Назойливая муха миновала животик, скользнула по груди, сосочку и медленно продолжила свой путь …
Нет сил смахнуть её рукой, отбиться от назойливого приставания. Ой, как не хочется просыпаться, открывать глаза. Цепкие лапы Морфея крепко держат, не желая выпускать из объятий …
Трудно понять — сон это или явь …, но она миновала шею, щеку, коснулась губ, стараясь проникнуть между ними. Ох, откуда взять силы прогнать назойливую тварь …
Нет, … это не муха, а что-то бархатисто-теплое раздвигает губки, проникает за щёку, скользит по десне …
Это сон, … конечно – сон! И опять проваливаюсь в бездну царства Морфея …
Яркое солнышко, … голубое, без единого облачка небо, и я – студентка первого курса, на центральной алее парка ем мороженное – эскимо на палочке. Но оно — не холодное, а удивительно теплое, с изумительным вкусом …
— «Интересно, что оно напоминает?», — не успела подумать, как кто-то окликнул, и … я стою на остановке, среди огромной толпы, взрослой женщиной.
Ой, как стыдно, … на мне нет и лоскутка материи, … хочется скрыть наготу от любопытных глаз. Но где взять силы поднять руки …, прикрыть белоснежные булки с призывно торчащими сосцами, окруженными большими, сморщенными, покрытыми мурашками, темно-коричневыми ореолами … Волосатый лобок, с бесстыдно выглядывающими под ним опухшими, истекающее соками, как у сучки в период течки, лысыми половыми губками …
Его не вижу, но чувствую, как подходит, подносит к губам мороженное. В ознобе содрогается тело от стыда и позора:
— «Почему он здесь, … увидел меня в такой? Уйди, … не смотри …, не думай обо мне плохо …»
— «Ешь, … ешь не стесняйся … Ты же любишь сладенькое?», — слышу приятный, знакомый до боли баритон.
От терпкого вкуса млеют ноги, приятная истома разливается по телу. Сосочки ещё больше напряглись, заныли, слабые электрические разряды побежали от точащих кончиков в глубину животика, заставляя напрячь мышцы влагалища … Оно задышало, запузырилось соками …
Их избыток побежал по внутренним сторонам бедер, вызывая ехидные смешки окружающей толпы …
И я опускаюсь перед ним на колени, с жадностью продолжая сосать предоставленную сладость …
Что-то нежное, горячее проникает между бедер, страстно ласкает дрожащие половые губки, … раздвигает расщелину, … скользит по влажным склонам, … теребит клитор …
— «Что ты делаешь со мной, … не надо …», — шевелю в безмолвии губами, продолжая с наслаждением лизать мороженное, расставляя, как можно шире ножки, с благодарностью принимая изощренную ласку …
Вокруг всё быстрее и быстрее кружиться, … сладострастная волна набрасывается, … поднимает на гребень и с размаху бросает вниз …
Тело сотрясает нервная дрожь, спазмы волнами пробегают в глубине животика, судорогой сводя мышцы влагалища … Всё так реально, словно не сон, а явь!
— «Ой, как хорошо, — кружатся благодарные мысли в голове. – Ещё, … ещё немножко …»
Царство Морфея отступает, нехотя выпуская из своих объятий … Давно не снились такие сладострастные эротические сны, к чему это?
Лежу на спине с закрытыми глазами, сквозь дремоту чувствуя странное ощущение во рту, как будто он заполнен чем-то пористым, удивительно мягким и теплым …
— «М-м-м-м …, — застонала, не понимая, что происходит. – М-м-м …»
Стон произвёл к удивительному явлению, то, что было во рту задергалось и показалось — начало расти, напрягаться, увеличиваться в размерах …
Глаза слегка приоткрылись и сквозь частокол ресниц, увидела гнездо темных, кучерявых волос …
— «М-м-м-м …», — вновь застонала, понимая, что муж хочет использовать мой рот для удовлетворения своей похоти.
— «Обязательно сюда! – недовольно пронеслось в голове. – Других дырок мало …»
Я не любительница минета, но когда чувствуешь какую-то вину за собой, то пойдешь на всё, без всяких возражений …
А вина была, … пронеслись смутные воспоминания вчерашнего дня. Что-то не очень хорошее, а что? Память полностью отказала …, словно кто-то её стёр …
— «Интересно, что он знает?», — промелькнуло в голове, и я нежно с осторожностью начала посасывать мужскую плоть.
