Джессика знакомится с Элоизой Палмер.
Эссе по истории архитектуре XIX века давалось Ною нелегко. Он откинулся на стуле, закрыв глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях. Он даже не слышал, как его мама вошла в комнату. Он подскочил и открыл глаза, когда она бросила книгу на его стол.
— Ты оставил свою книгу в моем кабинете — Джессика стояла, скрестив руки, и смотрела на переплетенный в кожу экземпляр Первой Любви — я не уверена, что тебе стоит читать подобные истории. Она немного непристойная.
— На вид очень старинная книга — Ной взял ее в руки и осмотрел – она не моя — он открыл ее и прочитал несколько строк со случайной страницы. Рассказчик бросился с двенадцатифутовой стены, потому что женщина попросила его об этом – кажется интересной.
— Это не твоя книга? — Джессика озадаченно склонила голову — я думала это ты оставил ее, когда помогал мне с картиной.
— Нет, никогда не видел ее раньше — он протянул ей книгу обратно — может быть, папа оставил ее для тебя?
— Может быть – сказала она с сомнением, явно озадаченная – я на самом деле думала… — она уставилась на обложку книги. Кожа была потрескавшейся и изношенной по краям. Она и вправду была старинной – что ж, я рада, что эта книга не твоя. Ты должен читать полезные книги.
— Конечно, мам — мозг Ноя вернулся к домашнему заданию — можно я сделаю несколько фотографий твоей новой картины? Мне нужно написать эссе по архитектуре XIX века, а на заднем плане стоит тот особняк. Было бы здорово как-то связать это с моим эссе.
— Конечно, милый — Джессика рассеянно погладила его песочные волосы — как хочешь.
— Спасибо, мама — он смотрел, как она повернулась и медленно вышла из его комнаты, не сказав больше ни слова. Он пожал плечами и вернулся к работе над эссе.
***
Муж Джессики также отрицал право собственности на книгу. Она не могла вспомнить, откуда она взялась. И что еще хуже, у нее была странная реакция на эту вещь. Когда муж лежал в постели, она заперлась с книгой в ванной, словно прятала ее от посторонних глаз, и перечитала ее еще раз. То, как молодой человек бросился на пожилую женщину с такой безудержной похотью и пренебрежением к общественным нормам, заставило ее почувствовать себя невесомой, словно она только что сошла с края обрыва. Ее влагалище затрепетало совершенно по-новому.
Как раз в тот вечер она согласилась со своим мужем, что женщина, у которой мокро «там внизу», должно быть чем-то больна. Так ее учили, и опыт никогда не разубеждал ее в этом. Но если это правда, то она сама была больна. Потому что, дочитав книгу, она встала, подняла повыше пояс трусиков и увидела, что они насквозь промокли. Она подумала, не стоит ли ей обратиться к врачу. Но ее средний ребенок должен был появиться на следующий день, и никак не удавалось найти время. Все это было так странно и тревожно.
Приняв холодный душ, Джессика надела фланелевую пижаму. Она забралась в постель рядом с мужем, пытаясь думать об Эндрю. Но ее мысли были сосредоточены на молодом рассказчике книги, который вожделел недосягаемую, неприкасаемую зрелую женщину. Она начинала понимать, почему Мара читала эти безвкусные любовные романы.
***
— Скажите сыыыр — Ной сделал несколько снимков картины с разных ракурсов. Все шесть глаз, казалось, следили за ним, куда бы он ни пошел – мне кажется, или здесь холодно? — он положил телефон обратно в карман и полюбовался портретом. Впервые он заметил, что сквозь платье отчетливо видны соски женщины. Это было странно. На такую деталь он бы обратил внимание (и гораздо раньше).
— Наверное, там, где ты находишься, тоже холодно — Ной подошел ближе к картине, разглядывая пышеную грудь женщины. Ему стало интересно, какое нижнее белье носили женщины викторианской эпохи. Был ли на ней лифчик? Выражение лица нарисованной дамы было беспечным. Ее игривый взгляд, казалось, говорил ему, что она не стала бы носить такое стесняющее нижнее белье – это ведь странно, что я считаю тебя сексуальной? Я в том смысле… что странно… ведь ты так похожа на мою мать – он быстро проверил дверь. Такое признание было бы невероятно неловким, если бы кто-то из его родителей подслушивал. Но он был один.
