— «Привет! — неожиданно она появилась передо мной, в раздумье, сидящем на лавочке у подъезда. – Фотоаппарат купил?»
Большой букет, яркий макияж и добродушная, слегка пьяная улыбка, не вызывали сомнений, что у соседки со второго этажа, маминой подружки — Галки, какое-то торжество.
— «С работы? — ответил вопросом на вопрос. — А что за праздник?»
— «С работы, … с работы. День рождения! Ох, и поздравили меня, … еле иду! – улыбнулась она. – Только не спрашивай, сколько исполнилось! Самой страшно …»
— «Галочка, выглядите великолепно! Больше двадцати пяти Вам вряд ли кто даст!», — посмотрел на красивую, статную, слегка полноватую женщину.
Да, Галка была весьма симпатичной, сексуально-соблазнительной дамочкой. Не один мужчина не смог удержать поворота головы, когда она проходила мимо, чеканя шаг на высоких каблучках, плавно покачивая широкими бёдрами, тряся сиськами в авоськах бюстгальтера. Конечно, ей уже под сорок, чуть меньше, чем моей матери, но она всеми силами старалась удержать стремительные годы, остановить их бег, и это, вполне ей удалось.
— «Тоже скажешь, — хохотнула она. – Вот видишь, и ты меня называешь на «Вы»! Подчёркиваешь возраст? Что я такая старая и страшная?»
— «Да ты что? Просто из уважения и вежливости, как истинный джентльмен! Не могу же я панибратски разговаривать с такой красивой женщиной! Ты для меня богиня! Высший идеал женской красоты! – оправдывался в шутливом тоне, рассыпая ей комплименты. – Но если разрешаешь, буду называть только на «ты»!»
— «Разрешаю, разрешаю», — поставила Галка пакет на лавочку, и до моего слуха донёсся глухой стеклянный звон полных бутылок.
— «Отмечать собираешься? Гостей ждёшь?»
— «Послезавтра, в воскресенье родственники придут. Завтра целый день на кухне крутиться, — тяжело вздохнула она, и, сделав небольшую паузу, добавила, — Если есть желание, могу угостить в честь дня рождения. Приглашаю!»
— «Сейчас или в воскресенье?», — растерялся я.
— «Сейчас. Чего ждать до воскресенья? День рождения — сегодня!»
— «Как-то неудобно, … без подарка …»
— «Да зачем он нужен, не выдумывай! Сделаешь несколько фотографий красивой, сексуальной женщины, вот и будет подарок! – намекала она на себя. – Пошли, а то выпить сильно хочется, не буду же я одна пить? Так и спиться можно …»
— «Мать дома?», — неожиданно спросила Галина, видимо желая, взять и её с собой.
— «На работе, — произнёс, приподнимая с лавочки её пакет. – До девяти сегодня …»
На женском лице проскользнула довольная улыбка. Тёплая ладонь коснулась моей талии и, прижавшись мягкими подушками, туго обтянутыми бюстгальтером, сексуально-эротическим голоском, от которого приятно сжалось сердце, заныло внизу живота, замурлыкала:
— «Не бери в голову! Ты будешь мой самый лучший подарок …»
— «А где у тебя розетка, аккумулятор зарядить?»
— «Рядом с диваном, — махнула Галина рукой. – Присаживайся, я быстро»
Она скинула жакет, небрежно бросила на кресло, оставшись в чёрной юбке, чуть выше колен и розовой блузке, придвинула к дивану журнальный столик. Не прошло и пяти минут, как стол был накрыт не затейливой закуской.
— «Можешь начинать без меня, выпить пару бокальчиков вина, а я быстренько душ приму, приведу себя в порядок …, — ласково скользнула женская ладонь по моей щеке, – … если разрешаешь …»
От этого прикосновения и последних слов подсознательно сжалось сердце, перехватило дыхание. Какая-то глубоко интимная искорка проскочила между нами, зажигая слабенький, еле теплящийся огонёк надежды на что-то большее. И проглотив комок, неожиданно подкативший к горлу, через силу выдавил из себя слова:
— «Конечно, о чём ты говоришь. Но без тебя начинать не буду! Подожду …»
— «Я знала, что ты истинный джентльмен!», — хохотнула Галка и быстро заскочила в спальню, взяв какие-то вещи, направилась в ванную комнату.
— «Ой, — повернулась она. – Совсем забыла»
Женщина вернулась, подошла к тумбочке и из верхнего ящика достала журнал.
— «Вот примерно такие снимки, можешь сделать? Как на первых двух страницах? – протянула она открытый глянцевый журнал, и кокетливо добавила, – Только дальше не смотри, а то введёшь даму в краску …, сам понимаешь …, очень нескромно она себя показывает. Хотя ты видел уже и не такое …, но я бы, наверное, так не смогла …»
Я взглянул на яркую страницу и обомлел, она протягивала порнографический журнал.
Предательски вспотели ладошки, между лопаток заструился неприятный холодок. Так неудобно, рядом с взрослой женщиной, я ещё никогда не чувствовал себя. Словно понимая моё состояние, Галка бесстыдно улыбнулась, бросив испытывающий взгляд, и скрылась в ванной комнате.
Я листал глянцевые страницы и не верил, что такое дала взрослая женщина, мамина подружка. В её присутствии, я бы не смог на него даже бросить взгляд, из-за стыда перед слишком откровенными фотографиями, не говоря о том, чтобы рассматривать, смакуя прелести и достоинства заграничной красавицы.
Взрослая, очень сексуальная женщина, с великолепной фигурой и большой грудью, сначала позировала в одежде, затем в красивом нижнем белье, а потом и вовсе – показывала свои прелести, то, бесстыдно раздвигая ягодицы, то, засовывая в доступные отверстия, разные сексуальные игрушки.
Она чем-то отдалённо напоминала Галину, от чего глупые мысли и образы лезли в голову, заставляя подсознательно сравнивать мамину подружку с моделью из журнала.
Но дальше было ещё интересней! Расположившись на широкой кровати, в розовом полупрозрачном пеньюаре, она приняла в гости молодого парня, намного младше её. Сначала он, целуя, раздевал доступную дамочку, а потом предался утехам любви, используя все природные отверстия её тела в сладострастной битве.
Перелистывая страницу за страницей, я не заметил, как Галина вышла из ванной комнаты обмотанная махровым полотенцем с растрепанными, мокрыми волосами, локонами, спадающими на оголённые плечи, и, хихикнув, с улыбкой посмотрела на меня.
Её взгляд, глубоко проникая в сердце, словно бы спрашивал меня:
— «Ну, как я тебе? Лучше чем дамочка в журнале?»
Сердце сжалось, и я почувствовал, как запылали щёки от близости полуобнаженной, взрослой женщины. Совершенно открытые стройные ножки были оголены так высоко, что казалось ещё какой-то миллиметр и под краем полотенца покажется низ животика, покрытый шелковистой лужайкой кучерявых волосиков.
Не ей, а мне стало стыдно, и я смущённо потупил взор. Заметив это, Галина как-то снисходительно улыбнулась, и высоко подняв руки, собрала ладонями волосы, забрасывая их за спину. Краюшек полотенца бесстыдно пополз вверх, и на секунду показалось, что под ним блеснула заветная лужайка, слегка прикрывающих глубокую расщелину, вырывающуюся из увесистых, жаждущих ласки, налитых соками любви половых губок.
Гулко отдавались удары сердца в висках, во рту пересохло, комок подкатил к горлу. Так в присутствии женщины я себя ещё никогда не ощущал. Было ужасно стыдно и в то же время сладострастно приятно. Хотелось взглянуть на неё, в подробностях рассмотреть красивое женское тело, слегка прикрытое махровым полотенцем, но никакие силы не могли заставить поднять взгляд на эту изумительную женщину.
— «Интересный журнальчик? – пронзил меня лукавые женские глазки, от чего ещё сильнее заныло внизу живота. – Смотри, смотри, а я быстренько приведу себя в порядок. Должна же подготовиться к съёмке?»
В знак согласия, я машинально кивнул головой, от стыда не в силах произнести слово, а она, соблазнительно вильнув попкой, быстро скрылась за дверями спальни.
В полном оцепенении я сидел на диване, не понимая, что происходит, как вести себя с ней дальше.
Или от увиденных соблазнительных, разжигающих страсть картинок, или от проплывшего перед глазами полуобнаженного, чуть прикрытого полотенцем шикарного женского тела, мне казалось, что она сейчас выйдет в зал обнаженная или в весьма откровенном наряде, совершенно не скрывающем желанных прелестей. Она и раньше не сильно стеснялась меня, но то, что произошло за тот короткий период, как мы поднялся к ней в квартиру, совершенно меняло моё отношение к ней. Появилась маленькая, призрачная надежда овладеть этим великолепным женским телом, о чём раньше я и не мог мечтать.
Мысли, одна смелее и безрассудней другой, кружились в голове, и только тихое жужжание фена вывело меня из оцепления. Я поднял взгляд, посмотрел в сторону доносящегося звука, … словно и дальше искушая меня, она не полностью закрыла дверь в спальню!
Не осознавая, что делаю, поколебавшись слегка, я тихо встал и подошёл к неплотно прикрытой двери. Ноги подкосились, возбужденный член бесстыдно оттопыривал ткань брюк. Сквозь узкую щель была хорошо видна голая Галина, стоящая ко мне боком.
Обнаженное женское тело наклонилось вперед, суша волосы феном. Огромные, белоснежные груди, с темно-коричневыми сосцами, словно груши расширяясь книзу, соблазнительно покачивались при каждом её движении, отдаваясь во всех частях тела непонятной, сладострастной истомой.
Казалось ещё немного, и я не выдержу, открою дверь, сделаю шаг и брошусь к её ногам. Но она резко выпрямилась, положила фен на трельяж и оценивающе посмотрела на своё отражение, слегка напевая какой-то мотив.
Ласково проведя ладонями по слегка выпуклому животику, женщина подняла руки и снизу приподняла грудь, рассматривая себя в зеркале, слегка поворачивая корпус из стороны в стороны. Вдруг неожиданно ладони скользнули по белоснежной коже, и пальчики ухватились за торчащие темно-коричневые кончики, сладострастно их сжали и потянули вперед.
Она держала грудь за сосцы, слегка потряхивая её, а я в полуобморочном состоянии смотрел, не отрывая взгляд от происходящего, подсознательно чувствуя, что сегодня должно что-то случиться неординарное, из ряда вон выходящее.
Даже когда она повернулась и подошла к полированному шкафу, доставая и него нижнее бельё, я не отпрянул от двери, не в силах оторваться от так неожиданно открывшейся передо мной изумительной картины обнаженной женщины, приводящей себя в порядок.
Застегнув бюстгальтер, она повернула его застежкой назад, и ловко набросила бретельки на плечи, заправляя увесистые булки в ажурные чашечки, и неожиданно, словно предупреждая меня, что сейчас повернётся, громко сказала:
— «Дорогой, ты там ещё не уснул? Я уже скоро! Сейчас приду!»
И тут мне показалось, что она прекрасно видит моё отражение в полированной поверхности шкафа. Я дернулся, отскочил от двери, с вырывающимся из груди сердцем, и быстро сел на диван, тупо уставившись в глянцевый журнал. Изображенная в нём женщина уже совершенно не волновала моих чувств.
Не успев, в полной мере переварить произошедшее, ощущая неимоверное напряжение в паху и сердце, отдающееся глухими ударами в висках, как она уже сидела передо мной.
В белой блузке, тёмной обтягивающей юбочке, чуть выше колен, показывающей красоту стройных ножек, обтянутых эластичной тканью чёрных чулочек, Галина выглядела просто актрисой сошедшей со страниц журнала.
— «Зачем она их надела? Разве холодно? – пронеслась глупая мысль, но неожиданно всплыло видение обнажённой модели. – И та тоже в чёрных чулках!»
Галина слегка наклонилась, и от неё пахнуло изумительным, заставляющим трепетать душу, ароматом духов.
— «Ну, как – красивая женщина?», — неожиданно задала она вопрос, толи о себе, толи о модели на фотографиях.
Щёки запылали ещё сильнее, и глупо улыбнувшись, посмотрел на неё, не зная, что ответить.
— «Да, так, — проглотив, подступивший к горлу комок, пожал плечами. – Женщина, как женщина! Ты выглядишь намного лучше! Такого шарма, как у тебя, у неё нет и в помине!»
— «Тебе не нравиться смотреть на обнажённое женское тело? – словно не слыша моего комплимента, наигранно удивилась Галина, убивая этим вопросом меня наповал. – Ну, ты даёшь!»
— «Точно, она увидела, что я за ней подсматривал! — кольнуло в сердце. – Какой идиот, что она обо мне подумает?»
— «Да, нет, нравиться, — ещё сильнее запылали щёки. – Просто она какая-то неестественная, всё наигранно. Да и грудь силиконовая. А у тебя настоящая, природная красота!»
— «Молодец, разбираешься в женских сиськах! А ты откуда знаешь, какие они у меня? — хохотнула Галка и в комнате наступила гнетущая пауза. – Хочешь проверить? Пощупай, … не жалко …»
Она обхватила мою ладонь и прижала к пышной груди.
