Аркадий стеснялся своего имени. В школе его дразнили Укупником, причём делали это все те, кто не дразнил его Могилой. Могила — это фамилия Аркадия. Посему получается, что его полное имя — Аркадий Могила.
Выросши во взрослого дядю, Аркадий Могила решил сходить в паспортный стол поменять фамилию, но не дошёл, потому что по дороге встретил свою судьбу — Женечку.
Женечка представляла собой маленькую, если не сказать компактную девицу с двумя длиннющими чёрными косами. По фигуре она недалеко ушла от журнального идеала песочных часов, так что в целом можно из этого заключить, что Женечка — барышня довольно симпатичная.
На характер она, скажем честно, ни рыба, ни мясо, а овощ. Причём овощ она — во всех вопросах, от мытья посуды до секса. Однако слишком симпатична Женечка для того, чтобы гнать её из квартиры, как фольклорную нечисть. Вот, прямо, положа руку на сердце, прямо пиздец какая красивая эта Женечка. У Аркадия Могилы дома даже диван не такой красивый, как Женечка.
В общем, в лице Женечки приобрёл себе Аркадий Могила самую лучшую мебель. Иногда она украшала собою спальню, иногда украшала зал, а бывало, даже украшала туалет. Разве что украшать кухню Аркадия Женечка никак не хотела. По мнению Женечки, на кухне всё и так красиво, без её участия.
Кем же готовилась еда в доме Могилы? Вероятно, какими-то неопознанными поварами из тех заведений, в которых Аркадий ежедневно заказывал доставку всех тех изысканных блюд, которые обожала Женечка.
Нравились ей омары, симпатичны были лангусты, вполне приемлемыми она считала лобстеров. А Аркадий, признаться, не любил все то, что очень похоже на таракана. Собственно, по этой причине он и не готовил на кухне сам, хоть умел. Однажды зашёл на кухню — а там таракан: то ли готовит, то ли питается. Вот с тех пор в доме Могилы кухню предпочитали запирать, а то мало ли, кого там ещё застать получится.
На самом деле, между Аркадием и Женечкой имелась целая полоса препятствий из интеллектуальных преград. Другими словами, не жили они в едином информационном пространстве. Женечка ела Омаров, выписывала «Космо» ради гороскопов и обожала фильмы с Папановым. А Аркадий в астрологию не верил, не умел отличить омара от лангуста, а Папанова от Миронова. Зато интересовался он гонками и знал разницу между двумя Шумахерами, что для Женечки казалось проблемой, схожей с проблемами высшей математики, загадкой сфинкса и прочими величайшими тайнами человечества.
Короче, не имелось никаких точек соприкосновений у Женечки и Аркадия Могилы. Правда, однажды он попытался исправить эту ситуацию и найти точку джи, но, кажется, нашёл лишь точку «ржи», ибо Женечка смеялась и говорила, что ей щекотно.
Так и жила эта пара, каждый на своей волне, но зато с глубокой верой в то, что в будущем всё наладится, общий язык найдётся, случится что-то экстраординарное, и тогда, лет так через двести, новый Шекспир напишет про их пару нового «Ромео и Джульетту», где воспоёт великую любовь, которая приходит на землю раз в тысячу лет и преодолевает любые испытания.
До обретения счастья оставалось совсем немного. Ну, не шаг, это уж точно. Но так, метров, может, сто, двести, если мыслить абстрактными категориями.
И Аркадий очень старался впечатлить и порадовать Женечку. Рвал ей розы с клумбы, пока не попался, носил из магазина шоколадки, пока скидка не кончилась, приглашал поехать куда-нибудь, пока она не согласилась.
— А куда? — спросила Женечка, болтая ножками, свешенными с их великолепного дивана. Но ножки, следует напомнить, выглядели намного великолепнее, чем этот диван.
— В Турцию, как все, — предложил Аркадий Могила и посмотрел на Женечкины ножки, которые перестали болтаться, что выражало собой недовольство.