— Я могу видеть свое дыхание – Ной потер руки. Он подошел и проверил вентиляционные отверстия в кабинете. Он чувствовал, как от них исходит жар. Он пожал плечами. Если это беспокоило его маму, он был уверен, что она справится с этим сама. На выходе он прицелился указательным пальцем имитируя пистолет. Он моргнул. На долю секунды ему показалось, что нарисованная дама также целится в ответ указывая на него. Но теперь он увидел, что она сидит в своей обычной позе, одна рука у нее на коленях, другая лежит на руке сына.
— Мне уже пора спать — Ной быстро вышел из офиса и приготовился ко сну.
***
Джессике было более чем тревожно проснуться посреди ночи, стоя в своем кабинете. Перед ней снова была картина. Она тут же съежилась от пронизывающего холода, дрожа в своей фланелевой пижаме.
— Ради всего святого, что я здесь делаю? — прошептала она про себя. Сквозь окна ее кабинета падал серебристый лунный свет. Она моргнула, пытаясь сориентироваться. По какой-то причине она держала в руках загадочную книгу.
— Ты здесь, чтобы побаловать меня рассказами о своих завоеваниях, дорогая — мягкий женский голос наполнил комнату – а может быть наоборот. Я в таком же замешательстве, как и ты. Я здесь, с тобой, но не здесь. Я сплю, но я сознании. Я парю, как один из этих чудесных новых дирижаблей, высоко в облаках — смех отразился от стен, звеня, как чистый колокольчик.
Джессика замерла и оглядела комнату в поисках источника голоса. Она никого не увидела. Сердце заколотилось в груди. Ее мышцы напряглись.
— Прошу… прощения?
— Сюда… да… вот так. Я Элоиза Палмер — Элоиза помахала рукой изнутри картины. Теперь она была явно беременна под своим облегающим платьем. Ее сын по-прежнему стоял слева от нее, но место справа от нее пустовало.
— Я… Джессика… Ридер — значит, она вовсе не проснулась. Она все еще лежала в постели рядом с Эндрю, находясь во власти очередного яркого сна.
— Замечательная встреча, миссис Ридер — Элоиза склонила голову, ее взгляд упал на книгу в руках Джессики — о, у тебя есть копия моей драгоценной истории. Не просто копия, а моя копия. Откуда она у тебя?
— Она лежала на моем столе — Джессика подняла книгу, словно предлагая ее обратно картине.
— Я не могу взять ее обратно… в моем нынешнем состоянии — Элоиза пожала плечами — ох, как грубо с моей стороны. Я не познакомила тебя со своим сыном. Это Томас. Томас, пожелай миссис Ридер доброго вечера.
— Добрый вечер, миссис Ридер — улыбка Томаса была теплой и приветливой.
— Где второй мужчина? — Джессика кивнула на освободившееся место на картине.
Улыбка Элоизы исчезла.
— Ты имеешь в виду моего мужа, Фредерика? Он уехал, только Бог знает куда… в буквальном смысле — она нахмурилась еще больше — он не выносит ни нас, ни мы его.
Где-то там дедушкины часы пробили два. Джессика не помнила, чтобы у нее были часы с курантами. Если подумать, то сейчас она могла слышать медленное и ровное тиканье: тик-так, тик-так.
— Жаль такое слышать о твоем муже. Мы с Эндрю так близки, что я не знаю, что бы я без него делала. Фредерик сделал что-то не то? — Джессика вздрогнула от внезапно охватившего Элоизу темного ужаса. Розы завяли и упали с куста позади нее. Светлый викторианский дом потускнел и обветшал. Миазмы мрака распространились от картины в кабинет. Температура упала — мне жаль. Это было очень грубо с моей стороны — Джессика сделала шаг назад. Темнота быстро отступила.
— Не думай об этом, дорогая — Элоиза стояла, положив руки на свой беременный живот — ночь продолжается, и нам многое предстоит сделать — она бросила гордый взгляд на своего сына — давай, раздевайся, Томас. Пусть она увидит тело молодого мужчины.