— «Точно, она видела, что я за ней подсматривал и теперь издевается надо мной», — дрожало всё внутри.
— «Видишь, ты прав – никакого силикона и в помине нет!», — интимно зашептала женщина, снисходительно улыбаясь, смотря на меня, как хищник смотрит на жертву, взглядом требуя, чтобы я и дальше продолжал высказывать своё суждение о её достоинствах.
Но предательская спазма перехватила горло, не давая возможности произнести слово.
— «Да, сиськи у меня, что у коровы вымя, — прервала она напряжённую тишину. – На десятерых готовили, а одной досталось!»
— «Ты что так нахохлился? – засмеялась искусительница. – Девчонок за дойки ещё не дёргал?»
— «Дёргал …, — проглотив комок, подступивший к горлу, тихо произнёс, чувствуя, как пылают щёки. – А ты как думала?»
Мне казалось, что под тонкой тканью ощущаю каждую пупырышку вокруг напряжённого сосочка, лёгкую дрожь женского тела. В голове суетливо роились мысли, и не возможно было понять, чего хочет она, чего добивается.
— «Увидела, что я за ней подсматривал и издевается, — кружилось в голове. — А сейчас скажет, что я за ней подсматривал и как я мог так поступить, ведь она была лучшего мнения обо мне?»
— «Видишь, как ей приятно мужское прикосновение, … сосочек сразу напрягся, — старалась угадать мои ощущения. – А тебе приятна она на ощупь? Хорошая игрушка?»
— «Приятно, — еле выдавил из себя. – Очень …»
— «Таких женщин, как ты, вообще на свете мало, — чуть не признавался ей в любви дрожащим голосом, отрывая руку от роскошного подарка. – Я, лично, красивее, чем ты, не встречал …»
Она многозначительно улыбнулась, пожала плечами, словно бы говоря:
— «Потрогай ещё, не жалко! Эх, видел бы ты меня во всей красе, … хочешь, сниму бюстгальтер?»
— «Нравлюсь? Бери в жёны …, — вместо этих желанных слов, она ласково положила тёплую ладонь на мою руку. – Я согласна, … целыми днями с ней будешь играться»
В голове кружились, путались мысли, совершенно не понимая, шутит она или в её словах есть какой-то смысл. Ещё не одна женщина так откровенна не была со мной не только в словах, но и в действиях.
— «Не бойся, — засмеялась Галина. – Шучу, а ты уже и испугался! Женщин боишься?»
— «Да не боюсь, и чего мне пугаться? — зачем-то глупо стал оправдываться. – Ты и правда, мне …»
— «Ладно, хватит об этом! Давая, лучше выпьем на брудершафт! – приподнимаясь с кресла, резко оборвала меня. – А то ещё грамма не выпили, а о таком говорим …»
— «За твои двадцать пять!», — улыбнулся, чувствуя, сексуальное напряжение, повисшее в комнате, и протянул бокал, с искрящимся красным вином.
Звон хрусталя разнёсся по квартире, наполняя сердце радостью праздника, предчувствием чего-то необычного, тайного и загадочного.
Пухленькие, горячие губки впились в мои уста, мягкие подушки, обтянутые тугим бюстгальтером, прижались к груди, и я почувствовал, как подкашиваются ноги, приятная истома переполняет каждую частичку тела.
— «Нет, не видела она, что я за ней подсматривал, — радостно проскочила в голове мысль. – Иначе так себя не вела бы со мной»
— «Ох, какой ты сладкий! — тяжело вздохнула женщина, отрываясь от моих уст, и с какой-то непонятной горечью добавила. – Жаль, что ты поздно родился …»
Она села напротив и сразу разговор перешёл в другое русло, словно и не было секунду назад столь щекотливого общения с ней. Мы пили и болтали ни о чём, а я смотрел на неё, любуясь женской красотой и грациозностью, подсознательно продолжая сравнивать с моделью из заграничного журнала, чувствуя, что сексуальное напряжение разгорается ещё сильнее.
Темно-коричневые, слегка волнистые волосы, подстриженные чуть ниже плеч, обрамляли красивое лицо с большими карими глазами, пухленькими, ярко накрашенными губками. Ажурный бюстгальтер, обтягивал крупную грудь, соблазнительно просвечиваясь через тонкую блузку. Она несколько раз перебросила ногу на ногу, и в просвете между ними сверкал лоскуток светлой ткани, прикрывающий промежность, ещё сильнее напрягая атмосферу в комнате.
Галина сидела в кресле, положив ногу на ногу и подол юбочки, задравшийся намного выше колен, показывал ажурную кайму чулочка, ласкающего красивую, стройную ножку. Ох, если бы она знала, как соблазнительно и сексуально это выглядит!
Я навёл объектив и сделал снимок.
— «Великолепная фотография!», — восхищённо произнёс и показал ей.
Галина улыбнулась и тихо хихикнула:
— «Ты так думаешь?»
Мне показалось, что этот восхитительный край чулочка не ускользнул и от её внимания. В красивых, карих глазах блеснула еле заметная улыбка, отозвавшаяся в моей душе томным, непонятным чувством.
— «Вне всяких сомнений! – улыбнулся в ответ, чувствуя, что после выпитого начинаю приходить в себя, появившуюся уверенность. – Встань, пожалуйста, положи руки на талию и поворачивайся, смотри на меня …»
— «Как скажешь, — с улыбкой понялась она с кресла, оправляя подол юбки, и многозначительно добавила, – Для тебя готова принять любую позу, мастер!»
Я делал снимки, а она улыбалась, медленно поворачиваясь посередине комнаты. На дисплее камеры хорошо были видны её пухленькие ягодицы, бретельки белого лифчика на плечах, красивые, стройные ножки, в тоненьких чулочках.
Возможно из-за паров алкоголя кружившихся в голове, я никогда не смотрел на неё с таким вожделением и страстью. Это был женский идеал моих стремлений и мечтаний! Не было на свете красивей и желаний женщины в данный момент! Ужасно захотелось, увидеть сексуальную зрелость её тела, посмотреть, как далёко она сможет пойти в своей откровенности.
— «Так?», — остановила она своё вращение.
— «Галочка, ты рождена фотомоделью! – восторженно произнёс, чувствуя дрожь в голосе. – А можешь стать коленками на диван, упереться руками в спинку и выгнутся в талии?»
Она доверчиво приняла позу, выгнув спину, слегка отставив зад, и посмотрела на меня:
— «Красиво?»
Тёмная материя юбочки обтянула соблазнительные ягодицы, делая их ещё более заманчивыми и привлекательными. Я почувствовал, как сладострастно забилось сердце, дыхание участилось и ещё сильнее заныло в паху, дела снимок за снимком.
— «Ты выглядишь просто великолепно, — встал на колени сзади неё. – Положи одну руку на … попку, и смотри на меня. Настоящая модель!»
Она делала всё так, как просил. Фотоаппарат яростно щёлкал, а я чувствовал, как сексуальная энергия всё наполняет и наполняет комнату.
— «Сядь, пожалуйста, на диван и положи ножку на ножку …»
Она села, как я просил и, отпив из бокала вино, улыбаясь, спросила:
— «Оправдываю надежды мастера?»
— «Конечно! – восторженно улыбнулся ей. – Не у каждого фотографа бывает такая красивая модель!»
Вспышки озаряли комнату, заставляя её то вправо, то влево поворачивать тело.
— «Галочка, а ты можешь положить ножки на подлокотник дивана и немножко приподнять юбочку, показать их красоту?»
— «А может не стоит? Серёжа, я в чулках и это … не совсем удобно? — лёгкий румянец скользнул по её щекам. – Увидишь мои жирные телеса. Если бы колготки, вообще, могла снять юбку!»
— «О каких телесах ты говоришь, не наговаривай на себя! А чулочки? Так наоборот, это очень красиво! – начал уговаривать её. – Я тебя полностью не буду фотографировать – только ножки в чулочках»
— «Серёжа, не надо! А вдруг кто-нибудь увидит эти фотографии? — капризно надула она губки. – Что обо мне подумают?»
— «Галочка, никто их не увидит! Только ты и я. Посмотришь фотографии, если не понравится – сотрём! Я обещаю!»
Медленно она поставила бокал вина на столик и с улыбкой произнесла:
— «Ладно, шалить, так шалить …»
Она изящно забросила их на подлокотник, и подол юбочки медленно пополз вверх, обнажая стройные ножки, а я беспрерывно фотографировал её. Когда показался край чулочка с ажурной окантовкой, а за ним белоснежная кожа …, моё сердце чуть не остановилось! Проглотив комок, подкативший к горлу, я посмотрел ей в глаза:
— «Галочка, ты выглядишь великолепно, как профессиональная модель! Жаль, что никто не увидит эти фотографии кроме нас!»
— «Не вздумай! – игриво надула она губки. – Ты же обещал!»
— «Конечно, никто не увидит, если ты не захочешь! – улыбнулся ей, и не в рифму добавил, – От Парижа до Находки у Галины лучшие ножки!»
Произнеся это, я показал ей несколько снимков с изумительными ножками, обтянутыми эластичной тканью.
Нисходящая с женского лица улыбка подтверждала – она знала, что выглядит великолепно, заставляя судорожно биться мужские сердца от их вида, в том числе и моё.
— «А теперь сядь ко мне лицом, расставив ножки, обопрись руками между ними и чуть склонись вперёд, смотри на меня …»
И она беспрекословно выполнила просьбу, с улыбкой глядя в объектив. Тонкая материя слегка обвисла, и в декольте показался верх белоснежных подушек, обтянутых ажурным лифчиком. Я сделал несколько снимков, стараясь, как можно удачней подчеркнуть её соблазнительный вид.
— «Не могла бы ты расстегнуть несколько пуговок на блузке? – заводился от близости уступчивой женщины. — Чтобы блеснул в просвете бюстгальтер, как у настоящей модели в журнале?»
— «Что? – удивлённо посмотрела на меня. – Нет, это уже слишком! За кого ты меня принимаешь?»
— «Галочка, пожалуйста, очень интересно, как ты будешь смотреться на фотографии? Если не понравиться – сразу сотрём! Никто же её не увидит кроме тебя!»
— «Серёжа! – строго посмотрела на меня. – Как ты себе это представляешь? Почему я должна перёд тобой раздеваться? Ты мне кто? Любовник? Муж?»
— «Фотограф, который хочет запечатлеть изумительно красивую женщину! – настаивал, чувствуя в её словах какую-то недосказанность. – Ты даже не можешь себе представить, какая ты …!»
Она молча, с непониманием смотрела на меня:
— «И какая я?»
— «Красивая! Вот сейчас откажешься и будешь жалеть! Не увидишь себя во всей красе!»
— «Что может быть красивого в женщине, трясущей сиськами в авоськах бюстгальтера? – наигранно возмущалась она. – Я тебя не понимаю! А потом ещё будешь смеяться надо мной, что такая дурочка попалась!»
— «Почему я должен смеяться? Не говори глупостей! Галочка, давай я сделаю пару снимков, и ты тогда скажешь, красиво это или нет! Если не понравиться, сразу удалим! Пожалуйста, я прошу тебя …», — стал перед ней на колено, преданно смотря в растерянные глаза.
— «Ох, — тяжело вздохнула женщина, бросив на меня томный взгляд. – Не знала, что ты такой ужасный человек, Серёжа! Тебе дай пальчик, так ты всю руку отхватишь! Ну, ладно, только одну фотографию!»
Пристально смотря на меня, она расстегнула пуговку, затем вторую, третью и в просвете показались кружева белого бюстгальтера, прикрывающего огромные белоснежные булки.
— «Как сексуально! – восхищался, делая снимки. – Какой красивый бюстгальтер! Как он великолепно смотрится на твоей груди!»
Она улыбалась, слегка поворачивая из стороны в сторону плечами, а я не мог поверить, что такие слова не стесняюсь говорить взрослой женщине. Чувствуя, как что-то надломилось внутри, заставляя несколько переоценить своё отношение к противоположному полу. Появилась раскрепощённость, уверенность в себе. И это благодаря женщине, маминой подружке, сидящей напротив. Она говорила – «нет!», а мне хотелось слышать – «да!». А может так оно и было …
— «Я уверен, … без блузки ты выглядишь восхитительно. Только в бюстгальтере … В нижнем белье, как модель, … но гораздо сексуальней! Я быстро сделаю снимок … или два …, пожалуйста …», — жалостно посмотрел ей в глаза, опять опускаясь на колено.
— «Нет, это выходит за всякие границы! В честь чего я должна перёд тобой раздеваться? – резко возразила Галина. – Ты что, женщину в бюстгальтере не видел? Как ты можешь такое мне предлагать?»
Её слова не были столь категоричными, чтобы оставить надежду и дальше просить женщину раздеваться.
— «Видел. А что в этом плохого? Ты на пляже ходишь в трусиках и лифчике, и ничего страшного. У тебя великолепная фигура, грудь! Грех это скрывать от объектива фотокамеры! — пытался убедить её, чувствуя, что уже не могу остановиться. – А сейчас ты модель! Разве тебе не интересно, как смотришься на фотографии в таком красивом бюстгальтере? Одно дело в зеркале, а другое — на снимке. На нём всё по-другому, намного интересней и заманчивей!»
