Антону недавно исполнилось восемнадцать но он по прежнему оставался девственником, немного стесняясь этого, особенно слушая рассказы своих сверстников о их реальных (а частенько, и мнимых) победах на постельном фронте.
Парень он был симпатичный, стройный, приятная мускулатура, не перекаченный, хотя и любил спорт, потягать железо. Девчонкам вообще импонировал высокий блондин с серыми глазами, но он откровенно побаивался девушек, робея каждый раз на вечеринках, когда они достигали своего естественного, развратно-молодежного пика.
От армии он счастливо «откосил» — помогло плоскостопие, которое, как ни старались родители так и не сумели исправить, а когда пришла пора общаться с военкоматом, он был готов сказать им спасибо.
Сказать он был бы и готов, да вот только его мамашка, кода ему стукнуло четырнадцать, радостно слиняла к от них, с отцом, к своему бывшему однокласснику, который стал успешным бизнесменом и добившись успеха, вспомнил про свою школьную любовь, Антохину мамочку, весьма неплохо сохранившую свою девичью красоту к сорока годам.
Вот она и упорхнула к нему, когда он райскими посулами поманил ее к себе и сейчас уже несколько лет живет в Штатах, начисто вычеркнув из своей жизни период своего первого замужества и Антона, своего сына.
Сам паренек, конечно, погрустил, поначалу, да потом как-то стала забываться и материнская ласка, и ее глаза, а потом он не мог без фотографии вспомнить ее лицо.
А вот его батяня, мужик видный, хоть и был и не так обеспечен, как его соперник, умыкнувший женушку, но мужик был красивый, неплохо получавший в двух конторах, да и достоинством, дарящим счастье женщинам, наделен был изрядным.
Вот под это дело и прихватил он , когда Тохе исполнилось семнадцать, симпатичную миниатюрную блондиночку, приятную, во всех отношениях, как раз на тридцать лет моложе отца Антона и всего на два года его старше. Как раз, через две недели, после семнадцатого дня рождения сына папашка сыграл с ней свою свадьбу.
Девчонка оказалась неплохая, добрая, милая, хозяйственная. И хотя Антоха не находил в ней ничего плохого, ему тяжело было осознавать, что девушка, с которой ему в пору крутить первые романы и целоваться в парке вечером на скамейке, каждую ночь кричит и стонет в отцовской спальне, а на утро в ведре, на кухне, обязательно по нескольку использованных презервативов.
Поначалу стеснительная, а потом привыкшая, она стала относиться к Антону, если не как к сыну (это просто невозможно в ее возрасте), то, крайней мере, как к брату и, не обращая на него внимания рассекала по дому в одном лифчике и трусиках, а то и вовсе с обнаженными, высоко торчащими упругими сисечками.
Парню было до невозможности тяжело: и так с противоположным полом не складывается, а тут дома, каждый день такое эротическое шоу.
Удовлетворять себя он стал, практически каждый день, а то и дважды – утром и вечером, иначе ему казалось, что он просто тронется. Он старался не смотреть на нее, когда она, появлялась из ванной комнаты, замотанная в пушистое полотенце, накрученное поверх груди и, замечательно открывавшее сладостный вид на ее круглую попочку, в тот самый миг, когда девушка нагибалась в коридоре к ящику шкафа, чтобы взять себе трусики.
Он стыдливо отводил глаза, когда она выходя из спальни, не замечая его присутствия, натягивала бюстгальтер, собираясь на работу и поправляла полупрозрачные трусики, готовясь влезть в коротенькие белоснежные брючки.
У него замирало сердце, когда она, лежа в кровати, в своей комнате, примыкавшей к «родительской» комнате, дрочил, как сумасшедший, а из-за стенки доносились громкие стоны, переходящие в вопли, когда его папочка имел свою темпераментную молодую жену.
Впало так, что отцу подвернулся отличный контракт, поработать на севере в течение полугода, и заработать весьма изрядную сумму, которой как раз бы хватило и на отдельную квартиру сыну и самому можно было сменить свой пятилетний Фольксваген на что-нибудь поприличнее.
