно скакала по узкой лестнице пятиэтажки по серым, заплеванным ступенькам. Как бы ни легкомысленны казались ее движения, она не прикоснулась ни одной частью одежды даже мимолетно к облезлым стенам, не видевшим ремонта со дня постройки дома.

А ведь загляденье, а не девочка! Давайте проследим, куда она так спешит. Как была в черных лосинах и белой футболочке, так и рванула, только накинула джинсовую курточку и черный кожаный рюкзачок. Хороша, курточка коротенькая, облегает тонкий стан, отчего широкие бедра кажутся еще аппетитнее. Та же история и сверху — пуговицы при всем желании не застегнуть на спелом бюсте.

Анька вприпрыжку, через ступеньку спустилась на улицу и принялась выискивать кого-то внимательным взглядом.

– Я тут, — раздался слева бархатистый мужской голос.

Молодой человек заискивающе улыбался, неловко переминаясь с ноги на ногу. Высокий, сухощавый, на вид не старше Ани, он стоял и ждал от девчонки милости.

– Зачем ты пришел? — сурово спросила Аня, скрестив руки на груди.

Безобидный по сути жест в ее исполнении пугал своей непреклонностью. Кроме общего смысла он еще и лишал несчастного негласного права лицезреть оголенные очертания крупных грудей в глубокой прорези футболки.

– Ты еще за прошлый раз торчишь. Деньги принес?

Парень развел руками и опустил глаза.

– У вас стипендия была в шараге…

– Анька, давай последний раз, я на следующей неделе расплачусь, слово пацана! Родаки пришлют, так я тебе с процентами отдам.

Аня недоверчиво посмотрела на верзилу. Она и сама не была мелкой, но рядом с этим птушником казалась карапузом. Она опустила руки и улыбнулась, в глазах лучился вопрос: куда идем?

– Ну? И? — Аня пожала плечами, — ты на машине?

Верзила отрицательно помотал головой, весь его вид выражал вину и просьбу о снисхождении. Аня громко вздохнула и на манер благодетельницы окинула взглядом двор.

– Ладно, пойдем в подвал, ух не люблю я, бррр… Смотри, должен будешь!

Девица многозначительно посмотрела на навязчивого гостя и, дождавшись его согласного кивка, вошла в подъезд. В темной тесноте под маршем лестницы Аня открыла скрипучую обшарпанную дверь, сразу пахнуло сыростью. Девушка стянула рюкзачок, порылась и достала спички. Тщедушный огонек осветил жуткую темноту, Аня спустилась на пару ступенек и среди паутины нащупала выключатель. После щелчка вспыхнул свет — в глубине подвала лампочка под потолком наполнила подземелье светом, а над лестницей — вспыхнула и угасла навсегда, медленно погасив оранжевую нить.

– Пошли, — добродушным голосом позвала Анька, будто пару минут назад не отсчитала парнишку, — давай быстрее.. и дверь прикрой.

Аня привычно спустилась по темной лестнице, ориентируясь на свет далекой лампочки, верзила неуклюже спешил сзади, цепляясь и задевая ветхие стены, преисполненный чувства самой пылкой благодарности. Вдруг он остановился, наткнувшись в темноте на девицу. Анька намеренно выпятила зад, чтобы шутки ради встретить пах своего несостоятельного клиента. Она игриво развернулась, в подвальном полумраке выделялись очертания ее созревшего не по годам тела и блеск зеленых ведьминых глаз.

– Нет, нет, нет, — запротестовала девчонка, когда парень подцепил пальцами ее лосины, — тебе только минет!

Клиент отпустил резинку и застыл в полумраке.

– Деньги будут, тогда посмотрим, — смягчилась девица, чтобы не обижать молодого человека, — стаскивай штаны.

Аня присела на корточки и, не дождавшись от неловких пальцев пользы, отстранила их и сама принялась распускать ремень и вытягивать тугие пуговицы джинсов. Она заботливо завела руки за спину парня и стянула штаны вместе с трусами. Здесь, внизу темнота была непроглядная. Аня почувствовала, когда резинка трусов выпустила набравший твердости орган. Теперь он раскачивается перед самым ее лицом и даже чувствует нежной кожей Анино жаркое дыхание.

Если бы в подвале было светлее, можно было бы увидеть, с каким усердием наша прелестница относится к своему делу. Лицо ее сосредоточено. При свете еще можно было бы получше рассмотреть крупные сиськи, большей своей частью выставленные из выреза футболки. Впадинка между плотно сжатыми холмами проходит почти горизонтально, как у средневековых дам в корсетах.