Она сделала большой глоток вина, пристально посмотрела, борясь с чувствами, бушующими внутри, а может просто играла со мной, как кошка с мышкой, и произнесла, словно делая большое одолжение, вытаскиваю тонкую материю блузки из-за пояса юбки:
— «Не могу поверить, что делаю это! Серёжка, ты прямо какой-то искуситель …»
— «Только не вздумай меня обмануть! Никто не увидит, кроме нас, эти фотографии?»
— «Обещаю, Галочка! – с пересохших губ слетали слова, до конца не веря, что она собирается снять блузку. – Как ты можешь сомневаться в этом?»
Лёгкая улыбка скользнула по раскрасневшемуся лицу, когда она медленно снимала тонкую ткань с плеч.
— «Кто бы мог подумать? Первый раз сама раздеваюсь перед мужчиной …, дожила …», — тихо пробормотала она, стараясь не смотреть на меня, небрежно бросив блузку на спинку дивана.
Большую грудь обхватывали кружевные, местами полностью прозрачные чашечки, совершенно не скрывая тёмные сосцы, окружённые большими ореолами.
— «Ой, я даже не думала, что он такой откровенный, — опустив взгляд, вскрикнула она, прикрывая руками восхитительное белоснежное чудо природы. – Что в нём, что без него – всё видно!»
— «Галочка, успокойся, — задрожал мой голос. – Опусти ручки, ты даже представить не можешь, как великолепно выглядишь в нём! Только один снимок, а ты посмотришь, прав я или нет. Не бойся, опусти …»
Она задумалась, посмотрела жалостливым, испытывающим взглядом, словно её силой заставляют опустить руки и они медленно поползли вниз.
— «И как я смотрюсь? — задрожал её голосок, с нотками стыда и покорности. – Лучше, чем в журнале?»
Она явно нервничала, нагнетая и без того сексуальное напряжение, висящее в воздухе.
— «Не может быть никаких сравнений! Ей далёко до тебя! Очень красиво, я даже представить не мог, — сделал паузу, не в состоянии оторваться от изумительной картины, открывшейся передо мной. – А ты можешь сжать их с боков ладонями, выставить вперёд, сделать красоту ещё соблазнительней, … сексуальней?»
Галина улыбнулась и, не произнеся ни слова, сжала неловко и неуверенно ладонями увесистые булки, обтянутые ажурной тканью. Эта неопытность придала фотографиям изысканный шарм. Большие белоснежные подушки, с тёмными ореолами вокруг сосцов, прижатые друг к другу и выставленные вперёд выглядели удивительно соблазнительно и сексуально! Ох, как хотелось прикоснуться к ним губами, ласкать, слегка торчащие под ажурной тканью, сосочки.
— «Ты смотришься, как настоящая эротическая модель! – восхищался, показывая ей снимки. – Интересно, а у тебя трусики, какого цвета? Как и бюстгальтер?»
— «Тоже сказал «трусики», — хохотнула она, а я налил ещё вина в пустой бокал. – Я ношу только стринги!»
— «Стринги? Серьёзно? – засмеялся вместе с ней, чувствуя, как нервная дрожь пробегает по телу. – Я хочу тебя сфотографировать в бюстгальтере и стрингах. Думаю, снимки будут потрясающими! Интересно посмотреть, как ты выглядишь в одном нижнем белье …»
— «Ничего интересного! Я каждый день себя в нём вижу … и что-то особенного, потрясающего не замечала …»
Она поднесла бокал к губам, нервно сделала несколько глотков, игриво смотря на меня, моргая длинными, накрашенными ресницами. Ох, какой это был взгляд! Он проник в самое сердце, наполняя его необузданной страстью и желанием. Показалось, ещё мгновение и я не выдержу, упаду к её ножкам!
— «Галочка, ты восхитишься своим телом! – переполняло желание увидеть женщину в одном нижнем бельё. – Потом ещё и спасибо скажешь …»
— «Ну, … ладно, … давай …, — замурлыкала она, вставая с дивана и ставя бокал на столик, медленно расстёгивая молнию сзади юбочки. – Не голой же ты меня будешь фотографировать …»
— «Всё-таки, как в купальнике на пляже, — оправдывала она своё поведение и пытливо посмотрела мне в глаза. – Но только об этом никому!»
Я непроизвольно глубоко вздохнул и опустился на колени, поднимая на неё объектив фотоаппарата:
— «А ты можешь повернуться спиной и снимать её, глядя на меня?»
— «Как скажешь, господин фотограф …», — игриво улыбнулась женщина и повернулась ко мне задом, потянула юбочку вниз.
Широкие бёдра с трудом пропускали узкую ткань. Юбочка медленно, ползла вниз, обнажая пухлые щёки ягодиц с глубокой расщелиной между ними, а я, не переставая щёлкал затвором камеры, восхищаясь их красотой.
Тёмная ткань упала на пол и она, переступая ногами, вышла из неё. Повернулась ко мне лицом, показывая чуть прикрытый низ животика, такой же кружевной и местами полностью прозрачной тканью, как и бюстгальтер. Небольшая лужайка чёрных, аккуратно подбритых волосиков, явственно виднелась через кружева, перехватывая дыхание, сжимая сердце.
Она смотрела с любопытством, как я с жадностью фотографирую её, и, увидев, куда в основном направленной объектив, опустила взгляд.
— «О, … нет! Нет, Серёжа! Это уже слишком! Я не думала, что они такие прозрачные!», — вскрикнула Галина, прикрывая низ животика руками.
Но в этом движении была какая-то наигранность, кокетство, не было того стеснения, когда она прикрывала грудь.
— «Галочка, успокойся! Ничего страшного нет! Это нормально, очень красиво! – улыбнулся ей. – Тем более, это наш с тобой большой секрет, если захочешь – всё сотрём! Бюстгальтер тоже не сильно скрывает красоты твоей груди …»
Её раскрасневшиеся щёки, ещё сильнее накалили напряжение в комнате. В женских глазах читалась еле сдерживаемая сексуальная энергия, требующая выхода. На секунду показалось, что ей самой хочется показать мне в самых мелких подробностях прелести изумительного тела, как той, заграничной моделью в журнале.
— «Неужели, она заранее знала, что произойдёт, когда приглашала в гости? – мелькнуло в голове. – Разыграла эту маленькую постановку?»
— «Галочка, фотоаппарат уже всё видел, — засмеялся, стараясь сгладить ситуацию. – Скрывать нечего. Сделаем ещё несколько снимков, посмотрим, что не понравиться – уничтожим!»
— «Ну, … ладно, … если фотоаппарат всё видел …, — почувствовал в её голосе внутреннюю борьбу, и она положила ладони на крутые бёдра, открывая явственно просвечивающуюся лужайку шелковистых волосиков. – Так? Доволен?»
— «Отлично! – сделал снимок, затем другой. – А можешь поднять руки, поправляя волосы?»
Галина меняла позы, поворачиваясь ко мне то одним, то другим боком, держа высоко руки над головой. Напряжённые сосочки, окружённые тёмными ореолами, всё сильнее вырисовывались на ажурной ткани бюстгальтера, намекая на то, что не только я, но и она получала огромное сексуальное удовлетворение от фотосессии.
— «Стань на диван коленками, руками обопрись о спинку и прогнись в пояснице, — решил сделать более откровенные фотографии. – Это будет так красиво и сексуально …»
— «Ой, ля-ля! Ну, ты и даёшь! – закатила она глаза. – Мне нечего сказать …»
И я почувствовал в её теле всплеск невысказанного эротического напряжения. Галина тяжело, наигранно вздохнула и … приняла позу, показывая мне великолепную попку!
— «Ножки можешь чуть шире расставить?», — не прерывая съёмку, выдохнул я.
Не говоря ни слова, она развела ножки, показывая расщелину между ягодицами и промежность, слегка прикрытую тоненькой полоской материи. Ох, как сексуально она выглядела в белоснежных стрингах, в бюстгальтере и чёрных чулочках!
— «Ты изумительно красивая женщина, — еле смог вымолвить. – Положи руку на попку, как раньше …»
Она быстро, через левое плечо, взглянула на меня, и, отвернув голову, медленно провела ладонью по левой ягодице, словно лаская её, а вспышки и щелчки затвора продолжали нарушать напряжённую тишину комнаты. Нет, никогда я не видел такой сексуальной и соблазнительной женщины!
Почувствовав себя смелее, да и надеясь, что эротическое напряжение, висящее в воздухе, влияет на неё тоже, я, проглотив комок, подступивший к горлу, произнёс:
— «Галочка, а …можешь скользнуть пальцами по расщелине … между ягодиц? Это будет ужасно сексуально …»
Она опять резко оглянулась, сурово посмотрев на меня, словно бы говоря:
— «Ещё чего захотел! Может при тебе мастурбацией заняться? Да не пошёл бы ты …»
От неожиданности я вздрогнул, испугавшись, что она сейчас прекратит съёмку, но средний палец её левой руки скользнул в расщелину между упругими ягодицами, медленно опускаясь вниз, к желанному отверстию, скрытому в ущелье между пухлыми варениками половых губок, прикрытых полупрозрачной тканью.
Член заныл ещё сильнее, упёрся в грубую ткань джинсов, требуя свободы, заставляя разум полностью переместиться ниже пояса!
Я опустил объектив, делая крупные планы, и … заметил мокрое тёмное пятнышко на белой ткани, прикрывающей безволосые валики половых губ.
— «Она потекла! — судорожно застучало в висках, добавляя храбрости и уверенности в безрассудном поведении. – Точно так же, как и я!»
— «Галочка, ты знаешь, … бюстгальтер настолько прозрачный, … что ты его можно снять. Снимки получаться отличные! Бьюсь об заклад – они тебе очень понравятся!»
Она выпрямилась, убирая руку от расщелины, через плечо пристально посмотрела на меня. Наступила немая сцена. Женщина думала, на что-то решалась, а может просто оценивала моё состояние.
— «Зачем его снимать? – недовольно процедила сквозь зубы. – Ты и так их хорошо рассмотрел! Сам говоришь, что он ничего не скрывает!»
— «Я же не для себя, для тебя!», — дрожал мой голос.
— «Что в них интересного, я и так их каждый день вижу? И в бюстгальтере и без него …, висят, как у спаниеля уши …»
— «Зачем наговаривать? Они очень красивые! Удивительно красивые! А на снимках …, пожалуйста, … сама увидишь!»
Она тяжело вздохнула, пожала в недоумении плечами:
— «Хорошо, только, как посмотрим – сразу удалим! Никто не должен узнать об этом!»
— «Вне всяких сомнений, Галочка!»
Женщина закинула руки за спину, пальчики нервно заскользили по застёжке. Напряжение ткани ослабло, увесистые булки облегчённо вздохнули, обвисая под своей тяжестью, бретельки соскользнули с плеч и она, небрежно бросив бюстгальтер на диван, прикрыла руками бюст.
— «Это не у меня, а у тебя праздник! Какой я тебе подарок делаю …», — нервно улыбнулась Галина, поворачиваясь ко мне лицом.
Руки медленно опустились вниз, обнажая белоснежную грудь с тёмными, не слишком большими сосками, окружёнными тёмно-коричневыми ореолами. Сосочки торчали, как маленькие рожки у козочки!
Я делал снимок, за снимком осознавая, что они всё больше и больше напрягаются, словно кто-то их теребит, сосёт, ласкает.
— «Подними грудь ладонями снизу, выстави вперёд», — тихо произнёс, и она в точности выполнила мою просьбу.
— «А ты можешь поцеловать свой сосочек?», — не унимался, сгорая от страсти к полуобнажённой женщине.
— «Конечно», — усмехнулась она, и, наклонив голову, приподняла левую грудь, обхватила губками точащий сосочек.
Она всё сильнее всасывала в себя нежную плоть, совершая сосательные движения, а я инстинктивно двигал губами, словно не она, а я сосу это изумительное чудо природы.
Галина игралась со своей грудью, искоса бросая на меня пытливые взгляды, а я, делая один снимок лучше другого, чувствуя, что её поведение становиться всё более раскрепощённым, но не от выпитого вина, а от возбуждения охватившее женщину.
— «Великолепные фотографии, ты очень сексуальная модель. Ни в одном журнале такую красавицу не увидишь! Но …, — я сглотнул слюну, — … думаю, мы могли бы сделать удивительный набор снимков, если пойдём чуть дальше …»
Она с любопытством подняла на меня глаза, снизу ладонями поддерживая увесистые булки.
— «Я бы тоже мог попасть на снимки. Взрослая, сексуальная женщина и счастливый молодой парень, которому очень повезло. Поставлю камеру на автомат …, — затаил я дыхание, чувствуя, что совершенно не владею рассудком. – Просто притвориться, … ничего реального … Интересно, что получиться? Сделаем несколько фотографий …»
— «Я тебя не понимаю, — округлила Галина глаза. – Что ты хочешь?»
— «Хорошо, сейчас покажу …»
Она сопровождала меня удивлённым взглядом, когда я поставил фотоаппарат на телевизор, навёл объектив на неё и, подойдя к дивану, быстро разделся до трусов.
