Саманта и Ной провели столь необходимый разговор с Элоизой.
— Итак, как нам поговорить с Нарисованной Леди? — Саманта сидела на кровати Ноя, обняв колени и слегка покачиваясь.
— С Элоизой Палмер — пробормотал Ной — она сказала, что ее зовут Элоиза Палмер. Ее сын — Томас. Я не запомнил имя ее мужа… но он… — он медленно повернулся на своем стуле, уставившись в стену.
— Миссис Палмер показала тебе три окна. Она знает, что происходит с Кловер Фоллс. Как нам с ней связаться? — Саманта глубоко вздохнула. Она посмотрела на свою лежанку на полу. Что бы ни переживала Джессика, весь вечер она была очень мила с Самантой. Она даже положила мятную конфету на подушку. Саманта уставилась на блестящий зеленый прямоугольник — нам нужна спиритическая доска или что-то подобное?
— Я вижу ее только во сне — Ной покачал головой и посмотрел на своего друга — ты выглядишь напуганной, Сэм.
— Мне страшно — она кивнула и вздохнула. Зрительный контакт с Ноем немного ослабил ее тревогу — Элла отрицает. Кэти занята Бог знает чем. А мы пытаемся поговорить с картиной — его слабая улыбка еще немного замедлила биение ее сердца. В ответ она предложила тусклое подобие улыбки — ты видишь ее каждую ночь в своих снах?
— Нет.
— Что ж, это проблема. Нам нужно поговорить с ней сегодня вечером. Пол, миссис Ботти, Кэти и мой брат не могут ждать — она не упомянула свою собственную мать, тихо молясь, чтобы между ней и Эдди ничего не было.
— Я видел, как мама странно ведет себя рядом с картиной. Может быть, она разговаривала с ней. Если мы спустимся в ее кабинет после того, как все лягут спать, миссис Палмер может поговорить с нами — Ною не понравилась мысль о том, чтобы спуститься туда посреди ночи.
— Да, конечно — Саманта кивнула — может быть, нам стоит принести подношение или что-то в этом роде?
— Подношение? — Ною не понравилось, как это прозвучало. В его голове возникли образы окровавленного козла на алтаре.
— На Пасху мы оставляем бокал вина для пророка Илии. Что-то типа такого?
— О, конечно. Мама и папа обычно оставляют остатки вина на столе после ужина — Ной потер подбородок — мы можем принести бокал к картине — он посмотрел на свой телефон — кстати о вине, ужин, наверное, уже готов. Хочешь помочь мне накрыть на стол?
— Да, конечно — Саманта встала и отряхнула руки и ноги. Было бы неплохо чем-нибудь заняться.
***
— Подожди… стой… — Аделин лежала на спине на своей кровати, скрестив руки над голой грудью. Она смотрела вниз на крепкое тело своей дочери. Она пыталась сомкнуть ноги, но сильные руки Кэти были слишком сильны — это наркотики вынуждают тебя делать это, Кэти. Ты же не хочешь унизить меня.
— Ты права и не права, мама — Кэти вцепилась зубами в трусики матери и разорвала их. Когда она закончила, остались только обрывки ткани. Она выплюнула спандекс и хлопок, и на ее лице появилась волчья ухмылка. Ее светящиеся глаза впервые увидели киску матери. У Аделин губы были гораздо меньше и розовее, чем у Кэти, а ее кустик заметно торчал. Это было захватывающее зрелище — я не принимаю никаких наркотиков, кроме освобождения. В этом ты не права. Но ты права в том, что я не заинтересована в том, чтобы унижать тебя. Вместе мы пройдем этот путь. Ты не сможешь избежать математики.
— Освобождение… путь… математика? — Аделин пыталась осмыслить происходящее — ты в порядке, Джо? — позвала она в сторону зала. Она не могла видеть своего мужа, но знала, что он находится за открытой дверью спальни.