Забавно, обычно Аня не радует клиентов оголением груди, ну если разве что мужчина попадется очень настойчивый. Не то, чтобы это противоречит ее убеждениям, просто в юной головке не уживается необходимость дополнительно стимулировать мужчин, когда ее юный ротик так старательно ублажает.

Аня в темноте поймала твердый член и обжала ствол у основания, теплая пульсация чувствовалась под ладонями. Она наугад приблизила лицо и прикоснулась щекой к теплой, бархатистой головке. Мокрый, тягучий след остался на коже. В такие минуты Аня впадала в экстаз, в тишине (если не считать глубокого дыхания парня) и полумраке все предрасполагало всецело отдаваться позывам инстинкта. Можно было наслаждаться безнаказанно — без лишних глаз и без сальных шуточек платежеспособных героев-любовников.

Аня не спешила, она держала в цепких пальчиках крупный ствол и водила им по лицу, шлепала по щекам, терла по закрытым векам, проводила словно губной помадой. Она по-настоящему наслаждалась. Мокрый язычок увлажнил губы и Аня поцеловала набухшую головку, язык встретился с солоноватой каплей.

В поцелуе губы расступились, впуская залупу. Маленький ротик с пухлыми губками с легкостью уместил набухшую пульсирующую головку члена, девушка обвела ее по кругу языком, насладилась ее нежной бархатистостью и продвинула дальше. Теперь губы сомкнулись на испещренном жирными венами стволе. Так даже лучше, в темноте, когда не видишь лоснящегося, похотливого взгляда, не соизмеряешь размеры органа со статью мужчины.

Верзила чуть стоит, шатается от слабости, ищет спиной опоры. Он еще пока сдерживает стоны, сопротивляется, боится отпустить инстинкты раньше времени. Но век его терпения не долог, скоро из груди прорвется вместе с выдохом животный рык. И ничего удивительного — наша героиня заслуживает сравнения с лучшими мастерицами ораторского искусства.

Аня плотно сомкнула губы и, отстраняясь, сопроводила сжатием каждый миллиметр выскальзывающего пениса. Потом снова широко открыла рот и вобрала головку, пропустила ее еще глубже и задержалась, чтобы обсмаковать и насладиться наполненностью рта. Девчонка повторяла одно и то же действие, с каждым разом углубляя проникновение. Вскоре ее вздернутый носик щекотали жесткие волоски парня. Она сидела на корточках, касаясь коленками костлявых ног, и возбужденно мычала. Когда кляп освобождал ротик, непременно вырывался скопивший силу стон.

Как обычно у Аньки зародилось непреодолимое желание прикоснуться к воспламеняющей жар промежности. Чаще всего она терпела, умудренная горьким опытом — парни кончают еще до того, как она порядком затискает свою мокрую девочку. Бывает, что становится совсем невмоготу и Аня натирает свою промежность, а потом, когда клиент спустит в ее ротик, сама догоняет оргазм, позабыв про существование людей поблизости. Сейчас держится, копит энергию зудящего возбуждения.

Член уже целиком вмещается в девичьем ротике, Анька даже обозначилась, прикусив ствол у самого основания. Чувствительная залупа трется и давит в самом горле, мешает дышать, вызывает рвотный рефлекс. Но нет ничего слаще для нашей Анечки, чем настоящий мужской пенис глубоко в глотке.

Девица задерживает дыхание и несколько секунд удерживает позицию, потом мягко выпускает и длинный кожаный шланг бесконечно долго покидает свое логово. В такие моменты все плывет перед глазами искушенной старшеклассницы, она застает свою правую руку трущей набухшие валики половых губ, штанишки насквозь промокли и сочатся липкой жижей.

Клиент дернулся, зажмурился, стиснул зубы. Короткая, безнадежная борьба. Хороший знак — мужские руки обхватили голову, но трахать сильнее и глубже, чем это делала сама плутовка, уже невозможно. До чего сладко парнишке, оргазм наплывает мягко-мягко, стон облегчения наполняет душный подвал и сперма изливается неистовым потоком. В этот момент Аня любит держать чувствительную головку за щекой, чтобы чувствовать, как жирная, горячая сперма хлещет во рту. У молодых людей она слаще и липучее. Взрослая — жидковатая и горчит, зато почти не прилипает к зубам.

