Лилька.
— На, закинься, на ладони у Машки лежали две мои любимые таблеточки с желтой полосой.
— Ой, ты прелесть, радостно завизжала я, чмокнула подругу в щечку и цапнула колеса. – А запить чем?
— Джин, на кресле, открытая бутылка.
— Фу, без тоника, ты еще бы водой предложила заполировать. Бутылка нагрелась на солнце, я еле протолкнула внутрь пару глотков. Вонючие, как сосновый освежитель для туалета, но всего через минуту настроение радостно полетело вверх. Хромированный колпак запаски на задней двери внедорожника блестел солнцем, Миха с Максом целовались, Машка искала телефон в сумке, я готова была ехать на природу купаться и предаваться безумствам.
— А ты чем запивала?
— Ничем. Одну таблетку можно и на сухую закинуть. Поехали, что ли.
Дорога была прекрасна, только скучно. Я обернулась посмотреть, чем занимаются мальчики на заднем сиденье. Извращенцы, они спорили, есть на членах линии и узоры, как отпечатки пальцев, или нет. Макс достал из Машкиной сумки помаду, намазал своего малыша и тыкал в белую кожу сидений.
Фи, как мерзко, нельзя без разрешения в чужие сумки лезть. Миха тоже мазался помадой, но сначала подрочил, чтобы у него встал. Оставлял свои отпечатки, горячился, что в стояке член разглаживается, а потом, когда уменьшается, то линии и морщины не постоянные, а всегда новые. Скучные они, зря на такую ерунду помаду переводили.
— Маша, ты че такая без кайфа? Меня перло и раздирало, хотелось чего такого громкого, на молнии покататься или неба в алмазах. – Машенька, улыбнись, я дернула руль, совсем немного его повернула и мы вылетели на встречку. Ой, как там машинки стали визжать тормозами и нам сигналить, нам так махали руками вслед, они так радовались. А Машка орать стала, что менты привяжутся, отцу звонить придется, а он потом нудеть будет и вообще я дура и кретинка. Ну, подумаешь, а че такого? Ржака ведь!
К пацанам поворачиваюсь, а они и не заметили ничего. У них новая игра, они друг другу дрочат. Кто кого первым до оргазма доведет. Оба красные, напряженные, в глаза друг другу взглядами уперлись и не моргают от натуги. Ну что за развлечение, лица потные, не эстетично совсем. .. фи. Макс проиграл, у него первого струя почти до крыши машины долетела и Машке на волосы. Я ей ничего не сказала и не скажу, будет знать, как обзываться без причины. А потом Миха кончил, Максу руку обляпал и сам тоже весь в каплях. Противно смотреть, они же руки не мыли, за члены друг друга хватали, а потом будут в меня совать.
Наконец, приехали, встали, из машины полезли и к воде побежали. Жарко, а вода холодненькая. Я трусики сняла, чтобы зря не париться. Стою на берегу, подолом мини юбочки вверх-вниз, обсохнуть и охладиться надо. Напротив лодка с рыбаками, они так на меня вылупились, как будто их породу взаправду в капусте находят, и они девушек никогда не видели. Чувствую, нагибают меня, и кто-то из мальчишек вставляет своего дружка. Приятненько, что там говорить. А Машка, дура завистливая, заорала, что мы как дети малые и пока стол со стульями не разложим, и матрасы тоже, она нам колеса не даст.
Вытащили из меня член, я разогнулась, рыбаки рты прикрыли, но не до конца. Макс, шалун, хозяйством своим размахивает и говорит, что у него самый большой. Миха вскинулся, предлагает померяться. – Давай, говорит, я Машке засажу, пять раз задвину и померяемся тогда, чтобы все по чесноку было. Иди сюда, Машенька, счас все увидят у кого самый-самый.
Опять крик поднялся, что вокруг не просто детский сад, а засилье дебилов и идиотов. Стол и прочее ждут слабоумных, член как дубинка это не повод сачковать, а ей, Машке, надо раздеться и намазаться кремом, чтобы не обгореть на солнце. Не, ну а че? Правильно она сказала, я тоже разделась и стали мы друг друга кремом мазать. Я ей одну грудь мажу, а вторую целую, они у нее такие сладенькие и нежные. А она у меня между ножек массирует, чувствую, что улетаю, улетаю. .. улетаю.
— Все сделали и разложили, где обещанные колеса?
Вот же, кайфоломы деревянные, могли подождать и не орать как подорванные. Пришлось прерваться, все равно не отвяжутся и мешать будут. Машка выделила каждому по паре таблеток, себе три взяла, ну, чтобы нас догнать, ей за рулем сразу много нельзя было. Запивали опять джином, я бутылку взяла, глоток сделала и вижу, Максов член болтается рядом. Вспомнила, что его грязными руками Миха лапал и решила продезинфицировать, прямо из бутылки и плеснула немного на него.