— «Серёжа, что ты делаешь, зачем …, — бормотала она, смотря за моими действиями, – … зачем ты разделся? Тебе что — жарко?»
— «Ничего страшного нет, расслабься. Я сейчас установлю камеру, и через каждые десять секунд она будет делать снимок, а мы будем играть, принимая разные позы!»
— «Какие ещё позы? — не скрывая растерянности и удивления, она смотрела на меня. – Что ты выдумываешь?»
— «Начнём со стандартной фотографии, … минет. Ты должна стать на колени передо мной»
Она медленно опустилась на пол, подняв насмешливый взгляд, и с нервным весельем в голосе, спросила:
— «Как это мы будем притворяться? Какой ещё минет?»
— «Ну, я стою перед тобой и держу в руках …, сама знаешь что, … не прикасаясь к твоему лицу, а ты открываешь рот, … как будто собираюсь туда проникнуть, — сбивчиво объяснял ей свою затею, ещё больше возбуждаясь от того, что такое предлагаю взрослой женщине. – Но это всё игра, не по-настоящему …»
Она молча слушала, и я, закончив, приспустил резинку трусов, извлекая наружу толстый, точащий член с лоснящейся головкой. Галина, словно загипнотизированная, смотрела на него, как кролик на удава, с раскрасневшимся лицом.
Не дав ей опомниться, я быстро включил камеру и вернулся назад, к стоящей на коленях женщине:
— «Галина, открой ротик, можешь высунуть язычок, смотри в камеру. У нас всего пять секунд!»
У меня колотилось бешено сердце в груди, когда поднёс обнажённую головку к её губам, а она открыла ротик, высунула язычок, посмотрела в объектив.
Вспышка озарила комнату, камера вздохнула и подготовилась к следующему снимку.
— «Давай ещё раз, в такой же позе, только грудь приподними ладонями вверх …, вроде хочешь его ласкать сосочками …»
Глядя мне в глаза, она сжала ладонями грудь, приподнимая вверх, чуть не касаясь возбуждёнными сосками торчащего члена:
— «Так?»
В её глазах светились похотью, и я почувствовал, как ещё сильнее заныло в паху, напряглись мышцы в промежности. И вновь вспышка озарила комнату.
— «Снимок получился замечательный! – тяжело вздохнул и посмотрел на неё вверху вниз. – Было бы здорово, если ты взяла его рукой и поднесла близко к губам, … чтобы выглядело более реально …»
— «Серёжа, я не уверена, что это нормально …, — смотрела голая женщина на торчащий член у своего лица. — Мне стыдно подумать об этом, а не то чтобы заниматься такими вещами …»
— «Галочка, быстрей, сейчас будет снимок!», — подтолкнул, видя женскую нерешительность.
И она обхватила напряжённый стержень, поднесла головку к губкам. Ощущение женской ручки, держащей член, горячее дыхание, как молния пронзили меня, наполняя удивительным чувством каждую частичку тела.
Фотоаппарат секунду подумал, и вспышка вновь озарила комнату. Галина тяжело и резко вздохнула, словно её ударили плёткой, и, не выпуская дрожащий стержень из ладони, подняла на меня затуманенный взгляд.
Внутри раскручивался с неимоверной скоростью маховик похоти и страсти, заставляя изобретать всё более откровенные позы.
— «А если ты дотронешься на секунду язычком до головки, … вот будет замечательно … Снимок получиться великолепный, … просто быстро лизнуть на камеру …», — неуверенно произнёс, смотря ей в глаза.
С явным неудовольствием Галина тяжело вздохнула, и, не произнеся ни слова … высунула язычок, касаясь бархатистой головки … Ноги, подкосились, в животе скрутило так, что мне захотел в туалет, и сразу же комнату озарила вспышка фотоаппарата.
Крупная, мутная капля повисла на кончике головке, и под своей тяжестью устремилась вниз, скользнула по подбородку, оставляя за собой блестящий след. Словно испугавшись, Галина слегка отшатнулась назад, ещё крепче сжимая ладонью, истекающую соками мужскую плоть и вторая капля упала на правую грудь. Медленно потекла по тёмно-коричневому морщинистому ореолу вокруг сосочка, и мне показалось, что она напрягла все свои силы, чтобы не застонать от удовольствия.
— «Галочка, такую красивую модель я не видел ни в одном журнале. Сколько в тебе женственности, нерастраченной сексуальной энергии!», — произнёс дрожащим голосом, смотря на неё сверху вниз, а она глупо улыбалась, продолжая крепко сжимать ладонью ноющую плоть.
— «Ой, — хохотнув, одновременно со вспышкой, озарившей комнату, произнесла она. – Мы испортили снимок …»
— «Да, нет, всё нормально. Я думаю, он получился очень естественным …, — смотря на неё, стоящую передо мной на коленях, произнёс с похотливым желанием в голосе. – А не могла бы ты, … ну, чтобы было более реалистично … обхватить его губками?»
— «Ты хочешь, чтобы я взяла его … в рот? – удивлённо смотрела она на меня, тяжело дыша. – Что ты такое выдумываешь? Я никогда этого не делала и не буду делать!»
— «Это же игра, не по-настоящему. Это не минет, а имитация!»
— «Какая разница! Всё равно в рот брать!», — возмущённо подняла глаза, продолжая крепко сжимать дрожащий стержень.
— «Обхвати слегка … член губками, — впервые произнёс слово «член» вслух. – Так, для большей реальности. Это же фотография только для тебя …»
Мне показалось, что это слово взволновало её. Впервые открыто я называл вещи своими именами.
— «Я должна обхватывать мужской член губками для фотографии – бред какой-то …», — пробормотала она, делая удивлённое выражение лица.
Мы даже не обратили внимания на вспышку озарившую комнату, смотря друг другу в глаза.
— «Мне кажется, мы зашли слишком далёко, — как-то неопределённо произнесла Галина. – И что ты предложишь в следующий раз?»
Показалось, что она отказывается от дальнейших съёмок, но неожиданно женские губки приоткрылись и Галина, глядя в глаза, обхватила истекающую соками головку. Это был, первый минет в моей жизни! Такого чувства не испытывал никогда! Она держала голову неподвижно, не сосала, не лизала её, пристально смотря на меня. Ах, как мне хотелось обхватить женскую голову руками, заставить двигаться губки по ноющему стержню …
Приспущенные трусы медленно поползли вниз, падая на пол к моим ногам. Я совершенно забыл о фотоаппарате, и только очередная вспышка напомнила о нём.
Она медленно, как-то нехотя, выпустила член из-за рта и с улыбкой произнесла:
— «Хорошая фотография получилась?»
— «Это будет самый сексуальный снимок, который когда-либо видел», — тяжело дышал, не понимая, как Галина так может владеть своими чувствами.
Со своим же состоянием я не мог совладать, оно душило, заставляло идти дальше вперёд. Но самое интересное было то, что мне совершенно не было стыдно стоять голым перед взрослой женщиной, годящейся в матери.
— «Давай, ты встанешь на диван, наклонишься и медленно снимешь … стринги, а я буду делать снимки сзади? – стучали слова в висках. – Я же совершенно голый, а ты – нет!»
Галина, с непонятной ухмылкой на лице, посмотрела мне в глаза и безразличным голосом, словно играя, как кошка с мышкой, произнесла:
— «Хорошо, я думаю – это справедливо …»
Я быстро взял фотоаппарат с телевизора, а она уже стояла коленками на диване, разведя слегка ножки, отставив соблазнительную попку и через плечо, смотрела мне в глаза.
Ох, какой это был соблазнительный вид. Я делал снимок за снимком, а она только снисходительно улыбалась, позволяя наслаждаться её красотой.
— «Давая, я буду приспускать с тебя стринги, и фотографировать, а ты просто стой, и смотри в объектив …», — неожиданно родилось у меня желание самому снять с женщины последний лоскуток материи.
Она не произнесла ни слова, только снисходительно улыбнулась в ответ, предоставляя право полностью её раздеть.
Пальчики коснулись упругих ягодиц и медленно потянули белоснежную ткань вниз. Мокрая материя в промежности сразу обвисла, показывая пухленькие безволосые, чуть приоткрытые, половые губки, заставив меня тяжело, страдальчески вздохнуть и присев на коленки, сделать несколько снимков.
Они опускались всё ниже и ниже, а я делал один снимок, сексуальнее другого. И вот, наконец, они скользнули к коленкам, полностью открывая изумительный вид сморщенной коричневой розочки анального отверстия, чуть заметной в глубокой расщелине между ягодицами и алеющей щели, истекающей соками, между припухшими варениками половых губ. А она смотрела за моими действиями каким-то похотливым, развратным взглядом не произнося ни слова.
— «Ты не можешь себе представить, как это сексуально выглядит! — сделал несколько крупных снимков истекающей, влажной от соков, возбуждённой киски. – Это, … это … у меня просто нет слов …»
— «Я думаю, … ещё бы …, — ухмыляясь, вздохнула она, посмотрев на торчащий член, показывающий двенадцать часов. – Ты не умрёшь от перевозбуждения, фотограф?»
Я глупо улыбнулся, и рука самопроизвольно потянулась к желанной промежности.
— «Стоп! Только не вздумай трогать меня!», — она резко выпрямилась, не давая ни малейшего шанса на интимную близость.
Тяжело вздохнув, я показал ей несколько крупных планов истекающей расщелины.
— «Разведи, пожалуйста, ягодицы …, — безнадёжно выдохнул, слабо веря, что она может это сделать. – Снимки получать вообще …»
Не говоря ни слова, Галина наклонилась вновь и, ухватившись ладонями за низ соблазнительных ягодиц, слегка развела их в стороны, открывая вид великолепного влагалища, коричневой розочки анального отверстия и лишая меня последних остатков разума.
Фотоаппарат беспрестанно щёлкал, озаряя комнату вспышками. Показалось, что не только я ужасно возбудился, но и он – бездушная желёзка, беспристрастно фиксируя сладострастные моменты!
— «Можно … прикоснусь …, — задрожал мой голос, — … к киске? Так, для … снимка …»
— «Для снимка? — как-то вульгарно и похотливо переспросила Галина. – Только прикоснуться …, если это для снимка …»
Я делал снимок за снимком, как пальчик самопроизвольно потянулся к клитору выпирающему, словно спелая вишенка между влажных складок и сознательно надавил на нежную плоть. Она выгнулась, тихий стон слетел с приоткрытых губ.
— «Ну, что ты делаешь? Не надо так …», — показалось, что сейчас тихо произнесёт она, лишая меня наслаждения, ласкать истекающую соками алую плоть.
Но Галина молчала, всё глубже и тяжелее дыша. Не в силах больше сдерживать переполняющее тело желание, два пальчика скользнули по сочащейся расщелине и … нырнули в пещерку, в глубину животика, туда, где находиться дорожка к сладострастному алтарю любви.
— «Серёжа! – вскрикнула она, не прилагая какого-либо усилия уклониться от столь наглого вторжения, продолжая держать разведёнными ягодицы. – Мы так не договаривались …»
Вспышка озарила комнату, и я на секунду представил, какой изумительный получился снимок!
— «Это для фотографии, — надавил на переднюю стенку влагалища, сгорая от страсти, чувствуя, как капельки пота покатились по лбу. – Очень красиво, … я тебе потом покажу …»
Пальчики медленно двигались внутри её тела, подгоняемые вспышками озаряющими комнату. И вырвав из её горла тихий стон, они нехотя покинули разгорячённое чрево.
— «Давай поласкаю тебя, … только для снимка, … язычком … Не по-настоящему, … притворяясь …», — не узнал своего голоса, дрожа от нетерпения прикоснуться к истекающему, слегка распустившемуся алому бутону.
Она молчала, продолжая, стоят в той же позе. И только когда быстро установил камеру, выбрав удачный ракурс, поставил на автоматическую съёмку, Галина тихо произнесла:
— «Ну, … если только для снимков, … надеюсь …»
Я опустился на колени сзади неё и сразу почувствовал аромат возбуждённой женщины. От этого запаха закружилось в голове, уводя разум за грань безумия. Таким одержимым, я не ощущал себя никогда! Ничего не существовало вокруг, только два эти желанные отверстия, выставленные на показ для меня и моего фотоаппарата!
Сильно высунув язык, я поднёс его к краю алой, истекающей соками раны и нежно лизнул. От неожиданности она судорожно, глубоко вздохнула и затаила дыхание. Или от наслаждения, или от яркой вспышки я закрыл глаза, чувствуя, как слабеют ноги, нервная дрожь пробегает по телу.
Нос прижался к влажной расщелине, а язычок скользнул вперёд, наталкиваясь на набухший, как спелая вишенка, клитор. Вспышка вновь озарила белоснежные женские бёдра, но, к сожалению, не позволяя камере зафиксировать, как язычок нежно затеребил сладострастный колокольчик. Я ласкал его, чувствуя, как дыхание женщины учащается, становиться глубже.
Мне уже совершенно не интересовали снимки. Окутанный сладострастным туманом истекающего соками влагалища, язычок поднялся вверх по нежному ущелью и наткнувшись на пещерку, ведущую вглубь животика. Резко, как острый нож он вонзился в тело, вырвав из женского горла тихий стон. И сразу же указательный пальчик накрыл клитор, начиная на нём пляску любви и страсти.