Язычок затрепетал на бархатистой головке, нежно лаская, прижал к небу. А он обступил коленками голову с обеих сторон, старался, как можно глубже проникнуть, прижаться волосатым пахом к губам.
Отвердевшая плоть достигла задней части горла, вызвав рвотный позыв, слезы навернулись на глазах. Я постаралась уклониться, отодвинуться от него, но подушка и коленки, обступившие с обоих сторон, не позволили этого сделать.
— «Нет, … он так задушит меня, … пора брать инициативу в руки!», — и одной рукой обхватила ствол, дрожащего стержня, а другой – грудь, начала сосочком ласкать кожаную плоть с яичками, густо покрытую жесткими волосиками.
Он удовлетворенно замурлыкал, ослабевая напор, и сразу обе груди уперлись в волосатый пах, обхватили, сжали дрожащий ствол. Тихие стоны разносились по квартире с такт движения его бедер, а я — могла свободно двигать головой, то идя навстречу ему, то уклоняясь слегка назад.Его дыхание становилось всё глубже и быстрее. Всё резче он входил между слегка приоткрытых губок, стараясь опять проникнуть, как можно дальше. Но увесистые, белоснежные булки сдерживали этот напор, оставаясь буфером между моим ртом и волосатым пахом.
Сильные ладони обхватили затылок, заставляя приподнять голову, пойти ему навстречу. Всё громче стоны разносились по комнате. Его состояние поощряло меня к более активным действиям, и я, как можно плотнее сжала губы вокруг жилистого, покрытого вздувшимися венами стержня, быстро задвигала головой.
Чвакающие звуки издавал мой ротик всякий раз, как он выскакивал и опять врывался между сжатых трубочкой губок. А я продолжала ласкать его член грудью, всякий раз идя навстречу железной плоти, выскакивающей из расщелины между ними.
Набухшие гениталии начали дрожать, пульсировать и я поняла, что сейчас он кончит …, но принимать сперму в рот, никогда не входило в мои планы. И попыталась выгнуть голову, как можно дальше, увернуться от потока густой, липкой жидкости. Но сильные руки не позволили этого сделать, … а слова, как гром среди ясного неба, привели в состояние шока, переходящего в ужас и негодование!
— «Ой, … мама, … ой! Как хорошо …», — разнеслось по квартире.
Первый раз за всё время, я открыла глаза, взглянула вверх … Надо мной было лицо восемнадцатилетнего сына, который держал ладонями мою голову, ягодицами сидел на груди, а член засовывал между покорно приоткрытых губок!
Нет, я не застыла – я остолбенела! Ситуация парализовала тело и мысли! Время остановилось!
Если бы меня выставили абсолютно голой на центральной площади города, у позорного столба с табличкой «Шлюха» — это были бы цветочки по сравнению с тем, что я испытала!
Порция горячей сперма выстрелила в нёбо …., затем вторая, третья … Она текла, переполняла рот, заставляя глотать густую жижу … А он держал голову у своей промежности пока полностью не разрядился, и обессилено не повалился на бок, рядом со мной.
Струйки спермы текли из обеих уголков губ, стекали по щекам, капали на подушку …
— «Витя! — проглотив остатки отвратительной жидкости, заорала, пытаясь вырвать из-под него простынку, прикрыть обнаженное тело. – Ты, с ума сошёл?»
— «Это было здорово, мама! — произнес он, спокойно смотря мне в глаза, как будто случившееся было в порядке вещей. — Как тебе нравиться такой способ пробуждения? С добрым утром!»
— «О чём ты говоришь? — кипело внутри от возмущения. — Как ты мог?»
Его глаза закатились, от пережитого наслаждения, и выдохнув, добавил, словно не слыша меня:
— «Спасибо … Я не знаю, … как ты чувствуешь себя после этой ночи …, но я великолепно …»
— «Как он может со мной так говорить? Думать, что в порядке вещей принуждать мать к оральному сексу?», — с негодованием посмотрела в сторону сына, наконец-то, вытащив из под него простынку.
— «Витя! Что ты делаешь в моей спальне?», — с дрожью в голосе произнесла, вскакивая с кровати и обматывая обнаженное тело простыней.