— Не хочу в Турцию. Туда все ездят. Хочу что-то необычное. Хочу на острова. Бермуды там, или на Коста-Рику.
Аркадий Могила пообещал Женечке, что обязательно сводит её на какой-то из этих островов.
Он принялся думать и искать информацию. Интернет Аркадий Могила не жаловал, поэтому вооружился атласом десятилетней давности. И, если на планете с тех пор ничего не изменилось, что получалось, что Коста-Рика — это не остров, а государство на Американском континенте. Можно, конечно, схитрить и не сообщать об этом Женечке, но Аркадий Могила не хотел лжи. К тому же он боялся, что в Коста-Рике может обитать какая-то вредоносная фауна типа ядовитых змей, пиратов и торговцев нелегальными товарами с Кубы.
Оставались Бермуды. Однако Аркадия Могилу пугал пресловутый Бермудский Треугольник. Подробностей он не знал, но слышал, что в нём всё пропадает. Что будет, если самолёт изменит курс и чуть чиркнёт крылом по запретной зоне?
Допустим, проснётся Аркадий Могила в потустороннем мире, а там пришельцы ебут его Женечку. Прямо нагло так насилуют всей кучей. А он бы и рад их разогнать да спасти любимую, но вот беда — они все похожи на тараканов. Страшно. Нет. Таких сценариев Аркадий Могила для себя не хотел и предпочёл найти более безопасный маршрут.
Ему в этом помог коллега по работе. Кстати, да. Кем же работал Аркадий Могила? А работал он делопроизводителем в крупной фирме. Кабинет его состоял из трёх тёток. Одна — жирная, вторая — старая, а третья — пьющая. Про себя Аркадий называл их Горгонами, но в общении сохранял деликатность и вёл себя вежливо. Никогда не бузил, не дерзил, не рыпался по пустякам. Правда, и в лицо старался не смотреть барышням. А то вдруг превратят в камень. Как он потом будет заниматься делопроизводством?
А коллега Аркадия Могилы работал его коллегой. Других подробностей о занятиях этого молодого человека Аркадий не знал, да и знать не хотел.
Звали коллегу Валентином Дырявиным, и он очень обижался, когда его называли просто Валей, потому что это по-женски. А Аркадий очень обижался, что у него самого фамилия не Дырявин, потому что это несправедливо. Он бы согласился всю жизнь прожить Валей, если бы тоже стал Дырявиным.
Но судьба по-своему перетасовала имена, что, впрочем, в нашей истории не сильно важно. Важно лишь то, что Аркадий Могила был человеком завистливым, сетующим на судьбу и не любил решать свои проблемы сам.
И вот он попросил у Валентина Дырявина совет насчёт того, куда же отправиться с Женечкой на отдых, но только так, чтобы вокруг плескалось море, не было бы контрабандистов, ядовитых змей и мистических треугольников.
Валентин Дырявин сказал, что такое место есть. И что он сам отправляется туда с женой в отпуск на ближайшие две недели, так что может захватить Аркадия и его Женечку с собой, но при условии, что Аркадий никому не скажет о том, где же находится этот остров и как он называется.
— Я — могила, — пообещал Аркадий Могила. И он действительно забыл о том, где находился этот остров и как он называется. Но сделал это он не специально, а лишь потому, что ему было решительно всё равно. Переложил заботы на другого — и ладно.
Придя домой, Аркадий сообщил Женечке приятную новость о том, что он берёт отпуск и намерен пришвартоваться к семье своего коллеги, потому что вчетвером не скучно.
Женечке это так понравилось, что тем же вечером она дала Аркадию Могиле в жопу. Правда, он не смог взять. Увидел на стене таракана с большими такими усищами, погрозил ему кулаком и убежал обижаться в ванну.
А Женечка постояла раком ещё некоторое время и поняла, что произошло. Она смиренно постучалась в ванну и сообщила Аркадию, что ничего страшного не произошло. В «Космо» предупреждали, что у Тельцов облом по гороскопу.
