С некоторых пор вся моя родня воспылала ко мне внеземной любовью. И с моей стороны, и со стороны жены. С некоторых, это с тех самых пор, как я купил в деревне домик. Не совсем домик, очень даже приличный дом. Перестроил, надстроил и получилось у меня вполне даже нормальное жилище. Два этажа, веранда шикарная. И в доме всё цивильно: спальня, душ, горячая и холодная вода.
И даже камин для эстетики, помимо отопления. Хорошо осенними, либо зимними вечерами, сидеть в кресле у камина с трубочкой в руках. Ну и баня. Как в деревне и без бани. Душ — это баловство. Это пот смыть, жопу помыть, ну и перед, когда с женой, либо с кем ещё, кроме жены, позанимаемся плотскими утехами. И вот как только привёл всё в порядок, так и полюбили меня родственники. А я что, я не против. Я, можно смело сказать, очень даже за. С моей-то стороны одна лишь сестра младшая.
Старшая от нас далече живёт, не наездишься через половину страны, а младшая почти под боком. А вот со стороны жены аж три сестрицы, да ещё брат с женой. Эти-то три одиночки. Одна вдова, а две разведёнки. Да я и не против их наездов-наскоков. Мне веселей, всё не одному бирюковать. Жена с дочерью особо меня не балуют своим присутствием. Работают девки, денежку зарабатывают. Это мне, молодому пенсионеру, можно дурака валять. Вот и скрашивают гости моё одиночество.
Можно подумать, что в отсутствии жены я веду жизнь монашескую, завязав конец на узелок. Отнюдь. В деревне этого добра, в смысле баб, готовых пизду подставить, пруд пруди. Просто целина какая-то, товарища Хрущёва нет на них с его комсомольцами-целинниками.
Ещё дом не доделал, как объявились охотницы проверить мою моральную стойкость. Проверка показала, что с облико-морале у меня полный порядок: если женщина просит, то настоящий вояка, хоть и на пенсии, никогда не откажет, сославшись на какие-то обстоятельства.
У меня с этим делом всегда был принцип: бери, пока дают. Вот и начал я брать. Первой женщине я позволил себя совратить, поломавшись для вида. Ибо придерживаюсь принципа, что лучше немного подождать, пока сама прыгнет в постель, чем долго-долго уламывать. У меня ещё ни бани толком не было, ни душевой, так что трудовой пот я смывал под летним душем, оборудованном в углу двора из бочки. Вот и пригласила меня Таня в гости в бане помыться по-людски.
Приглашение принял, даже бутылочку прихватил для после банного расслабления. А то как же иначе, ведь предки не поймут, отступи я от традиций. Хорошо помылся, душевно попарился. И Татьяна в баню сходила. А потом у неё в гостях, накрыв стол, распили бутылочку беленькой. Таня всё никак не могла придумать, как же заманить мужика в кровать, не теряя достоинства и стараясь не показаться навязчивой особой без моральных устоев. Ох уж мне эта мораль!
Ну хочешь ты поебаться, так прямо и скажи. Нет же, надо повыёживаться. И потому, прикинувшись захмелевшей, вроде нечаянно села мне на колени, слегка покачнувшись и побоявшись упасть. А что трусы надеть забыла, так это оттого, что торопилась гостя накормить-напоить. А что целоваться начали, так это оттого, что подобное тянется к подобному, вот губы и встретились. И титьки выпали совершенно случайно. Подумаешь, платье не вовремя расстегнулось.
А что я подхватил их руками, так не давать же им возможность упасть, потом ведь и не соберешь красоту такую. Вон они какие : налитые, сочные, упругие. И на ласку отзывчивые. А что руки мои вдруг оказались под подолом платья, так это вообще просто объясняется: поехала она с моих колен, соскальзывая, вот и придержал за попу пышную, на деревенских харчах откормленную. А платье опять же само собой задралось.
Может быть просто возжелало показать мне, что оно там прятало. Я и посмотрел. А уж когда рука лобок помяла, меж ног скользнула, мягкую и теплую, слегка влажную пизду нащупала, как было оказать сопротивление моим чувствам, подкреплённым активным восстанием низов, которые не могли жить по-старому, устремившись в неизвестное.
То есть очень даже известное, что касаемо женских органов вообще, но в данном конкретном случае очень даже неизведанное, новое. Мыслишка-то всегда теплится: а вдруг у этой всё не так, как у прочих?
Всё оказалось так. И едва я, приподняв задницу, стянул до колен штаны, выставив наружу революционера, он сразу же и попал куда нужно. Способствовало этому то, что всё там у Тани было мокро и скользко. Возможно, будь всё иначе, что-то бы и не вышло, а так уж как получилось — так и получилось.
Таня, едва почувствовав внутри себя изыскателя, заелозила, заскакала на моих коленях, повернувшись ко мне спиной, что очень поспособствовало стимулированию её титек. Так приятно ощущать в своих ладонях тяжесть налитых грудей, теребить сосочки, одновременно вгоняя в глубины Таниной пизды хуй.
И я давно женских ласк не ощущал, и Таня истосковалась по мужским ласкам, так что с окончанием скачек мы не задержались.
Немного посидев на коленях, Таня соскользнула, не удерживаемая мною в этот раз, подол одёрнула и слегка смущаясь, а может и изображая смущение, попробовала убедить меня, что она не такая, что это всё случайно вышло, и что я ничего такого не должен думать. Чтобы прервать этот словопад, пришлось вновь усадить её на колени и заткнуть рот поцелуем с одновременным шатанием титек и массажем животика, вполне приличного размера и мягкости.
Потом выпили ещё немного, посидели и мне, точнее этому пламенному изыскателю приключений на мою задницу, захотелось ещё разок побывать в Татьяниной недоисследованной пещерке. К этому исследованию подошли более обстоятельно, вдумчиво, толково. Расположились на кровати, не по-детски, по-взрослому. И Таня показала всё, на что способна. А я взамен показал свои способности.
В молодости едва почуешь пизду — уже стоит. Правда и падает быстро, иной раз женщина и согреться не успевает. Опять же восстановление происходит очень быстро. Как и последующее расслабление. А вот с возрастом всё не так: и встаёт не торопясь, и падает не скоро, особенно когда встанет по второму разу. И потому свои таланты показывал я Тане очень долго. Под конец она взмолилась. И правда устала. Даже в пизде всё высохло, никакой смазки.
