Я вышел на платформе 73 километр и пошел в сторону Зеленодольского озера. Говорили, что пошли грибы, и черника созрела. А, самое главное, что перед черникой всегда на болотах созревает морошка. Это ягода особая, её вид словами не описать, а вкус вааще.
Люди, вышедшие на платформе, были экипированы так, что становилось понятно — собираются неделю-другую отдыхать на природе. Мужики пёрли столитровые рюкзаки с закрепленными на них ковриками, спальниками и прочими спиннингами, их спутницы с рюкзаками поменьше, но тоже внушительными. И тут же собаки и дети разных возрастов, от подростков одиннадцати-двенадцати лет, до совсем малышей, едва начавших ходить.
— И как они собираются пройти эти пять километров до озера, с такими мелкими? Ну, да их проблемы.
Я останавливался, снимал натуру, и всё мне казалось, что вот-вот меня настигнут эти, с рюкзаками, детьми.
Дорога раздваивалась, и надо было выбирать, ехать по короткому маршруту, или через бурелом и болотце напрямик. Решил напрямик.
Уже виднелось врали озеро, когда я увидел её. Молодая, красивая девушка, в шортах и топике с печальной улыбкой на лице, сидела на поваленной берёзе.
— Помогите, — как-то робко попросила она, — я, кажется, ногу сломала.
Я бросил свой велосипед и подбежал к ней.
— Где, как? Левую, правую? — я стал ощупывать ногу, на которую она указала, начиная от ступни и продвигался выше.
— Тут болит, тут, — спрашивал я, поднимаясь постепенно выше колена и почти дойдя до паха остановился.
— Вот здесь, в паху, — она смущенно заулыбалась, попыталась встать, но скривилась от сильной боли.
— Ну, значит не перелом, — заключил я, скорее всего мышцу потянула или сухожилие порвала. Снимай шорты, я пощупаю. Я не хирург, конечно, но массажист.
— Я не могу шорты снять, — смутилась она, — я без трусиков там.
Я слегка опешил. Идти в лес без трусиков. Хотя, что в этом удивительного, она же не в тайгу собралась, до цивилизации пять километров, озеро рядом.
— А как ты здесь оказалась, — зачем-то поинтересовался я?
— Да я поссорилась с парнем, убежала, и заблудилась. Ну а потом упала в эту яму, — она указала на заросший травой копонир, и вот…
— Так, трусиков, говоришь нет? И что делать будем? Если только мышцу потянла, то я бы мог вправить, а так, либо сиди здесь, а я в поселок сбегаю и позову людей на помощь.
— Не бросай меня одну, — жалобно залепетала она, я боюсь одна оставаться в лесу.
— Ну и что ты предлагаешь делать? Я же один тебя не вытащу отсюда.
— А ты точно сможешь помочь, если я разденусь?
— Стопроцентной гарантии не даю, но, если потянула мышцу, то я постараюсь вправить. А, если сухожилие порвала, то нужна будет врачебная помощь. Хотя, какая скорая может сюда добраться, разве что спасатели из МЧС. Ты не звонила по телефону в экстренную помощь?
— У меня телефон разрядился.
— Понятно! Я позвоню. Они должны быстро отреагировать. Пришлют вертолет со спасателями.
— Может сначала посмотришь, — сказала робко она и густо покраснела, видимо поняв двусмысленность сказанного.
— Хорошо, снимай шорты, — тоже слегка смутившись, — ответил я, доставая из рюкзака подстилку, — и ложись.
Она привстала, снова ойкнув, расстегнула пуговицу, опустила вниз бегунок молнии и спустила до колен шорты, присела, и сбросила их совсем.
Я увидел аккуратную шелку, без единого волосика и на лобке узкую полоску коротких волос.
— Ну, не смотри так, — слегка обиделась она, — делай что нужно и я оденусь.
— Извини!
Я согнул её ногу в колене, отчего её щелка слегка раскрылась и хорошо стали видны её розовые губки. Старательно ощупывая бедро и паховую область, я случайно задел их ладонью и почувствовал, какие они у неё влажные.
— Боже мой, она возбуждена. Неужели это от того, что я трогаю её бедро и промежность.
Нажатие на портняжную мышцу вызвало у неё острую боль, она дернулась и сказала:
— Да, здесь больно! Очень больно.
— Всё ясно, тут не растяжение а повреждение портняжной мыщцы. Видишь, опухоль — я указал ей на начинающую опухать область, и снова слегка задел её бутончик, — никакой массаж не поможет!
— Что же, выходит я зря раздевалась, — спросила она.
— Ну, почему зря, я понял причину боли, поставил предварительный диагноз, и могу теперь с уверенностью сказать, что нужно звонить в службу спасения.
— Говорю же, что у меня телефон разрядился.
— Ну, мой то не разрядился, я час назад его полностью зарядил.
— Мне можно одеваться, — она снова покраснела и попыталась сесть, но опять ойкнула от боли.
— Лежи, я тебе помогу.
Я приподнял больную ногу и её щелка раскрылась полностью. Я замер в оцепенении.
— Что, так нравится моя писечка? — робко спросила она.
— Да, очень нравится! Она у тебя просто красавица. Не понимаю твоего парня. Как можно было тебя отпустить одну в лес.
— Я не спрашивала у него разрешения. Он подлец, завез меня сюда и насильно трахнул.
— Ты была девочкой, он порвал тебе целку?
— Нет, но просто взял так грубо, как последнюю шлюху. Он, наверное, подумал, что если я поехала с ним, значит готова на всё.
— Можно, я её поцелую, — спросил я, боясь услышать её решительное «нет».
