В старой песне времён СССР пелось: Нас утро встречает прохладой, нас песней встречает река…
Сколько не слушал, никаких песен не услышал. Возможно потому, что этот водоём всё же не река, а рукотворное озеро. Или пруд. Ага, как раз на берегах этого водоёма и прут. Девок, кого же ещё. Так, с песнями определились. Теперь с прохладой. С утра, возможно, прохлада и была, только вот народ, допустивший ночью некоторые излишества, связанные с алкоголем и сексом, проснулся ближе к обеду. И потому утренней песней встречает река… Прохлады так и не попробовал.
А раз нет прохлады, то чего ради кутаться в одежды, будто чукча в чуме. И народ, по аналогии со вчерашним днём, не кутался в свои одежды, предпочитая изображать из себя нудистов. Не нудистов, которые нудят, как преподаватели на лекциях, а нудисты, которые бегают нагишом, доказывая этим свою близость к природе. Наши пращуры, кстати, начали наматывать шкуры мамонта вокруг могучей талии лишь тогда, когда на Земле наступил ледниковый период.
Проснулся рано по сравнению с остальными. Девочки, будущие супруги такого файного хлопца, спали, умаявшись после бурной ночи. Наивные, хотели Пашу заебать, а заебались сами. Они не в курсе, что Паша — парень деревенский, на парном молоке и свежем мясе вырос, овощи со своего огорода, без ГМО и прочей дряни. Даже нитратов нет. И потому здоровьем бог не обидел.
К тому же есть в организме такая особенность, что спустив раз, иногда два, хуй встаёт и совсем забывает, что ему положено падать. Склероз, что ли, у него? Не часто, но при некотором перевозбуждении такое случается. Так что девочки сникли и сдались. Зато Танька твёрдо уверилась в своём решении стать моей пока просто сожительницей, а в будущем, что вполне возможно, законной женой. Причём женой в полигамной семье. Второй запланировала Ольгу, на что та с радостью согласилась.
Вышел на крылечко и как тот боцман из анекдота, заорал. Нет, вру, сначала почесал яйцо. Ритуал такой у мужиков — проснулся, потянулся, почеши яйцо. Видимо это идёт из стародавних времён, когда можно было во сне лишиться своего хозяйства. Голод не тётка. Какой-нибудь соплеменник, или соплеменница, во сне ненароком откусит кусочек, приняв за хобот мамонта.
Вот потому мужики и чешут яйца спросонья. Проверяют целостность. А уж потом закричал: Красота-то какая! И эхо привычно ответило: Мать! Мать! Мааатттть! И пока народ, разбуженный моими воплями голодного пингвина, увидевшего акулу во время случки с пингвинихой, с ненормативной лексикой в мой адрес выползал из домиков, успел добежать до озера и занырнуть в воду. Водичка блеск! Тёплая, мокрая.
Вообще-то странно было бы ожидать от воды, что она будет сухая. По словам генерала Иволгина, все мы вышли из воды. Не спорю. Многие учёные придерживаются той же версии. А с попами, утверждающими, что нас слепили из подножной пыли, скреплённой божественной слюной, спорить не будем. Тем более, что ни наличие, ни отсутствие божественной сущности доказать пока никому не удалось.
Народ, пусть и страдающий похмельным синдромом, искупавшись, захотел жрать. Девчонки, насобирав сушняка, веточек, мусора, попытались запалить костёр, потому что парни в это время изгоняли похмельный синдром, лакируя организмы пивом. И как вчера всё не выжрали?
Специалисты, мля. Извели пару коробков спичек и не добились положительного результата. А предки разводили огонь, стуча камнем по камню. Или палочками тёрли. Дуры. Сказал им про палочки, так они мне объяснили, где этими палочками надо тереть. И даже показали эти места. А потом, когда послал их и пошёл к своему домику будить девчонок, догнали, облепили, затараторили
— Паш! Ну, Паша! Пашенька! Дуры мы, не подумали. Ну, Паш, покажи, как деревенские умеют костры разводить.