А это не есть айс, то есть не есть хорошо. И мне никакого удовольствия, и ей вместо наслаждения болезненные ощущения. И потому решили отложить всё это дело до будущих хороших времён. И пошёл я домой со стояком в штанах, взяв с Таньчи твёрдое обещание отдать долги при первой же возможности, пригрозив в ином случае наложением штрафных санкций и процентов.
Удобный случай вскоре представился. И тут уж мы оторвались по полной. Одних поз поменяли больше, чем в камасутра нарисовано. Оказалось, что женщине оченно нравится поза собачки, или просто раком. Она и так не слишком глубокая, а в такой позе доставал я ей до самого донышка. И мне нравится. Мало того, что дух захватывает, когда упираешься головкой в шейку матки, так ещё и эстетическое наслаждение.
Попенция-то у бабоньки не так себе, очень приличная, а в таком виде вааще класс. И губы у неё крупные, полные, мягкие. И с тыла смотрятся пирожком раскрытым. А уж когда наблюдаешь, как малые губы плотно охватывая хуй тянутся за ним во внутрь, не впуская и тормозя, а потом вытягиваются наружу, не отпуская, оставляя на стволе следы смазки, дух захватывает и не стихает желание вновь и вновь погрузиться в эту манящую глубину, наполненную теплом и влагой.
Уморились оба, что и говорить.Ведь ебля, кроме удовольствия, это ещё и тяжкий труд. Минут тридцать отлёживались, сплетясь руками-ногами и страстно целуясь, ровно пионеры на первом свидании. Руки тоже, кстати, не бездействовали и потому вместо отдыха получили продолжение. Тут уж я, честно говоря, смухлевал, не стал напрягаться, посадив Танечку сверху и заставив её прыгать на хую с такой скоростью и глубиной погружения, как ей нравится.
Она и порезвилась. То назад откинется, то наклонится ко мне, подставляя под поцелуи титьки свои сладкие, а я стараюсь губами поймать сосок, а то и два, сжав груди руками. Понравилось ей, когда язык одновременно два соска ласкает. Так как после первого раза водных процедур у нас не было, да ещё добавилось после второго, пришлось в баню переться.
И у меня и у неё весь низ слипся от спермы и её выделений. Ну да это дело поправимое, житейское. Вода и мыло быстро уничтожили следы нашей страсти. А уж простыни сама постирает.
Так и стали мы с Таней пару раз в неделю развлекаться, изгоняя деревенскую скуку постельными забавами.
Таня оказалась щедрой женщиной. Никакой жадности, тем более по отношению к подруге. А подруга у неё была закадычная. Лена звать. В отличии от моей пассии, небольшого роста, полненькой с переходом даже на некоторые излишки веса, русой, Ленка была чернявой, повыше и потоньше в кости и в теле.
Хотя было при ней всё, что бабе положено, но не в таких количествах, как у Таньчик. Вот с этой подругой и решила Танюша поделиться мужиком. А чего жадничать? Всё одно не своё. Целый план разработала. Хотя можно было просто сказать, что и Ленка ебаться хочет, я бы и не отказался. Пока сила есть, пользоваться надо. Как стоять перестанет, так и сам никуда не пойдешь, да и не позовёт никто.
В субботу в баню к Татьяне пошёл, предвкушая, как прямо там, в пылу банного жара, засажу подруге, поставив её раком. Размечтался, мля! Бабы мыться вместе пошли, похихикав надо мной с предложением прийти потереть спинку. Не дошёл я ещё до групповухи. Вот были бы мы поближе знакомы, тогда бы может чего и вышло.
И потому после бани посидели за столом, принимая внутрь лечебные сто и больше грамм, поболтали, пора и по домам. А на улице уж стемнело, Ленка заявила, что боится одна идти домой. Танька со мной практически рядом живёт, а Ленка, почитай, на другом краю. Не хотелось мне покидать Танькино жильё, теплилась надежда конец помочить, да уломали меня две бабы проводить трусиху.
Идём по темноте, Ленка мне в локоть вцепилась, чего-то балаболит, я отвечаю, а сам вроде как нечаянно задницу ей ощупываю. Поебаться не пришлось, так хоть жопу у бабы помацать. Ничего так попень, мягкая. И что самое приятное, Ленка вроде как не чувствует, что ей жопу тискают.
Думаю, что если с первого раза и не даст, так хоть потискаю в волю. Наивный. Не даст. Да едва к ней в дом зашли, развернулась, одной рукой за шею схватилась и целоваться начала, а другая мигом у меня в штанах очутилась. А мне что, я завсегда готов. Даже платье не снимала, подол лишь задрала и трусы стянула. И я ни рубахи, ни носков снять не успел.
Так и тарабанил Ленкину пиздёнку. Ничего так оказалась. Поглубже, чем Танькина, но поуже, теснее. Да это ничего. Ноги до самой головы задрала, я ещё их придерживаю, так и прокатились на тряской кровати со скрипом и стонами, охами и ахами, выкриками и даже матами. Знатно поебались. А вот передохнуть Ленка мне почти и не дала. Едва отвалились друг от друга, платье с себя стянула, с меня рубашку, какой-то тряпицей подтёрлась и вдругорядь на меня насела.
В прямом смысле этого слова. Прочно насадилась. А титьки, кстати, у неё ничуть не меньше Танькиных. Ну тут уж мы не спеша, с наслаждением, с остановками, в плавном и медленном темпе. В плане ебли Ленок показала себя по сравнению с Таньчей спортсменом-разрядником. А вот Татьяна тянула в самом лучшем случае на любителя. В смысле ебаться любит, но ещё мало что умеет. Опять же повторюсь — по сравнению с Ленкой.
У меня же так: первую палочку кинул, перекурил, а вторую можно и до утра гонять, особенно если партнёрша понимающая и умеющая. Ленка оказалась понимающей, знающей и умеющей. И откуда только в деревне нахваталась таких знаний и умений? Выполз от неё перед рассветом. Покачиваясь брёл по улице, вспоминая все позы и моменты наших ночных развлечений. Никакой стеснительности, никаких недомолвок.
Что хочет и как хочет, озвучивает сразу. Вот это я люблю. А то поди угадай, что у неё на уме. А потом губёнки недовольно дует: не так хотела, не столько, не в такой позе. А эта поскачет верхом, слезет и говорит, что раком, к примеру, хочет. Либо снизу полежать. Или там на боку передохнуть. Всё ясно и понятно.
Стал я двух баб поёбывать. В порядке очереди. Иной раз и обеих в один день. Сначала одной вставишь, а после и вторую натянешь. Они со временем стыд-срам потеряли, уже и в баню стали все трое ходить. И ебаться не стеснялись. А чего там, все свои. Ленка, кстати, первая начала.