Он удивленно, невинным взглядом, посмотрел на меня, с каким-то беспокойством, а может даже и намеком на стыд:
— «А ты разве – против?»
— «Ты же сама … Не помнишь, … что было вчера?»
Из моих глаз вылетали молнии, готовые убить его наповал, … а он, с восхищением смотрел на соблазнительное женское тело, прикрытое простынкой. Казалось, что она совершенно не скрывает его прелестей, а делает их более заманчивыми, желанными для него. Нет, он никогда так прежде не смотрел на меня! В его глазах я была соблазнительная, … доступная женщина, которую он только что использовал в рот!
Под натиском ужасного взгляда, внутри что-то дрогнуло, нервная дрожь пробежала между лопаток, заструилась к крестцу, скрутила животик, словно захотелось в туалет, и я сделала шаг назад от голого мужчины, опуская глаза.
Вчерашний и сегодняшний сын – разные сыновья! Что произошло, разум не мог понять! Откуда такие перемены! Даже то, что он сидит на кровати передо мной, не скрывая свой наготы, приводило в шок, заставляя терять дар речи.
— «Конечно, помню!», — стараясь, как можно тверже, отрезала, и взглянула на него, но что-то не понятное, засветилось в серых глазах.
— «Гуляла с Ириной и Славиком, — качала головой, смотря, как еле заметная улыбка пробежала по его лицу. – Ходили в ресторан …, у них годовщина свадьбы …»
— «Напилась, а он меня изнасиловал! – догадка, как молния, блеснула в мозгу. – Как он мог поступить так, воспользоваться женской слабостью, беззащитностью …»
— «Но это не причина того, чтобы проснуться с твоим членом во рту!», — резко воплотила догадку в слова.
— «Как ты мог …, мать …», — не хватало слов закончить фразу.
От одной мысли, что произошло бросало в холодный пот.
Он съежился, отвёл взгляд.
— «Что ты делаешь голый … в моей комнате, … в моей кровати?», — беря инициативу в руки, срываясь почти на истерический крик, посмотрела на сына, который сидел скрестив ноги, упершись локтями в коленки, а ладонями — подперев голову.
Я не могла не обратить внимание на его гениталии, они поражали своими размерами!
— «А вдруг он меня не только … в рот? — промелькнули смутные воспоминания сна. – Я же была беззащитная, он мог делать со мной всё, что ему хочется …»
— «Как они могли поместиться … во рту? — неожиданно удивила мысль, но сразу отсекла её, и строго спросила, — И что ты можешь сказать об этом? Как в голове у тебя могло такое зародиться?»
Витя провёл ладонью по волосам, посмотрел на меня и начал рассказывать о чём я не помню — события прошедшего вечера и ночи …
Мозаика последних часов медленно всплывала в сознании, логично выстраиваясь в цепочку, заставляя притихнуть, съежиться на кресле …
Муж опять, перед выходными уехал в краткосрочную командировку, небрежно позвонив с работы:
— «Лара, я в командировку! Буду в понедельник вечером …»
Не успела открыть рот, как услышала короткие телефонные гудки.
— «Как мне надоели эти постоянные отсутствия по выходным … Не сходить с ним никуда, не погулять …»
Но не успела положить трубку, как телефон зазвонил вновь:
— «Лариска, привет! Мы Вас с Олегом приглашаем в ресторан, у нас сегодня годовщина свадьбы …»
— «А Олега нет, он в командировке …»
— «Что-то он зачастил? – как-то лукаво произнесла подружка. – Давай одна. Не съест же он тебя после этого? Или ты его боишься?»
— «Боюсь — что сзади, что спереди! Придумаешь тоже, конечно пойду … Спасибо за приглашение!»
Не знаю почему, но мне ужасно захотелось в этот вечер быть красивой, соблазнительной, почувствовать восхитительные взгляды мужчин. Я и не думала ему изменять, просто последнее время он мало обращал на меня внимания, отдавшись полностью работе. И это желание исходило откуда-то из глубины души, ответной реакцией на его отношение ко мне …
Порывшись в белье, надела черный сексуальный бюстгальтер, который едва прикрывал соски. Полупрозрачные трусики, с кружевными оборками по краям, подчеркивающие красоту бедер и посмотрев на своё отражение в зеркале, висевшем на приоткрытой дверце шкафа, с восхищением произнесла:
— «А я ещё ничего девочка! Очень не дурна! И черные чулочки совершенно не испортят картинку!»