Совершенно не обращая внимания на периодические вспышки, озаряющие комнату, я, проникая язычком всё глубже в разгорячённое женское чрево, теребя, распухший клитор.
— «Ой, … Серёженька! – вырвался из её горла стон. – Мы попадаем в объектив, …хорошие снимки получаются?»
— «Угу», — буркнул, совершенно не понимая, как она может, продолжает играть, показывая, что её интересуют только снимки, а не мои оральные ласки возбуждённых гениталий.
Я вытащил язычок из разгорячённого чрева, продолжая теребить клитор, и глубоко засунул два пальца в освободившееся отверстие, надавил на переднюю стенку влагалища и бешено заплясал на ней.
— «Так хорошо?», — тихо спросил, прекрасно понимая, что это не может не нравиться.
— «Да …, — пыталась она успокоиться, взять себя в руки. – Фотографии должны получиться отличные …»
— «Ещё бы! – всё быстрее двигая пальчиками, совершенно не думая о снимках, и тихо добавил, – Но они могут быть ещё лучше!»
И после этих слов, мой язычок слегка коснулся коричневой розочки анального отверстия.
— «Ой, … не надо Серёжа так, — вырвался из её горла испуганный стон. – Это так грязно, … я никогда не делала этого …»
Но она не уклонилась от запрещённой ласки, продолжая держать ладонями разведённые ягодицы, разрешая язычку дальше продолжать исследовать заманчивый, не распустившийся коричневый бутон.
Я сильно нажимал язычком на желанную плоть, но она сжимала мышцы сфинктера, не позволяя туда проникнуть, а камера фиксировала и фиксировала мои безуспешные попытки.
Пальчики без устали плясали внутри женского животика, теребили грибочек клитора, и его мышцы начали медленно расслабляться, миллиметр, за миллиметром пропуская острый язычок в анальное отверстие.
Наконец, он проскользнул в тугую дырочку, неистово заплясал в запрещённом месте. И камера бесстрастно зафиксировала, как Галина, продолжая держать ладонями разведённые ягодицы, впервые двинулась бёдрами мне навстречу, желая, чтобы я проник в неё, как можно глубже!
— «Ох, … Серёжа, … всё, … достаточно …, — задыхалась она. – Всё, … мы должны остановиться …, таких снимков, кажется достаточно …»
— «Ещё парочку в такой позе, — оторвался от заманчивой дырочки, надеясь, что она сама предложит заменить его чём-то более существенным. – Ещё чуть-чуть …»
Она не успела ничего ответить, как пальчики, покинув истекающее, разгорячённое чрево, прикоснулись к тугой дырочке, надавили на неё. Она напряглась, но промолчала, глубоко вздохнув. Податливая плоть расступилась, и указательный палец скользнул в задний проход по вторую фалангу.
— «Ах …, — застонала она. – Нет, … не надо, … вытащи его …»
— «Галочка, всё нормально, снимки великолепные, … ещё немножко …, — уговаривал её, продолжая теребить одной рукой распухшее влагалище, а пальцем второй – исследовать задний проход. – Тебе хорошо?»
— «Не надо, … я не хочу …, — отпуская ладонями разведённые ягодицы, задыхаясь, словно теряя сознания, выпрямилась она. – Серёжа, … всё …, всё … Не надо трогать попку …»
Она сёла на диван, смотря безумным взглядом. Показалось, что Галина сейчас откажется от дальнейшей съёмки и предложит что-то другое, но этого не произошло. И я решил пойти дальше, не давая ей опомниться.
— «Стань на четвереньках на коврике, … а я буду стоять сзади …, сделаем сексуальные лица …, — бормотал ей. – Будем имитировать половой акт, … снимки будут великолепные …»
Камера зафиксировала, как она опустилась на пол, встала на четвереньках, а я пристроился сзади на коленях, выставив торчащий член, как древнеримский легионер копьё перед боем.
Она смотрела на меня через плечо, когда торчащая плоть коснулась глубокой расщелине между ягодицами, скользнула, лаская коричневую розочку анального отверстия и проскочив её, прижался к краю ущелья между высоких холмов, истекающих соками половых губ.
— «Только смотри – осторожно! – через плечо взглянула мне в глаза, и как-то уверенно строго произнесла она. – Только имитация для снимка, … ты обещал …»
— «Конечно! – положил руки на широкие бёдра, чувствуя, что совершенно нет сил, сдерживать себя. – Смотри в камеру. Сделай распутное лицо, … будто ты любишь …»
Не успел, закончит фразу, как вспышка озарила нас.
— «Давай я обхвачу грудь, — накрыл ладонями налитые булки с упругими, торчащими сосцами. – Снимок получиться – закачаешься …»
Она слегка приподнялась и расщелина между ягодицами сладострастно сжала дрожащий член.
— «Галка, как я хочу тебя! – хотелось закричать, но женщина удивительно управляла своими чувствами, то, приближая к себе, давая надежду, то, отталкивала в пучину отчаяния. – Если бы ты знала!»
Мы продолжала экспериментировать в такой позе. Она то приподнимала корпус, то прижималась головой к полу, выставив передо мной аппетитный зад. И я решил попытать счастья …
— «Галочка, давай я прижмусь бёдрами к тебе, как можно ближе, … будто бы проник в тебя …»
Она тяжело и как-то неохотно вздохнула:
— «Даже не знаю … Ну, хорошо, только осторожно, … не попади, куда не следует … как попал в мой рот …»
— «Да нет …, — хихикнул, двигая вперёд бёдрами, скользя железной плотью по влажной расщелине между распухшими половыми губками, чувствуя, как головка коснулась клитора. – Не попаду …»
Это было невероятно приятно! Сказочное блаженство фиксировал фотоаппарат на моём лице, делая снимок за снимком.
— «Серёжа, будь осторожен! – повернула она лицо в мою сторону, в то время как её влажные губки охватили изнемогающей от страсти и желания член. – Аккуратно …»
Это выходило за рамки моего представления о женщинах. Как она может так руководить своими чувствами! Издеваться надо мной! Неужели ей не хочется, что бы я проникнул в разгорячённое чрево, доставил сказочное наслаждение.
— «Нет! – вскрикнула она раздражённо, когда головка наткнулась на вход во влагалище, и показалось, ещё мгновение, и она ворвётся вглубь животика. – Мы так не договаривались, … только для снимка …, сам сказал …»
— «Блин, как жаль …, — пронеслось в голове. – Она что ли, из железа сделана?»
Собрав всё силы и волю в кулак, я продолжал позировать, пытаясь отвлечься, даже не думать проникнуть в желанное отверстие.
— «Интересные будут снимки, — как-то отвлечённо пронеслось в голове. – Не знаю, как ей, но мне понравятся точно …»
Я медленно двигал бёдрами, лаская губки влагалища и неожиданно заметил, что она тоже пошла мне навстречу. Еле заметное движение пухленьких ягодиц не ускользнуло от моего внимания.
— «А, тоже захотела! – торжествующе внутренне улыбнулся, и, отстраняясь от неё, произнёс. – Галочка, у меня ещё есть одна сексуальная идея …»
Она недовольно охнула, когда член покинул ножны из набухших складок, тяжело вздохнула:
— «И какая?»
— «Я лягу на пол, а ты, повернувшись ко мне спиной, лицом к камере, расставишь ножки, и вроде бы, будешь насаживаться на член, — спокойно произнёс, глядя ей в глаза. – Ты будешь, сама всё регулировать — выбирать позу, направлять его куда хочешь …»
И я подумал, что её перехитрил, полностью предоставил инициативу, заставил решать самой, насколько далёко могут зайти наши отношения.
— «Я никогда такого не делала, — растерянно Галина посмотрела на меня. – Даже не знаю …»
Но я уже лежал на ковре, с торчащим, как Эйфелева башня членом, установив камеру в автоматический режим и направив на нас объектив. Вспышка озарила её лицо и она, расставив ноги, присела на корточках над моим распластанным телом. Ох, какой вид открылся моему взору!
Напряжённая женская промежность, как во сне предстала передо мной. Я лежал, смотря, как головка коснулась анального отверстия, соскользнула с него, нырнув между распластанных половых губок. Они обожгли её, обхватывая жарким поцелуем. Да, такого ощущения никогда не приходилось испытывать!
Галина медленно то приседала, то привставала на дрожащих ножках, а он ласкал влажную расщелину, истекающую соками, доводя меня, надеюсь и её, до крайней степени возбуждения. Пелена страсти и похоти покрыла разум, лишила последних сил сопротивляться нахлынувшему чувству.
Вспышки фотоаппарата постоянно озаряли комнату, а она продолжала издеваться надо мной.
Моментами казалось, что ещё чуть-чуть, и она не выдержит сексуального напряжения и мой дружок окажется в знойной пещерке, но Галина продолжала мучить, обхватив рукой стол и водя по влажной расщелине.
Неожиданно головка коснулась анального отверстия и слегка погрузилась в него. Лёгкий стон вырвался из женской груди, но сжав мышцы сфинктера, она вытолкнула его обратно. Сделав небольшую паузу, тяжело дыша, она присела вновь, и он ещё глубже погрузился в неё. И опять мышцы анального отверстия напряглись, выталкивая инородную плоть.
Я смотрел, как её бёдра к каждым разом опускались всё ниже, а затем с ещё большей яростью выталкивая головку. Это, наверное, была самая сладострастная пытка на свете!
— «Галочка, … Галочка …», — безумно зашептал, и она, повернув голову, посмотрела на меня.
— «Серёжа, мне так неудобно …, — капризно слетело с её губ, и она встала с меня. – Я устала! Таких снимков, я думаю, уже достаточно!»
Я чуть не выругался, смотря на издевающуюся надо мной женщину.
— «Ладно, — поднимаясь с пола, раздражённо произнёс, безумно смотря на обнажённую женщину. – Становись опять на коленки, а я буду имитировать половой акт …»
— «Так уже было, — недовольно бросила она, но выполнила просьбу, смотря на меня через плечо. – Но если ты считаешь нужным, … ладно …»
— «Галочка, теперь давай в такой позе, ты будешь корчить гримасы, будто бы принимаешь мой член … в задний проход, — не моргая посмотрел ей в глаза. – Снимки будут великолепные …»
— «Не знаю, … я никогда не делала этого, — растерянность скользнула по её лицу. – Не представляю, какое выражение у женщины, занимающейся анальным сексом …»
— «Ну, … я могу тебе помочь, — сгорая от перевозбуждения, смотрел на неё, как тигр на беззащитного ягнёнка. – Буду нажимать на задний проход, а ты смотреть за реакцией своего лица … Почти по-настоящему, … но всё же только для камеры …»
— «Если ты так считаешь, ладно, давай … Только осторожно, я никогда не …, — тяжело вздохнула она, — … не занималась анальным сексом. Не хочу, чтобы было больно …»
— «Не будет, я осторожно …, — похотливо засмеялся, сгорая от желания быстрее ворваться в глубину её животика. – Да и не занимаемся мы, а только имитируем. Ты мне, веришь?»
— «Да …», — выдохнула она, наклоняясь вперёд и отставляя зад.
Женская промежность была покрыта соками от предыдущих любовных игр, поэтому проблем со смазкой не было. Мы оба тяжело дышали, когда я нежно коснулся разбухшей головкой коричневой розочки анального отверстия. Она застонала и взглянула на камеру, которая сразу же ответила ей взаимностью — яркая вспышка осветила лицо, болтающиеся белоснежные груши с напряженно торчащими сосцами.
— «Галочка, нужно более реалистичное лицо, — задрожал мой голос. – Можно я сильней надавлю на анальное отверстие …»
— «Ох …, — выдохнула она. – Только осторожней …»
И я двинул бёдрами вперёд. Сразу же показалось, что анальное отверстие приоткрылось, пропуская головку …
— «Ай …», — вскрикнула она, одновременно со вспышкой фотоаппарата и сжавшиеся мышцы сфинктера вытолкнули её обратно.
— «Снимок получился отличный! – сгорая от нетерпения, простонал я. – Давай попробуем ещё раз …»
И головка ещё сильнее нажала на не распустившийся бутон. Галочка глубоко вздохнула, и её отверстие приоткрылось больше, но недостаточно для того, чтобы туда проскочила распухшая головка.
— «Ой, … больно, … больно …», — застонала она, и упругие мышцы вновь сжались, выталкивая не прошеного гостя.
— «Галочка, … давай попробуем ещё …», — сгорал от нетерпения.
Она посмотрела мне в глаза через левое плечо. Её рот застыл в беззвучном крике, когда анальное отверстие раскрылось ещё шире, расслабились мышцы сфинктера, медленно пропуская бархатистую головку внутрь. Молодой, толстый, страждущий член, к моей неописуемой радости, скользнул в маленькое, тугое, узенькое отверстие.
— «Ах!», — вскрикнула она, и посмотрела с непонятной мольбой во взгляде, о том, чтобы остановиться или наоборот – продолжать это буйство страстей!