Чтобы еще больше оценить прелесть настоящей минуты, Аня нежно высосала остатки и облизала головку дочиста и лишь тогда выпустила неопадающий орган наружу. Стоит ли сомневаться — сама она тоже кончила. Кончила не прикасаясь к себе пальчиками. Девица чмокнула помягчевшую залупу, встала и направилась к выходу.

– Не забудь, теперь ты мне за оба раза торчишь… — сказала Аня, обернувшись в темноту, и поспешила вверх по невидимым ступенькам.

Сзади послышались тяжелые, шаркающие шаги и благоговейное молчание юноши.

Глава вторая, в которой Анька получает по заслугам

Панельная пятиэтажка, серость этого творение погружает в уныние весь двор. Даже в лучшие деньки солнышко бессильно сдается и бросает попытки преобразить депрессивный облик строения. С ударом открылась деревянная подъездная дверь и на свет вышла Аня. Она неизменно в черных лосинах и джинсовой курточке. На плечах черные лямки рюкзака, а вот наличие трусиков — большая загадка. Во всяком случае, под тонкой тканью их присутствия не угадывается, даже если предположить очертания самого не скромного покроя.

Каштановые прямые волосы заправлены за ушами и струятся до плеч, при каждом шаге чаровницы они упруго подпрыгивают. Примерно та же картина и с бюстом. Когда Анька спешит и шаги становятся длинными и пружинящими, ее сиськи колышутся под влиянием земного притяжения и заманчиво волнуются, как желе. В такие моменты весь двор оборачивается. И беззубые старики, скручивающие папироску за доминошным столом, и ребята всех возрастов, и почтенные отцы семейств, копающиеся под капотами москвичей и запорожцев.

Лицо Аньки спокойно-сосредоточенное, если не считать той смутной тревоги, что всегда сопутствует внезапно вспыхнувшей надежде или затянувшемуся ожиданию.

Шаги девушки стремительны, руки размахивают — она спешит. Вот, Аня пересекла двор и вышла к дороге, на стоянке она приподнялась на носки и внимательно провела взглядом по полированным горбам припаркованных то тут, то там автомобилей. Здесь! Девчушка спешными шагами направилась к жигулям.

– Здаров, Вовчик! — гаркнула Аня, напугав придремавшего таксиста.

Мужчина открыл глаза, сложил руки на верхней части руля и посмотрел влево, сквозь опущенное боковое стекло.

– Привет, солнышко! — отозвался таксист и улыбнулся, — соскучилась что ли?

– Конечно соскучилась, — флиртовала плутовка, — на Байкальскую меня закинешь?

– Закину, какой базар, — дружелюбно ответил бомбила, — когда я тебе отказывал?

Мужчина с прищуром снизу вверх смотрел на Аньку и ехидно улыбался. Девушка села рядом, хлопнула дверью и шестерка, выпустив черную струю газа, тронулась. Дорогой Анька поддерживала непринужденную беседу, но ее внимание то и дело отвлекалось на известную только ей заботу.

– Вовчик, вон там, возле остановки, плиз.

Машина остановилась и заморгала оранжевыми огнями аварийки.

– Володь, только я позже расплачусь… Ок? — многообещающе проговорила Аня, обняв левой рукой шею водителя, — спешу.

Таксист чмокнул девицу в щеку и постарался не упустить случая отвесить смачный шлепок ниже спины, когда Анька поднималась, выставив ноги из машины. Вдруг она остановилась, склонилась в боковое окно, подмигнула и шепотом проговорила: «завтра отсосу тебе так, закачаешься!».

Снова знакомый нам спешный шаг через двор, дома здесь высокие и не такие старые. Престижный район. А теперь, мои дорогие подписчики, хотя нет, давайте не будем мелочиться и пригласим всех без исключения читателей. Я предлагаю проследовать за нашей героиней, вместо того, чтобы по воле автора просто перенестись к месту новых событий. Итак, особой внимательности не потребуется — Анечка, как магнит привлекает всеобщий интерес.

Если идти, как мы, немного позади, то можно насладиться восхитительной картиной. Когда Аня идет таким шагом, движения ее бедер становятся еще соблазнительнее. Возможно это зависит от постановки ног, а может быть, наша кокетка неосознанно виляет бедрами. Как бы то ни было, особое строение ее таза в сочетании с пышными формами балует наши взгляды прелестью переминающихся ягодиц.

Черные лосины идеально, как собственная кожа, облегают ножки, утолщающиеся выше колен и круглые, мясистые ягодицы. Как же они прекрасны — они то сжимаются, образуя складку с бедром и утолщаясь в бок, то вытягиваются и расслабляются.