Облегающее, намного выше колен, темно-красное платье с глубоким декольте дополнило картину сексуальной, соблазнительной женщины. Легкий макияж, туфли на высоком каблуке и я вышла в прихожую.
— «Витя, закрой дверь»
— «Мама, ты просто красавица! Соблазнительная и очаровательная, смотри чтобы тебя никто не украл, пока папы нет!», — восхищенно он посмотрел на меня.
— «Не говори глупостей, — хохотнула, но сердечко от таких слов с благодарностью сжалось, приятно заныло. – Ты не жди меня, я приду поздно. Тетя Ира с мужем пригласили в ресторан, у них годовщина свадьбы …»
Он смотрел из окна, помахал мне рукой, послав воздушный поцелуй, а я шла, плавно покачивая бедрами, чеканя шаг на высоких каблучках, чувствуя восхищенный взгляд сына …
Мы сидели в полутемном углу большого зала, когда неожиданно в ресторан вошёл муж с … моей лучшей подругой. Она не появлялась у нас уже с полгода, и слегка выпуклый животик сразу бросился в глаза:
— «О, Ира, глянь, … Валька беременная!», — удивленно произнесла, смотря на них, будто бы появление мужа с ней не было для меня столь же неожиданным.
— «Лариса, успокойся …, а ты разве ничего не знаешь? — понизив голос, зашептала подруга. – Об этом все давно говорят …, я думала …»
И тут я поняла всё …, не в силах больше сдерживать комок подкативший к горлу, выскочила в туалет.
— «Ну, что – успокоилась? Ты себе ещё тысячу найдешь, лучше чем он! А он – кабель, потянуло на молоденькую. Сын большой, у Вас и так были не очень хорошие отношения последнее время, — успокаивала меня подруга. –Оно и к лучшему, пусть теперь эта дура с ним мучается! Он ещё приползёт к тебе на коленях, и ты будешь решать, что с ним делать! Пошли, их уже нет в зале … Они сразу ушли, как ты выскочила в туалет, наверное, заметили меня со Славиком …»
— «Ты права, … я себе ещё лучше найду …, — через силу улыбнувшись, произнесла, перед зеркалом приводя себя в порядок. – Он ещё не раз пожалеет об этом …»
— «Вот и правильно …»
Выпитое постепенно обволакивало рассудок, успокаивало, заставляя делать необдуманные поступки. Вскоре, словно чувствуя моё состояние, молодой мужчина, сидящий за соседним столиком, пригласил на медленный танец.
Такой смелой и раскованной, я себя никогда не чувствовала. Руки обвили сильную шею, губы впились в уста жарким поцелуем. От неожиданности от слегка отшатнулся, но поняв, что от него хотят, ответил взаимностью.
Мы кружились в танце не отрывая уста, а его ладони обследовали податливое женское тело, бесстыдно бродя по соблазнительным формам, пока Ирина с мужем не оттащили от него, и спотыкающуюся повели к выходу …
Я не помню, как привели домой и оставили на попечение сына. А что было дальше, вообще покрыто пеленой тайны …
Верю я ему или нет, трудно сказать, но с его слов, произошло следующее …
Если это правда, то как только он завел меня в спальню, я обняла его за шею, начала целовать в губы, далеко не детским, страстным поцелуем. Сын пытался освободиться, усаживая меня на край кровати. Я села, и он сделал шаг назад. Но руки крепко держали его за талию, и моё тело двинулось за ним, опустилось на колени. Какой прекрасный вид открылся для него сверху – белоснежные булки грудей в глубоком декольте, слегка прикрытые полупрозрачной тканью бюстгальтера!
Он пытался разжать руки, а я сопротивлялась, прижималась лицом к паху, чувствуя набирающую силу плоть. Терлась щекой о выпуклость на штанах, заставляя ещё больше увеличиваться её в размерах. Он пытался вырваться, но моя хватка была мертвой …
Молодое тело дрожало от возбуждения, его руки почти прекратили сопротивление, и воспользовавшись этим, ухватилась за резинку спортивных штанов, вместе с трусами потянула вниз, обнажая восставший, трепещущий член.