— Я в порядке… но ты должна позвонить в полицию… пока она не сделала что-нибудь с нами — Джо боролся со своими путами, но не мог сдвинуть их с места. Он задался вопросом, где его дочь научилась завязывать узлы.
— Она забрала мой телефон, Джо. У меня нет… ээээуууу… фуу… — Аделин вздрогнула, когда кончик языка Кэти нежно коснулся ее пупка. Ее глаза расширились, глядя на расстояние, пройденное языком. Он простирался от рта Кэти, нависшего над влагалищем Аделин, мимо ее кустика, до самого пупка. Она рискнула убрать руку с защитной позиции над грудью, чтобы оттолкнуть язык — это не смешно, Кэти — она обрадовалась, когда длинная розовая штука отступила. Но она была шокирована, когда вместо этого она провела по внутренней стороне ее бедра, оставив длинную полосу слюны на бледной коже — ооооо… это странное ощущение. Не делай этого.
Пальцем Кэти раздвинула губы матери. Она рассмеялась, когда ее мать дернула бедрами и вскрикнула.
— Отец оставил тебя наедине с собой, но у меня есть кое-что, что мы можем попробовать.
— Нет, ты не можешь — Аделин уставилась на нее широко раскрывшимися глазами — никто никогда… ты не должна этого делать — она медленно покачала головой. Этот ужасный, отвратительный язык снова медленно вытянулся, и она точно знала, куда он направляется — подумай о том, что ты творишь, Кэти. Джо? Джо? Ты можешь освободиться? Если да, то сейчас самое время.
— Что… она делает? — Джо не мог освободиться, как бы он ни старался.
— Я не могу сказать… не могу… ооооооооох… божечки мой… она… она… ооооооох — xего бы ни ожидала Аделина, но взрыв чистого удовольствия не входил в этот список. Но именно это и дала ей Кэти. Ударная волна наслаждения прошла через нее, когда язык медленно продвигался внутрь. Аделина выгнула спину, ее руки потянулись к одеялу, забыв о скромности — она делает… кое-что… Джо. Кое-что… очень плохое… и я… иииияяяяяяяяааааааах — язык был явно длиннее пениса ее мужа, потому что он нашел потаенное место глубоко внутри нее. Аделина испытала свой первый оргазм от орального секса. Ее тело напряглось под напором столь неожиданного экстаза.
Кэти пыталась что-то сказать. Но с этим придется подождать. Речь будет невозможна, пока она не уберет свой язык. А к этому она еще не была готова. Кэти впервые исследовала внутренности другой женщины, прощупывая влагалище своей матери, определяя ее слабые места по крикам, стонам и конвульсиям, которые она вызывала. Стройные ноги, лежащие на ее плечах, спазмировали и давили на уши. Кэти это устраивало. Она просунула руки под Аделину, ухватила ее за задницу и посылала мать от одного кайфа к другому.
— Аделин? Милая? Что происходит? — Джо боролся изо всех сил, чуть не вывихнув плечо — ты в порядке? — звук был такой, словно в соседней комнате убивали его жену. Звук хлюпанья был настолько громким, что он испугался, что Аделину съедали заживо.
— Я… я… в порядке… Джо — в перерывах между оргазмами сознание Аделин было почти ясным. Она знала, что ее бедный муж, должно быть, сильно волнуется — она просто… она просто… я не могу объяснить… что происходит. Наша дочь просто… ооооххххххх… она собирается… я собираюсь… снова… иииияяяяяяааааааааах.
Кэти сняла пелену с глаз матери. Теперь они обе видели ясно. Мир был низменным, диким местом, притворяющимся чем-то большим. Но его легко было разрушить, разложить на самые маленькие общие знаменатели. Именно это она и делала, разламывая, разлагая мать на самые основные инстинкты. Рука Кэти пробралась вниз, в ее разорванные леггинсы и трусики. Она засунула два пальца в свою киску и стала дрочить, продолжая работать над матерью.