За столом сидели, выпивали. Она и присела ко мне на колени. Типа потискаться, пососаться. Танька ей и говорит, что мол нечего зря сидеть, надо на хуй насаживаться. А эта дурёха и правда мигом с меня штаны стянула, свои трусы в сторону и на хуй наскочила.
Мы на стуле сидим, ебёмся, а Танька напротив на диване сидит, смотрит, сопереживает, пизду свою трёт. Ленка кончила, слезла с колен и Таньку приглашает. А та не хочет. На диване раком встала, задницу выставив, пизду подставив. Ну и я, пока стоит, засунул ей. Теперь уж Ленка в роли наблюдателя оказалась. Так что в первый раз вроде как неудобняк было, а потом как по маслу покатилось. Да тут ещё надо брать во внимание женские дела, которые, слава те господи, не совпадали у них.
Так что в деревне, даже в отсутствии жены, скучать не приходилось. А жена не торопилась меня посещать. Дом не достроен, бани пока нет, так что и причин особых для посещения не видит. Правда сказать, при каждом её посещении, я, для устранения всяких подозрений, в пиздёнку своей половины заныривал. В отсутствии условий без гондона она мне не давала, ну так о наличии их сама же и позаботилась, запасшись даже на случай кризиса в производстве резины всех видов.
Мы могли бы даже, при нужде, половину населения Китая снабдить сим товаром. Так что во время визита, ставил пару разочков милую раком и вдувал, вставлял, всаживал и так далее по списку наименования сего действа. Жена, накормив мужа, уезжала довольная, не беспокоясь о его моральном облике.
Едва лишь обмыли окончание строительства и переделки дома, постройки бани ( первыми баню обновили Ленка с Танькой, порадовав Банника), родственники ко мне и потянулись. Все эти сестрёнки — своячницы и прочие представительницы женского пола. Так уж вышло, что в своё время познакомились вплотную мой хуй и их пиздёнки. Все без исключения. Уж сколько лет прошло, а кажется совсем недавно было.
Первой со мной переспала моя старшая сестра. Было это ещё до моего призыва на срочную службу. Матушка наша приболела, в больничку попала, вот и приехала присмотреть за нами старшая, бывшая в то время уже замужем. Тут через некоторое время уголь нам привезли, складировать надо. Целый день таскали, умаялись, перемазались, на чертей или шахтёров похожи стали. Пока с углём возились, младшая баню натопила.
Намылись, напарились. Поужинав, расположились телевизор посмотреть. Младшая чего-то рано спать ушла, а мы всё сидели. Потом устали сиднями сидеть и разложили диван-кровать, улеглись. Болтали с сестрой, потом чего-то забаловались, завозились. А чего не баловаться молодым и полным сил, да ещё принявшим с устатку по рюмочке матушкиного самогона.
Если точнее, то не по одной. После сестра утверждала, что я взял её силой. Как же, силой. Ведь давно известна поговорка про кобеля и сучку, которая не хочет.
Было правда несколько условий, способствующих этому: выпили — это раз; дурь играла — это два; сестра, пожив полнокровной половой жизнью соскучилась по этому делу — это три; да ещё семейная привычка трусы дома не носить — это четыре. Да ещё главное — наша семейная злоебучесть. Недаром папенька гулял от матери налево,направо и прямо. И она не единожды украсила его развесистыми рогами.
Так вот возюкались, барахтались, пока халат на сестре не расстегнулся, на обнажил всё её тело, молодое, налитое соками. А уж когда грудь её уперлась в мою голую грудь, когда животик попал под мой живот, мохнатенький лобок удобно расположился в руке, тогда и навалился я со всей дури на сестричку. Не хотела, сам взял силой. Как же! Это подчиняясь грубой силе ноги раздвинула. И рукой поправила хуй, когда он тыкался, не попадая в пизду, вставила куда положено.
И это не подмахивала, а отталкивалась от меня. И стонала не от наслаждения, от ненависти и душевной боли. И второй раз подставила даже не подмытую пизду, едва братик передохнул и у него встал вдругорядь. Ну а раз уж так получилось, то потом чего уж скромничать, можно давать смело и не по разу. Так что к возвращению матери из больницы были мы уже настоящими любовниками. Какими остались и потом, укладываясь в постель при каждой встрече.
С младшенькой уже произошло после дембеля. Мать как раз в очередной раз замуж вышла, к мужу перебралась, правда не на долго. Вот сестра меня и просвещала, такого дикого, отставшего за два года от реалий жизни, голодного на ласку женскую. Вначале подружку свою под меня подложила. И места дома хватало, а нет же, в одной комнате с нами легла, спящей притворилась. Ну а мне и особо ждать мочи не было, пока она заснёт.
Мне бы скорее засунуть. Пару ночей у нас подружка ночевала, да пора и честь знать. Мать звонить стала, беспокоиться. А мы с сестрой вечером на танцы сходили, размялись слегка, ну и выпили в баре немного. Сестра без меня, ясно дело, ебарка бы себе нашла, перепихнулась скоренько, да брата не бросишь. Она уж к тому времени девственностью не страдала, да на наши концерты насмотрелась, так что чесалось у неё прилично. А ведь всем известно, что от зуда в пизде только лишь хуй и помогает.
И едва я заснул, сестра приползла тихонечко, ужиком в постель пробралась, прижалась и ручки свои шаловливые распустила. А чего ей бояться, стесняться и морально мучаться, коли наши со старшей сестрой концерты ещё пару лет назад наблюдала. Раз можно старшей, то и младшей не след отставать.
А хуй оказался на её прикосновения такой отзывчивый, такой весь джентельменистый, сразу встал в присутствии дамы. А дальше можно и не гадать, и так всё ясно, что разложилась она на матрасике, ножки к потолку задрала да пизду и раскрыла, приглашая в гости. Дома только мы, кого стесняться, потому и орали в волю, и рычали, и голышом по квартире бегали.
Умаялись и уснули. Прав был Винни-Пух, утверждая, что мудро поступает тот, кто ходит в гости по утрам. Вот и я, едва проснувшись и обнаружив под своим боком округлость сестричкиной попы, в гости и зашёл. Мягкая, расслабленная спросонья, в меру влажная, отзывчивая. Короче, до сей поры мы с сестрой любовники. Уже и внучка у неё есть, дочка подсуетилась ранью рано сделав маму бабушкой, а мне всё её пизда нравится, покоя не дает.
