20-летняя Оля была хороша собой. Полноценная девушка, что звалась уже Ольгой, если и напоминала героиню романа «Евгений Онегин», то ненадолго. Ей была куда ближе нынешняя жизнь. Она была не прочь раскрепоститься, но и молодецкой удали была не лишена. И вместе с тем было в Ольге что-то исконно женское — то, что во все века делает женщину той, кто звучит в этом сочном слове, если прислушаться: «женщина».
А ещё Ольга была довольно сильной девушкой. Да, ещё вчера — девушкой, как кажется по возрасту. Но это только кажется.
Да, она созрела и округлые формы придавали органичный контур ещё недавно девичьему телу. Иногда Оля бывала вертихвосткой, но всё чаще, глядя на себя в зеркало, задумывалась о чём-то потаённом, что не могла толком сформулировать. Она ловила себя на мысли.. но ей не хотелось так думать.
«Вот ещё, старомодность! Девичество, целомудрие, материнство… Ой, прямо институт благородных девиц какой-то!» — коряво резюмировала она и возвращалась в современное молодёжное течение вопреки своей природной женской стати и красе.
Но организм исподволь настраивал на своё, и вопреки рассудку Оля иногда поглаживала себя по животу — в такие минуты ей почему-то казалось, что у неё будет малыш. Не сейчас, так скоро; не скоро, так потом — непременно. Но встряхнув головой, она возвращалась в реальность.
Работала Оля лаборанткой. Ни дать ни взять скромная должность. И навсегда оставаться кем-то таким не хотелось. Поэтому она решила поступить в медицинский институт ближайшей осенью. Почему в медицинский? Потому что… потому! Можно сказать, от нечего выбрать, хоть это и ленивое оправдание.
А во-вторых, коли уж работаешь в лаборатории, то почему бы не связать с этим хотя бы косвенно и новое образование, и дальнейшую карьеру. Хотя о чём это я — для большинства карьерная лестница непокорима, как ни старайся. Но это уже совсем другая история.
А заочного медобразования нет, увы. Нужно поступать на дневное отделение. И Оля — о, удача! — нашла возможность работать в той же лаборатории на полставки лишь по вечерам. По крайней мере пока, а там ей обещали дать ещё поставки уборщицы. Это всё потом, пока планы были призрачны, хоть Оле нужно было быть благодарной за то, что они есть. Вернее, они будут, если она поступит учиться и первую половину дня станет посещать долгие, многолетние занятия.
А чтобы поступить, нужно было сдавать экзамены. И вот беда — Оля вдруг обнаружила, что школьные знания по профильным предметам как-то выветрились из головы. А она захотела поступить и честно снова вызубрить материал старших классов школы.
И тут мать сделала неожиданный ход конём: коли ты хочешь снова знать всё на отлично, то чем нанимать репетитора, приглашу-ка я старого знакомого, Сергея Алексеевича. «Хотя, для тебя, доча, он и не Алексеевич, а просто Сергей. При современных-то понятиях…»
Сергей — приятель дальней родни, но так сложилось, что мать Ольги давно поддерживала с ним отношения. Дружеские, сквозь годы. И именно между ними ничего «такого» не было. В отличие от… как потом оказалось…
Мужчине было около 30 лет, и он в глазах Олиной матери почему-то очень подошёл для того, чтобы позаниматься с дочкой для её поступления в вуз. Мама так решила — значит, тому и быть.
И вот после нескольких занятий, когда невыброшенные школьные учебники снова были раскрыты на нужных страницах, а общая тетрадь готова была служить для занесения формул и самодельных конспектов, Оля невзначай поделилась с успевшим стать ей знакомым человеком:
— Знаешь, я бы хотела… — И тут она стала поглаживать свои формы, и слово «бока» приобрели при этом вовсе не пренебрежительный, а по-молодецки светящийся, яркий оттенок.
— . .. Что? Друга, хотела, парня? Или что ты имеешь в виду? — недоумённо спросил Сергей. — Говори, можешь делиться всем, чем хочешь… — эти слова слетели у него с губ и, как знать, может, именно им стало суждено сыграть яркую роковую роль.
Ведь молодая женщина возьми да пойми всё буквально. В эту секунду так захотелось поделиться. С ним. И Оля, наклонившись к Сергею, сказала:
— А ты можешь обещать мне, что через неделю снова придёшь?
— Конечно.
— И за эту неделю ни с кем… никого… чтобы у тебя не было.
Оля знала, что мужчина не женат, но кто знает, с кем и когда он там ходит-бродит.
— Ну, допустим, — полушутя ответил он.
— Так давай допустим! Через неделю, когда снова придёшь… — Оля недоговорила, а сама явно и даже нахально подумала: у меня будут подходящие дни цикла. Вернее, так сказала не она, так заявил её организм. Уже истинно женский организм.
С этими словами и мыслями они снова сели за тетрадь и учебники. Школьная размазня по разным предметам с трудом, но умещалась в одной тетради — Оля целенаправленно выжимала суть. Целенаправленно.