Пришлось показывать. Это для нас не то, что раз плюнуть, это деже проще. Если бы девчата в детстве при каждом удобном случае сбегали от мамки в лес, прихватив с собой коробок спичек, кусок хлеба, рогатку и складник, немного соли и проводили в лесу цельный день, они тоже умели бы и костёр разводить, и выживать на подножном корме. Городские дети, что с них взять. Они не смогут найти саранку, пучку, не знают, что корень лопуха вкуснее картошки, если его в костре запечь.
А уж какая на вкус жопка у муравья тем более. Предложи им такое, так плеваться будут дальше, чем видят. А мы шашлык из дроздов и воробьёв за самое большое лакомство считали. Гольяны, размером с палец пацана, в уху. Их и не чистили вовсе, варили так, со всем содержимым. Навару больше. Надо заметить, что для знающего человека тайга — кормилица, крыша над головой, заступа. Говорят, что когда отступали Колчаковцы с белочехами, в нашей тайге дивизия в никуда канула будто её и не было. С пацанами все пещеры облазили, разыскивая колчаковские клады.
Ну да трепаться можно долго, а костёр сам по себе не загорится. Чиркнул спичку о коробок, поднёс огонёк к бересте и тот весело пробежал по бересте, скручивая её в трубочку, лизнул мелкие веточки, которые взялись весёлым пламенем, с удовольствием принял в пищу ветки потолще, задымил и заплясал языками пламени. Ну прямо пионерское детство вспомнилось. Девчонки заверещали от радости, обслюнявили мне все губы и щёки.
И не стали возмущаться, когда пощупал все их вкусные выпуклости. Маринка так даже ноги раздвинула, чтобы погладил её котёнка. Чуток не перестарался. Задышала, засопела, глазки под лоб подвела, присела, стараясь насадиться на пальцы. Шутить изволите, девушка. У меня в домике две почти что жены. Не думаю, девчонки, что они благосклонно отнесутся к моим манипуляциям с вашими пирожками. Такое устроят, что весь аппетит пропадёт. На всю жизнь отобьют страсть к пирожкам.
Девчата откуда-то достали сосиски и сардельки. И где могли их прятать? Мысль, конечно, есть, но слишком уж вульгарная. Такую вслух не выскажешь без последствий для организма. Девки-то всё русские, которые и слона на ходу остановят, и хобот ему оторвут. Срезал девчонкам прутики. Те быстро нанизали на прутья неизвестно из каких глубин извлечённые продукты, принялись поджаривать на огне. На запах потянулось мужское население, до этих пор лакирующее пивом вчерашнее пиршество.
Поделившись с девчатами пивасиком, пацаны получили свои порции подгоревших то ли сосисок, то ли сарделек. Ну да хлопцы не ударили в грязь лицом, соорудили что-то вроде мангала и приготовление продукта пошло веселее. Без хи-х не обошлось. Девчонки начали сравнивать с готовящимися продуктами то, что болталось у парней. Видимо вчера были потрачены все силы, потому что сегодня у парней члены просто болтались, не реагируя на голые женские тела. Ай-яй-яй, до чего невоздержанность доводит.
Мои фемины что-то разоспались. Неужто так затрахал, что до сих пор в себя прийти не могут? От гордости за себя в зобу дыханье спёрло. Зря. Пришлось выдохнуть, потому что к костерку подтянулись и мои лапочки, будущие жёны. Меня интересует вот какой вопрос: почему мужик после бурного и не слишком бурного секса валяется в отключке, а женщина становится жизнедеятельной, будто подзарядила аккумулятор? Бабуля как-то объясняла, что это происходит от того, что мужчина отдаёт, а женщина принимает. Но ведь она тоже отдаёт. Отдаёт свою энергию, чувства, страсть. А результат такой разный.
Танюшка с Олей выглядели так, будто отдыхали с самого вечера и ничем таким не занимались. Или это то, о чём в своё время рассказывал Семён Альтов — возрастное. Молодость. И этим всё сказано. Или права бабуля? Да чего гадать, когда лучше принять всё таким, какое оно есть.