Когда Аня стоит, пышные полушария надвисают и не дай бог такой красоте утратить юную упругость. Каждый, кому довелось исподтишка шлепнуть по этой попке, навсегда хранит в памяти сладостное ощущение. И не малую прелесть этой попке сообщает отсутствие каких бы то ни было шовчиков, складочек или всего того, что указывало бы на принадлежность к трусикам.

Аня взбежала по ступенькам и рывком открыла дверь подъезда, вызвала лифт и, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения, ждала. Лифт лениво открыл двери и понес нетерпеливую девчонку вверх, время тянулось томительно долго. Не прошло и… (тут кому как, а для Аньки прошла целая вечность), двери разъехались в стороны. Аня подошла к дорогой металлической двери и поднесла палец к кнопке звонка. Возможно, нам показалось, что она засомневалась, удерживая указательный палец перед кнопкой, но нет — Аня уверенно надавила и из-за двери донеслась глухая трель.

За дверью послышались шаги, замок провернулся и на площадку выглянул мужчина с голым торсом. Высокий брюнет лет сорока, широкоплечий, самоуверенный. Аня с надеждой смотрела, не проронив ни слова.

– Так… ты зачем здесь? — прошипел, таясь, мужчина.

– Леша, ты трубку не берешь…- вместо ответа оправдывалась некогда надменная плутовка, — ты обиделся?

Аня кокетливо моргала ресничками, глядя исподлобья. Мужчина вышел на площадку и аккуратно прикрыл дверь, подпер ее спиной и скрестил руки на волосатой груди.

– Во-первых, я тебе не Леша! — грозным шепотом сказал брюнет и добавил сквозь зубы, — Алексей Викторович!

Аня виновато смотрела и молчала.

– Леша, я соскучилась, правда-правда, ты еще на звонки не отвечаешь…

– Жена дома, — задумчиво сообщил мужчина, — а в школе, сама понимаешь…

Аня прильнула к мужчине, прижалась к его волосатой груди своими упругими холмами и шаловливыми пальчиками ощупала промежность.

– А-ань, перестань, ну правда, жена дома, — голос смягчился, — давай завтра.

Мужчина не удержался от искушения и провел рукой по знаменитому своей округлостью заду.

– Хочешь, отсосу? — лукаво прищурилась Аня, — директору школы и еще кое-что полагается.

Алексея передернуло — не все словечки его ученицы приходились ему по вкусу, но и отказать себе в удовольствии по первому требованию получать минет прямо за рабочим столом он был не в силах. Он растерялся под наплывом самых противоречивых мыслей и соображений. Аня, не прекращая разминать его через трико, подняла голову и с надеждой смотрела.

– Черт бы тебя побрал, — выругался мужчина, заглянул в квартиру, прислушался и плотно прикрыл дверь, удерживая ручку от щелчка.

Алексей схватил девчонку за руку и потащил за собой. Они поднялись по ступенькам и свернули к мусоропроводу. Там, за трубой было укромное, темное местечко. Алексей впился в губы девушки и его руки страстно ощупали аппетитную попу. Мягкая, как пуховая подушка, она была податлива и выпирала между пальцами. Аня вырвалась, опустилась на корточки и без промедления стащила резинку трико. Член, уже убедительно твердый качнулся наружу.

– Леша, ты меня любишь? — с наивной доверчивостью спросила Аня, подняв глаза на лицо мужчины, — скажи, что любишь, пожалуйста…

Алексей вместо ответа приложил руку к затылку девушки и грубо надавил. Аня послушно открыла рот и наделась губами до середины члена. Такую грубость она могла стерпеть только от Алексея Викторовича, директора ее школы.

– Ммм, Леша, я сама, — в голосе девушки звучала покорность, — ну скажи, что любишь.

– Ну ладно, люблю — хрен отстанешь, — заворчал брюнет и прислонился голой спиной к стене для большей устойчивости.

Он уже пристрастился к ротику своей ученицы, в такие моменты он закрывал глаза, расслаблялся и откидывался. Аня приподняла член вытянутым указательным пальцем и приблизила лицо к отвисшей мошонке. Член всей своей длиной прижался к лицу Ани, головка, не до конца избавившаяся от крайней плоти, легла на ее лоб и оставила липкий след. Мошонка, в которой вырисовывались крупные яйца, свисала между бедер.