— Аааааааах… Джо… она растягивает меня — костяшки пальцев Аделин побелели, когда она крепче ухватилась за крышку. Казалось, этот мерзкий язык учился и находил ее сладкие места быстрее и играл с ними так, что это очень возбуждало Аделин. Он был не только длиннее, чем у Джо, но и толще — он большой… такой большой… и он нашел… мое слабое место. Я не… оооохххххх… даже не знала… что оно существует… иииияяяяяяяяяяаааааах — она билась в очередном оргазме.
— Борись, Аделин! — Джо отказался от борьбы и позволил своему весу вдавиться в пол коридора. Он попытался представить себе, что происходит, но обнаружил, что не может. Возможно, Кэти вводила его жене какой-то новый наркотик — это не реально, что бы это ни было. Борись с этим!
— Оооох… боже… оооох… мой… снова… это происходит снова! — крик Аделин наполнил дом.
***
В доме было темно, когда Ной и Саманта вышли из его комнаты. Он держал ее за руку, чтобы она не споткнулась. Он знал каждый уголок своего дома даже в темноте. Его подруга нет.
— Подожди, кто-то идет — они остановились на лестнице. Окон поблизости не было, поэтому было темно. Шаги приближались к ним — мама? Папа? — темнота, казалось, поглотила голос Ноя.
— Это я… дурачок — Хейли остановилась у подножия лестницы и рыгнула. К ней вернулся приятный вкус волшебной спермы Лорен. Она облизала губы — я иду спать — она поднялась по лестнице. Она могла только различить тень своего брата.
— Ты пропустила ужин. Мама волновалась за тебя — Ной чувствовал запах травки и алкоголя от своей сестры. И что-то еще, резкое и терпкое.
— Мне не нужно отчитываться перед мамой, придурок. Я уже студентка — Хейли снова рыгнула. Ее слова слегка невнятно звучали. Она прошла мимо брата и остановилась, ее медленный ум пытался понять, что не так. Повернув голову, она уставилась на тень, стоящую позади брата — это… это девчонка… с тобой?
— Это Сэм — Ной крепче сжал руку Саманты — она сегодня ночует у нас.
— Привет, Хейли — голос Саманты был едва слышен.
— Ни фига себе? — Хейли рассмеялась — рада за тебя, Ной. Я никогда не думала, что ты решишься на такой шаг — все еще смеясь, она продолжала идти к своей комнате.
— Мы просто друзья — сказал Ной.
— Веселитесь — Хейли зашла в свою комнату и закрыла дверь.
— Она кажется… -Саманта позволила этой мысли повиснуть в воздухе.
— Это было странно. Она курит травку. Но алкоголь — это что-то новенькое. И она выглядела совсем не в себе — Ной повел ее вниз по лестнице.
— Ага — Саманта держала Ноя за руку, даже когда они прошли через главный этаж и через окна проникало достаточно рассеянного света, чтобы видеть. Она сжала его, радуясь тому, что в этот безумный день он сохранил рассудок.
— Давай возьмем вино — когда они дошли до кухни, Ной опустил руку подруги и налил вина из бутылки, стоявшей на столе. С бокалом в руке он направился к маминому кабинету. Он держал вино осторожно. Его мама разозлится, если он разольет вино, по целому ряду причин. Он был так сосредоточен на том, чтобы не выплеснуть вино из бокала, что не заметил, что дверь в кабинет была приоткрыта и оттуда лился свет.
— Там кто-то есть — прошептала Саманта и положила руку ему на плечо.
— Мои родители должны спать — Ной говорил так тихо, что ему стало интересно, слышит ли его Саманта. Он медленно поднес глаз к отверстию и посмотрел. Его мать склонилась перед картиной, двигая головой вперед-назад в устойчивом ритме. На ней было мешковатое платье, но оно не полностью скрывало ее тяжелые груди, колыхавшиеся под ним — что она делает?
Саманта наклонилась и заглянула в щель под своим другом. Руки Джессики, казалось, хватали воздух прямо перед картиной, словно держали невидимую бутылку с водой или…
— Я знаю, что она делает – Саманте довелось сосать пару раз. Было очевидно, что Джессика отсасывает… у невидимого мужчины. Она догадалась, что единственная причина, по которой Ной не узнал этого, заключалась в том, что женщина, совершающая это действие, была его матерью.