Через неделю мужчина снова явился по ставшему уже родным адресу. Мать Оли была на работе, да и других домочадцев было не видно. Нет, семья Ольги не была оравой, но смекалистая девушка прикинула заранее удобство и в этом плане. И всё складывалось так, что невероятный, дерзкий и нелепый план мог сработать.
Оля возилась в комнате, когда в дверь постучал Сергей Алексеевич. Она отодвинула щеколду, бросила: «Входи!» и юркнула обратно за стеклянную дверь из коридора в комнату.
— Погоди, я переодеваюсь, — сказала она, отделённая искусственной перегородкой, и молодой человек, войдя в квартиру, принялся делать то же самое.
Но вот верхняя одежда сброшена, а Оля всё не отзывается. Сергей постучал и Оля плавно открыла дверь. Пред ним предстала почти неприкрытая нагота, которую он раньше угадывал, и которая теперь была готова на всё.
— Иди, иди сюда, — сказала молодуха и сердечно прижалась к его груди. Сердца встретились и тут же разошлись, а тела — именно тела стали волноваться и трепетать, а потом всё больше и больше возбуждаться. И инициатива исходила от женского — настоящей, хорошо сформировавшейся молодой плоти с не столько пышными, сколько плотными, сочными формами.
Вместо того чтобы переодеваться, Оля стянула с себя остатки белья и принялась раздевать Сергея. Он почувствовал, что заворожён и стал вторить её действиям.
И вот два голых тела стоят посреди комнаты в преддверии настоящего контакта. Девушка — ой, нет, молодая женщина! — дышит так, что её грудь приподнимается и становится более упругой, а затем… а затем снова. Член мужчины поднялся и упёрся снаружи в девичью плоть. Оля прижалась и ощутила, как твердеет его орган, как наливается неотвратимой решимостью. Она же… её организм был готов.
— Надуй меня… Вдуй мне! — жарко шептала молодецкую фразочку Оля и, пощупав увеличившийся орган Сергея, почувствовала мужскую уверенность, которую сама и создала.
Сергей ощутил бесповоротный прилив сил и эмоций и, взяв молодуху за талию, уложил на низко расстрелянный диван. Пристроившись сверху и по зову инстинкта найдя подходящее положение, мужчина стал раздвигать Олины половые губы.
Она ещё раз протянула руку между их тел, потрогала неумолимо стоящий член и представила: сейчас с ним сольётся. Через руку… и не только. Его плоть — вот она, довольно большая, твёрдая, — станет её частью! Она примет, обхватит, сколько сможет. И Оля закатила глаза, а её формы тела вовсю заиграли и задышали.
Сергей приставил головку к покрасневшим складкам и, отогнув молодую женщину ещё чуть назад, резким, но аккуратным толчком вошёл внутрь.
Блин, влагалище Оли оказалось таким классным и плотным! — оно сжимало его член и новые сантиметры пениса с усилием, но с такой увлажнённой страстью вонзались в молодое женское тело, что Сергею хотелось ебать и ебать. Это Оля интимными мышцами вспомнила свою силу и принялась напрягаться, жёстко охватывая всё большую часть скользившего внутри по смазке члена. Сергею было очень классно! И он продолжал.
Ещё немного, ещё чуть-чуть… Он уже порядочно в девичьей плоти. Живот Оли напрягся и будто набух, она глубоко дышит и говорит, срываясь в такт его толчкам:
— Надуй, меня, надуй!.. Вдунь мне!
И тут Сергей поймал себя на мысли, что он ей вдувает, а она дышит так, будто надувает ребёнка, который появится у неё в животе. Сильная девушка на грани онемения обхватывала проникшего в неё мужчину и словно сама, сама надувала будущего ребёнка.
От этих головокружительных эмоций Сергею стало не по себе и в то же время невероятно классно. И он наконец почувствовал: всё, сейчас разрядится. С этой мыслью он снова немного согнул податливые, но неимоверно классные женские формы, Ольга откинулась чуть назад и место их соития получило удобную дорожку.
Куда, ещё можно? — Можно! — сказали их тела, и Сергей толкнул пенис ещё сантиметра на 3-4, натянув на себя подстроившееся влагалище и, казалось, шейку матки. Наверно, так и было — Оля не чувствовала подробностей — везде было одно — Единение, она, он… и будущий ребёнок.
Сперма оросила Олину глубину и после того, как Сергей вынул член, осталась где-то далеко-далеко, за её смазкой. Они отдышались, а Оля думала: так и нужно, я так и хочу. И лежала, стонала, немного ёрзая, пока ощущения от соития не покинули её.
Через некоторое время формы молодой Ольги стали ещё более выраженными. К ним добавился на самом деле увеличивающийся живот, который она поглаживала уже не просто из общего желания. И мысли о будущем материнстве приняли конкретные очертания. Приняли физически.