И потому просто обнял своих девочек, потискал их, радостно запищавших, поцеловал. Девчата гордо обозрели окружающих: Не тяп-ляп, семейные. Подозрительно покосились на других девчат. Я порадовался, что не стал злоупотреблять пирожками. Чай не бабушка, которой Красная Шапочка пирожки несла. Вот, кстати, об этой сказке. Сразу видно, что не русский её написал. У нас пирожки не к бабушке, а от бабушки несут.
После быстрого завтрака народ потянулся к воде. Солнышко достаточно прогрело воздух, стало даже несколько жарковато. К тому же Ромашка объявил, что автобус за нами приедет часиков в шесть-семь и ждать никого не будет. Кто не успел, тот опоздал. А опоздавшие могут расспросить дорогу у нас с Татьяной.
Мы не жадные, поделимся знаниями. И за этот монолог был тут же наказан. Девчонки навалились гурьбой, стянули с него остатки одежды, протащили волоком до воды и с размаху забросили голосящего Ромку в пучину вод. Ну прямо коллективный Стенька Разин бросает свою княжну. И следом сами попрыгали туда же. То есть в воду. Дети, что с них взять.
Девчонки быстро посдирали купальники с тех подруг, что постеснялись разнагишаться, как все. Думаю, что эти девочки и сами бы рады были раздеться, да стыдливость не позволяла. А тут вроде как и не при делах. Не сами трусы сняли, подруги стянули. А про то, что в воде перещупали друг друга и разговор вести не стоит. Девчата щупали не только парней, но и друг дружку. Да с матами, называя вещи своими именами. Не пирожками, не кисками.
Устали, да и подмёрзли малость. На берег повыползали.
На берегу, вспомнив детство, девчонки принялись строить из мокрого песка замок — не замок, но что-то похожее. Ни разу не архитекторы, не строители, лепили кто во что горазд. Сами извазёкались в песке дальше некуда. На мой взгляд песок попал даже туда, где ему и быть-то не положено. Меня на ржачь пробило. Танюха оглянулась, Ольгу толкнула: А чего это наш почти что супруг так развеселился? Может ему солнышко голову напекло?
Так охладить бы не мешало. Или от радости, что теперь у него будет две таких фемины, крыша съехала. Бывает. Бывает, что от радости люди по фазе сдвигаются. Надо принимать меры. Иначе что за жизнь со слюнявым идиотом. И девчата дружно, плечо в плечо, двинулись в мою строну, ещё не приняв решения: Курять для охлаждения или врезать разок по башке, а не поможет, так и пару раз, чтобы в адекват вошёл. Ольга поинтересовалась
— Паш, а чего это ты такой радостный? С нами не поделишься причиной веселья?
Поделился, как не поделиться. Не чужие, насквозь свои. И рассказал, что обычно с песком чистят кастрюли, а вот ебать женщин с песком не приходилось. И теперь мне понятно выражение — пропесочить. Только вот сомнение берёт, что моему члену эта процедура пойдёт на пользу. И потому до тех пор, пока мои благоверные не предоставят мне доказательства чистоты их жемчужниц, никаких сексуальных контактов. Хау, я всё сказал. И гордо скрестил руки на груди.
В песке ковырялись не только мои девочки, так что эффект от моих слов расплескался, словно лужа, по которой пролетела машина на скорости. Окатило всех. Те, у кого задницы и передницы были чистыми от песка, а также парни, начали прикидывать различные варианты отношений пропесочивания. Всё зависело от фантазии говорившего. Гипотезы выдвигались одна другой невероятнее. Мои девочки оказались не из тех, кого можно безнаказанно опустить. Оттащив меня в сторонку, две фурии пребольно ущипнули каждая раза по три, после чего с двух сторон прошептали на ухо
— Пашенька, милый, если тебе не нравится песок у нас в…Короче там, — и показали где это там, — можешь аккуратненько почистить. Нет, совсем не этой штукой, которой ты нам чистил всю ночь, а язычком.
И Ольга добавила
— Тане же чистил. Я тоже хочу.
— Что, прямо здесь?
Я слегка ох… как удивился. Как быстро могут сговориться две женщины, если ими движут общие интересы. Девчата успокоили.
— Ты что, дурак? Тут же советчиков полным-полно, ничего не получится. Покрывалку возьмём и отвалим куда подальше. Паша, будет просто противу всех канонов, если ты не оттрахаешь нас на природе.