Это, конечно, многое бы объясняло, если бы Аркадий был Тельцом. Но он был Козерогом, а вообще хотел быть Дырявиным. Так что вмешательство супруги лишь усугубило ситуацию, и анальный секс пришлось перенести уже на отпуск, потому что несколько последующих день Аркадий ходил как в воду опущенный с как в воду опущенным хуем тоже.
Наконец, все четверо сели в самолёт и полетели на заветный остров.
В итоге супруги оказались где-то в Индонезии. Остров назывался как-то не по-русски, но в переводе на наш это слово называлось «Череп» или «Хуй», поскольку на языке аборигенов для этого использовали одно и то же слово.
— Как же можно использовать одно и то же слово для столь разных вещей? — удивился Аркадий, почёсывая яйца через цветастые гавайские шорты.
— Очень просто, — объяснил Валентин Дырявин. — Например, у нас есть такое же слово: «Головка», которое может значить и маленькую голову и верхушку члена. Вот и у них что-то подобное.
— То есть остров, по-нашему, называется «Головка»? — ахнул Аркадий Могила.
Ему подумалось, что даже к лучшему было пообещать, что он никому не скажет, где побывал. Рассказать знакомым, что ты провёл отпуск на Головке, — это довольно сомнительная идея. Не поймут.
Они приехали, и город предстал совсем не таким, каким его рисовало воображение Аркадия. Он почему-то фантазировал, что аэропорт находится прямо на побережье, ведь на острове, куда ни плюнь — везде море. Однако это оказалось вовсе не так.
Также Аркадий ожидал увидеть абсолютно повсюду трансов. Они должны были выстроиться пёстрыми рядами вдоль улиц и ждать, когда незадачливый турист снимет их на ночь. А они такие — опля из трусов свою штуковину, мол, не ожидал, товарищ? И давай в него ею тыкать, типа плати, либо сейчас мы тебя быстренько огуляем.
Но трансов нигде не было. Либо они очень хорошо маскировались. А может, они просто ещё не перебрались на Головку и обитали в каких-то иных областях Индонезии.
Местная фауна в представлениях Аркадия могла в равной степени состоять из обезьян, крокодилов и львов, поскольку он довольно плохо разбирался в зоологии. В трансах он понимал намного больше. Но, в любом случае, главное, чтобы здесь не жили тараканы. Остальное вполне терпимо.
Семейные пары разошлись отдохнуть и договорились встретиться на пляже через час. В этот час Аркадий Могила снова попытался присунуть Женечке, но та сказала, что слишком устала с дороги. Она позволила себя уговорить на минет и знатно отсосала Аркадию. Он первый раз кончил здесь… на Головке. Нет, лучше сказать, что он впервые кончил за границей. И, признаться, особой разницы не почувствовал.
Женечка надела свой лучший купальник. Зелёный и пышный. Аркадий Могила сам его выбирал когда-то на рынке. Увидел и сказал:
— Точно такой же был на соблазнительнице из «Бриллиантовой руки», надо брать!
Но с тех пор не имелось ни одного повода для того, чтобы надеть эту красоту. И вот Женечка нацепила всё зелёное великолепие на своё стройное небольшое тело.
И выглядела она так, что, если бы сейчас можно было бы остановить время так, чтобы никто не заметил, Аркадий Могила взял бы и просто на месте подрочил на свою жену. Вот настолько она выглядела охуенно.
А когда она повернулась задом и нагнулась за кремом для загара… ммм… Вот представьте самую ослепительную задницу, которую видели. Умножьте вдовое. Вот примерно такое впечатление задница Женечки производила на Аркадия Могилу. Ох, как он её шлёпнул после этого в коридоре! Эхо разнеслось по коридорам гостиницы. А звук получился такой, что Аркадий даже подумал, что этого член переполнился кровью и лопнул от возбуждения.