— Конечно, мама — Томас медленно начал снимать свою порванную одежду.
— Подожди… что? — глаза Джессики округлились. Книга с грохотом упала на пол рядом с ней – я ен хочу видеть его голым – но это было неправдой. Она вспомнила, каким стройным, подтянутым и крепким выглядело тело ее сына, когда она увидела его в нижнем белье накануне вечером. Он так отличался от Эндрю. Ее глаза были прикованы к Томасу, когда все больше и больше его бледная кожа обнажалась.
— Да, есть что-то захватывающее в девятнадцатилетнем мужчине. В его силе в таком огромном потенциале — Элоиза облизала губы, наблюдая за Джессикой — ты можешь отчетливо видеть его беззаботное жизнелюбие и весёлую безудержность. Разумеется, это верно и в восемнадцать лет. Твой сын — тому доказательство.
— Мой… сын? — глаза Джессики расширились, когда в поле зрения появился пенис Томаса. Он висел и болтался между его ног, так как он закончил раздеваться – мой сын не так выглядит – она уставилась на Томаса. Что-то потекло по внутренней стороне ее бедра. Она поняла, что настолько мокрая, что из трусиков вытекала струйка.
— При виде него у тебя течет река – Элоиза снова рассмеялась – о чем говорили твой муж и его друг? Я про тот момент, когда они так откровенно демонстрировали свое невежество в отношении женщин. Там была еще песня, на которую они ссылались. Что такое W-A-P?
— Это так пошло… я отказываюсь это произносить — Джессика крепко обняла себя, не сводя глаз с Томаса. Было ли это ее воображением или чудовище между его ног росло?
— Я должна это знать — слова Элоизы были мягкими и игривыми.
— Я не могу.
— Скажи мне сейчас же — в голосе Элоизы прозвучала стальная нотка. Было видно, что женщина была робкой, и ее лучше было бы сдвинуть с места кнутом, чем пряником.
— Это значит… охрененно мокрая киска — прошептала Джессика. Она прочистила горло — я не слышала песню, только то, что люди говорили о ней. Я думала, что это чья-то выдумка – ее сердце забилось сильнее, а к горлу подступил ком. Пенис на картине значительно увеличился, поднявшись до полумачты. Ее живот совершал кульбиты и сальто. Ее рот был открыт.
— Выдумка? Как еще женщина может подготовить себя? — Элоиза прикрыла лицо платьем в притворном смущении — ты родила троих, так что у тебя должно быть некоторое представление о том, как работать с мужской дубинкой.
— Полегче с ней, мама — Томас был почти полностью тверд. Его длинный член торчал перед ним — представь, с чем ей пришлось иметь дело. Вспомни, какой ты была до того, как нашла Первую Любовь.
— О, я помню. Я была такой же, как миссис Ридер. Кроткой, робкой и до крайности наивной — Элоиза хихикнула — я думала, что существую только для того чтобы служить мужчине, для его удовольствия. Это была догма того времени, что я служу, забыв о собственном удовольствии. Ведь удовольствие было исключительно мужским уделом. Но потом я обнаружила, что удовлетворение женщины не только существует, но может и процветать. И что мой цветочек – мой. Понимаешь? Мой – не его! Он не принадлежал моему мужу. Тебе знакомо это чувство?
— Да – прошептала она.
— Кроме последней части? — Элоиза потерла свой круглый живот.
— Да — Джессика кивнула. Ее тело гудело, а голова кружилась, пока она наблюдала за Томасом — погоди… нет… не трогай его, Томас — к своему ужасу, она увидела, как он схватил руками свой большой член и стал играться с ним. Она никогда не видела, чтобы мужчина делал это раньше. Мысль о том, чему она стала свидетелем, грозила захлестнуть ее мозг.
— Не падай в обморок, дорогая — Элоиза переместилась в переднюю часть картины, словно могла подхватить женщину, если та упадет. Но она не могла.
— Это сон — ноги Джессики затряслись — ты потрогаешь себя, если мы скажем тебе, что это сон? — Томас вопрошающее поднял бровь.
— Я за всю жизнь ничего такого не делала — Джессика поднесла руку ко рту — даже во сне.