Головка скользнула по щеке, оставляя за собой блестящий след от испускающих ею соков. И он совсем перестал сопротивляться, не понимая, что происходит.
— «Хочешь, чтобы я поласкала твоего котика? — произнесла, подняв на него взгляд. – Ух, какой ты баловник?»
Он подумал, что я разыгрываю какую-то непонятную ему свою сексуальную фантазию и побоялся перечить мне.Не успели губки обхватить истекающую соками головку, как он разрядился мне в рот потоком спермы, наблюдая, как она течет из уголков губ по подбородку, капает на платье, грудь.
Я подняла на него взгляд и что-то хотела произнести, но как-то сразу обмякла и медленно стала опускаться на пол. Он подхватил расслабленное тело, пытаясь поднять. Но тонкая ткань платья, как змеиная кожа, поползла вверх, высоко обнажая ножки, обтянутые черными чулочками, трусики, слегка прикрывающие бедра, и я подняла руки вверх, позволяя его снять.
В одном нижнем белье я лежала на кровати, а он стоял и смотрел, любуясь красивым женским телом.
— «Я положил тебя на кровать в чулочках, трусиках и лифчике, — продолжал рассказывать, не поднимая глаз. – Не будешь же ты спать в чулках?»
— «Стараясь не потревожить тебя, аккуратно их снял …, – проглотил он слюну. — Намочил полотенце, начал вытирать …»
Он замолчал, замялся и после не продолжительной паузы добавил:
— «… сперму на лице, шеи, груди. Но у тебя весь лифчик был липкий и … я его снял …»
Опять наступила пауза, он тяжело вздохнул и посмотрел на меня:
— «Твердые сосочки стояли торчком … Ты застонала, но не от боли, … тебе было приятно …, прикосновение влажного полотенца …»
— «И я начал ласкать твою грудь … Наклонился и поцеловал, и ты сразу обхватила голову рукой и прижала к соску …, а второй начала ласкать мой … член …»
Я смотрела на него, не в состоянии поверить, что так могла себя вести, но вспомнив ресторан, парня к которому приставала …, тяжело вздохнула и опустила глаза. Это было похоже на правду …И он почувствовал себя смелее. Потянул ажурные трусики вниз, и я помогла ему, полностью обнажит своё тело.
Губы целовали возбужденную грудь, а пальчики скользнули вниз животика, накрыли истекающую соками киску. Я благодарно застонала, ладонью прижимая их к жаждущему чреву, заставляя проникнуть во влажную расщелину, между опухшими валиками половых губ.
Витя дрожащими пальчиками исследовал истекающими соками вагину, попеременно сосал то одну, то другую грудь, прежде, чем его губы скользнули ниже. Они долго на остановились на животике, засунув несколько раз язычок в пупок, двинулись дальше, коснулись волосатого лобка и скользнули во влажное, истекающее соками ущелье.
Он желал сделать мне приятно так, как я недавно сделала ему! Язычок, как горный ручеёк заструился между высоких скал, заставляя меня задыхаться, прижимать ладонями его голову к промежности. Оргазм за оргазмом сотрясал моё тело, а он всё лизал и лизал истекающими соками вульву, теребил, как колокольчик набухший клитор.
— «Вот тебе и сон!», — с сожалением промелькнуло в голове.
Как только я затихла, он пополз вверх, прижался пахом, обнял обнаженное тело … Но возбуждение было настолько велико, что не выдержав, разрядился густым потоком спермы прямо на бедро.
Силы окончательно покинули его. Полностью удовлетворенный сын лег на спине, а я положила голову ему на низ животика, ласкала пальчиками густые волосы лобка, перебирала яички в кожаных мешочках …
Он закончил рассказ, а я сидела вжавшись в кресло, не в состоянии переварить, поверить в произошедшее. Взгляд бессмысленно бродил по полу, пока я медленно не приподняла его и ужаснулась, … сын стоял предо мной с призывно торчащим членом.
Воспоминания возбудили его настолько, что на секунду показалось, он сейчас сделает шаг в мою сторону, обхватит ладонью затылок и … моё сердце сжалось от ужаса. Я инстинктивно почувствовала, как покорно приоткрываю губки, и большая, бархатистая головка в крупной каплей на кончике бесцеремонно проникает в образовавшуюся щель.