Ольга добавила
— Таньку же по дороге смог, а я тоже хочу. На травке, раком. И чтобы потом колени зелёные. А наши девчонки от зависти чтобы пухли. Ну, Паш, давай пойдём. До шести времени ещё полно.
Вздохнул. Если что-то втемяшилось в голову женщине, то лучше сделать во избежание нервных потрясений. А коли какой-то целью задались две, лучше всего сделать хенде хох и гитлер капут. Только вот мужчина должен оставить последнее слово за собой. И потому сурово нахмурил брови, голосом, не допускающим возражений, сказал
— Вымыть от песка ваши…Эээ… Девчонки, как лучше сказать, чтобы не обиделись?
Ольга ответила
— Отмыть пизду до блеска. Чтобы не единой песчинки. Тань, я правильно сказала?
— Точно. Прямо в дырочку. В которую Пашка будет толкать свой пестик. А вообще, Павлуша, ты зря возмущаешься. В раковину попадёт песчинка и со временем становится жемчужиной. Тебе не нравится жемчуг?
— Жемчуг для женщин. Мне не нравится песок в некоторых местах. Вы же не старушки.
— А причём старушки? — Это у стариков песок сыплется. С ними хорошо в гололёд ходить, не подскользнёшься.
Получив по хребту несколько вполне чувствительных ударов, отпрыгнул подальше в сторонку от фурий и гарпий. Хотя их возмущение было скорее напускным, удары по горбяке вполне болючие.
Выдав причитающиеся насмешнику тумаки, девочки всё же решили отмыть свои жемчужницы. Жемчуг то ли будет, то ли нет, а вот слова насчёт кастрюльки, которую чистят с песком, запали глубоко в душу. Дело ведь ещё и в том, что от такой процедуры калибр оружия изменяется, о чём предупреждал ещё Лесковский Левша: Не чистите ружья битым кирпичом. Чем битый кирпич отличается от песка? Ничем. Вот испугались девоньки, что пирожки их могут стать такими большими, что никакой начинки не хватит.
— Пашка, — Танюха отклонилась назад, насколько это возможно, широко расставила ноги и растянула свой пирожок руками так, что открылся вход во влагалище, — проверять будешь или на слово поверишь?
— Да что там проверять? Пока не попробую, не узнаю. Ну да если и осталась какая малость, прочищу.
Девчата засмеялись. Ольга спросила
— Тань, а куда пойдём?
— Да подальше от этой оравы. Это ведь с ума соскочить, что будет, займись мы чем-т на виду у всех. Они же советами замучают. Сами ничего не умеют, а советовать будут все. Паш, может на тот берег сходим?
А почему бы и нет? Идти не так далеко. Мы с Таней как раз и вышли на том берегу, ориентируясь на Ромкины художества. Картограф, блин, потомок Вани СусаМина. Типа: Мы сами с усами, сами всё знаем. А место там красивое, как и вокруг всего водоёма. И народ навряд ли туда попрётся, просто поленившись. Говорят, что лень — двигатель прогресса. Врут. Двигатель прогресса — любопытство. Помнится в детстве было очень любопытно, почему у девочек всё не так, как у пацанов.
У них даже письки нет и они писают попой. Оказалось, что есть, да ещё какая притягательная. Однажды увидел и до сих пор не могу налюбоваться, так бы и смотрел день и ночь напролёт. А уж как попробовал вставить в эту ступку свой пестик, да попытался взбить масло из тех сливок, что выделяет девичья пися, теперь бы и не вытаскивал его наружу, там бы и хранил.
Набрали припасов и пошли. Одеваться никто и не подумал.Для чего? Потом всё одно раздеваться. Зачем и куда идём? Прямо по мультику: Куда идём мы с Пятачком? Никакого секрета нет. Девочки решили, что Пашка должен, значит так тому и быть. Спорить с женщиной бесполезно. Где-то читал, что спор с женщиной подобен барахтанью в грязи со свиньёй.