Вот и напяливаю при каждом удобном случае. Муж её даже и предположить не может, чем мы занимаемся, когда она ко мне в гости приезжает, либо я к ним. Напротив он спокоен за её моральную стойкость, когда она рядом со мной.
Старшую сестру жены выебал я первый раз на её день рождения. Мы тогда с моей ещё только встречались. На празднике сестричка жены хорошо набралась, как и остальные гости. И потянуло их на подвиги, на природе продолжить веселье. Сгребли в корзины-узелки-авоськи всё, что нужно для продолжения веселья, да пошли на Камешки. Место отдыха у нас так называют. Там повеселились, накупались, кто куда расползлись.
Дело молодое, а тут весна, гормоны бушуют, пора их успокоить, напряжение в чреслах скинуть. Моя будущая жена, не рассчитав сил, осталась дома. будущая тёща спать её уложила. И правильно сделала, ведь не отвертелась бы от меня. Мы с ней, конечно, уже познакомили наши половые органы, да разве тёще об этом кто докладывать станет. Вот все расползлись, а моя свояченица в одиночестве осталась, нет у неё пары, поругались незадолго перед этим со своим парнем. Мы с ней немного попили из того, что осталось, покричали ебарей и ебарих, да никто нам не ответил.
Вот мы и решили идти их искать почему-то на тот берег пруда. А это через весь березник переться, километра три. А раз уж мы были в добром подпитии, то эти километры оказались почти что непреодолимым препятствием. Мы и падали, смеясь сами над собой. Мы и через какие-то буераки перебирались, каких тут отродясь не было, только что не ломая руки-ноги. В конце концов заблудились в трёх деревьях и устали.
А устав, сели отдохнуть. Она на берёзку спиной опёрлась, что-то лопочет заплетающимся языком, я на ноги ей голову положил, повернул к ней мордень и стараюсь угасающим сознанием словить смысл её речей. Прямо перед носом титечки болтаются. Ах, да, я же забыл. Мы же купались.
А надевать платье на мокрые лифчики-трусики не совсем комильфо, вот и сняли наши девочки, и свояченица в том числе, мокрое, надев платье на голое тело. И начал я титьки ловить. Она мне по рукам шлёпает, смеётся, я дальше ловлю. Потом под подол полез. Она, заявив, что это сверхнаглость, наклонилась ко мне пониже, губы подставляя.
А уж когда губы слились, задрать подол было минутным делом. Правда были обычные в таких случаях слова про не надо, просьба не хамить, иначе обидится на всю жизнь. И даже шлепки ладошкой по спине, которые вскоре прекратились, превратившись в поглаживания, а вскоре и в объятия. Не посрамил я себя. Выпитое спиртное не позволило быстро разгрузиться, потому сорвал с её губ стоны не раз и не два.
Позже, на трезвую голову, были разговоры о том, что это было случайностью, пьяной глупостью, что такого больше не повторится, да под натиском наглого, по её выражению, зятя, сдалась и не единожды раздвигала ноги. Нет, я вовсе не сексуальный маньяк, не коллекционер побед над женщинами. Я, как большинство мужиков, романтик — искатель — исследователь. И стремлюсь на поиски чего-то нового, неизведанного, открывая это для себя.
Вторая сестра жены вышла замуж раньше сестры и уехала с мужем в другой город. Немного пожила и вернулась в родительский дом после развода. К этому времени мы тоже женились и пока не было своего угла ютились у тёщи. Насчёт ютились — громко сказано.
Домище у тёщи приличный места всем хватает, тем более, что уже две дочери жили отдельно. Так что жили мы в отдельной комнате и даже с отдельным входом. А вот когда вернулась домой сестра, подселили её к нам. Мы уже вот-вот должны были съехать, потому что квартиру получили и делали ремонт.
Неудобства вроде бы временные, немного потерпеть придётся. Поставили Вальке кровать в проходной комнате. Привыкли уже к колхозу. Они с женой устроились на работу на одно производство , но попали в разные смены. И когда жена была на работе, её сестра оставалась дома. И наоборот. Вот и подкатился я как-то разок к сестре. А как не подкатиться, коли по нашей поселковой привычке бабы дома ходили без трусов. Да что там дома, могли и в магазин сбегать в таком наряде.
А когда домашнее платьице помнит школьные годы владелицы, обтягивая бюст, задницу и едва прикрывая ягодицы, тогда у молодого мужика, ясно море, встаёт на все эти явно выраженные выпуклости, приятные глазу. Уламывал недолго. Они, то есть бабы в этой семье, так воспитаны были, что подчинение мужику вколочено в них с детства. И потому сопротивлялась женщина недолго, легла, поломавшись для вида, ноги раздвинула.
Постарался не разочаровать её, выложившись полностью. И она оказалась не против наших отношений. Всё же правду говорят, что коли баба попробует хуя, так потом ей надо и надо. Пока у тёщи жили, так и поёбывал сестричку. Иной раз загибал её, ставя раком и заголяя зад, даже во время, когда у них с женой выходной совпадал и обе были дома. Находили место и момент. И что интересно: выебу Вальку и жена становится желаннее многократно.
Третья сестра, Галка, сама меня совратила. Она тоже уж замужем была, жили отдельно от тёщи. А тут собрались все родственники на тёщин юбилей. Пили, ели, гулеванили. Чего-то не хватило, уж не помню чего. Тёщва попросила меня сходить к своей матери, которая жила на другом краю посёлка.
Особого желания идти не было, да если вторая мать, чтоб её, просит, как отказать. А ежели к её просьбе присоединяется беременная жена, то чего уж тут поделать. А чтобы я ничего не забыл, всё нашел и взял то, что надо, со мной откомандирована была Галька.
Вообще октябрь как-то не особо располагает к прогулкам: сыро, мерзко, холодно, слякотно. Но попёрлись. Добрались, нашли, что надо, затарили, собрались обратно. Я, пока по грязи топали, набрал полные туфли грязи, фраер грёбаный. Не мог сапоги натянуть, как все нормальные люди в посёлке по такой погоде делают. Галка вон молодец, сапоги натянула, я же получился круглый дурак. Ноги мокрые, холодные, а ещё назад идти. У бабки носки не найти, у неё мужиком в доме уже лет тридцать не пахнет, какие носки.
Пришлось свои немного отжать и над печкой повесить чтобы просохли хоть немного. А пока носки сохнут, решили с Галкой
перекурить и чаю горячего выпить для сугрева. Сидим, разговариваем. Вот она чего-то начала на мужа своего жаловаться. И такой он, и сякой. Даже целоваться не умеет. Я засомневался. Как же это так — не умеет. Это все умеют, даже дети малые. А Галка на своём стоит, утверждая, что чем так, как её муж целуется, лучше бы совсем не целовал.