— А что, если я покажу тебе, как это делается? — Элоиза начала раздеваться — не нужно так ужасаться, миссис Ридер. Мы не осуждаем. Каждая женщина должна с чего-то начать. И твой путь начинается здесь, с нами.
Джессика смотрела попеременно то на раздевающуюся женщину, то на мастурбирующего юношу. Ее взгляд задержался на теле Элоизы. Ее живот был невероятно круглым, а грудь женщины набухшим с толстыми темными сосками.
— Сначала я научу тебя находить удовольствие самостоятельно — Элоиза, теперь уже обнаженная, села обратно в свое плетеное кресло — теперь будь внимательна — она раздвинула ноги и показала свой красный кустик и розовые губы. Она протянула пальцы в обе стороны и раздвинула их для Джессики — ты узнаешь, где, как и когда твоей дырочке приятно.
— Хорошо — голос Джессики был едва слышен. Она чувствовала, что может вспыхнуть. Она внимательно наблюдала за мастурбацией женщины. Ее мозг продолжал перегреваться. Она пошатнулась на ногах. Элоиза показала Джессике, как правильно ухаживать за ее клитором. Мир поплыл вокруг Джессики. Когда беременная женщина достигла кульминации, в мозгу Джессики прорвало плотину. Глаза Джессики закатились, и она упала набок, потеряв сознание.
Когда она очнулась, ее муж тряс Джессику за плечо. Прохладный утренний свет струился через окно спальни.
— Кажется тебе снова снился кошмар, любимая. Ты стонала и корчилась — Эндрю с беспокойством смотрел на ее потное лицо.
— Эндрю? — слабый нахмуренный взгляд пересек ее губы. На ее лбу пролегла вертикальная линия напряжения – да, это был… кошмар – она не имела привычки лгать своему мужу. Но она не собиралась говорить ему, что он грубо вмешался и прервал ее эротический сон – я неважно себя чувствую – тут она заметила, что ее муж уже был одет и готов к работе.
— Я так и понял — Эндрю встал и закрыл шторы – почему бы тебе сегодня не отдохнуть в постели? Я довезу Ноя в школу. Ты же сможешь встретить Хейли в аэропорту?
— Да… думаю да — Джессика кивнула и натянула одеяло до подбородка. Она безумно желала, чтобы ее муж вышел из комнаты — уверена, что скоро мне станет лучше. Удачного дня на работе, любимый.
— Не сомневаюсь — Махнув рукой, Эндрю вышел из спальни и закрыл за собой дверь.
Как только он ушел, правая рука Джессики тут же оказалась между ног. И снова она заметила, что ее трусики насквозь промокшие. Она проникла под трусики и стала ласкать нижние губы, как учила ее картина.
Затем она медленно провела пальцем внутри, собирая влагу, двигаясь вверх и вниз вдоль щели. Затем палец скользнул внутрь до первой костяшки. Затем еще дальше, нащупывая те места, что советовала ей Элоиза.
— О… Эндрю — прошептала она — дай мне посмотреть, как ты удовлетворяешь себя — она со своей киской, представляя, как ее муж может выглядеть во время мастурбации. Комнату наполнил шелест одеял. Было почти комично наблюдать, как постельное белье колышется от ее движений.
— Ооох… мне нужно… мне нужно… — Джессика знала, что ее муж все еще внизу с Ноем, и все же она жадно предавалась своей собственной страсти. Ее муж… ее муж… его образ ничего не давал ей… ни волнения, ни трепета и тем более возбуждения… ничего. Он был намного меньше, чем. .. Томас – ох… Томас… ты такой… большой — ее левая рука пробралась вниз между ног и нашла клитор. Она надавила на него одной рукой, а другой стала тереть.
Дурацкая мысль закралась к ней, что Элоиза будет гордиться ею.
— Пока, мам — раздался приглушенный голос Ноя.