Ты извазёкался в грязи и уже ничего не хочешь, а ей это доставляет удовольствие. Ты уже не хочешь спорить, а она находит всё новые и новые аргументы для продолжения спора. Вот разминаю на ходу язык, рассказывая девчатам разные байки, в преддверии работы по очистке раковин от песка.
Долго ли, коротко ли ( ну прямо словно в сказке ), только до цели путешествия добрались. Девочки расстелили брачное ложе в виде покрывала, стибренного из домика. Не, мы его обязательно вернём. Мы же не в турецком отеле, чтобы тащить оттуда всё, что не прикручено и не прибито. Да и то, что прикреплено намертво, как кажется туркам, открепим и утащим. Не потому, что нам это нужно. Вовсе нет. Тут интерес спортивный: Смогу — не смогу.
Танюха, улыбаясь, спрашивает
— Паш, ты устрицы когда-нибудь пробовал?
— Не доводилось как-то. Да и что в них хорошего? Я вот в книге читал, как дед Щукарь с устрицами суп варил. Ему бабы едва холку не начистили за тот суп.
Танька засмеялась, а Ольга поправила
— Паш, то не устрица была, а лягуха обычная. А про устриц он рассказывал. Хотя французы лягушек за деликатес считают.
Я прошептал
— Предпочитаю кусок свинины, говядины или курицы.
Танюха поинтересовалась
— Что ты там бормочешь?
— Ничего. Мы делом будем заниматься, или говорильней ограничимся. Тогда за каким ы сюда пёрлись, ноги били?
— Будем, Пашенька, будем. Я про устриц не зря спросила. — Танюха легла на постеленное покрывало, широко развела ноги и похлопала рукой по манде. — Сейчас вот ликбез для малограмотных молодожёнов проведу и начнём.
— Тань, я что, ни разу куни не делал?
— Паш, говорят у молодожёнов от счастья крышу сносит и они забывают всё на свете. А ты у нас двойной молодожён. С учётом этого есть сомнения — осталось ли в твоей голове хоть что-то полезное.
И ржут, кобылки. Ольга легла рядом с подругой и тоже ляхи расставила, муньку свою гладит. А Танька проводит урок
— Смотри, Пашка, и запоминай. Ещё не один раз делать придётся.
— Запомнил? Тогда чего стоим? Ждём пожелания приятного аппетита? Паш, с Оли начни.
С Оли, так с Оли. Молоденькая, чистенькая, ароматная и вкусная Олина устрица сочилась влагой, трепетала лепестками, откликаясь на каждое прикосновение языка. А Олины стоны и крики звучали настоящей музыкой. Куда там оркестру Башмета. Таня помогала, теребя Ольгины титьки, а потом присоединилась ко мне и мы обрабатывали Олечку в два языка.
Та верещала, извивалась, кончала раз за разом и просила ещё, ещё и ещё.
Не возбудиться от такого не смог бы и полный импотент. Я импотентом не был. Навис над Олей. Танюха помогла заправить член, задав ему нужное направление. Правильно. Мало ли куда начнёт тыкаться головка. Она ведь без глаз и без мозгов, а Олина попка блестит от смазки и даже расслаблено приоткрыта, заманивает. Рано, девочка. Не я так решил, Таня. И потому взяла дело в свои руки.
Ух ты, какая голосистая. Не в том смысле, что с голыми сиськами, хотя это тоже присутствует, а в том, что орёт шибко громко. Прямо Витас местного разлива. Таня, то ли в желании заткнуть подруге рот, то ли просто решив, что нечего просто так лежать в бездействии, тут же села Ольге на лицо, заёрзала по нему пиздой. Ольга что-то замычала, замотала головой, но вскоре зачмокала, вкушая деликатес под названием Танина устрица.
Девочки мои (теперь уже мои) менялись местами, не оставляя вниманием вкусняшки друг дружки. Как опять же говорил дед Щукарь: Вустрица благородных кровей. И когда я наполнил Танин пирожок-устрицу начинкой, Ольга высосала всю вкуснятину до последней капли, облизнулась, улыбнулась, выдохнула и сказала
— Вкусно. Сахару добавить — сгущёнка получится.