— Поцелуй, может это заставит меня забыть о боли. Я обожаю куни, но почти все, с кем я имела дело, предпочитают просто трахать девчонку, даже не задумываясь о том, что она тоже хочет кончить. А я завожусь и быстро кончаю, когда мне целуют клитор. Оргазм накрывает меня сразу же, как будто ток проходит от пяток до башки.
Я отбросил в сторону её шорты, наклонился и лизнул её розовые губки. Её «киска» приятно пахла потом, мочой и мускусом. Я слегка раздвинул губки и увидел кнопочку клитора, который уже слегка возбудился и выдвинулся вперед. Я обвел языком вокруг и сжал его губами. Она действительно дернулась как от разряда тока и подала таз навстречу моему рту.
— Какая замечательная анестезия, — прошептала она, — я почти не чувствую боли. Ещё чуть чуть, давай же, я чувствую, что сейчас нахлынет.
И, действительно, она затряслась всем телом, выгнулась дугой и снова рухнула на подстилку. Тело дергалось, мышцы сокращались и расслаблялись.
— Как мало нужно было сделать, чтобы она отдалась этому придурку, — подумал я, — чуть поласкать её клитор, А он просто сунул член в сухую вагину, спустил свою вонючую сперму и думал, что осчастливил её. Конечно, у большинства мужиков такое представление, что баба хочет, чтобы ей вставили.
Я высказал ей эти мысли, она грустно улыбнулась, и неожиданно предложила:
— А ты не хочешь войти в меня? Ты заслужил это. Ты правильно понимаешь женщин.
Вопрос был риторический, член в моих штанах уже рвался наружу, и её предложение стало спусковым крючком, чтобы сбросил одежду.
— О, какой он у тебя большой и красивый, — восхитилась она, — у тебя, наверное нет отбоя от женщин.
— Да нет, — смутился я, — не такой он уже и большой, бывают и больше. А о красоте не мне судить. Мне больше нравятся не мужские члены, а женские письки, такие, красавицы, как у тебя.
Она согнула ноги в коленях и раздвинула их так, что была хорошо видна перламутровая раковинка её влагалища. Прежде чем войти в неё, я провел головкой по промежности, где уже скопились её соки.
— Давай же, смелее, она ждет тебя, — тихо прошептала она и подала таз вперед так, что головка члена сама вошла во влагалище.
Лицо её слегка исказилось, видимо она почувствовала боль в поврежденной ноге?
— Всё, мой милый анестезиолог, уже не болит! Еби меня!
Она так и сказала, но я понял, что она сказала это слово, чтобы подхлестнуть свои эмоции. Я осторожно положил её ноги к себе на плечи и стал аккуратно вводить и выводить член из её божественной письки.
— Да, так, медленно, ласково, — шептала она, — меня ещё никто так не ебал, как ты. Ты чувствуешь, как моя пизда целует твой хуй?
Я действительно чувствовал, как стенки её влагалища сокращаются и обжимают мой член. И эти её грубые слова не казались грубыми, а вполне уместными в этой ситуации. Они возбуждали, подстегивали.
Я невольно увеличил темп, и она зашептала:
— Да! Ты хорошо понимаешь меня, так, быстрее! Я сейчас опять улечу в Космос. Ещё чуть-чуть, ну же! Да…
Я тоже почувствовал, что разрядка близка и торопливо спросил, пока она не отключилась:
— Можно в тебя?
— Да, только туда, и будь что будет! После твоего хуя я готова идти хоть на эшафот!
Не закончив фразы, она затряслась подо мной, её накрыл оргазм, потом ещё и ещё.
Мой член тоже задергался в ней и стал выстреливать внутрь сперму. Когда мои и её конвульсии стихли, и мой член выалился из неё, она попросила:
— Дай мне своего красавца, я хочу его облизать. Он заслужил это!
Она хотела перевернуться, но острая боль остановила её. Я сам поднес член к её ротику, она старательно вылизала его, сняла с головки последнюю капельку и сказала:
— Вкусняшка! Никогда бы не выпускала его из своего ротика. Но, анестезия твоя, кажется, проходит. Надо что-то делать.
— Конечно надо, сейчас у тебя будет болевой шок и эта анестезия точно не поможет. Скоро будет не до ебли!
Я специально повторил её слово, но оно, уже не возбуждало её. Я позвонил в службу спасения и сказал, что человек повредил ногу, и требуется срочная медицинская помощь.
— Хорошо, ответил мне оператор, мы засекли ваши координаты, сейчас к вам вылетит вертолет МЧС.
Пока мы ждали спасателей, ей становилось хуже. Нет, сознания она не теряла, но лежала без движения с закрытыми глазами. Я с трудом натянул на неё шорты и застегнул молнию.
— Как тебя зовут, — улыбнувшись спросила она?
— Шурик, — сказал я и улыбнулся тому, что мы сначала потрахались, и теперь только стали знакомиться.
— Я Зина, — ответила она и снова закрыла глаза.
Как-то быстро прилетел вертолет, из которого по канату десантировался спасатель со снаряжением. Он надел на Зину обвязку, пристегнул её к карабину троса и подал команду. Зину поглотило жерло вертолета, следом за ней подняли и спасателя. Всё произошло так быстро, что я даже не сообразил, как же я теперь найду её. Я стал размахивать руками, в бессилии упал на землю и стал кататься по траве.
— Зина, это всё что я о ней знаю. Ну почему я не записал номер её телефона?
Я бился в истерике, рыдал, бил по земле кулаками, но, постепенно успокоился и решил.
— Ну, если за ней прилетел вертолет МЧС, то значит останутся и следы этой эвакуации, можно будет узнать куда её доставили, где она. Я найду тебя Зина! Обязательно найду!