Джессика замерла, ее указательный палец правой руки все еще был похоронен, а левая рука лежала на ее пуговке. Затем она услышала, как Эндрю просил их сына не беспокоить ее. Ной… Ной… его голос пробудил что-то внутри нее. Образ Томаса улетучился. Теперь она представляла, как будет выглядеть ее сын во время мастурбации. Она никогда не задумывалась об этом раньше, но он, наверняка, делает это постоянно. Мальчики-подростки были ненасытны. А у Ноя он был большой. Она видела его очертания в своем кабинете. Не такой большой, как у Томаса… но все же довольно большой и крепкий. Элоиза была права, в подтянутом, сильном теле Ноя было столько потенциала. Что тогда сказала Элоиза? Беззаботное жизнелюбие и весёлая безудержность.
Не думая, ее руки вернулись к исследованию влагалища. Внутри нее нарастало давление – о… боже… что происходит… ах… со мной? — ее лицо исказилось, она подняла голову с подушки, а ее тело напряглось — я не… о, боже… я… ууууууууууууггггггхххххххххххх — она затряслась, когда первый в ее жизни оргазм захлестнул ее. Когда он уже стих, она молилась, чтобы ее не услышали мужчины. Она задыхалась в постели, прислушиваясь. Может быть, они уже ушли.
Когда было очевидно, что точно уже никого нет, она вернулась к оттачиванию своих новых навыков. Через пять минут она уже кричала от радости-наслаждения, переживая свой второй оргазм.
***
Картина висела над камином. Лорен Кейтаро стояла обнаженная посреди гостиной, рассматривая произведение искусства. Ее муж рано ушел на работу. Ее дочь осталась ночевать у своего парня, как она часто делала с тех пор, как поступила в местный колледж. Лорен была предоставлена сама себе, поэтому она решила вздремнуть. Но каким-то образом она нашла себя проснувшейся далеко от кровати.
Портрет прекрасной женщины, рассматривающей себя в зеркале, казался… каким-то другим. Сама портретируемая была прежней, с ее милой улыбкой, модно уложенными каштановыми волосами и длинным платьем. Зеркало было таким же. Она могла видеть замысловатые мазки кисти, которыми художник запечатлел извивающихся существ, вырезанных в дубовой раме зеркала. Она моргнула. Отражение женщины изменилось.
— Что это было? — Лорен подошла ближе к картине и посмотрела на отражение ее передней части платья. Оно довольно странно оттопыривалось. Было похоже, что женщина делает вид, что у нее есть пенис. Она оглянулась на улыбающуюся женщину, любующуюся своим отражением. Она отчетливо видела, что спереди на платье женщины не было никакого бугра. Она снова посмотрела на свое отражение и вздрогнула. Конечно, это было невозможно, но она могла поклясться, что выпуклость стала больше – это вакханалия — прошептала Лорен. Как только она это произнесла, она удивилась тому, какой бред вырвался из ее собственных уст. Что это вообще значит?
— Это значит, что пришло время пировать — женский голос испугал Лорен, и она отпрыгнула от картины.
— Кто? — Лорен оглядела свою гостиную, прикрывая грудь рукой и перебирая черные волосы между ног — кто это сказал?
— Я — отражение женщины на картине повернуло голову и посмотрело прямо на Лорен.
— О… Лорен ясно видела, что картина говорит с ней. Ее голова поплыла.
— Не хочешь ли ты посмотреть, что у меня есть для тебя под этим платьем? Не дожидаясь ответа, отражение медленно подняло ее платье. Взору предстал член с ярко-фиолетовой головкой и рунами, испещренными по стволу — когда-то я была верховной жрицей бога Пана. Я была дриадой, которая купалась в удовольствиях. Человечество уничтожило мои леса. Но это не остановило мое распутство.
— Я сплю — это была единственная причина, что приходило в голову Лорен.
— Это значит, у тебя буйное и очень порочное воображение — отражение перевело взгляд вниз, между ног Лорен.
Лорен не нужно было следить за взглядом отражения. Дрожащие пальцы, прикрывавшие ее скромность, уже почувствовали это. Что-то огромное висело между ее ног. Лорен отдернула руку, словно ее ужалили. Она медленно опустила взгляд и наклонилась вперед, чтобы посмотреть между ног. Ее глаза были круглыми, как блюдца, а рот приоткрыт. Внизу болтался фиолетовый член, покрытый рунами. Лорен закричала и выбежала из комнаты, ее новый придаток безумно подпрыгивал при каждом шаге. Мир закружился и потемнел.