Как тут Макс заорет, что ему щиплет, что я сука и дебилка, что он сейчас эту бутылку мне между ног засунет и пусть из нее льется, и я тогда узнаю, как это больно, когда щиплет. Миха обхватил его сзади и убеждал, что сейчас нежно поцелует и все пройдет. Машка причитала, что сама может поцеловать, а мальчиков не для того брали, чтобы они друг у друга сосали.
А испугалась, реально темно и страшно, дрожь пробила, с таблеток бывает иногда. В воду побежала, пару шагов сделала и провалилась на глубину. И так мне спокойно и хорошо стало.
Михалыч.
С утра так поклевывало, но не очень. В обед на противоположную сторону переехали. Там бровка и глубина почти у берега. Подкормили, и пошел клев. Килограммов по пять взяли подлещика, да крупненький такой, тащишь его с глубины, он упирается, леску тоненькую водит, аж сердце замирает, а вдруг сойдет. А к вечеру черти демонов притащили. Прямо на берег здоровенный джип выезжает, от музыки берег трясется, компания вылезает и на берегу выстраивается. Девка, рыжая-бесстыжая, трусы с себя снимает и подолом машет.
Видно все, у меня пелена перед глазами и мыслей никаких. Слышу, Петрович шипит, чтобы я слюну убрал и на поплавок смотрел, поскольку у меня клюет. Лещ ввалился, килограмма на полтора, вот нисколько не вру. Пока я его вываживал, с сачком возился, крючок из него выдирал, время шло. Глянул на берег, а там вообще мама не горюй, что делается. Парень девку рыжую прямо на берегу, при всем честном народе приходует, никого не стесняются. А у меня опять поклевка. И опять крупный.
Рыба клюет, девки на берегу разделись, бесстыдством занимаются. А у меня сердце у горло бьется и стояк, как у пацана. – Все, говорю, Петрович, сматываем удочки, стыдно в моем возрасте в штаны кончать, хрен с ней, рыбой этой. Что мы рыбы не видели, поехали отсюда.
А компания на берегу ссорится начала. Орут, друг на друга бросаются. Рыжая в воду побежала, на глубину попала и поплыла потихоньку как полено. Погружается и пузырьки из нее струйкой, прямо к нам ее течение несет. Петрович не растерялся, веслом подгреб, подхватил и в лодку втащил. Силен, медведь, хоть и на пенсии уже. Девку на среднюю лавку положили. Ножками к корме лодки и Петровичу, а лицом, значит, ко мне. Рыжая лежит, не шевелится, лодку по реке несет. Парень с другой девкой на берегу спорят, кому хуй сосать у их товарища, потерю подруги совсем не заметили.
Петрович смотрит, не отрываясь, на голую жопу и говорит так изумленно-потрясенно.
— Михалыч, у ней из жопы веревочка торчит, а к ней клубничка привязана. Пластмассовая. И как зомби в фильмах, заморожено так, за эту веревочку берется и тащит. А за веревочкой шарики тянутся, три штуки. Зеленый, желтый и красный, размером как этот, ну чем в настольный теннис играют. Я ничего не понимаю и спрашиваю – это чего такое, Петрович? Для лекарства что ли, от геморрою?
— Нет, Михалыч, темный ты человек, это крышечка, откроешь ее и можно содомский грех творить. И скалится как серый и очень довольный волк. – Последним дураком буду, если такой грех на душу не возьму, шорты с себя спускает, мудя седые вываливает и начинает ей в задницу ствол засовывать.
Смотрю и чувствую, что пересохло все во рту, сглотнуть не могу. Перегнулся через борт, попил из реки водички, лысину намочил, стараюсь не смотреть на товарища, чуть легче стало. Вдруг слышу голосок, утопленница очнулась:
— А где еще мальчики? И губищами своими ненормальными чмок-чмок. Я ей палец в рот сунул, сам не знаю зачем, она его сначала сосать стала как соску, а потом выплюнула и, не открывая глаза, заканючила, — ну мальчики, не дразнитесь, ну. .. я хочу. И опять губами чмок-чмок. Тут уже даже такой болван как я сообразит, на что бесстыжая намекает. Посмотрел я, как Петрович пыхтит и трудится, да и спустил тоже шорты. У девки лицо довольное стало, разгладилось, сосет, старается, только слюна капает.
— Ну, вы деды и даете! Я голос услышал и от неожиданности чуть не помер. Поворачиваю голову, а рядом, чуть сзади катер покачивается, солидный и богатый, борт от воды больше метра возвышается. Два парня молодые на нас уставились, накачанные такие, цепи на них золотые, толще, чем у моей собаки во дворе.
— А тебе что за печаль? Петрович нисколько не смутился и даже не замедлился. А я замер, хорошо хоть с моей стороны само сосется и делается.
— Странная у вас подружка, часы у нее больше твоей квартиры стоят. Вот я и гадаю, где вы ее взяли и чем таким опоили. И почему вам бошки свои не жалко, оторвут их за нее, хотя, наверное, с яиц начнут.
Я от уверенности в словах парня похолодел и замер. А Петрович зарычал и кончать стал. Хрен свой вынул, на задницу шлепнулся и щурится довольно.