Анька развела губы и попыталась вобрать волосатое яичко. Оба одновременно ни в какую не вмещались в ее ротике, сколько она ни старалась. Алексей извивался и стонал, его жесткие волосики щекотали десна Ани.

Вызревшая не по годам пигалица наслаждалась крупным пенисом взрослого мужчины. Не соображения меркантильного порядка владели ей — без этого члена наша Анька не могла протянуть и пары дней. Странно, но сам Алексей не так сильно волновал душу молодой куртизанки, как его собственный мужской орган. Тем не менее, когда в запале страсти он наговаривал всякие приятности (а не пошлости, как остальные), Анька млела — течь становилась сильнее, зуд в промежности невыносимее, а язычок ласковее.

Этот ученый муж не предлагал оттрахать Аню в рот, не просил вылизать ее пизду, не хотел спустить на лицо, наоборот, в моменты высшего наслаждения он признавался в любви и осыпал комплиментами. Аня отвечала взаимностью — еще усерднее доставляла чувственное наслаждение губами и языком.

Анька выпустила член изо рта, отдышалась и чмокнула прямо в носик голову чудного зверька. Вдруг она встала, размяла затекшие ноги и сложила теплые ладошки поверх рук мужчины — как только она встала, Алексей положил руки ей на талию. Прижав его ладони, плутовка стянула эластичную материю леггинсов. В полумраке обнажился ее лобок и ягодицы, мужчина задышал, как паровой котел.

Вдруг на этаже звякнули ключи и дверь медленно, со скрипом открылась. Алексей замер и прижал Аньку к себе, член уперся ей в животик, его руки лежали на голой коже пухлых ягодиц. Дверь закрылась, прибыл лифт и на этаже стихло. Оба выдохнули, боясь даже дышать в своем тайнике при соседях. Мужчина перехватил инициативу, словно сорвавшись с цепи, он до колен стянул лосины и провел пальцами по мокрой промежности. Снова он сложил руки на крупном заду Ани и потянул ее на себя. Девчонка наделась на стержень — член сухо проскользнул между пухлых бедер, прижимаясь к чувствительным, набухшим половым губам.

Анька застонала, член сновал между ее ног и натирал вагину. Мужчина не пожелал довольствоваться малым — помогая руками, он направил головку вверх. Аня вдруг дернулась, уперлась ладошками в его волосатую грудь и оттолкнулась. Тогда она молча вытянула руку, выставила указательный пальчик из кулачка и, цокая губами, покрутила перед лицом мужчины. Нет, нет, нет, так не пойдет.

Кто-то посчитает это иллюзией номер два, но найдутся и сторонники твердого убеждения Аньки — формально она до сих пор оставалась целкой. И терять этот статус пока не собиралась. Даже с Алешей — его сладкие речи (пигалица это понимала) были не больше, чем аванс за сладкий оргазм. Чем красивее выражался этот ученый человек, тем менее правдоподобными были его слова. Но и динамить возбужденного самца наша чудо-девочка не собиралась — какое-то смутное, глубокое чувство намекало, что ничем хорошим это кончиться не может.

Вас, дорогой читатель, скорее всего это может удивить, для Алексея, во всяком случае, это уже не было открытием. А произошло вот что. Аня стянула лямки рюкзачка (импортного и подаренного никем иным, как самим директором школы за успехи в учебе) и вынула металлическую баночку. Рюкзачок упал в темноту на бетонный пол, девчонка открыла баночку, набрала на палец вазелин и жестяная крышка звякнула на полу. Аня размазала пальцами по упругому члену и развернулась.

Чтобы пристроиться к девчонке, уперевшейся локтями в собственные коленки, мужчине пришлось пошире расставить ноги. Аня стояла в наклоне, оттопырив расширившийся в этой позе зад. Она сама подавалась назад, нащупала рукой член и помогла направить. Головка скользнула между ягодиц. Алексей знал правила и послушно стоял, не шевелясь. Будь его воля, он бы уже вогнал горящий хуй в свою легкодоступную ученицу.

Смазанная головка проложила себе путь между плотных, упругих ягодиц и достигла препятствия. Анька рукой помогала направить член и как только головка прижалась к чувствительному сфинктеру, глубоко выдохнула, расслабила мышцы и подалась назад. Сначала натянулась кожица на головке, потом натяжение разжатого колечка поддалось и член начал входить.