— Вакханалия! — Лорен резко села в постели. Она была вся в поту. Ее простыни были пропитаны им — это был сон, просто сон — вздохнула она. Очень медленно она приподняла одеяло. Там не было никакого пениса. Чтобы убедиться в этом, она исследовала место рукой. Она нашла только влагалище. Попав туда, ее пальцы задержались. Вскоре она уже вовсю мастурбировала, а ее мысли были сосредоточены на том странном сне. Она не знала, благодарна она или напугана тем, что купила эту картину в «The Belle Dame», но она точно знала, что вот-вот испытает сильнейший оргазм.
***
Телефон на прикроватной тумбочке заверещал, но Джессика его не слышала. Она была слишком занята исследованием нового мира ощущений. Было невероятно, что ее клитор все эти годы находился там, не давая ей ни малейшего намека на свою способность доставлять удовольствие. Сколько оргазмов она испытала за этот день? Она не могла сказать точно. Она не ела, не принимала душ и даже не думала о работе. Поэтому ли мир не говорил ей об этом? Неужели это секрет, который хранится для того, чтобы женщины продолжали жить своей унылой, обыденной жизнью?
Еще один срочный звуковой сигнал наполнил комнату.
— Унылая жизнь… о… боже мой — Джессика убрала руки между ног и потянулась за телефоном. Ее руки были такими скользкими, что она уронила его на пол. Она вытерла руки о простыню и потянулась за ним. Там было множество пропущенных сообщений от ее дочери Хейли. Она забыла встретить ее в аэропорту — о… нет… нет… нет — Джессика написала дочери сообщение о том, что она уже в пути, и вскочила с кровати. Несмотря на то, что она нуждалась в душе, времени на это не было. Она накинула одежду и побежала вниз.
***
— Ты задремала? — Хейли хмуро смотрела на мать с пассажирского сиденья, скрестив руки на своей скромной груди — ты можешь просто сказать, что забыла меня, мама. Я средний ребенок. Я привыкла к этому.
— Я не забыла тебя — Джессика внутренне содрогнулась от этой лжи — как и не забыла бы твоего брата или сестру. Это вообще не имеет ничего общего с тем, когда ты родилась. Я проспала свой будильник. Извини меня, милая.
— Ладно, проехали — Хейли провела руками по своим каштановым волосам и посмотрела в окно. Она вздохнула – у тебя новый парфюм?
— Парфюм? — Джессика ничего не наносила. Она вдохнула, ничего не почувствовав.
— Пахнет чем-то землистым и… не знаю… терпким? – с сомнением предположила Хейли.
Щеки Джессики побагровели, а костяшки пальцев на руле побелели. Ее дочь чувствовала запах того безобразия, что устроила Джессика.
— О… эм… я ничего не чувствую — возможно, именно это имела в виду жена Бена Шапиро, когда говорила, что мокрое влагалище — признак болезни. Она потеряла себя в удовольствии и полностью уклонилась от своих обязанностей. Она поклялась, что больше никогда не будет прикасаться к себе.
Хейли пожала плечами, продолжая смотреть в окно. Это был приятный запах, даже если ее мама не могла его уловить.
— Как дела в колледже? Уже познакомилась с мальчиками? — Джессика вела пустяковые разговоры со своей дочерью до конца поездки.
Когда они приехали домой, Хейли схватила свои вещи, сразу побежала в свою комнату и закрыла дверь. Джессика стояла одна на кухне. Она зашла в свой кабинет и закрыла дверь, когда сверху раздался приглушенный звук музыки ее дочери. Картина была совершенно нормальной. Элоиза не была беременной. Она сидела в своем кресле полностью одетая. Томас был одет во все свои викторианские одежды. Фридерик был на картине и выглядел таким же мрачным, как всегда. Она моргнула, глядя на него. Он выглядел так, словно был немного дальше от своей жены, чем накануне. Джессика встряхнула головой. Это был просто эффект Манделы. Она улыбнулась, вспомнив, как уверенно Ной объяснил ей это.