Они спустились к пляжу, где Валентин Дырявин уже отдыхал со своей женой Алиной.
Алину Аркадий Могила смог рассмотреть впервые. Она представляла собой ту самую породу девушек, которых называют силиконовыми куклами. Всё в её теле представляло из себя искусственно созданные части. Надутые губы, накаченные сиськи, нарощенные волосы. Девушка с картинки, такую можно и на обои себе поставить, и раком поставить — и всё будет правильным решением.
Но в любом случае на Аркадия Алина произвела отталкивающее впечатление. Он был за естественность в делах внешности и считал, что всякие такие украшения — это попытка ввести людей в заблуждение. А вводить в заблуждение — это нехорошо, между прочим.
Поэтому он поздоровался с Алиной рукопожатием, хотя обычно предпочитал целовать женщинам руки.
Валентин Дырявин расположился на шезлонге и принялся рассказывать всякие небылицы про себя. То он, стало быть, домового видел, то был свидетелем посадки НЛО, то как-то заметил на реке русалку и якобы даже успел сделать её фотографию, но ночью ту фотографию украл снежный человек, самый настоящий, собранный из снега.
— Так он же из шерсти, — возразил Аркадий Могила.
— То он в газетах из шерсти, а я видел настоящего, снежного.
В общем, разговор шёл натянуто, пока Женечка не предложила выпить местного коктейля.
Они быстро нашли представительного обгорелого дядьку, будто покрытого копотью. Этот дядька сидел за прилавком, полным разными напитками разных цветов. Видел он как экзотический алхимик.
Аркадий про себя прозвал этого пассажира шаманом. Так вот, шаман налил им коктейли. И коктейли те оказались прямо убойными. Бог его знает, из какой ядрёной мути готовили сии снадобья, но в глазах резко помутнело, дало по шарам, стало весело и захотелось приключений.
Валентин Дырявин угостил всех ещё раз за свой счёт. А потом ещё, и ещё. Пляжные посиделки затянулись до вечера, а главное — разговор пошёл уже по более конструктивному направлению.
Алина перестала бесить Аркадия Могилу. Он понял, что эта девка способна поддержать почти любую беседу, а когда ей нечего сказать, то она предпочитает очень мило улыбаться этими своими пухлыми губами.
Чем больше Аркадий Могила бухал, тем больше находил прелести в этой искусственной красоте. Он всё чаще задавался вопросом о том, какого дать в ротик такой прелестной кукле. Насколько эти губы лучше тянут хуй и скользят по нему.
Кроме того, купальник на Алине намного превосходил по красоте то, что надела Женечка. Алина действительно выглядела пизже. Тоненькие красненькие лямочки практически не скрывали её тела. А когда девушка их приопустила на полированном лобке, чтобы лучше загореть, там действительно осталось ещё пару миллиметров до разреза письки.
И тогда Аркадий Могила ловил каждое движение Алины, намереваясь, когда она нагнётся, посмотреть поверх резинки трусиков в их глубь, чтобы увидеть пизду этой красавицы. Если она так следит за собой, то и там, внутри всё должно быть восхитительно.
Не то, чтобы у Женечки всё было плохо. Но Женечка — это Женечка, а Алина — это о-го-го! Тут другого мнения быть не может.
Даже Валентин Дырявин чаще смотрел на свою жену, хотя Женечка вроде как заинтересовалась его рассказами о полтергейстах и всё чаще старалась находиться поближе, подсесть, подойти, приобнять, хлопнуть по плечу и сказать что-то типа: «Да ну тебя! Аркаша, что ж ты молчал, что у тебя такие коллеги интересные? Слушала бы и слушала!».
И это её поведения вызывало в Аркадии Могиле ревность. И ревность эта провоцировала желание всё больше внимания уделить куколке Алине, так чтобы и Валентину Дырявину и неверной Женечке стало не по себе. Вот было смешно, если бы они просто пофлиртовали, а Аркадий просверлил Алину во все дырочки.