Брать с собой семью смысла не было: во-первых, всего-то полгода, во-вторых, сын только поступил в институт и, ему нельзя было срываться, пропускать едва начавшиеся занятия, ну а в-третьих, там уж, точно было не место для юной женушки: в вагончиках, заполненными заросшими, не часто моющимися мужиками, и ему, как начальнику, хоть и выделялась отдельная времянка — это было не дело.
В общем, он уехал, стал часто и подолгу звонить, а новоиспеченная мачеха осталась на хозяйстве со своим пасынком, почти ее ровесником.
Антон исправно посещал занятия – учиться ему нравилось, похоже, он действительно выбрал именно то дело, которому способен посвятить всю свою жизнь.
А вот у Лидочки, молодой жены, так надолго впервые оставшейся без супруга, начались проблемы.
Девочка практически не знала мужчин, до того, как сошлась с отцом Антона, ей очень повезло встретить такого мужчину, который разбудил в ней настоящую женщину, подарил радость любви и страстного желания секса. Вот только теперь это обернулось такой мукой для нее.
Привыкшая к ежедневному соитию, она с огромным трудом переносила одинокие ночи в широкой постели, мечтая о сильных руках своего ненаглядного. Попытавшись мастурбировать она и близко не получила той разрядки, которую давал ей толстый член мужа.
Она уже была почти на рани, готова была сорваться к любимому на Север, но тут ее похоть, овладевшая ей безвозвратно, подсказала еще один выход – Антон!
Раньше она, по понятным причинам не обращала на паренька никакого внимания, но теперь он стал в ее глазах настоящей желанной наградой.
Оставалась одна малость, как же заполучить его в свою кровать. Она даже и не задумывалась, что будет дальше, когда вернется его отец – ей просто хотелось, чтобы ее трахали.
Все складывалось одно к одному: в пятницу был ее день рождения, и поскольку гостей они не ждал, супруг мог поласкать только по телефону, она устроила тихий семейный ужин для себя и Антона.
Он практически не пил, обходясь в компаниях небольшим количеством вина и колой, а вот она, была тем редким типом людей, которые практически не пьянеют, выпивая немалое количество: вот такая особенность организма.
Уже после двух бокалов шампанского у Антохи приятно закружилось в голове, весь мир был ему приятен, стало хорошо и тепло, и даже, почему-то, не появлялось никаких сексуальных желаний, хотя рядом сидела ОНА, та, которую он постоянно представлял себе, когда его рука скользила по собственному члену.
А вот Лидочка была начеку – в ее планы точно не входило, чтобы парень перебрал с алкоголем, поэтому поймав момент, когда он был «в самом соку», она пересела к нему на диван с кресла и глядя ему в глаза пристальным, не дающим шансов к отходу, взглядом, запечатала его рот долгим глубоким поцелуем.
У Антона сразу, несмотря на первый испуг, встал. Он попытался, от неожиданности, отстраниться, но она не отпускала его голову, которую обхватила обеими руками, и он был вынужден ответить…
Ощутив его язык, стремящийся в ее рот, она поняла, что ее битва практически выиграна, она ловко расстегнула ширинку его джинсов и просто упала широко открытым ртом на его торчащий член.
Все это было впервые для восемнадцатилетнего парня, и результат не заставил себя долго ждать: пара быстрых скольжений губами по его члену и вот он уже пролился своим семенем, перепачкав все ее личико.
Это не могло ее остановить: она ласково погладила его ладошкой по щеке, прошептала извечное: «Так часто бывает в первый раз», и снова принялась язычком за его конец.
Вскоре молодой, полный энергии, организм, восстановил свои силы, девушка откинулась на спину, трусики были предусмотрительно сняты еще до застолья, обняла высоко поднятыми ногами упавшего на нее Антона и помогла ему, не сразу сообразившему, куда нужно, попасть членом в свою изголодавшуюся киску.
Природа не отдохнула на наследнике. Его достоинство не уступало папашиному, только пользоваться он им умел не так искусно, но для Лидочки это было нестерпимое счастье. Вот тогда Антошка и услышал те самые, заветные стоны, только в этот раз ему не было нужды терзать свою плоть рукою, его член тесно скользил в узкой дырочке его мачехи, задыхавшейся от первого оргазма, накрывшего ее после стольких одиноких дней.
И все у них было впереди…