Я сделал паузу, погрузив только головку, давая женщине возможность привыкнуть к инородному телу, распирающему задний проход. Она проскочила самое узкое место, и мышцы с яростью сжали её основание, не давая возможности покинуть пылающее чрево.
— «Ах …, — продолжала она тяжело дышать, смотря мне в глаза. – Ах …»
— «Мой член у тебя попке! – чуть от радости не закричал, но сдержался и, стараясь, как можно спокойней, произнёс, – Тебе хорошо, Галочка? Не больно?»
— «Это не фотография, … а кино какое-то …, — застонала она, со сладострастной улыбкой на лице. – Какой ты соблазнитель, … до чего женщину довёл …»
Я улыбнулся и начал медленно двигать бёдрами, скользя толстым членом по жадно сжимающим его стенкам анального прохода, вырывая из горла женщины лёгкие стоны. Что в них было больше – боли или сладострастия, трудно сказать, но то, что Галина получала несказанное удовольствие от анального секса – это было бесспорно!
И вдруг она опустила левую руку вниз животика, накрыла ладонью промежность и … затеребила колокольчик клитора. Из женской груди вырвался поток сексуальных слов, перемешанные с матом, которые, вряд ли, когда либо, я слышал от противоположного пола:
— «Трахай, … трахай меня в задницу. Трахай, … как последнюю шлюху, … я люблю это. Люблю его чувствовать там. Больно, … но очень приятно … Какой он у тебя, большой и крепкий … Мне больно, но я люблю, когда ты меня трахаешь в задницу … Ты первый нарушил её девственность … Как знала, для тебя берегла …»
Я немножко приподнял её тело, обхватил ладонями увесистую грудь, сильно сжимая упругую плоть, подставив камере безумное женское лицо. А она мигала, периодически озаряя нас вспышками, но ни я, ни она уже не обращали на них никакого внимания.
Неожиданно закрутило внизу живота, судороги побежали по телу и, ухватившись ладонями за широкие бёдра с силой, ещё глубже проник в неё, стараясь полностью погрузить трепещущий член в разгорячённое чрево.
Порция за порцией выстреливала распухшая головка в прямую кишку раскалённое семя, а она судорожно тёрла ладонью между ног, стараясь приблизить и свой оргазм.
Она прижалась головой к полу, ещё сильнее отставив зад, но разрядив всю обойму, обмякший член медленно, как бы нехотя, выскользнул из тугой дырочки. Из приоткрытого анального отверстия появилась крупная, белёсая капля повисла и потекла по промежности, капнула, лужицей растекаясь по полу.
Я поднял её и сел на диван, повернувшись боком к объективу камеры с широко расставленными ногами.
— «Поласкай его губками, — произнёс, без малейшей просьбы в голосе, не веря, что так могу разговаривать с взрослой женщиной, подругой матери. – Или тебе не нравиться из зада в рот?»
На женском лице блуждала похотливая улыбка, а глаза, переполненные страстью и желанием, преданно смотрели на меня. Она молча опустилась на колени, между расставленных ног и, открыв сексуальный ротик, полностью поглотила сдувшийся хобот. Беспристрастная камера, как и до этого, продолжала ловить каждое её движение. Я держал её за волосы, в то время как женская головка покачивалась вверх и вниз, скользя губками по опавшему члену. И ласковые усилия не прошли даром, через пару минут он опять блистал в прежней красоте.
— «Сядь ко мне спиной на колени … с широко расставленными ногами и обопрись ступнями о диван. Я хочу тебя трахнуть в попку, … с раскрытой промежностью перёд камерой. Посмотреть, что у нас из этого получиться …», — тоном, не терпящим возражения, тихо произнёс, смотря, как она заискивающе улыбаясь, выпустила член из-за рта.
— «Серёжа, … там мышцы устали, — посмотрела она мне в глаза. — Он такой толстый. Ты действительно хочешь этого? Может не надо?»
— «Галина, это же хорошо. Попка стала доступней! – улыбаясь, посмотрел на неё. – Ты сама будешь руководить, если больно или что не так, прекратим …»
Её широко раскрытые глаза были полны неудержимой похоти. Она наклонилась, обхватила дрожащий ствол ещё раз, сильно заглотила, как могла, и встала, выпуская его из-за рта. Я облокотился на спинку, а она медленно повернулась, встала ногами на диван и присела надо мной, обхватывая торчащий член тёплой ладонью, поднося головку, к коричневой розочке распустившегося бутона.
Галина присаживалась на член, а я держал её увесистую грудь. Головка сразу скользнула внутрь, утонула в крошечной дырочке. Женщина всё тяжелее и глубже дышала, словно поднимаясь на высокую гору, а я правой рукой ласкал сосочек, а левой – бродил по истекающей соками алой расщелине, между опухшими валиками половых губок.
Два пальчика скользнули в разгорячённое чрево, проникли в глубину животика, заплясали в жаркой пещерке, чувствуя через тонкую перегородку напряжённый член в прямой кишке.
— «Ох, … как хорошо, — застонала она, облокачиваясь на меня спиной. – Ещё, … ещё, … сильнее …»
— «Серёженька, ты первый …, — то ли обманывала, то ли вновь откровенничала со мной, — … трогаешь мою девственную попку … Ой, как хорошо … Никогда не было так хорошо …, не зря я хранила её девственность только для тебя …»
Камера видела всё! Как толстый стержень то наполовину скрывался в глубине её тела, то головкой ласкал распустившейся бутон коричневой анальной розочки, а она, закрыв глаза, глубоко дышала широко раскрытым ртом, сжимая ладонями увесистые булки, покручивая торчащие сосцы.
Вдруг женское обнажённое тело задёргалось, задрожало так, что я на секунду испугался за неё. Из горла Галины вырвался дикий крик, похожий на вой раненной волчицы. Она дёрнулась пару раз, тело безвольно обмякло, и затихла в моих объятьях, бормоча под нос слова любви и верности, перемешенные с матом.
— «Ой, — слетело с её полуоткрытых губ, и она накрыла ладонью мою руку, бродящую во влагалище. – Очень чувствительно, подожди немножко …, дай отдышаться …»
— «Вставай, — вытащил из разгорячённого чрева пальцы, чувствуя, что ещё немножко и волна оргазма наброситься на меня. – Я хочу кончить тебе на грудь, лицо …»
— «Если ты так хочешь? — покорно стала она передо мной на колени, приподнимая снизу ладонями увесистые булки. – Ой, какая я развратная …, что ты со мной сделал …, до чего довёл …»
— «Открой ротик …», — направил торчащий член в лицо, и она покорно, как птенец раскрыла губки, сомкнув трепетно дрожащие ресницы.
Оргазм не заставил себя долго ждать. Сделав несколько движений рукой, я выстрелил ей в лицо горячей, раскалённой спермой. Главная моя цель была – ротик. Но первая гирлянда тягучей, липкой жидкости, попала на лоб, левый глаз и потекла ко рту. Вторая, уже ближе – нос, подбородок, крупной каплей скатилась на грудь. Третья, ещё дальше – волосы, щека и густая дорожка потекла по шеи …
После третьего выстрела, я двинул бёдрами вперёд и беспрепятственно проник пульсирующим членом в широко раскрытые губки. Они жадно обхватили дрожащую плоть, язычок прижал извергающую сперму головку к нёбу. Нескончаемый поток густой, липкой слизи переполнял женское чрево, но она покорно старалась проглотить всю её без остатка. Но избыток всё равно вытекал из уголков губ, стекал по подбородку, капал на белоснежный поднос подставленной груди.
Я совершенно забыл о фотоаппарате, не обращая внимания на периодические вспышки, озаряющие нас, полностью погрузившись в сладострастную волну, охватившую тело, пока напряжение в гениталиях не ослабло и удовлетворённый член, дернувшись в последний раз, затих.
Обмякшая плоть медленно выскользнул из пухленьких губок, и она подобострастно взглянула на меня снизу вверх с перепачканной спермой, лицом.
Смотря в счастливые глазки, я нежно собрал густую жидкость с женского лица, груди и отправил ей в рот, а она — благодарно улыбалась, облизывая пальцы.
— «Ну, что? Иди, мойся! — провёл ладонью по растрёпанным волосам, чувствуя какую-то незримую, сладострастную власть над женщиной. – Хорошо? Понравилось?»
Галина с улыбкой кивнула головой, встала с колен и, собрав с пола и дивана свои вещи, не проронив ни слова, совершенно не стесняясь наготы, пошла в ванную комнату, соблазнительно покачивая широкими бедрами.
Мы сидели перед монитором компьютера, рассматривая фотосессию. Один снимок сладострастней другого, сменял друг друга. Сексуальное напряжение, недавно покинувшее комнату и наши тела, вновь легким туманов повисло в воздухе.
— «Серёжа, не балуйся, — вскрикнула она, когда я обнял желанное женское тело и накрыл ладонью пухлую грудь, туго обтянутую лифчиком. – Не мешай, дай посмотреть!»
— «Галка, а зачем ты его надела? И о трусиках не забыла?»
— «Серёжа, неудобно рядом с мужчиной сидеть без нижнего белья. Да и прийти кто-нибудь может, что обо мне могут подумать?»
— «Ты, что, кого-то ждёшь? Кто может прийти?»
— «Мама твоя, например. Уже скоро девять часов! — с улыбкой посмотрела на меня, словно намекая, что у нас осталось совсем немного времени для интимной близости. – Что ей придёт в голову, увидев меня голой под халатом! Она сразу обо всём догадается!»
— «Как она увидит? Ты, что, раздеваться перед ней будешь? – скользнул язычком по бархатистой коже шейки и обхватил губами мочку ушка. – Не выдумывай! Она ещё считает меня маленьким, не способным на такое …»
— «Ого, маленький! У меня до сих пор ноги дрожат, — хохотнула она. — Увидит, … увидит и сразу догадается. Это мужики ничего не видят, а женщина сразу …»
— «Дай посмотреть, какой у тебя бюстгальтер! – попытался просунуть руку под халат, добраться до нижнего белья. – Он, наверное, безумно красивый?»
— «Красивый! Дай посмотреть фотографии! – недовольно освободилась от объятий и ещё сильнее запахнула полы халатика на груди. – Потом, потерпи …»
Но возбуждение переполняло от близости доступной женщины и разжигающих страсть фотографий. Я недовольно отодвинулся от неё, скривив обиженно лицо, словно ребенок, у которого забрали любимую игрушку.
Она жалобно посмотрела на меня:
— «Ты что, обиделся?»
Промолчав, я перевел взгляд на книжный шкаф, рассматривая названия аккуратно стоящих томиков.
— «Смотри, ели это тебе так интересно!», — бесстыдно распахнула Галина шёлковую ткань на груди, застенчиво опуская глазки, и сразу лёгкий румянец покрыл женские щёчки.
Меня словно окатило холодной водой! Такое невозможно было представить в самых смелых эротических мечтах и фантазиях – бельё распутной женщины она надела специально для меня!
Чашечки черной прозрачной ткани, с эллипсовидными разрезами посередине, обтягивали белоснежные булки, совершенно оставляя открытыми для ласк торчащие сосцы, окружённые темными ареолами напряжённо сморщенной кожи.
— «Ух, какая красота!», — восхищенно произнёс, наклоняя голову и жадно впиваясь губами в нежную плоть.
Дрожащие пальцы быстро развязали пояс халатика, и через секунду Галина сидела в одном нижнем белье, тяжело дыша и жадно прижимая мою голову к жаждущей ласки груди.
Страстно услаждая, и целуя друг друга, мы не заметили, как оказались на широкой кровати, слившись в экстазе любовной схватки.
— «Не снимай, — жарко зашептали пухленькие губки, когда пальцы потянули вниз резиночку на животике, и стыдливо хохотнув, добавила. – Там всё нормально …»
Не только бюстгальтер, но и женские трусики имели свою изюминку. Две тоненькие тесёмочки в промежности полностью открывали доступ к истекающей соками и пышущей жаром расщелине между половым губкам, коричневой розочке анального отверстия.
В полной мере вкусив блаженство, друг от друга, выбившись из сил, мы лежали, обнявшись, когда Галина, водя мочкой пальчика по груди, тихо спросила:
— «Тебе хорошо со мной?»
— «Да, а тебе?»
Она засмеялась, прижимаясь роскошным телом:
— «Очень! Не знала, что так может быть хорошо с мужчиной …»
Женщина задумалась, поцеловала плечо и тяжело выдохнула:
— «Никогда не была так раскрепощенна, … не вела себя, … как развратная, падшая женщина …»
— «Первый раз занялась оральным сексом, — словно не мне, а самой себе тихо произнесла она. – А попка вообще была девственницей …»
— «Никому не давала, для тебя берегла …, — ещё сильнее прижалась ко мне, стараясь подтвердить этим правоту своих слов. – Ты ещё хочешь прийти?»
— «Конечно, если не выгонишь, — засмеялся, слыша в её словах, — Будь моим любовником, я хочу этого, согласна на всё!»
Галина приподнялась на локтях, посмотрела мне в глаза, и благодарная улыбка скользнула по женскому лицу.
— «Никогда бы не решилась на это …, — опять тяжело вздохнула она. – Спасибо твоей маме …»
Я притих, прислушиваясь к её словам:
— «Интересно, а причём здесь мама?»