И предложила мне продемонстрировать его манеру поцелуев. Не дожидаясь моего согласия, не сомневаясь в том, что его получит, влезла мне на колени, вольготно расположив на них свою мягкую попу. Потом ухватила меня ладонями за щёки, прижав уши, и начала смешно и торопливо перебирать губами, вроде как овечка зерно собирает. Не удержавшись расхохотался.
И как не рассмеяться, когда люди так делают? А Галька спрашивает, так ли, а может иначе, я её сестру целую? Ну я показал, что не так, а вот эдак, сладко, с проникновением в ротик языка и прочие прибамбасы вкусных поцелуев. На мои поцелуи она ответила, а губы мягкие, сладкие, вкусные. И умелые. И почему же тогда она своего мужа не научит? Да моё какое дело — их семейная жизнь.
Поцелуи затянулись и так получилось, что кофточка сама по себе расстегнулась и титечки из лифчика выпали прямо ко мне в руки. Удачно получилось, не обронили. Пришлось и их поцеловать. Замёрзнут ведь, выпав из тепла титькиного домика. А вот юбочку — мини, какие носили в те годы все девушки, Галя помогла мне задрать, слегка приподняв зад. Тогда женщины колготки не носили, просто их не было в стране. Носили чулки-капрон или ещё какие, с поясом. Или резинками прижимали к ногам.
Это кто как привык. Бельё тоже особым шиком не отличалось. Трусы-плавки трикотажные летом. Рейтузы почти до колен, да ещё с начёсом, зимой. По погоде на Галке были надеты трикотажные трусы, которые свободно пропустили мою руку, когда я начал пробираться к лобк у. Трикотаж ведь растягивается. И Галка слегка помогла, раздвинув ноги. Правда пробормотала что-то типа того, как ей стыдно так делать, всё же муж сестры. Только стихли те речи быстро, едва я добрался до пизды, уже влажной и ждущей, горящей от желания.
На бабкину кровать завалиться не рискнули. Расположились на диване. И юбку снимать не стала Галка, чай не помнётся. А вот кофточку сняла. Красивая, стерва, и сама это знает. И ножки красивые, и меж ножек красиво. Губки розовые, мягкие, зовущие. И волосики на лобке ещё не загрубели, как у более старших женщин. Чистый шёлк. Поиграть попросила, не вставлять сразу. Это сейчас стало модно пизду вылизывать, тогда такого не было.
Точнее сказать, было, но не так уж распространено. А так было, чего уж врать. И хуй сосали, и пизду лизали, всё было. Я в ответ на просьбу поиграл, поводя головкой по пизде, раздражая её, разогревая, готовя к вторжению оккупанта. От самой задницы до клитора водил, то мягко, то прижимая. Да видимо не так, потому что Галка перехватила инструмент и сама принялась им работать, тереть пизду как ей надо. А потом направила куда надо, подалась навстречу да и насадилась.
Она, скорее всего, перестаралась с игрушками, потому что едва я несколько раз качнул, сжалась вся, замерла, а потом, несколько раз вздрогнув, распахнула ( именно распахнула ) свои глазищи и мило улыбнулась, сообщив, что она уже, что она всё, но сейчас поможет мне кончить, постаравшись подмахивать как надо. Ух, как ходила её задница! Просто гинастка, Ольга Корбут.
Подтеревшись бабкиным полотенцем, натянула трусы, я помог застегнуть бюзик, оделась быстро, как солдат по тревоге, чмокнула меня в губы, проинформировав, что ей понравилось и она не прочь повторить при ближайшей возможности, поторопила меня.
На наше долгое отсутствие внимания никто не обратил, всем было уже не до нас, в том числе моей жене и её мужу. Ну ладно жена, она отдыхала. Всё же пузо выше лоба не шутка, а вот муж её перестарался со спиртным и теперь на холодной веранде отлёживался, скрючившись в позе эмбриона и прикрывшись каким-то рваным одеялом, которым тёща парник накрывает.
Ближайшая возможность представилась поздно вечером, почти ночью, когда уже кто-то из гостей пополз домой, кто-то упал на пол, кто-то заснул за столом, уронив буйну головушку в тарелку. Традиция, однако, мордой в салат. Кого-то бабы утащили, а чьи-то и сами уйти не смогли. Куликовская битва прямо. Точнее, время после битвы. Галка попросила проводить её на двор, нужду справить. Страшно в темноте шарахаться, когда пьянь вокруг.
Прижмут, выебут, а утром и не вспомнят, посчитав, что свою ебли. До туалета не пошли. Я на караул встал, Галька недалеко от крылечка присела, нужду справила. И не успела трусы натянуть, как моя рука в пизде оказалась. Ну и поцелуи, соответственно, обжималки разные. И место хорошее в закутке меж дровником и верандой. Темно, никто не заглянет. Галька задом повернулась, жопу выставила. А мне чего выжидать, коли подставляет баба. Я и не ждал, мигом воткнул.
Отдал Гальке свой платочек подтереться, сам им же вытерся. Фу! Мокрый, липкий, ничего не вытер, только больше размазал.
Как и с Надькой, с Валькой, так и с Галькой стали иногда поёбываться, когда обстоятельства позволяли.
Самую младшую распаковал уже когда мы на Север переехали, завербовавшись на заработки. Тёща к тому времени на пенсию пошла, вот мы малую ей и оставили, сами денежку зарабатывать кинулись. Я на трассе работал, нефтепровод тянули. Жена у нас же кадровичкой устроилась. Текучки почти нет, потому как практически все по орг набору, по приглашению. Со стороны редко кого брали.
Так что кадровики, моя жена и ещё одна женщина, от безделья изнывали. И от безделья стали по очереди уезжать на большую землю, вроде как в отпуск без содержания. Только какое «без содержания», если сами кадры ведут. Одна месяц покосячить, потом вторая. Из очередной поездки жена привезла сестру свою младшую. Дома она, родительская любимица, в разнос пошла, надо было её от компании дурной спасать, вот жена её и притянула. Пристроила таксировщицей. Работа не бей лежачего, машины отмечать. А денежка приличная.
Квартира у нас однокомнатная, а тут родственница поселилась. А мы с женой молодые, кровь играет, а дурь спустить и не получается. Сестра же рядом. Я уже волком вою, жена на стены бросается, прикасаться боюсь, чтобы не сорваться. И стерва эта — сестра её, хоть бы погулять на часок куда сходила. Нет же, из дома не выгнать, паинькой стала. А мне каково? Когда две бабы сразу по квартире полуголые ходят, туда-сюда мельтешат. От постоянного стояка яйца болеть начали, скоро, как мальчик, дрочить начну.