Саманта отступила от двери, прислонившись спиной к стене.
— Она.. . гм.. . изображает оральный секс с картиной — она старалась быть как можно мягче с Ноем. После всего, через что они прошли, это не могло быть слишком большим шоком.
— О… мой… Бог — Ной смотрел, как его мать с невероятной любовью делает минет. И судя по ее хватке и тому, как широко она открыла рот, у воздуха был огромный член. Из кабинета донесся булькающий звук. Ему потребовалась секунда, чтобы понять, что этот звук издает его мать. Саманта дернула его за рубашку – подожди — он отмахнулся от нее и продолжил смотреть в кабинет.
— Ной! — Саманта рискнула немного повысить голос. Она сильнее потянула его за рубашку — ты должен это увидеть — что? — он отвернулся от двери. Еще до того, как его глаза адаптировались к тусклому свету в коридоре, он увидел приближающуюся женщину. Ее бледная кожа и зеленые глаза плыли в полумраке.
— Ты видишь ее? — Саманта вжалась спиной в стену, желая исчезнуть.
— Это Элоиза Палмер — Ной выпрямился, пытаясь собраться с мыслями.
Элоиза подошла к восемнадцатилетним. Когда она подошла, то осторожно закрыла дверь кабинета. Она небрежно поправила висевшую рядом с ней гравюру в рамке. Когда молчание затянулось, она улыбнулась.
— Не верю, что мне выпало такое счастье — она протянула руку в сторону Саманты — я миссис Элоиза Палмер. Рада познакомиться с тобой.
— Я.. . э.. . мисс Саманта Оуэнс — Саманта взяла ледяную руку, коротко пожала ее и разжала хватку. Она засунула руку подмышку, чтобы согреть ее.
Ну, я поняла, что ты не Кэти, та отважная девчонка, о котором я так много слышала — Элоиза оглядела Саманту с ног до головы — ты не настолько сильна, чтобы соответствовать тем рассказам.
— Ты знаешь о Кэти? — пискнула Саманта.
— Простите мою болтливость. Я не хочу, чтобы мы отклонились в сторону — Элоиза говорила на нормальной громкости, не боясь нарушить то, что происходило в кабинете — что вы двое здесь делаете?
— Это мой дом — мысли Ноя начали приходить в порядок — моя мама что-то делает… там — он указал на дверь кабинета — что с ней происходит?
— Она учится. Она выходит за рамки лицемерия, которое подавляло ее — Элоиза прислонилась к стене напротив подростков и скрестила руки – и так, я задала свой вопрос. Пожалуйста, ответьте.
— Из-за тебя все в городе сходят с ума? Это ты? — пульс Саманты отбивал быстрый ритм в ее ушах.
— Я уже объяснила это твоему уважаемому спутнику — Элоиза одарила ее отстраненной улыбкой — Ной?
— Мне кажется… она имеет силу только здесь, возле своей картины — Ной посмотрел на дверь кабинета. Ему не терпелось остановить свою мать. Он протянул руку, чтобы постучать.
— Опусти руку. Мы еще не закончили — кожа Элоизы стала мертвенно бледной, а глаза втянулись обратно в голову, пока не остались лишь мертвые, пустые глазницы, смотрящие на Ноя – опусти — внутренне она рассмеялась, глядя на искаженные ужасом лица подростков. Однако, когда он поспешно засунул руку в карман, ее лицо вновь стало прежним, живым и веселым — парень прав, мои полномочия распространяются только на тех, кто находится здесь, в этом прекрасном доме — она раскинула руки, чтобы охватить все вокруг.
— Ты можешь помочь нам остановить то, что происходит снаружи? — Саманта указала на входную дверь — мой брат ведет себя как помешанный, а мама… не в себе.