— «Ой! Какая я дура! – вскрикнула Галина, прикрывая рот ладонью. – Ирка убьёт, если узнает!»
— «Да, не бойся, не узнает. Не скажу же я ей об этом?»
Галка немного, для приличия поломалась, и безысходно выдохнула:
— «Ну, ладно, только никому …»
— «Неделю назад, в ту субботу, — начала сдавать подружку. – Сидели мы у вас на кухне, пили коньяк, разговаривали ни о чём и неожиданно разговор зашёл о тебе …»
Галка замолчала, сделала длительную паузу, выписывая какие-то вензеля мочкой пальца на моей груди, и тяжело вздохнув, произнесла:
— «Она очень переживает, что у тебя нет до сих пор девочки, ну, а я и подлила масла в огонь …»
— «Ирка, может Серёга мальчиков любит, а ты переживаешь? Сейчас это модно …»
— «Не говори глупости, — вспылила мать. – Просто очень скромный парень!»
— «Да, — не знаю почему, начала заводить её. – У моей знакомой, тоже такой скромный был, пока она его с любимым не застукала …»
— «Пришла раньше времени с работы, а её сыночек у дружка член сосёт! – казалось, что ударила в самую точку её страхов. – Последнего удовольствия баб лишают, идиоты!»
— «Галя, перестань говорить глупости! — злилась Ирка, но возразить, привести конкретные примеры твоего общения с противоположным полом не могла. – Дело совершенно не в этом!»
— «Ему уже девятнадцать лет, а у него до сих пор нет девочки, только друзья! – продолжала смеяться. – А что ещё можно подумать?»
Мать задумалась, посмотрела в окно, словно ища там ответ и налив себе полную рюмку коньяка, резко выпила, совершенно не обращая на мои слова внимания.
— «Ты что это подружка, сама уже начинаешь пить?»
— «Тут не только запьёшь …, — выдохнула она и пристально посмотрела мне в глаза. – Не знаю, что с ним делать?»
— «Не тяни, начала говорить – говори! Не хочешь — не надо. Меня не сильно волнуют ваши семейные тайны», — произнесла, стараясь говорить, как можно безразличней, чувствуя, что внутри сгораю от нетерпения узнать, что же у вас тут происходит.
Она чертила вилкой какие-то непонятные узоры в тарелке, не решаясь начать рассказ.
— «Только не вздумай никому сказать!»
— «Да ты что, конечно, нет!»
— «Кроме тебя мне и помочь некому …», — как то обречённо произнесла она.
— «В общем, Серёжка …, — запнулась мать, — … видит во мне желанную женщину …»
— «Как? — искренне удивилась. – А ты не выдумываешь?»
— «Какие тут выдумки! – тяжело вздохнула Ирка. – Я тоже сначала так думала …»
Она разлила по рюмочкам коньяк, и мы молча выпили.
— «То, что он уже давно подсматривает за мной – это можно понять. Всё-таки молодой мужчина, интерес к женщинам закономерен, да и я не всегда была осторожной. То из ванной голой выскочу, прикрываясь одним полотенцем, то начну раздеваться при нём, придя с работы. Да и купала его, дурочка, почти до тринадцати лет. Не увидела взрослеющего мужчину …»
Она замолчала, о чём-то думая.
— «Ну и что тут страшного!», — прервала я затянувшуюся паузу.
— «А то, что он ко мне пристаёт, как к желанной женщине и скоро добьётся своего!»
— «Как?»
— «Вот так! – чуть не крикнула она. – Поставит в позу посередине кухни, и сделать ничего не смогу …»
— «Ирочка, не выдумывай!»
— «Легко тебе сказать «не выдумывай!», — скользнуло отчаяние в глазах. – Знаешь, как он меня бесстыдно и умело лапает? Ни один мужчина со мной такого не позволял»
— «Но ты же его мать? Показывает свою любовь к тебе, не понимает, что зашёл далеко …»
— «Всё он прекрасно понимает! – вздохнула Ирина. – Подойдёт сзади, обхватит руками грудь, прижмётся пахом к ягодицам и начинает её мять, дыша в ухо …»
— «Ну и что?»
— «А то, что через минуту напряжённый член упирается между ягодиц, а его пальчики проверяют, насколько возбуждены мои соски!»
— «Ну и как, возбуждаются?», — попыталась пошутить, немножко разрядить обстановку, успокоить её.
— «Галина, ты, что издеваешься надо мной? Я с тобой, как с подругой, а ты …, — вспылила мать. – Я что, по-твоему, железная? Но он же мой сын …»
— «Потом всю ночь не могу уснуть …»
— «А вчера в обще ужас. Вышла из ванной в одном халатике, села на диван, а он тут как тут, улёгся мне на колени. Да так умело раздвинул полы халата, высоко обнажил ноги, а лицо прижал к животу, упёрся носом в пах, и жадно втянул воздух …»
Ирина замолчала и после небольшой паузы добавила:
— «Как ты хорошо пахнешь …»
— «А руки, как начали бродить по телу. Ну, думаю, всё, сейчас разложит на диване, и что я сделаю? Хорошо телефон зазвонил, ошиблись номером. Я быстро оделась и на улицу, сказала, что с сотрудницей надо встретиться. Гуляла, пока он не успокоился, … да и я … тоже …»
— «Поговори с ним»
— «О чём? Во-первых, стыдно, а во-вторых, может, у него нет никаких мыслей, а я панику поднимаю. Может он просто не понимает, что делает …»
— «Ну, тогда подожди ещё немножко, может всё образумиться …»
— «Чего ждать, когда он меня …, — хотела Ирина назвать вещи своими именами, но запнулась, не в силах выговорить этих слов. – Он и так уже два раза ночью в спальню приходил. Сядет на кровать и нежно гладит по ножкам, груди, животику, пытается приподнять подол ночной рубашки …, думает, что я сплю, ничего не слышу …»
— «Так что теперь ложусь в постель в пижаме и нижнем белье …», — тяжело вздохнула она.
— «И после не долгих уговоров предложила твоя мама переспать с тобой, снять твоё сексуальное напряжение, — хохотнула Галина и ещё сильнее прижалась ко мне. – Ты же не против меня? Видела, какие ты на меня взгляды бросал?»
— «Тот не мужчина, кто без вожделения не посмотрит на тебя!», — попытался отшутиться.
— «Тоже скажешь, не такая я уже и соблазнительница. А ты мне давно нравился. О таком подарке даже и не мечтала, тем более на день рождения …»
— «Я всю неделю думала о нашей встрече с тобой. А тут такой удобный момент — день рождения и ты на лавочке с фотоаппаратом, … не знала, что так складно получиться, … всё произошло случайно, … умерла от счастья общения с тобой …»
— «Да, она баба видная, знаешь, как за ней мужики бегали! – провела теплой ладонью Галина по моей груди, снова заводя разговор о матери. – Прекрасно понимаю тебя, за такие сиськи, как у неё, грех не подержаться …»
— «Мне кажется, — задумчиво произнесла Галина. – Она тебя любит не только, как сына, но и как мужчину …»
— «Как это?», — усмехнулся я.
— «Ты это не поймешь, — рассуждала она о наших отношениях с матерью. – Она тебя ревнует, хочет, чтобы ты с девочками встречался, а в тоже время не хочет …»
— «Правда, что она тебя до тринадцати лет купала?», — подняла на меня вопросительный взгляд Галина.
— «Купала, но не помню, сколько мне тогда было …»
— «Но уже понимал разницу между мужчиной и женщиной?», — засмеялась она.
— «Конечно», — улыбнулся ей в ответ.
— «Скажу по секрету, — таинственно она понизила голос. – Ирина мне сказала, что испугалась твоей реакции на неё …»
Сделав паузу, Галина задумалась и голосом, не терпящим возражения, ревностно произнесла:
— «Но мне кажется, что не твоей реакции она испугалась, а своей! Испугалась, что сделает тебя своим любовником! Да и сейчас у неё такие мысли в голове»
Я засмеялся, воспоминания, как от удовольствия закрывал глаза, когда мама намыливала меня между ног.
— «Галочка, не выдумывай!»
— «Я тебе точно говорю …»
— «Только не вздумай у неё об этом спросить! Я тебя лично убью! Она с такой любовью описывала твои гениталии, что …», — вновь подняла она взгляд и что-то хотела ещё сказать такое, от чего мне стало бы всё ясно, но … неожиданно раздался резкий звонок в дверь.
— «Быстрей одевайся – это она! Это она! — испуганно вскрикнула Галина, вскакивая с постели и набрасывая халат. – Я просила тебя помочь с компьютером, … мы сидим, спокойно общаемся …»
— «Конечно!», — крикнув вслед, натягивая штаны.
— «Это так, для видимости, она прекрасно знает, зачем ты здесь, … я ей звонила на работу, когда мы пришли домой. Ну, а потом, когда ты купался. Но что-то она рановато, ревнует! Боится, чтобы у тебя не стёрся …, — усмехнулась Галина, и зачем-то полностью желая выдать мать или из чувства ревности, еле слышно, произнесла, — … ей досталось»
— «Не зря же таблетки пьёт!», — как-то раздражительно произнесла она.
— «Какие?», — удивился я.
— «Противозачаточные!», — чуть не крикнула недовольно Галина.
— «Интересно, — пронеслось в голове, переваривая рассказ Галины о матери. – Это у мамы такая богатая фантазия или Галина наплела с три короба? Когда это я прижимался к её ягодицам членом? Трогал сзади за грудь, наслаждаясь её упругостью, напряжёнными сосочками под туго обтягивающим бюстгальтером, не отрицаю, но к ягодицам членом – нет! Ладонью по попке – да!»
Она для меня была идеалом женской красоты. При любой возможности старался подсмотреть за ней, прикоснуться к её шикарному телу, но даже не мог и подумать, что она делает на это такой акцент, а тем более такие выводы, как преподнесла Галина.
Глубоко сидевшее подсознательное желание колыхнулось внутри, сладострастно сжимая сердце.
— «…Сейчас разложит на диване, и что я сделаю? – пронеслись слова Галины, якобы сказанные матерью, и сразу же ощутил прикосновение к ней, её запах, когда лежал на её коленях. – Нет, не всё выдумала Галина. Мать многое рассказала ей о наших отношениях»
— «С днём рождения Галочка!», – через несколько секунд услышал низкий грудной знакомый голос в прихожей.
— «Ирочка, молодец, что пришла, — ответила ей моя новая любовница. – А мы тут с Сережей сидим одни, уже хотела его за тобой послать …»
И сразу же голоса затихли, перешли на шёпот.
— «Я так и думала, что ты здесь, — улыбалась мать, стоя рядом с Галиной в дверном проёме с напряжённым лицом. – Домой не пора, а то уже десятый час? Дай женщине хоть отдохнуть немного …»
— «Да ты что? А день рождения отметить, мы тебя ждали, только винца чуток выпили! А ты сразу уходить! – резко возразила Галина. – Присаживайся, посидим немножко, завтра же выходной, куда нам спешить?»
Галина с мамой быстро охмелели, завели разговор о житейских проблемах, а я заскучал, нервно посматривая на часы.
— «Ирочка, у нас в компании мужчина, а мы с ним не танцуем …», — спохватилась Галина, включив музыку, и бесцеремонно потянула меня за руку, приглашая на танец.
Разгоряченное женское тело, трепетно прижалось, обдавая жаром. Напряженные сосочки, точащие из разрезов чашечек сексуального бюстгальтера, прикрытые только тонкой тканью халатика, сладостно терлись о мою грудь, вызывая прилив приятной неги, разливающейся по телу. Только от одной мысли, что у неё надето под халатиком, я готов был умереть от страсти и желания!
Близость доступной женщины кружила голову, заставляя руки скользить по спине, опускаясь, всё ниже. Ладони накрыли пухлые ягодицы, сильнее прижимая к себе широкие женские бедра, чувствуя, как напряженный член уперся в податливый животик.
— «Серёжа, — еле слышно слетело с её губ. – Мы не одни …»
И тут только сейчас я заметил, что мама пристально, испытывающим взглядом смотрит на нас. Но только наши глаза встретились, она сразу же стыдливо опустила их, словно пойманная маленькая девочка за воровством конфет.
Неожиданно закончилась музыка, и Галина, изобразив губами кокетливый поцелуй, тихо зашептала:
— «Маму пригласи, … а то она на меня обидится …»
Разгоряченный алкоголем и недавней близостью с доступной женщиной, не отдавая отчёт своим действия, я неожиданно резко прижал материнское тело. Увесистые, мягкие булки, обтянутые тугой тканью бюстгальтера, сильно прижались к груди, а подло торчащий член к мягкому женскому животику.
— «Ох», — резко выдохнула она, словно наткнулась на колючку, поднимая на меня вопросительный взгляд, но сразу еле заметный румянец скользнул по её щекам, и она стыдливо опустила глаза, словно провинившаяся школьница.
Она не отстранилась, не перевела ситуацию в шуточное русло, как было раньше, а сильнее сама прильнула ко мне. Мне показалось, что она чувствует какую-то вину, стараясь её загладить …
Трудно было понять, чьё сердце так громко стучит между слившимися в объятиях телами. Я, наслаждаясь её близостью, всё сильнее прижимая податливое женское тело, чувствуя под ладонями лёгкую трепетную дрожь.