— Все путем и по честному. Из реки выловили и жизнь спасли. Спасенная решила отблагодарить, вот натурой получили. А если вам баба нужна, то думаю, можем поделиться, она в таком состоянии, что ей все равно кого награждать. В общем, если конкретно. Две бутылки водки и можете забирать.
Отвлекся, глаза прикрыл, поскольку и на меня благодать сошла. Чувствую, убегает мягкий ротик и большие губки. Глаза открываю, Петрович девку приподнял и парням подает, а под ногами у него две бутылки красивые и большие лежат.
Ник.
Сержу на совершеннолетие пахен в подарок катер подогнал. И стоянку в клубе оплатил. Мы спиннинги взяли и по реке кататься погнали, смотрим, где рыбы прикупить, чтобы нас за нубов не держали, если ничего после рыбалки не покажем. Девок только не хватало, но вечером познакомимся и завтра кататься повезем.
Сплавляемся, значит помаленьку по течению, а Серж меня в бок толкает: — Глянь, что деды творят, и пальцем в сторону тычет. Да-а, в жизни такого не видал, два пенса трухлявых девку с двух сторон пялят. Серж подрулили маленько и нас прямо к их корыту и вынесло.
Базар какой-то пошел, Серж на гниль давить стал и разводки забрасывать, а я почему-то на лысого мужика смотрю, который бабе в рот засунул. Глаза закрыты, не шевелится, улыбка как у Будды. Баба чмокает, ртом надевается, а он в полном спокойствии. Даже когда второй мужик бабу поднял, а она губами с члена соскочила, и чмокнула, как если одну ласту о другую ударить, он глаз не открыл.
Окликнули меня, я очнулся, помог тело на катер затащить и на палубу уложить. Серж к рулю встал, газ по полной утопил и понеслись. За десять секунд в точку на горизонт ушли. Когда разворачивались, у противоположного берега волной половину пляжа смыло. Ух, как там орали. Лохи и нищеброды, че с них взять!
Остановились, Серж мотор заглушил и давай тараторить:
— Ник, ты видел, как я их развел? Не, ты видел? Я им одну бутылку початую всучил, а вторая дешевка армянская, ни разу не французский коньяк, я просто красава!
В это время я присел около нашей добычи. Девка слабо шевелилась, улыбалась облепленным спермой ртом, облизывала губы. ..
— Серж, я в рот ее не буду, никак не буду, у нее сперма во рту, ей туда стакан спустили. Я смог оторваться от зрелища и повернулся к другу.
— Да у нее из жопы тоже течет и дырка еще не закрылась, — хмуро отозвался Серж, — а презики у тебя есть?
— Нет, все на берегу осталось, пойду, посмотрю на всякий случай в сумках.
Поиски были неутешительны. Нашел один единственный пакетик с резиновым другом. Когда поднялся на палубу, Серж одной рукой дрочил, а второй мял сиськи у бабы. – Ну, че? Поднял он голову.
— Вот, один только, поднял я над головой пакетик. – Как делить будем?
— Никак, одеваешь, трахаешь, но не кончаешь, мне отдаешь, моя очередь будет. А ты ручкой на нее передернешь, если еще встанет, я тоже в презик кончать не буду. Идею понял?
— Понял, понял, пробормотал я и стал натягивать на себя штучку. Опустился на колени между раздвинутых ног и задумался. С одной стороны в жопу я еще никого не трахал, с другой, у меня всего два раза секс был. Только оба раза в полной темноте и я не видел с кем, ну, так с девчонками из класса договорились. В темную комнату по одному заходим и никто не ведает с кем он сексом занимается. Догадывается, но не знает. В общем, решил для начала традиционно засадить. Прилег, вставил и чувствую пора резинку снимать и Сержу отдавать.
Серж смотрит на меня удивленно: — Ты, что, уже все?
— Долго ли умеючи? Усмехнулся я.
— Если умеючи, то долго, подколол меня дружок. Пойдем, полью из бутылки, обмоешься, высушишь и аккуратно снимешь.
Когда вернулись, бабы на палубе не было. Совсем не было. И спрятаться негде.
— Может, поищем, предложил я, вдруг она тонет?
— Ага, поищем, скривился Серж, — смотри, как темнеет, найдем и винтом по голове наедем. На хер такое счастье, посмотрел на растянутый гондон в руке и швырнул его за борт. – Погнали домой.
И мы погнали.
Лилька.
Вдруг как свет мигнул. Вот помню день был, а потом сразу ночь и я из воды на берег выхожу. А там костер высокий, Машка с пацанами на меня смотрят странно. Я тогда руки вытянула как в фильмах, глаза закатила и тихонько так:
— Машенька, дай таблеточку, и запить, я так замерзла.
Мальчишки вдруг в темноту побежали, а Машка ногами отталкивается и задницей к костру ползет.
— Ты же утонула, сейчас водолазы приедут тебя искать!
И доползла до костра. Такой визг поднялся, вот ржака, да!