Он даже стал всерьёз планировать сценарии, в которых он уводит Алину подальше от этого места под каким-нибудь предлогом и дерёт где-то в вечерних кустах.
Правда, эти сценарии омрачали различные образы, навеянные пьяным состоянием. Вот, например, Аркадий Могила очередной раз ведёт Алину куда-то в джунгли. Она красиво так шагает босиком, виляя бёдрами, ожидая, что вот-вот коллега мужа присунет ей как следует.
Они уже прошли в глубокие заросли, и Аркадий Могила кладёт Алину на огромный лист, типа лопуха, ложиться сверху на эту синтетическую Афродиту, выпучивая зад и целясь ей в дырочку. Но внезапно на лиане прилетает огромный такой орангутанг и всаживает Аркадию Могиле в неприкрытый зад свою дубину.
Конечно, все эти опасения вряд ли бы действительно реализовались, но они стали причиной, по которой Аркадий Могила вовсе не спешил уводить Алину прочь из компании. Сказать по правде, он не то что боялся, а откровенно ссал свалить куда-то из-под успокаивающего присутствия Валентина Дырявина. Тот производил впечатление весьма умного, матёрого самца, который точно знал, как при помощи одной спички прожить год на необитаемом острове.
А Аркадий Могила так не мог. Зато он мог гладить ножку Алины под столиком и понимать, что ей нравится, поскольку она тоже гладила его член через плавки. Да и он сам уже предпринял попытку пробраться к её лону, и уже был в курсе, что у той всё гладко выбрито, горячо и мокро. Правда, Алина не позволила хорошенько почавкать пальцем в её дырочке. Видимо, всё же опасалась, что муж её это заметит.
Впрочем, муж настолько погрузился в обхаживание Женечки, что, казалось, что начни Аркадий Могила ебать Алину в жопу на столе перед ними, это бы никак не заинтересовало бы его.
Возникло впечатление, что они поменялись жёнами. И Аркадий Могила не смог бы правильно выразить свои чувства.
С одной стороны, ему очень льстила возможность интимных переживаний с новой для себя девушкой. Новая кровь, свежая, неизученная. Это так интересно — снять с девушки трусики и оценить её формы, познакомиться с ними заново. Будоражит, как первый секс. Хули та Женечка — он её видел голой десятки раз, там ничего нового. А тут не какая-то там Женечка, тут целая Алина!
С другой стороны, Аркадию Могиле совсем не нравилась перспектива подкладывать жену под чужого дядьку. Да и не под чужого тоже. Таких людей называют свингерами и куколдами, и каждое из этих названий казалось Аркадию Могиле обидным.
Это же ненормально, когда твою жену ебут или даже просто лапают у тебя на глазах. У тебя что, у самого члена нет, чтобы её выебать? Нахуя тебе ещё один мужик для этого? Что за бред-то такой? Нет уж. Аркадий Могила на такое решительно не согласен.
Впрочем, где-то в глубине души он мог понять некоторую прелесть этой ситуации. В ней было явное очарование подглядывания. Ведь всегда интересно подсмотреть за девушкой, за тем, как она переодевается, мастурбирует и занимается сексом. Это отдельная форма сексуального наслаждения. Её не получить, просто тыкая в пизду хуем.
А подсмотреть за своей женой — это нечто совершенно необычное. Ты всегда видел её изнутри ситуации, а вот увидеть извне то, как она ведёт себя в сексе, — это по-своему заводит.
Заводит, но не настолько, чтобы ради любопытства позволить наставить себе рога.
Аркадий Могила пообещал себе, что, если Валентин Дырявин и Женечка не успокоятся, то он сам их успокоит грубо, резко и бескомпромиссно.