— «Нет, … нет, только не это!», – испуганно подняла на него взгляд.
— «Мама, тебе может водички принести? — заботливо спросил, делая шаг и кладя ладонь на мою голову.
– Тебе плохо?»
И к своему ужасу я почувствовало, как судорожно сжались мышцы влагалища, заныло в глубине животика, приятно закололи соски … Если он сейчас начнёт приставать, заставит совершить непотребное – у меня нет сил сопротивляться! Ни физических, ни моральных! Такой раздавленной и разбитой я не чувствовала себя никогда!
— «Сходи, купи кефира, — дрожащим голосом тихо произнесла, не отрывая взгляда от опухших, страждущих удовлетворения мужских гениталий. – Кефира хочу …»
Мне нужно было одеться, привести мысли в порядок, прийти в себя, не отвлекаясь на его присутствие рядом, на его возбужденные гениталии.
— «Хорошо, что сегодня суббота, не надо идти на работу», — как-то отвлечённо, пронеслось в голове.
Сын недовольно вздохнул и вышел из комнаты, по пути наклоняясь и собирая разбросанные на полу свои вещи. Через несколько секунд я услышала шум льющейся воды в ванной комнате.
— «Неужели это правда?», — сжалось сердце и встав с кресла подняла платье, валяющееся рядом с кроватью.
Беловатые, засохшие следы спермы снаружи и внутри ткани в районе лифа не оставляли сомнений, что она капала сверху, когда я стояла перед ним на коленях. Да и чашечки черного бюстгальтера подтверждали это.
Резкая трель телефона прервала роящиеся мысли:
— «Привет, красавица! Ну ты и набралась вчера! Как состояние?»
— «Нормально», — еле слышно буркнула в ответ подруге.
— «Твой ещё не заявлялся?»
— «Нет»
— «Не расстраивайся, всё будет хорошо. Ты женщина видная, ещё ни одного найдешь»
— «Уже нашла …», — с горечью хотелось ответить, но промолчала.
— «Ладно, отдыхай, не буду тебя мучать. Лечись …»
Я подошла к шкафу, достала халат и набросила его на голое тело. Но постояв в раздумье, надела трусы и бюстгальтер, словно это могло спасти от дальнейшего падения. Всё складывалось так, как рассказал Сергей — напилась, узнала об измене мужа и не придумала ничего лучшего, как соблазнить сына.
— «Какая я шлюха!», — осуждающе пронеслось в голове.
Безвольно села на кресло и тупо уставилась в черный экран телевизора, пытаясь собраться с мыслями, решить, что делать и как жить дальше после произошедшего.
— «Вот и кефир! – его голос вывел меня из раздумий. – Попей, лучше станет …»
Я даже не услышала, как он подошёл ко мне, протягивая чашку, нежно гладя ладонью по волосам.
— «Мама, ты что расстроилась? – ласково спросил, опускаясь предо мной на колени, кладя голову на ноги. – Всё хорошо, я же тебя сильно люблю …»
От неожиданности они слегка разошлись в стороны, позволяя ему ближе приблизиться к животику. Ладони с боков скользнули под полы халата, сильнее распахивая его. Обхватили бедра, обтянутые ажурной тканью, притянули к себе. Я слышала, как учащенно бьётся его сердце, мелкая дрожь пробегает по телу.
— «Какая я похотливая сучка!», — со злостью пронеслось в голове, чувствуя, как дыхание становиться тяжелее, приятная, тянущая истома заполняет низ животика.
— «Витя, никому и никогда ты не должен говорить о том, что случилось, — еле слышно зашептали мои губы. – Это обыкновенная женская слабость. Не осуждай меня сильно …»
И вдруг слезы покатились из глаз:
— «Я глупая, развратная баба! Стыдно смотреть тебе в глаза …»
— «Не говори глупости, — стал покрывать он поцелуями обнаженные ножки между распахнутыми полами халата, поднимаясь всё выше. – Ты самая хорошая, самая любимая …, лучше тебя нет на свете …»
Рука безвольно поставила чашку на пол не в силах сопротивляться его напору страсти и желания, стала нежно гладить шелковистые волосы сына, совершенно не представляя, что будет дальше.