Праздник какой-то был, мы стол накрыли, выпили малость, побалдели, даже потанцевали. В танце прижался к жене, а она попросила отодвинуться, иначе прямо вот сейчас набросится и изнасилует. Пришло время спать ложиться. Я жену обнял, за титечку взялся. Она зубами заскрипела. Потом встаёт и к кровати сестры своей пошла. Думаю, что вот с ней, наверное, и ляжет, чтобы не возбуждаться.
А она тихим шёпотом, который разве что соседи не слышат, разъясняет своей младшей, что сейчас мы будем ебаться, а она может смотреть, разинув рот, может слушать, а может отвернуться. Если хочет, может в ванне пересидеть, только надолго не занимать, потому что мы вскоре подмываться придём. И, вернувшись ко мне, решительным жестом сорвала с себя ночнушку, отбросив её в сторону, легла и крепко обняла меня, подставив губы под поцелуй. Потом оторвалась и сказала, чтобы я снял и выбросил эти чёртовы трусы, они ей мешают.
Поцелуи были недолги, сама попросила дать ей наслаждение, вставив хуй куда надо. И почти сразу кончила. Обычно это у неё занимает значительно больше времени. Да и я не на много от неё отстал. И мы, сверкая голыми жопами, не спеша пошли в ванну.
Не знаю, смотрела её сестра, слушала, а может в стенку сопела, заткнув уши подушкой, только мы оторвались в ту ночь. Сам бы не поверил, что пять раз залезал на бабу. Последний раз совсем кончить не смог, так и заснул с хуем в пизде.
Утром жена и её сестра, очевидно переговорили, пока я спал, потому что, если мне было немного неловко и я старался отвести глаза, они весело разговаривали и совсем ни капельки не смущались. А через некоторое время и я перестал обращать внимания, тем более, что две сестрицы повели разговор на скользкую тему сегодняшней ночи. Верка восхищалась нашими подвигами, даже завидовала. Так и пошло-поехало. Причём заметил, что жена, зная о наблюдательнице, очень сильно возбуждалась и еблись мы так, будто голодали перед этим месяцев несколько.
Жена поехала в очередной отпуск без содержания. Всё же дочь там у нас, надо и денег отвезти, да и шмотки на Севере довольно приличные, каких дома мы и не видели. И продукты разные дефицитные. Оставила меня на сестру свою.Не знаю, на что надеялась, оставляя нас вдвоём. Возможно посчитала, что пусть уж муж лучше свою ебёт, чем на сторону ходить будет. Своя надёжнее: никакой заразы в дом мужик не принесёт, не позарится своя сестра на мужа, не уведёт его, деньги на блядёшку мужик тратить не будет. А от неё не убудет, чай не девочка. И дом под присмотром опять же.
Едва улеглась пыль, поднятая винтами вертолёта, завалил я сестрицу жены. Завалил в наглую, не спрашивая разрешения. Только ноги мелькнули, когда трусы слетали с неё. А кроме трусов и не снимал ничего, не до того было. Завалил, навалился и всадил с размаху. Давно до неё добирался, и вот оно, счастье долгожданное.
Она вроде как бормотала что-то про сестру, что нехорошо это, что непорядочно по отношению к сестре, как она потом ей в глаза смотреть будет, прочая лабуда, какую бабы в это время несут. А сама ноги раздвигает, задирает их к потолку. Тоже ведь не железная — смотреть на наши концерты ежедневные, слушать наши вопли.
Я бы на её месте издрочился весь. А может и дрочила, кто ж её знает, а спрашивать о таких вещах не принято. Я-то не особо с голодухи, а вот свояченица изголодалась, всё насытится не может. Успокоив первый голод, разделись, легли на кровать, как белые люди. Никто не мешает. Тут я рассмотрел хорошенечко, что мне досталось.
А досталось много приятного. Фигура молоденькая, правда слегка полноватая, но это не портит её, скорее красит. Талия тонкая, задница широкая — родовой признак всей их семьи. И груди налитые. Тоже в маму пошла, как и моя жена. Это у них у старшей и у Вальки титьки маленькие, а эти три молочные. Хотя у Гальки тоже не особо крупные.
Накувыркались, устали и заснули, перевившись ногами-руками и прочими частями тела. Прямо акробаты какие. Я даже не подумал, что девушка может и залететь, родить мне кого-нибудь. Вот проблема-то получится. Правда на следующий день, поставив машину и топая домой, в аптеку заглянул, прикупил тех резиновых шариков, которые не для надувания, а для надевания на хуй. Эта кулёмка даже надеть гондон не умеет. Пришлось учить. На лету схватывает, сразу въехала, получилось. И понеслись мы галопом по кочкам.
Едва с работы придём, перекусим, сразу в кровать. А иной раз приспичит, к примеру, на кухне, так и до кровати не добираемся, на столе, либо на подоконнике,благо он широкий. А уж поз перепробовали. Родственница, хоть и не девочка, а опыта маловато, пришлось кое-чему поучить, в том числе и хуй сосать. Вначале не получалось. Она старалась его поглубже заглотить, что рвотный рефлекс вызывало.
Разъяснил ей, что рот не пизда, не обязательно весь засасывать, достаточно головку одну помести ть. А ей понравилось, даже очень. Пока сосёт, сама практически кончает. Поначалу сперму сплёвывала, а потом распробовала, понравилось, глотать начала. Так что часто ебля заканчивалась помещением хуя в рот и изливания спермы уже в него. Жена таким видом ебли не часто баловала, а тут и особо просить не надо, сама присасывается. Просто прирожденная хуесоска.
В те времена брить пизду было не модно. Бабы только когда на аборт шли, тогда и брили. А тут мы как-то вечером в картишки играли со скуки. Нет, наеблись уже вдоволь, надо и передышку сделать, а то отвращение может появиться. Играли на желание. Правда голой жопой на горячую печку садиться никого не заставляли, а вот кое-что из запредельного, чего в обычной компании не будешь делать, на это играли. И проиграла свояченица.
И придумал я ей пизду побрить. так как сама она этим ни разу не занималась, то выступил я в роли брадо, точнее пизда брея. Жилетов тогда не было, и станки были совсем не такие, как сейчас. Неумеючи порезаться можно было запросто. Но милостью небесной обошлось без эксцессов. Чисто выбрил. Лобок гладенький, как у девочки, которая ещё не обросла волосами.