Но Валентин Дырявин оказался более проницательным мужиком, чем мог ожидать Аркадий Могила. Он увидел недовольство супруга Женечки и дал заднюю, сказав:
— Так, ну, давай не будем злоупотреблять великодушным терпением дорогого Аркадия и не станем переходить грани приличия. Мне, право, дорогой Аркадий, даже как-то неудобно перед вами. Мы тут, знаете ли, несколько выпившие. Если вы сочли моё поведение непристойным, кто как бы я мог компенсировать его?
Витиеватая манера Валентина Дырявина выражаться раздражала Аркадия Могилу. Более того, он так и не понял, что же тот именно ему предлагает. Купить ещё выпивку? Типа, чтобы Аркадий отрубился и оставил свою жену на вот эту парочку? Нет, друзья. Дудки вам.
— Всё в порядке, Валентин. Возможно, мы просто слишком уже пьяные и плохо друг друга понимаем.
— Это, несомненно. Но есть базовые вещи. Дружба, любовь, сексуальные потребности. Эти вещи незыблемы и важны в любых обстоятельствах. Я бы не хотел, чтобы этот вечер оставил неприятный осадок для кого-то из нас. В связи с этим я приму позицию наблюдателя и попрошу свою жену станцевать для вашей пары стриптиз.
— Стриптиз? — вместе удивились Аркадий и Женечка.
— Ну да, моя жена училась профессиональным танцам. Она действительно способна организовать для вас настоящее представление. Оцените, будьте любезны. Мне интересно ваше мнение.
И Алина начала танцевать. Двигалась она очень очаровательно. Такого даже в кино не покажут. Аркадий Могила прямо потерял дар речи. Да и Женечка застыла, разглядывая то, как полосочки ткани плавно сползают с тела прекрасной Алины.
На фоне звёздного неба Алина казалась настоящей богиней, вышедшей из пены морской. И, надо признать, в её действиях не было никакого разврата. Безусловно, она производила впечатление этакого соблазняющего суккуба, но суккуб этот был прекрасен, в её движениях выражалось всё то лучшее, что могла заключить в себе эротика. Взорам троих предстало настоящее искусство.
Хотя на вечернем пляже не осталось никого, кроме них, в любой момент здесь мог появиться запоздалый гуляка, который бы увидел абсолютно голую Алину, танцующую у раскрытого фонарём столика. Фонарь светил очень тепло, и вокруг его огненного глаза вращались, словно ожившие звёзды, ночные мотыльки.
Но главной бабочкой, центром их внимания оставалась прекрасная Алина, которая страстно сжимала огромные сиськи, изгибалась в страстные позы, облизывалась.
Она встала на четвереньки и, как леопардесса, проползла к Женечке. С самого низа она принялась облизывать ноги жены Аркадия Могилы и взбираться выше.
Женечка закрыла глаза — то ли от стеснения, то ли для того, чтобы сосредоточиться на ощущениях. Её кожа пошла мурашками, и девушка явно испытывала удовольствие.
Алина не стала забредать в самые укромные уголки тела Женечки, а лишь дала ей пощупать свою грудь, после чего слилась с девушкой в страстном поцелуе. Он продлился долго. Больше минуты, это точно.
Аркадий Могила не знал, как реагировать. Он точно не хотел бы, чтобы его жену ласкал чужой мужик, но что касается этой симпатичной, голой девушки, то на этот счёт у него не имелось никаких предубеждений.
Ища подсказки, Аркадий Могила посмотрел на Валентина Дырявина. А тот наблюдал за ситуацией, подёргивая свой довольно небольшой стручок. То есть этот мудак дрочит не только на свою Алину, но ещё и на жену Аркадия Могилы. Впрочем, он вправе дрочить на всё, что пожелает, лишь бы не трогал.
А Алина разошлась пуще прежнего и примостилась между ножек Женечки. Раздвинула их, убрала на бок плавки и впилась накаченными губами в половые губы девушки. Можно сказать, что прямо всосалась в них, отчего Женечка прямо завизжала.