Не знаю, казалось мне это или нет, но её дыхание становилось всё тяжелее, сосочки зашевелились, напряглись, упёрлись в мою грудь. Губы непроизвольно потянулись к нежной шейке и прильнули, застыв в долгом поцелуе.
— «Серёжа, … не надо …», — едва донёсся до меня тихий голосок сквозь грохот музыки.
Она не отстранилась, не сделала попытку вырваться из объятий, беззаботно прижимаясь ко мне.
— «Почему? Ведь ты самая красивая женщина на свете …», — поцеловал в мочку ушка.
От этих слов и поцелуя, лёгкая, еле заметная дрожь пробежала по её телу. Она хотела что-то ответить, но оборвалась музыка и, отстраняясь от меня, хохотнула:
— «Когда бы ещё потанцевала с сыном?»
— «Ладно, Галочка, у тебя завтра напряжённый день, а уже поздно, мы пойдём …, — и, повернувшись ко мне, добавила, — Ты иди Сережа, а я с Галиной переброшусь парой слов и приду …»
Зайдя в квартиру, я вспомнил, что забыл у Галины фотоаппарат, и сразу же набрав её номер телефона, позвонил.
— «Серёженька, — заворковал нежный голосок в трубке. – Не буду маме отдавать, сам завтра заберёшь. Я целый день дома в твоём распоряжении»
Последние слова «в твоём распоряжении» по её эротическому тону и вздоху, совершенно не относящиеся к фотоаппарату, сразу всколыхнули волну воспоминаний сегодняшнего дня.
Я принял душ, лег в постель, но мамы не было.
— «Интересно, о чём они там говорят? — кружилось в голове. – У Галки хватит ума рассказать всё о наших с ней отношениях в мельчайших подробностях, представить полный отчёт подруге, подтверждая его фотографиями!»
— «Интересно, правду говорила Галка, что мама меня ревнует, — вспомнил, как неосторожно прижался после танца с Галиной к маминому животику вздыбленной плотью. – Что она подумала? Почему не оттолкнула, а стыдливо опустила глаза?»
Чем больше об этом я думал, тем сильнее заводился, уходил в страну эротических грёз и фантазий. Эта пара слов, которыми собиралась переброситься мама с Галиной, затянулись на полтора часа и к её приходу я был возбуждён до такой степени, что рассудок переместился ниже пояса.
Она тихо прошла в свою комнату, стараясь не разбудить меня, и вскоре донёсся тихий шум льющейся воды из ванной комнаты, усиливая и без того охватившее разум безумство. Как хотелось её сейчас увидеть, стоящее под упругими струями воды прекрасное обнажённое женское тело.
Крупная белоснежная грудь с напряженно торчащими сосцами, окруженными светло-коричневыми ареолами сморщенной кожи проплыла перед глазами, заставляя встать с постели, пройтись по комнате.
Мягкий животик, слегка нависший над лобком, покрытым кучерявой лужайкой жестких мокрых волосиков, так и манил к себе, лишая последних остатков разума.
— «Что она там так долго делает? — вышел в коридор и взялся за ручку двери ванной комнаты. – Хорошо, что живём вдвоём, нет необходимости в дверной защёлке»
— «Если что – извинюсь, скажу что спросонья, хотел в туалет и не увидел, что она там моется», — оправдательно стучало в висках.
Дверь тихо приоткрылась, и я увидел обнажённую маму, стоящую под упругими струями воды в пол-оборота ко мне. Закрытые глаза, слегка приоткрытые губки, запрокинутая голова назад, расставленные ножки, левая рука, опущенная к промежности, а правая направляющая горячую струю между широко разведенных половых губок, говорили сами за себя – первый раз я застал её занимающуюся мастурбацией!
Она прерывисто дышала, а по животику пробегали судороги. Как она была прекрасна в этот миг! Это был для неё настолько интимный, сладострастный, волнующий момент, что я … тихо прикрыл дверь. Нет, ужасно хотелось посмотреть, насладится видом переживающий оргазм взрослой женщины, но не мог, видимо остатки разума не совсем покинули меня.
Шум льющейся воды прекратился, было слышно, как она ступила босыми ногами на кафельный пол, взяла полотенце и начала вытирать мокрое тело, и я … открыл дверь, всем своим видом показывая, что нахожусь в полусонном состоянии.
Нет, мама не вскрикнула, не прикрыла полотенцем обнажённое тело, а удивлённо посмотрела на меня. Впервые она абсолютно голая стояла в метре передо мной, с прикрытой одной грудью полотенцем. Наши взгляды встретились, и она не проронив ни слова, стыдливо опустила глаза, не предпринимая никакой попытки прикрыть свои прелести от испепеляющего, полного страсти и любви взгляда.
Время остановилось, в воздухе повисла напряжённая тишина. Даже капельки воды, стекающие по её телу, были прекрасны!
— «Какая ты красивая! – проглотив комок, подступивший к горлу, тихо произнёс, ни делая никаких попыток сдвинуться с места. – Можно я тебя поцелую?»
Она слегка приподняла взгляд, как-то стеснительно, заискивающе улыбнулась, словно была в чём-то виновата передо мной, и еле заметно кивнула головой, а может это мне просто показалось, так как в это мгновение не было никаких сил сдержать себя, не прикоснуться к её телу дрожащими губами.
Я сделал шаг, и она опустила руку с полотенцем, полностью обнажая передо мной своё тело.
Руки жадно обхватили её, прижали к себе, вздыбленная плоть уперлась в мягкий, податливый животик, а губы нежно коснулись бархатистой кожи. Трудно было поверить в происходящее …
— «Какая ты хорошая, как я люблю тебя, — еле слышно срывалось с моих губ, покрывающих обнаженные плечи, шею, уши, мокрые волосы поцелуями. – Нет красивей женщины на свете …»
Поцелуи становились всё жарче и настойчивей, а она тихо стояла, опустив руки, предоставив обнажённое тело для ласк. Что-то обречённое было в этом, и я, страстно целуя пухленькие губки, посмотрел ей в глаза. Широко открытые, миндалевидные, голубые глазки заволокло какой-то странной поволокой. Казалось, она не видит меня, витает где-то в облаках, в непонятной и неизведанной мной стране фантазий и грёз. Это не её сын, а кто-то другой ласкает обнажённое тело, покрывает его поцелуями …
Тяжело вздохнув, я поцеловал ещё раз влажные, слегка приоткрытые, пышущие жаром губы и, … развернувшись, вышел из ванной комнаты, закрыв за собой дверь.
Прошёл уже час, но сон не только не приходил, а наоборот, маховик желания и страсти раскручивался с каждой минутой всё сильнее и сильнее.
— «Серёженька …», — кто-то тихо, далеко-далеко, позвал меня.
Я сел на кровать, напрягая слух до предела. Было слышно, как сопит и ворочается соседка за стенкой, как ночные мотыльки машут крыльями, но зов больше не повторялся.
Выйдя в коридор, подошёл к двери маминой спальни, прислушался и мне послышался тихий, едва слышный всхлип. Дверь тяжело вздохнула и медленно растворилась …
Она всегда ложилась спать, надев на себя или пижаму или ночную рубашку, а сейчас абсолютно голая лежала на спине, разбросав руки в стороны. Не прикрытое ничем белоснежное тело больно ранило глаза, заставляя сжаться сердце и сделать шаг вперед.
— «Бум, бум, бум …», — отдавались удары сердца в висках, а ноги тряслись и подкашивали.
Каждый шаг давался с неимоверными усилиями, в голове кружилось, разноцветные круги расплывались перед глазами. Казалось, прошла вечность, пока я не почувствовал под собой прохладу шелковой простынки покрывающей широкую кровать.
Пальцы ласково коснулись бархатистой кожи предплечья, нежно скользнули к ладони.
— «Тебе плохо?», — в тишине не узнал задрожавшего голоса.
— «Ох!», — еле слышно вырвался из её груди вздох, и мне показалось, что прикосновение моих пальчиков, ей невероятно приятно, как будто давно страстно и безнадёжно желала этого.
Ладонь накрыла оголённое плечико, скользнула по шейке, нежно прошлась по волосам. А она, словно поощряя мои действия, при каждом прикосновении сладострастно и томно тихо вздыхала так, что от безумства всё сильнее кружилась голова.
Ладонь накрыла белоснежную подушку груди, наткнулась на сосок, окружённый темнеющимся пятном сморщенной, напряженной кожи. Невозможно было поверить, что пальчики сжимают упругий, напрягшийся сосочек, нежно покручивают его, заставляя её всё глубже и глубже дышать. Я склонился и губами обхватил нежную плоть, то слегка втягивая её в себя, то опуская, и сразу почувствовал вес женской ладони на голове, сильно прижимающей меня к груди. Нотки счастья зазвенели в сердце. Трудно передать всю гамму чувств, но я был несказанно рад, что мои ласки так приятны ей!
Нельзя было понять — спит она или нет. Всё это для неё происходит в красивом эротическом сне или прекрасно понимает, кто целует и ласкает её. Но мне было всё равно, точка возврата пройдена!
Давно истосковавшиеся по ласке сосцы, торчали, как маленькие рожки у козочки, а я всё продолжал оттягивать и оттягивать их, поочерёдно с жадностью всасывая в себя, подсознательно пытаясь, найди хоть капельку живительного молочка.
Напряжение было настолько велико, что я навалился на неё, просунул коленку между ног, чувствуя влажную промежность, вздыбленная плоть уткнулась в бедро, внизу живота закрутило, и … по телу побежали судороги. Она обхватила меня обеими руками, сильно прижала к себе, приподняв голову покрывала волосы поцелуями, а я всё выбрасывал и выбрасывал семя, не выпуская из-за рта трепещущий сосочек.
Так никогда хорошо мне не было! Хотелось, чтобы это мгновение превратилось в вечность! Но всё проходит, и, лишившись последних сил, медленно выскользнул из жарких объятий.
Она повернулась ко мне, прижимаясь разгорячённым телом, не говоря ни слова, нежно лаская ладонь волосы, лицо, грудь, медленно опускаясь всё ниже. Прошлась по животу, словно обследуя его, коснулась резинки трусов, и пальчики скользнули под мокрую ткань.
Немного задержавшись на буйной растительности спутанной комками спермы, ладонь направилась дальше, нежно накрывая безвольно расслабленную плоть. Это прикосновение окатило меня словно ушатом холодной воды! Больше не было никаких преград в наших отношениях!
Приподняв слегка бедра, я помог ей снять с меня этот ненужный лоскуток мокрой материи, а она, не выпуская из сжатой ладони набирающую уверенность в себе плоть, целовала моё тело, медленно опускаясь вниз. И когда разгорячённые губки коснулись лоснящейся от соков головки, я нежно провёл ладонью по её спине, опустился вниз, лаская упругие ягодицы. Пальчики уверенно скользнули между ними, наткнулись на коричневую розочку, вырвав из её груди сладострастный вздох, нырнули во влажное ущелье, ища пещерку, ведущую в глубину животика.
Большой палец проник в разгорячённое чрево, а другие бесстыдно обследовали истекающее соками расщелину, теребили, словно крупную оливку, колокольчик клитора. Она всё громче и громче стонала, чем смелее и настойчивей рука обследовала её гениталии, продолжая с жадностью и необычайным умением ласкать дрожащий от напряжения член.
Не знаю, или мне стало стыдно, что она ласкает губами мою плоть, а я нет, или захотелось большего от неё, но я потянул женские бедра на себя. Она сразу поняла это желание и недовольно замычала, не выпуская толстый стержень из-за рта. Но я был настойчив, и она вскоре стояла надо мной, повернувшись задом, обступив коленками по бокам, нависла промежностью над лицом, подставляя её самым изощрённым ласкам.
Пересохшие губы сразу же впились в истекающее соками влагалище. Язычок бежал по ущелью, как горный ручеёк, периодически вырывая из её горла сладострастные стоны. Он, то врывался внутрь сладострастной пещерки, ведущей к алтарю любви, обдаваемый жаром разгорячённого чрева, то выскакивал оттуда, пытаясь проникнуть в анальную розочку, вызывая у неё дрожь во всём теле.
Вдруг она задрожала, навалилась на лицо распластанным влагалищем, неистово заерзала, словно желая избавиться от какой-то зудящей, ноющей боли, заставляя ещё неистовей заработать языком и губами. Как-то странно дернулась, напрягая мышцы промежности, и одновременно с вырвавшимся из груди криком, на лицо что-то полилось из её чрева. А через пару секунд и я извергал семя между жадно обхвативших губок судорожно пульсирующую плоть.
— «Ты не осуждаешь меня? – извиняясь, спросила она. – Мне так стыдно перед тобой! Что ты обо мне подумаешь?»
Я обнял, прижал к себе, нежно целуя в щеку:
— «Не говори глупости. Я так рад, что это произошло!»
Уже за окном высоко стояло солнце, когда два обнаженных любящих тела уснули, слившись в едином объятии, полностью обессиленные, но не до конца насладившись друг другом.