— Я уверена, что она никогда не была настолько свободной… она нашла саму себя — Элоиза рассмеялась — а что вы двое делаете, скрываясь в тени?
Саманта рассказала ей. Она рассказала ей все. Как брат поцеловал ее. Как ее подруга, носила ее, как игрушку. Что они видели в доме Пола. Как странно вела себя Хейли около лестницы. Она выложила все начистоту.
— Понятно — Элоиза потерла подбородок — твоя сестра завела парня в школе? Она моногамна?
— Наверное — Ной поджал губы — но какое это имеет отношение к..
— Что ты почувствовал от нее, когда она проходила мимо на лестнице? — Лицо Элоизы стало очень оживленным.
— Травкой… то есть… марихуаной — он не был уверен, что Элоиза разбирается в наркотиках — и алкоголь, и что-то, что пахло… океаном, не знаю даже как это описать.
— Последний запах был сексом — Саманта знала, как пахнет сперма — она пахла сексом.
— И стала бы она действовать за спиной своего глупого партнера? Нарушит ли она свою клятву, данную ему? — Элоиза прошла несколько шагов по залу и изучила семейный портрет на стене.
— Мы можем сейчас остановить мою маму? Я действительно не хочу, чтобы она продолжала делать… это — Ной не понимал, из-за чего Элоиза так разволновалась.
— Отвечай на вопрос — викторианка быстро повернулась и придвинула свое лицо к его, так что его теплый нос прижался к ее.
— Я… я не знаю — он задрожал. Он смотрел в ее немигающие зеленые глаза, и холодный поток ее дыхания леденил его лицо. Его тело застыло от испуга. Как будто он сидел в одной клетке с диким животным, которое внезапно оскалило на него зубы — я думаю, Хейли нравится ее парень. Сомневаюсь, что она стала бы ему изменять.
— Так дело не пойдет — Элоиза отступила от Ноя, на ее губах играла извиняющаяся улыбка — совсем не пойдет. Ридеры в зоне моей ответственности. Если это должно произойти так, то… — она посмотрела на Саманту — ты кажешься умной, рассудительной девушкой. Хочешь, чтобы я помогла тебе с семьей?
— Да — Саманта кивнула — ты можешь помочь нам?
— Возможно — Элоиза взяла бокал у Ноя и сделала большой глоток вина. Она покрутила вино в бокале и посмотрела на его глубокий красный цвет — да, думаю, я могу тебе помочь.
— А как же моя мама? — Ной старался, чтобы в его голосе не было мольбы.
— Не будь глупцом, Ной. Мы не будем им мешать. Не сейчас — Элоиза отпила еще немного вина и задумалась — прежде чем мы что-то решим, нам стоит заглянуть в окна и посмотреть, чем занимаются твои друзья и семья. Пойдем со мной — она открыла дверь в коридоре, которой не было секунду назад, и шагнула в нее.
— Эм… нам следовать за ней? — Саманта сама ответила на свой вопрос. Она снова взяла Ноя за руку и потянула его к двери.
Ной оглянулся на кабинет.
— А как же моя мама?
— Мы все уладим, Ной. С ней все будет в порядке. Все равно это был пустой воздух. Не похоже, что она прикасается к кому-то по-настоящему — Саманта взяла его за руку — мы все уладим, не волнуйся — она втащила его в дверь, и они начали спускаться по винтовой лестнице.
***
Зарывшись лицом в простыню, Аделина стонала и ругалась. Она сама удивилась, когда некоторое время назад начала ругаться и проклинать. Как прорванная плотина, ее разум больше не мог сдерживать порочность, которая скрывалась внутри нее.
— Да… да… Кэти… оседлай меня… как ёбаную… сучку — она лежала на животе, прижимаясь задом к своей резвящейся дочери.
— Аделин… остановись… просто… остановись — совершенно подавленный, Джо слушал, как его жена и дочь занимаются сексом. Их кровать скрипела, изголовье ударялось о стену с такой силой, что он знал, что будет вмятина на гипсокартоне. Кэти непрерывно рычала, а его жена бранилась. Они оба были сломлены [прокляты]. Кэти каким-то образом превратила разум Аделин в кашу.