Смыла она пену мыльную, вытерлась, на кровать пришла, мне продемонстрировать свой новый имидж. Ноги развела, приподняла их, демонстрирует. Я разглядывал внимательно и чего-то так захотелось мне поцеловать этот гладенький лобок. А если чего-то хочется, то почему бы и не сделать это. Я и поцеловал. Лобок. А она задохнулась от нахлынувших чувств. И подумалось мне: раз она мне сосёт, почему бы мне не поласкать её таким же образом.
Это теперь все знают, что такое минет, куни всякие, а тогда редкостью было. Поцеловал раскрытый ротик пизды. Непривычно, но не противно. Пизда молодая, ещё свежестью пахнет, да и блюдёт её хозяйка, моет, ухаживает. Даже не ласкал клитор, сам не знал тогда где и как лучше это делать, не сосал губы, просто поцеловал, пару раз языком провёл по расщелине, а она кончила. Да так кончила, что чуть своими ляжками мне голову не свернула. И я чего-то жеребцом заржал, от такого её оргазма, ноги задрал к самой её груди да со всей дури и впёр. И про резинку забыл. Вспомнил, когда уже спустил.
Месяц баловались, наслаждаясь телами. Пришла пора жену встречать. Встретил, домой привёз. Вечером за встречу выпили, пора в кровать ложиться. Жена, ясно море, изголодалась, внимания требует. Разлеглась, ебать надо. А сестра её на соседней кровати вроде как спит. Я толмачу, что пусть, мол, заснёт, тогда и поедем.
Жена мне лоб зачем-то пощупала, а потом ласковым таким шёпотом, который разве что у соседей на слышно, спрашивает, мол, не заболел ли случаем её милый? А после моих заверений в том, что со мной всё в порядке, что я вполне здоров, уточнила: так какого же я пытаюсь отвертеться от исполнения своего супружеского долга?
Или с сестричкой её переёб получил и теперь на родную жену не стоит? Мой лепет о том, что её подозрения лишены каких-либо оснований, сказала, что теперь точно уверена, что муж заболел. Чтобы он, этот кобель, за целый месяц да не сделал попытки завалить молодую бабу? Не верю! Ну прямо Станиславский. А если уж сделал такую попытку, то хорошо зная своего мужа, более чем уверена, что значит и выебал сестричку.
А раз уж выебал, то все стеснения в сторону, мы теперь почти что одна семья, в которой не может быть излишней стеснительности и ханжества, так что не надо заставлять женщину ждать, а надо быстренько снять трусы и доказать жене свою любовь. И всё это, повторяю, тихим шёпотом, от которого стёкла дрожат. Ну раз так, то стянул я трусы и доказал жене, что очень её люблю, желаю и стремлюсь всеми силами порадовать её, доставить ей наслаждение.
А потом жёнушка, расслабленная и довольная, сказала, в надежде, что и сестрица внимает этому шёпоту, что совсем даже не ревнует и не против, если я и родственницу когда напялить соберусь, потому что сил у меня не то, что на двух, на пятерых хватит, вон, опять стоит, а деже ещё и подмыться не сходили.
Ну этот раз она никому уступать не собирается, сама наголодовалась, и потому вперёд и с песней, ноги она уже раздвинула. А сестра пусть ожидает своей очереди раздвигать ноги, всё же этот мужчина пока что её законный муж. И мы ещё раз доказали друг другу свою любовь.
Жена почти что официально приняла свою сестру в семью на правах младшей жены, со всеми вытекающими обязанностями от бытовых до постельных. И я часто засыпал то в одной, то во второй кровати. И по сию пору к сестре меня не ревнует, заведомо зная, что я её опять ебал.
Жена моего шурина, брата жены, нормальная и весёлая бабёнка. У нас с ней прикол есть о том, что мы с ней в этой семье примаки, потому как кроме нас и не осталось никого пришлых, лишь мы вдоём. И надо нам покрепче держаться друг друга, иначе эта семейка схарчит нас, сироток. Ну шутки шутками, а родня по большому счёту дружная, готова помочь всегда и во всём. Правда мужской помощи раз-два и обчёлся. Раз — это я. Два — это шурин. А когда он уезжает в командировку, что происходит довольно часто и надолго, остаётся только раз, то есть я. Вот и в очередной раз отправили его в командировку.
А у Таньки недавно мать померла, оставив домик в деревне с огородом и всёми посторойками. И пока домик этот продавать не стали, приспособив под дачу. А раз есть огород, то его надо засеивать. Татьяна среди недели взяла пару-тройку отгулов и мы с ней поехали в деревню с целью посадки огорода. На всю родню. Копать руками не пришлось. Тракторист-сосед за небольшую мзду вспахал. Грядок наделали с Танчей и семена в землю зарыли. На завтра оставили поспдку картошки. Вечером баню истопили и помылись. Надо поужинать и спать ложиться. Делать нечего, даже телевизора у бабки нет.
Танька на стол собирает, я на крылечке курю и смотрю, что завтра погода нам может обломать все планы: небо затягивает, дождь собирается. Да у нас ещё день, кроме завтрашнего, в запасе есть. Таня позвала ужинать. Пока ели, дождик-то и начался. Ну раз так, то и на боковую можно. Только легли, гроза началась. Хорошая такая. А потом вдруг прямо над домом, либо так показалось, как ахнет, и свет погас. Всё, кина не будет, электричество кончилось.
Танька с визгом из бабкиной спальни, где примостилась ночевать, ко мне на диван. Трусиха, грозы боится. Влетела с разгону и под одеяло, сама прижалась, её натурально колотит. Я глажу, успокаиваю, говорю чего-то ласковое, а у самого мысли грешные в голове зашевелились. Танюха спать легла в нормальной ночной одежде, то есть в какой-то сорочке, без трусов и лифчика. И горячее женское тело не способствует иным, кроме как об этом самом теле, мыслям.
А мысли, как всем известно, суть вещественны. Пусть кто попробует оспорить. Вот не успел подумать, как приятно, когда к тебе прижимаются титьки, выпавшие из-под сорочки, горячий животик, показавшийся опять же из-под задравшейся той же самой сорочки, ну и остальные слегка лохматенькие места, точнее место. Она не только ко мне прижалась в страхе, она и ногу на меня закинула.