Танька промолчала, лишь хватала раскрытым ртом воздух, пытаясь отдышаться. А нечего было так орать. Жалко, что ли, стало начинки, когда Оля её высасывала-вылизывала. Отдышалась.
— Бляяяять! Сука ты, Оля!
Ольга удивилась и даже слегка охренела
— И с чего это я такая?
— С того. Я думала, что сдохну. Я же просила, орала, чтобы ты перестала.
Ольга пожала плечиками.
— Мало ли что ты орала. К тому же, кроме громкого мычания было ничего не понять. Я думала ты ещё просишь. Вон Пашка свидетель.
Танька зло глянула на меня
— Пашка тоже фашист. Зачем ты мне палец в ж… В общем не туда засунул?
— Тань, так другую дырку Ольга заняла. А мне же надо было поучаствовать. Вдруг ты ещё не совсем… Как бы это…
Оля поддержала
— Мало ли что. Вдруг тебе ещё пара-тройка оргазмов потребна.
Танюха села, обняла колени руками.
— Сволочи. Ещё и издеваются. Ничего, Оленька, вот кончит Пашка в тебя, узнаешь, какую страшную мстю я тебе приготовила.
Я потеребил вялый отросток, ещё некоторое время назад бывший твёрдым и довольно приличных размеров, вздохнул.
— Чую не скоро это будет. Мне теперь и писать придётся, как девочке, на корточках, потому что ни найти, ни подержать не смогу — мал слишком стал.
— Пашка, так это же прикольно. Будешь знать какая это проблема снимать трусы каждый раз, как в туалет приспичит.
Эх, был бы человек, как машина. Кончился бензин, сгонял на заправку, тыр-дыр стартером, и снова мотор работает. Нет же, не заправишь. Прямо слёзы на глаза наворачиваются, как гляну на своего измученного бойца. И на ум стихи приходят из народного творчества:
— Член упал и встать не может, ждёт он, кто ему поможет.
Нет же, время надо для восстановления моторчика. Прям электромобиль: не зарядишь — не поедешь. А зарядка времени требует. Девчата, потеряв надежду на продолжение банкета с поеданием устриц, решили, что у голодного мужика на уме не деликатесы, а что-то более существенное. Благо предусмотрительно прихватили с собой в пакетах кое-чего из выпить — закусить.
Полежали расслабленно, пообсуждали произошедшее, поговорили о будущем и решили, что пора валить в лагерь, тем более, что времени до обещанного Ромкой автобуса осталось не так уж много.
В лагере жизнь била ключом. Народ отрывался по полной программе и сверх неё. Одетых не было от слова совсем. Занимались кто чем. И тут кто-то нашёл верёвку. Обычная, не очень толстая, но длинная. В чью-то светлую голову пришла идея разделиться на команды и перетягивать канат. Видать вспомнились уроки физры в школе. Все загалдели.
Тут Ромка, «суксуальный маньяк», внёс предложение, что проигравшая команда будет оштрафована и в качестве штрафа парни будут лизать девчат, а девчата сосать парням. Поначалу возмутились, а потом согласились. Девчатам понравилась перспектива раздвинуть ножки и ощутить прикосновение языков парней, а про парней и говорить нечего.
Ромка самонадеянно предложивший такой вариант штрафа, с сопением и недовольством лизал по очереди трёх девчат, с довольными выражениями лиц раздвинувших ноги. Девочек больше, потому и пришлось парням стараться каждому за троих. Я в эти игрушки не играл, не до того.
Сил хватило лишь на то, чтобы упасть, потом переползти и положить голову на колени Оли.Таня положила голову мне на живот. Так и отдыхали. Нас не трогать. Мы, можно сказать, зарождающаяся молодая семья, будущая ячейка общества. Нас беречь надо.
Звук мотора автобуса услышали заранее и поэтому не шокировали шофёра поданного под посадку транспорта своими голыми телесами. Разместились. Мы сели втроём на одно сиденье. Раcсказы на сeфан тoчка ру. В тесноте, да привыкать надо. Всё же свои. Водитель спросил:
Хор голосов подтвердил, что отставших нет. И мы поехали. Кто куда, а наша молодая семья к светлому будущему. Каким-то оно будет…