Аня вытянула обе руки назад, упираясь ими в бедра мужчины, чтобы лучше контролировать проникновение. Она стояла, сильно наклонясь, коленки были немного согнуты. Глубокий вдох, потом выдох и… и снова толчок назад. Головка, растягивая края ректума, проникла еще на пару сантиметров внутрь. Алексей чувствовал сжатие на головке и выталкивающую силу кишечника.

Пришлось двинуть тазом вопреки усилий девчонки и это принесло свои плоды — головка преодолела тоннель мускульного кольца и нырнула в тесное вместилище теперь сжатие пришлось на упругий ствол и анус больше не пытался вытолкать член изнутри.

Как бы Аня ни контролировала свое тело, ни расслабляла анус, естественная сила не растянутого сфинктера, растянутого добела, пережимала крупный взрослый член. Для самой плутовки это ощущение не было болезненным настолько, чтобы безоговорочно отказаться от секса. Аня замерла, чтобы позволить мускулу растянуться и привыкнуть к размеру пениса. Выпускать его уже не хотелось — самое трудное позади, еще минута и можно будет насаживаться, пока бедра партнеров не прижмутся. Боже, как же Алексей любит это ощущение — прикосновение живота к пухлой жопе этой пигалицы!

Лифт остановился на нижнем этаже, звучно откатились двери, послышались голоса. Наши противоестественные любовники замерли и затаили дыхание. Дверь хлопнула и снова все стихло. Тогда Анька расслабила оттопыренные пальцы и позволила сильным рукам директора медленно подтянуть себя. Смазанный ствол члена вдавливался внутрь, раздвигая стенки прямой кишки, смазка собиралась сгустками вокруг обтягивающего кольца побелевшей кожи между ягодиц.

Постепенно Аня полностью расслабилась, часто задышала, а член более, чем на половину прошел внутрь. Мужчина начал вытаскивать, когда внутри осталась только головка, то погружение повторилось. С каждым таким заходом, хуй все глубже вдавливался внутрь и вскоре полностью вошел. Живот Алексея прижался к ягодицам девчонки, при каждом резком движении яйца шлепали ее по сочащейся вагине. Аня тихонько выла.

Мужчина стиснул пальцы на ягодицах и начал все быстрее натягивать Аньку, член выходил почти полностью и снова проскальзывал в жопу, вызывая шлепок тел. Аня была на седьмом небе, она ловила воздух ртом и сдавленно выла. Очередной раз хлопнула дверь, на этот раз этажом выше.

Послышались шлепки тапок. Потребовалось колоссальное усилие, чтобы прервать раскачку тел, оба замерли, Анька так и стояла согнутая, упираясь руками в колени. На площадке появился молодой человек в трикотажных штанах с закатанными штанинами и в белой майке. Он шел к трубе с ведром, шаг его замедлился, вдруг взгляды встретились.

Аня смотрела ему прямо в глаза, потом она попыталась подняться и руки Алексея заключили ее в объятия, член изогнулся, но не выскользнул из ануса. Мусор шумно полетел по трубе, шаги отдалились и дверь захлопнулась. Алексей не выпустил свою пташку из рук, он сжимал ее плечи, стискивал пальцы на сиськах и пытался двигать тазом. Трудно было двигаться, но малейшее движение разливало неописуемое удовольствие по всему телу и партнеры пытались извиваться телами.

– Зайка, я люблю тебя, — прошептал на выдохе мужчина прямо на ушко Ани.

– Ты моя прекрасная леди, — нашептывал он самозабвенно, — твои великолепные груди сводят меня с ума.

Аня кончила, хватило и пары слов, произнесенных искренним, бархатистым голосом. Оргазм заставил ее тело вздрогнуть, перед глазами пошли круги, а сфинктер непроизвольно обжал крепкий ствол. Не удержался и Алексей, не переставая мелко двигать тазом, начал спускать прямо в кишечник девицы. Горячая струя выстрелила глубоко внутрь, с каждым движением головки по тесному вместилищу сперма выстреливала, залпы становились все слабее.

Чересчур пылкая девица обвисла в руках директора, обмякающий член грозил выскользнуть в любой момент в этой неудобной позе. Приятная наполненность пока еще сохранялась, хоть Анька и чувствовала, как хуй постепенно теряет в объеме. Какое же наслаждение — просто постоять и никуда не спешить, когда в твоей попке опадает большой член и хлюпает сперма. Как хочется на прощание облизать этот лакомый кусочек, чтобы на нем не осталось ни капельки спермы. Запах? Да что там! Это дело привычное!

Оцените статью
( Пока оценок нет )
Добавить комментарий