Пирожок и прижался к моему бедру, щекочет шёрсткой., горячей расщелиной естество будоражит. Ну и у меня ответная реакция тут как тут проявилась. Проще говоря, хуй на дыбки встал, никакой уздечкой не удержишь. Не думаю, что даже в таком состоянии страха танька не почуяла это проявление моего к ней интереса. Тем более, что муж её уже месяца два, точно, как дома не был. Не знаю, сохраняла ли она ему верность, да и не моё это дело. Мне интереснее, как она воспримет мои попытки поместить своё вставшее хозяйство в её дырочку, что промеж ног.
А ничего и думать не надо было. Едва я прижал это тельце покрепче, поцеловал в лоб, больше дотянуться было некуда, оно, то есть она, рывком поднялась выше, присосалась к моим губам. А руки, руки-то покоя не знают, по мне зашарили. И так естественно, так по-хозяйски ко мне в трусы, так цепко и решительно за конец ухватились.
Да сильно сжала, аж больно.Как бы не оторвала, с них, с баб, станется. Не оторвала. Трусы с меня стягивает, сама, от губ моих оторвавшись, шепчет, что, мол,не блядь она какая, чтобы я не думал, просто это ей сейчас надо.
Понимаю, что люди всяко стресс снимают. Мы вот как-то раз на мотоцикле с женой с дороги слетели. Удачно, только слегка поцарапались. Осмотрелись, всё в норме. И она меня в кусты потащила. Даже раздеваться не стала,только шаны с трусами сняла. И ебались, как чеканутые, снимая страх после произошедшего. Она потом всё допытывалась, не ёбнулась ли она, если потянуло на еблю сразу после аварии?
Вот и родственница мигом меня оседлала, сорочку с себя стянула, а мои трусы уж и неизвестно куда улетели, и заскакала. действительно ей это сейчас надо. Не наслаждение получает. Ебётся, будто гвозди вгоняет, будто хочет от чего-то избавиться. Она-то кончила, а я нет.
У неё быстро это получилось. То ли с голодухи, то ли под влиянием страха, даже не знаю отчего, только разрядилась девушка мигом. А едва она немного успокоилась, я её переложила спинку, раздвинул ножки, и, эдак вдумчиво, не торопясь, зачал ебать. И вновь пробудилось в ней желание, а за желанием и оргазм пришёл.
Так и заснули в обнимку. Хоть и тесно, да куда же её выгонишь, такую трусиху. А утром, пока она не очухалась до конца с просонья, ещё разик утешил.
День не задался. Моросит и моросит, хотя, по идее, после ливня должно солнышко проявится. Ну раз в огороде делать нечего, по хозяйству работу нашёл. Повозился кажется немного, а уже обед, Татьяна есть зовёт. Поели. После обеда полежать надо, чтобы жирок завязался. Я на диван прилёг, о сущности вещей размышляю. О чём же ещё думать в таком настроении? Танька посуду прибрала и ко мне под бок прилегла. Вот же умница баба! Вот молодец!
Уже и трусы сняла, чтобы время не терять. Ну и навалился я на неё. немного покачался, она говорит, что не так хочет, на четвереньки встать желает, а так очень уж масса моего тела её придавливает и о наслаждении думать не приходится, только одна мысль: как бы не раздавил. Да мне так даже и лучше, со стороны попы загонять.
Танька, пизда безмозглая, хоть бы крюк на двери накинула, расслабилась. Едва кончить успел, от задницы ещё не отлип, а во дворе кто-то затопал, в гости идёт. Солдаты бы так по тревоге вскакивали, как мы. Мигом штаны натянул, путаясь в штанинах. Таньке-то что, подол одёрнула и уже одета. А это бабка — соседка пришла, молока принесла. Надо же гостью хотя бы чаем напоить. Аха-ха! Танька с мокрой и грязной пиздой,без трусов, на стол собирает, ляжками скёт.
Сперма по ногам потекла, видимо. Мне-то проще. Пока они с бабкой беседы светские вели, я и в туалет сбегал, и в баню заскочил хуй помыть. Сжалился над несчастной, сказал, что ей вроде как что-то надо во дворе посмотреть, мне подсказать. Эк как Танюха в баню рванула жопу мыть. А трусов всё одно нет. Ну да ладно, поди пизду не простудит. Лето всё же.
Ушла бабка, Танька такой тирадой разразилась, столько всего бабке насулила, мне бы хватило по гроб жизни. А потом смеялись дурниной, держась за животы, вспоминая, как нас бабка едва не прихватила. Я говорю, что вот бы бабка охуела, увидев Таньку, стоящую раком и меня с голой жопой, Таньку ебущего.
Следующий день выдался солнечным, и за ночь земля просохла, так что можно картоху смело сажать. Настроение — ВО! Ночью порезвились от души. Накормил Танечку до сыта. Даже попросила немного стихнуть, дать ей поспать. Закопали картошку, помылись, поросили соседку приглядывать за избой и поехали домой.
Вот такие мои родственницы. И такие у нас отношения. И потому, приезжая сейчас ко мне на дачу ( для них это дача ), смело задирают подол,снимают трусы и раздвигают ноги. А я не отказываюсь. Такое лишним не бывает. К тому же у каждой из них свои особенности как в строении тел, так и, соответственно, строении пиздёнок, и в предпочтениях в ебле.
Кто-то из них накидывается на меня, как путник в пустыне, натерпевшийся от отсутствия воды. Кто-то предпочитает с расстановкой, с чувством, не спеша. Мы все постарели, но вот вкуса к ебле никто не потерял. Скорее наоборот: со времени раскушали это дело и стали заниматься им ещё больше, насколько позволяют силы. Мои, соответственно. И головы у баб перестали болеть, и настроение всегда было подходящее.
Жена моя, скорее всего, была в курсе того, что я её сестричек натягиваю. такое особо не скроешь, тем паче, что девочки перестали меня стесняться и позволяли себе ходить передо мной в присутствии моей жены в таком виде, в котором ходят только перед мужем или любовником.
Думаю, что она была не в обиде. да ещё способствовало этому то, что она после операции на матке как-то потеряла вкус к половым отношениям, перестало это ей доставлять удовольствие. Из всего арсенала остался только оральный секс, доставляющий ей хоть какое-то наслаждение.
Клиторок ей вылижешь, она и рада. А чтобы мужу доставить разрядку, предпочитает ротик открыть. Или попку подставляет, хотя не часто, потому что и с этой стороны удовольствия мало получает. Возможно и по этой причине появляется в деревне не часто, предоставляя мне возможность ебать деревенских баб и родственниц. Понимает, что мужику без этого дела просто нельзя. Пока у него стоит, ему бабу надо.
Так и живу, любимый родственницами.