Аркадий Могила никогда не видел такого выражения удовольствия от своей жены, но остался в полной уверенности, что эти эмоции настоящие. Тут никакая не игра, а действительно искренний вскрик удовольствия. Стало быть, Алина знает, как обращаться с кисками. Интересно, как она обращается с хуями.
А Алине, походу, хуи и даром не были нужны. Пользуясь тем, что Женечка сидит на стуле, Алина поставила ножку на столик и заставила жену Аркадия вылизать ей пизду. И Женечка это сделала покорно, с энтузиазмом и без каких-либо нерешительных пауз, словно это было простое эскимо.
Выгнувшись дугой, Алина наслаждалась женой Аркадия, давая луне светить на свои шикарные сиськи. Она изгибалась, как змея, и облизывала губы от наслаждения. Возможно, в этом имелась часть театральности. Но Аркадий просто обезумел от того. Что видел. Ох, с каким удовольствием он бы сейчас вдул этим двум девчонкам.
Будто прочитав его мысли, Алина посмотрела на Аркадия Могилу и сделала такое хищное выражение лица, по которому ему стало ясно, что сейчас его включат в происходящее.
Жёстко взяв Женечку за волосы, Алина подвела её к Аркадию Могиле, поставила на колени и заставила спустить с него плавки. Она схватила мужчину за хуй и направила в рот его жене.
Женечка с огромным энтузиазмом принялась наяривать, глубоко и очень активно, пока Алина наглаживала ей спину. Но очень быстро девушка потеряла интерес к спине и принялась гладить плечи Аркадия Могилы.
Снизу Женечка попыталась запротестовать, но грубым движением Алина усадила её обратно ртом на хуй, заставив продолжать отсасывать мужу. А сама куколка тем временем прильнула ко рту Аркадия страстным поцелуем. Языком и губами она управлялась намного лучше Женечки, на спину которой для удобства оставила ножку.
Аркадий Могила схватился за сиськи Алины и почувствовал, как хуй ещё сильнее раздувается во рту его жены. Самое забавное, что Женечка сейчас прекрасно понимала, что возбуждается он не столько на неё, сколько на ласки, которую предоставляет ему Алина. А сама Женечка при этом выступает в роли некого дрочильного аппарата, приёмника для спермы. Но, кажется, Женечку этот расклад сейчас вполне устраивал.
Алина за волосы подняла Женечку на столик и нагнула для того, чтобы Аркадий смог без проблем войти к ней в киску. Мужчина не заставил себя долго ждать и присунул жене. Стал долбить её жёстко, как бы наказывая за флирт с Валентином Дырявиным. Она стонала и вскрикивала. Иногда жена даже кричала от боли, но Аркадий Могила лишь усиливал напор.
Он прикинул, что они впервые в жизни занимаются сексом на глазах у кого-то, тем более — у семейной пары. Плюс изюминки добавляло то, что в данную минуту их могут увидеть случайные прохожие.
Однако, в конце концов, пусть завидуют. Он ебёт свою жену. Имеет на это право. Пусть все знают, кто главный самец на этом пляже.
Вскоре главному самцу на этом пляже предоставили вторую дырку: Алина зазывно пристроилась рядом с Женечкой и замотыляла задницей, мол, смотри-ка, а я тут ещё не тарханная стою, что ответишь?
Ответить ему было что, правда, неясно, как на это отреагирует Женечка. Для уверенности он снова напомнил себе, как Женечка любезничала с Валентином Дырявиным, и без всяких зазрений совести всадил Алине.
А Женечка, похоже, действительно пыталась возмутиться, но Алина притянула её к себе и засосала так, что девушка перестала сопротивляться тому, что целуется с красоткой, которую трахает её муж.
Алина же явно любила пожёстче и стала усердно подаваться навстречу хую Аркадия Могилы. Ему очень нравилось это слияние двух семей на острове. Кто бы мог подумать, что он окажется тут главным самцом.