— Оооох… Джо… она, блядь… ебет меня… она трется своей ёбаной пиздой о мою… задницу. Она мокрая… пиздец, такая мокрая — несмотря на то, что ее собственное влагалище было «заброшено» уже которые годы, Аделину охватило невероятное возбуждение.
— Ты принадлежишь.. . угх.. . угх.. . угх.. . угх.. . мне — обнаженная Кэти двигала бедрами на своей матери, ее руки вдавились в спину меньшей женщины — я получу свое… удовольствие.. . от твоей задницы. Мы обе… принадлежим… Кумокуму.
— Да… да… как скажешь… Кэти. Только не останавливайся. Ни… никогда.. . не останавливайся — Аделин улыбалась как безумная маньячка, когда рычание Кэти стало громче — да… кончи на меня… кончи на меня… кончи на меня.
Джо слушал протяжные завывания наслаждения. В конце концов, кровать перестала скрипеть, и из спальни доносилось только пыхтение. Он подождал в коридоре, пока что-нибудь произойдет. Спустя, казалось, целую вечность, тяжелые шаги приблизились. Он увидел, как грязные ноги его дочери вошли в коридор и остановились перед ним. Он медленно оглядел ее испачканное, блестящее тело.
— Что ты делаешь?
Медленно, Кэти наклонилась, чтобы их глаза оказались ближе друг к другу.
— Никому не говори о том, что случилось. Теперь ты связан с Койотом.
Джо встретился глазами с малиновым взглядом дочери. Он перестал дрожать. Он почувствовал, как расслабляются его мышцы.
— Я никому не скажу.
— Теперь ты видишь, где ты был слеп — Кэти подошла к веревке, которая держала его, и быстро раскусила ее зубами — мы сбросим веревку, но узы все еще связывают — она стояла во весь рост, пока ее отец лежал на полу, растирая кровообращение в своих руках — ночью я займу твое место. Ты исчезнешь незаметно.
— Что? — Джо отчаянно пытался понять.
— Спать будешь на диване в подвале — Кэти повернулась и пошла обратно в спальню родителей — нам с мамой нужен отдых — она закрыла дверь.
Сбитый с толку, но желающий угодить, Джо спустился вниз и быстро заснул на диване.
***
— Мммпппфхх — Джессика оторвала рот от члена и посмотрела в сторону двери — ты это слышал?
— Нет, миссис Ридер — Томас улыбнулся — я слышал только странную музыку, которую вы издаете — он смотрел на нее изнутри картины, его член выступал в кабинет.
— Я правда издаю непристойный звук, когда делаю это, да? — щеки Джессики стали пунцовыми — ты… эээ… хочешь еще?
— Может быть, мне стоит выйти отсюда и присоединиться к вам? — Томас вопросительно поднял бровь.
— Да, пожалуйста — она смотрела, как он выходит из картины, обращая пристальное внимание на каждый мускул, который двигался под его бледной кожей. Он был прекрасен. И он был ее — я заслуживаю этого. Правда заслуживаю — прошептала она про себя.
— Что такое? — Томас стоял перед ней, положив руки на голые бедра. Его член был направлен прямо на медный треугольник между ее ног.
— Ничего. Ты просто… очень внушительный. Словно ты другого вида, по сравнению с Эндрю — она попыталась вспомнить тощее тело своего мужа, но представшее перед ней зрелище вытеснило его из ее мыслей — мне продолжать? — она опустилась на колени.
— Я буду рад позволить тебе отточить эти особые навыки — он приветливо кивнул — или мы могли бы сделать нечто большее. Я знаю, что мама подготовила вас с помощью этой безделушки. Ваш цветочек-лепесточек готов к такой дубине — он двигал бедрами вперед-назад, покачивая своим твердым членом перед ее лицом.