— Пора работать — Джессика подошла к своему столу. У нее был клиент, который ожидал обновления ее дизайна. Джессика села в кресло, повернулась вокруг оси и включила компьютер. Пока она ждала, пока он прогрузится, она рассматривала картину – черт возьми… миссис Палмер… лучше бы ты не показывала мне, как завести себя — ее мозг затуманился, а желудок скрутило. Если все это было сном, то откуда ее сон знал все эти непристойные вещи? Она поняла, что смотрит на переднюю часть брюк Томаса. Неужели она… опять промокала?
Фигуры на картине не двигались. Джессика уставилась на них и отодвинула стул от стола. Она задрала платье до талии и спустила трусики до колен. Волнение и ожидание покалывали ее нервы.
— Как я этому научилась? Это всегда было… внутри меня? — ее руки вернулись к влагалищу. Пальцы нежно ласкали ее губы. Она слышала, как влагой наливается ее сокровище — я больна? Со мной что-то не так? Или… оооооооооооо… это просто… ааааааааа… совершенство? — она просунула палец внутрь. Комната наполнилась хлюпающими звуками и затрудненным дыханием. Она закрыла глаза и представила себе молодое, сильное тело Томаса.
Ей не понадобилось много времени, чтобы нарушить обещание никогда не прикасаться к себе. Но на этот раз она не забывала ни о дочери, ни работе; работа могла подождать. Все могло подождать, пока она приближалась все ближе и ближе к очередному оргазму.
Дверь кабинета распахнулась.
— Мама, я тут искала… — мысли Хейли тут же вылетели. Ее тело и разум замерли. Она уставилась на свою мать. Даже с учетом того, что монитор скрывал большую часть тела матери, было ясно, что она делала. Щеки Хейли запылали.
Глаза Джессики широко раскрылись.
— Хейли! Я… я… — она судорожно потянула платье вниз. Она встала, поняла, что ее руки мокрые, и убрала их за спину — я просто думала о своем проекте.
— Все в порядке, мам — Хейли отступила. Что за напасть свалилась на нее в первый же день зимних каникул. Когда она еще жила дома, она беспокоилась о том, что мама зайдет к ней, когда она будет экспериментировать и исследовать себя. Но она никогда не думала, что все будет с точностью до наоборот. Ее мама не была такой женщиной. Или… может быть, была — я как раз… нашла то, что искала — она посмотрела на тумбочку у двери и взяла одну из маминых луп — нашла.
— О, хорошо. Ты можешь брать ее на столько, на сколько захочешь — Джессика сделала шаг к дочери. Она не успела натянуть трусики, и они вынудили ее споткнуться. Ее руки снова оказались на виду, и она зацепилась за стол, оставив на дереве мокрые пятна.
— Мне… нужно идти — Хейли повернулась и убежала. Как неловко перед мамой. Какая катастрофа. Она помчалась наверх, закрыла дверь и отправилась на поиски своего бульбулятора и заначки. Ей нужно было что-то, что помогло бы забыть о том, что она только что увидела.
В своем кабинете Джессика медленно натянула трусики и разгладила платье.
— Это всё твоя вина — сказала она картине — тебе не следовало говорить и показывать мне всё это — картина молчала. Ничто не двигалось. Конечно, ведь это был неодушевленный предмет — мне кажется, я схожу с ума. Мне нужно… мне нужно… — она сделала глубокий вдох и мысленно воспроизвела шокированное выражение на лице Хейли. Это было сильнее, чем окунуть ее с головой в ледяную ванну — мне нужен душ.
Джессика вышла из офиса, молясь, чтобы не столкнуться с дочерью. Возможно, в какой-то момент ей придется поговорить с Хейли, но сначала ей нужно было привести себя в порядок, чтобы смыть вонь своих нечестивых деяний. Черт возьми, в своем воображении она в той или иной степени изменила бедному Эндрю. Она вошла в ванную и разделась. Включила душ и пустила холодную струю. Она вздрогнула, когда шагнула в холодную воду. Бодрящий холод еще больше прояснил ее мысли. Она дала строгий наказ никогда больше не прикасаться к себе. На этот раз она не шутила. Вместо этого она посмотрит, сможет ли она разнообразить свои отношения с Эндрю в спальне. Вытираясь, она разработала план и мысленно повторила его про себя. Позже этой ночью она соблазнит своего мужа и научит его своим новым навыкам.