Вечером перед сном Карла предложила дочке поменяться местами в постели, сказав, что хочет хоть каких-то перемен в однообразной карантинной жизни. Вера, разумеется, согласилась на то, что теперь мама будет спать на краю, ближнем к постели Дэниеля. Когда сын тоже улегся, чтобы привлечь его внимание, переодевшаяся в ночную сорочку Карла немного подразнила свою киску рукой под одеялом, а затем сделала вид, что заснула. Причем заснула беспокойным сном, время от времени переворачиваясь и меняя позы. С каждым новым переворотом одеяло понемногу откидывалось, постепенно обнажая ее тело для взора сына. Потом в шоу настала очередь руки, положенной на лобок. При очередной смены позы в якобы сне Карла задрала подол ночнушки и начала возбуждать себя, медленно проникая в киску кончиком среднего пальца.
Когда она услышала звуки ворочания Дэниеля в постели, то повернула голову в его сторону и открыла глаза, увидев то, что ожидала увидеть – мастурбирующего на нее сына.
— О боже! – испуганным тоном воскликнула Карла, быстро прикрывалясь одеялом и отворачиваясь к стене.
— — —
Утром Вера, когда Дэниель отошел в туалет, поинтересовалась у мамы:
— Как прошел ночной спектакль?
— Первым актом наш единственный зритель был явно впечатлен. Было темновато, так что я не все подробности разглядела. Но похоже на то, что размером члена наш Дэниэль явно не обделен.
— Тебе это понравилось, мама?
— Не успела толком оценить. Мне же нужно было сыграть оторопь и смущение. Скорее мне понравилась пикантность эротической провокации.
— Мне ужасно интересно, как дальше будут развиваться события.
— Скоро узнаешь. За завтраком.
— — —
Завтракая, Дэниель был крайне немногословен и явно избегал встречи взглядов с мамой. Закончив с десертом, Карла сказала:
— Дети, я хочу с вами поговорить на одну не очень психологически комфортную для меня тему.
Вера сделала удивленное лицо, а Дэниель покраслел от смущения. Карла вздохнула и продолжила:
— Давайте называть вещи своими именами как есть. Каждый из нас троих занимается самоудовлетворением и каждый из нас троих знает, что двое остальных делает то же самое. Нам всем нужно решить, что с этим делать. Потому что сейчас это уже перерастает в проблему наших взаимоотношений.
— Что ты предлагаешь, мама? – озабоченным тоном, но со смеющимися глазами партнерши по драматической сцене спросила Вера.
— Я не знаю, как это сказать, потому что это стыдно даже выговорить вслух.
Она снова вздохнула.
— Если бы мы были в обычных условиях, то это было бы впиющей аморальностью. Но мы в запертой на карантин каюте и я не знаю, хватит ли у нас психологических сил, чтобы вынести напряжение этого ужасного заточения. Личо мои силы уже на исходе или почти на исходе из-за ваших непрерывных склок друг с другом из-за отсутствия хоть каких-то новых событий в нашей жизни. Такое впечатление, что мы все трое тут тихо сходим с ума.
Наступила пауза.
— Да говори уж, мама, скорее, раз начала эту скользкую тему, — подала голос Вера, — смелее говори. Мы же уже давно не маленькие…
— Я предлагаю перемены, которые должны коснуться только периода до окончания карантина. Предлагаю нам всем перестать стыдиться своему пристрастию к самоудовлетворению.
— То есть? – воскликнула Вера.
— Стыд – это страх перед бесчестием в глазах других. Никто из нас не хочет бесчестия. Я предлагаю всем нам внутри семьи договориться о том, что пока мы тут на карантине, никто не пытается позорить другого за его рукоблудие. Хотя бы потому, что мы все грешим этим. Все мы не без греха и из-за этого никто из нас не должен бросать камень первым в другого. Никаких обзываловок на этот счет быть не должно, потому что все мы в равной степени любим сладострастничать наедине со своим собственным телом. Начнем с того, что открыто и честно признаемся в этом друг другу. Я бесстыдно признаюсь своей семье в том, что мне очень нравится ласкать себя, когда приходит желание. Теперь твоя очередь признания, Вера!
— Я бесстыдно признаюсь своей семье в том, что обожаю дразнить свой клитор и вводить пальчики в свое влагалище, — сказала дочка.
— А я бесстыдно признаюсь своей семье, что я заядлый онанист, — замнул круг признания Дэниель.
— Прекрасно. А теперь нам всем нужно договориться о правилах бесстыдства друг перед другом до окончания карантина. Потому что должны же быть хоть какие-то правила, чтобы не потерять совсем берега.
— Хорошо, — кивнули дети.
— Пока мы живем в этой чертовой каюте, предлагаю допустить открытую мастурбацию, если получено на то разрешение от остальных. Пусть каждый из нас имеет право на эксгибиционизм и вуаеризм, если другие не возражают против этого в каждый конкретный момент. Открытая мастурбация должна быть только по разрешению зрителей: если у зрителей нет соответсвующего настроения, то извольте отправлять эти свои надобности не в каюте, а в туалете. Вы согласны на это условие?
— Согласны, — подтвердили Вера и Дэниэль.
— Получая разрешение на открытую мастурбацию, вы одновременно даете свое согласие зрителям на то, что они вправе разглядывать ваше тело во всех подробностях.
— Ну разумеется.
— Тут в каюте днем бывает душновато. Если кто-то захочет обходиться вообще без одежды, он должен сначала получить разрешение от остальных.
— Это понятно.
— Идем дальше. Во время открытой мастурбации зрители не должны прикасаться к тому, кто мастурбирует. Ни случайно, ни тем более намеренно.
Дети кивнули.
— И последнее. Сейчас начало десятого. Я не дам никому из вас разрешения раньше, чем будет полдень. Так что если у кого-то бурлит желание, то сдержитесь и дождитесь полдня.
— Хорошо, мама, — хором сказали повеселевшие Вера и Дэниэль…