Сосредоточившись на Алине, Аркадий Могила не заметил, что Валентин Дырявин не только пробрался к ним сзади, но уже и начал ебать Женечку! Ох, батюшки! Да как же так? Вот она шлюха! Её как будто бы всё устраивало.
Но устраивало ли это Аркадия? Он подумал, что, возможно, в перспективе не захочет продолжать жить с такой вот шалавой, но сейчас вполне согласен насладиться доселе невиданным зрелищем: тем, как кто-то ебёт его жену. Женечка стонала и извивалась. Жене, наверное, было стыдно показать Аркадию, что ей приятно. Но Аркадию в некотором смысле было даже всё равно, ведь он знал о своих преимуществах.
Посудите сами. Начнём с того, что трахал он девку, которая красивее и умелее в сексе, чем Женечка. Так что в этом обмене он ничего не терял. К тому же Женечка — девка неплохая, и если кто-то другой оценит её прелести, то пускай. Останется она ведь в итоге всё равно с Аркадием Могилой. Это его баба. А вот Валентину Дырявину впоследствии предстоит лишь только дрочить на это воспоминание, которое будет всё более тусклым.
Если начистоту, то Валентин Дырявин мог сказать в отношении Аркадия Могилы ровно то же самое. Но это уже неважно. Главное, что на тот момент Аркадий придумал для себя неплохую отговорку, позволившую продолжить сексуальное приключение.
А самое главное заключается в том, что преимущество в любом случае было на его стороне. У него хуй побольше чем у Валентина Дырявина. Так что обе эти девчушки в итоге будут знать, кто круче.
Так что, полный уверенности в своих силах, Аркадий Могила принялся во весь опор драть ненасытную Алину так, что та принялась визжать, а столик поехал по каменистой почве пляжа. Но Аркадий не сбавил темп даже тогда, когда столик проломился под ними, и обе девушки оказались на земле.
Он дрючил Алину и вжаривал её по жопе так, будто это был последний секс в его жизни. Девушка выдавала настоящие симфонии из стонов, озвучивавшие прекрасную индонезийскую ночь.
Даже Валентин Дырявин с Женечкой остановились и принялись смотреть на происходящее с нескрываемым любопытством. Женечка наглаживала себе киску, явно наслаждаясь сексуальным подвигом мужа, а Валентин, даром, что Дырявин, просто обкончался, как мальчишка, на прибрежные камни.
Зато Аркадий Могила ощутил, как в нём открывается второе дыхание и, не спрашивая разрешения, вдул Алине в анал. Конечно, не факт, что девушка была готова к таким процедурам, но в тот момент Аркадия это перестало заботить. В крайнем случае, они отмоются тут же, в море, когда он наполнит жопку этой крошки мощной конской струёй спермы.
А оргазм не заставил себя долго ждать. Он подступал всё ближе, готовый вот-вот разразиться в настоящий взрыв. Аркадий налёг на Алину всем телом, чтобы она не могла сопротивляться, и влил в неё горячую порцию жидкости, которую она заработала. Затем он вынул хуй, наблюдая за тем, как за головкой тянется тонкая ниточка спермы, и позволил слизать эти остатки своей жене.
Та покорно их приняла, проглотила и предано, с восхищением посмотрела на мужа. Кажется, в их отношениях впервые настала стадия гармонии. Сегодня Аркадий Могила запланировал отодрать Женечку как боженька.
Валентин Дырявин робко подошёл к Аркадию и сказал:
— Слушай, Аркаша, тут такое дело. Не знаю, как ты отнесёшься, но не мог бы ты так же и меня отпороть? Не интересуешься?
— Не, мужик. Извиняй, но это не ко мне. Я с этого момента буду предан только своей жене.
Глаза Женечки засветились от счастья.
В коридоре гостиницы семьи распрощались. Аркадий пропустил Женечку в номер и пообещал себе, что в ближайшие двое суток точно её не выпустит. Индонезия Индонезией, а семья превыше всего.