— О… я не знаю — Джессика схватилась за пенис, чтобы не дать ему раскачиваться. Его холод проникал в ее пальцы. Что сделает его крепкий ледяной ствол с ее внутренностями? Она вздрогнула — я не готова к этому — она прикусила губу, как только произнесла эти слова. Означало ли это, что в какой-то момент она будет готова? Поступила бы она так с Эндрю? – я имею в виду…
— Это неважно. Можете продолжать — Томас толкнулся бедрами вперед и вздохнул, когда ее рот открылся для него. Она великолепно провела языком по головке. Ее синхронность с руками и покачиванием головы улучшилась. Она ни в коем случае не была экспертом, но она была чем-то гораздо лучше, чем новичок, которым она была совсем недавно — посмотрите на меня, миссис Ридер. Да, вот так — они встретились взглядами — мужчина хочет общаться с женщиной, пока она занята своим делом. Да… я могу… ух… заглянуть в вашу душу. И она горит. Ваш внутренний мир горит пламенем желания. Если бы только… вы могли видеть… какую великолепную фигуру вы создаете… в этой позе.
Трусики Джессики под платьем промокли насквозь. Этот молодой человек сводил ее с ума. Она смотрела на него и сосала его изо всех сил. Она убрала одну руку с его ствола и осторожно сжала его яичко. Оно было тяжелым и налитым семенем. Она должна была опорожнить его для него. По ее позвоночнику пробежала дрожь от осознания того, что у нее есть возможность доставить удовольствие такому великолепному, мужественному мужчине.
— Я знаю, что вам не нравится то, что сделка сделала с вами. Но… угх… это только подчеркнуло то, что у вас уже было — Томас запустил руку в ее волосы, мягко побуждая ее к действию — я, например, считал бы себя удачливым человеком, если бы вы позволили мне взглянуть на вашу фигуру. Это было бы щедрым даром.
Джессика замедлила темп на его члене. Она закрыла глаза и подумала о том, как бы показать ему себя. Через несколько секунд она быстро покачала головой. Затем она продолжила минет.
— Несправедливо. То, что ты видишь… это то, что сделка… превратила меня… из необработанного материала.
— Мммппппххх? — Джессика открыла глаза и вопросительно вскинула брови. Она и не задумывалась о том, что он тоже принял сделку и изменился благодаря ей. Ну конечно же, он был изменен. Она выплюнула пенис изо рта — да это… несправедливо… я полагаю — она отпустила его, и он отпустил ее волосы. Она стояла, переводя дыхание. Она потянулась вниз и взялась за юбку своего огромного платья, сделала паузу, а затем быстро натянула его через голову. Не давая себе времени на раздумья, она сняла лифчик с отскоком и выскользнула из мокрых трусиков. Она вытянула руки в стороны — та-да.
— Вы ублажили, мое сердце — Томас пробежал глазами вверх и вниз по ее веснушчатым изгибам, не торопясь. Он хотел, чтобы она знала, какое удовольствие доставляет ему вид ее пышных форм.
Когда Джессика увидела, как его предвкушающая улыбка сменилась благоговейным выражением, ее уверенность возросла. Она отвела бедро в сторону, положила на него руку и позировала ему — тебе это нравится, не так ли?
— Вы прекрасны — Взгляд Томаса задержался на склоне ее груди. В конце концов их глаза встретились.
— Ты тоже — задыхаясь, прошептала Джессика. Она потянулась и заключила его в объятия, ее кожа была прохладной там, где она касалась его. Их губы сомкнулись, языки переплелись. Только через мгновение она поняла, что он двигает бедрами, проникая членом между ее бедер. Она так сильно текла, что трения почти не было. Боже, да это же практически секс. Но она не остановилась. Действительно, ее бедра начали соответствовать его ритму. Их животы издавали слабые шлепающие звуки, в то время как его руки исследовали полноту ее задней части. Она видела, куда ведет дорога, по которой она шла, и не искала альтернативного пути. Мы сделаем это. О, боже мой. Мы точно сделаем это.