Макс достал из почтового ящика конверт, решил, что ошиблись адресом, потому что он не ждал ни от кого писем, но потом увидел, что он предназначен Оксане – это дочь предыдущей владелицы квартиры. Промелькнула мысль: «Кто сейчас пишет письма? Легко и быстро можно отправить электронное письмо, SMS, связаться через скайп… это какая-то мода?».
Поднимаясь на пятый этаж, он успел рассмотреть достаточно большой конверт – из плотной бумаги светло-серого цвета, с маленькими акварельными рисунками, изображающими птиц и рыб. Настоящее произведение искусства. Куча марок. Короткое стихотворение на английском (с орфографическими ошибками). Из Владивостока, от Андреаса.
Макс с усмешкой подивился чудачествам молодежи, мысленно поставил пунктик «созвониться с Валентиной Петровной и отдать письмо», бросил конверт и пакеты с покупками на коробку, стоящую в коридоре, разулся и прошел в ванную.
«Сколько же он здесь валяется?» Макс покачал головой – не хватало еще угрызений совести. «Неделю. Работа, ремонт, выматывающая жара – это, конечно, тебя оправдывает… но девочка, наверно, ждет это любовное послание. Сразу надо было позвонить».
Найти телефон, потом в телефоне — нужную фамилию…
— Да, добрый вечер, Валентина Петровна! …. Нет, все хорошо. Просто хотел сказать, что здесь пришло письмо для Оксаны… — Да, от Андреаса.
Где-то на втором плане прозвучал радостный девичий взвизг.
— Да, я сейчас буду дома. Пусть приходит.
Уже две недели Макс жил и работал один — после покупки квартиры они с женой решили переклеить обои и выровнять пол, но у Леночки проявилась аллергия на пыль, она с радостью быстро собрала вещички и укатила на дачу – «маме помогать». Помощь маме заключалась в загорании на пляже у реки и посиделках в соц.сетях до утра. Макс не возражал – в округе хватало кафешек, где прилично кормили, а спал он на матрасе, брошенном на пол в одной из комнат – той, что почище…
Единственное, чего ему не хватало – секса, и он уже подумывал съездить с ночевкой на дачу, но трахаться придется втихушку от тещи, а он этого терпеть не мог. Можно было позвать Леночку сюда под предлогом «оцени сделанную работу» и попробовать завалить ее на матрас, но Макс уже видел мысленно, как она сморщит носик «Фи, Масик, на полу, в грязи!» и снова сбежит в пригородное садоводство.
Кухня в ремонте не нуждалась и была самой обжитой комнатой – просторная, солнечная по утрам, прохладная по вечерам, оборудованная по последнему слову техники, с большим угловым диваном цвета всех осенних листьев и большим обеденным столом из натурального дерева… Максим зарядил кофеварку, постоял у окна, любуясь открывающимся пейзажем, запустил ноутбук – надо было проштудировать протокол вчерашнего заседания правления и проанализировать отчет отдела за прошедший месяц.
Впервые за все время хотелось расслабиться – мужчина достал початую бутылку коньяка из шкафчика и щедро плеснул в кофе. Раздался звонок в дверь.
— Привет! Проходи. Кофе будешь?
Девушка от нетерпения пританцовывала на пороге, но сказалось хорошее воспитание, и она прошла на кухню, пока Макс ходил за письмом. Отдав его Оксане, он налил кофе во вторую чашку, а когда повернулся, увидел, что она деликатно присела на край дивана и уже отпила из его чашки:
— Какой крепкий! Но вкусный – и сахара как я люблю! – улыбнулась девушка.
«Черт! Не говорить же ей, что она взяла мой кофе с коньяком…»
— Где-то у меня было очень вкусное печенье…
Она аккуратно вскрыла конверт и жадно начала читать, не выпуская из руки чашку кофе, а Макс поставил вазочку с миндальными крендельками на стол и воспользовался возможностью получше рассмотреть девушку, так как он видел ее ровно два раза – во время первого осмотра квартиры на предмет покупки и на сделке она присутствовала, потому что по всем формальностям была нужна ее подпись в договоре.
В ожидании риэлтора ее мать посетовала, как сложно в этом году с поступлением в университет, из чего Макс сделал вывод, что Оксана весной закончила учиться – невысокая, худенькая до прозрачности, русые кудри до плеч. Теперь же на расстоянии вытянутой руки… она ему понравилась. Да, носик длинноват и грудь маленькая, лицо и руки бледные, как будто она солнца в этом году не видела, но на лице – ни капли косметики, маленькие розовые губы и густые пушистые ресницы… и талию можно обхватить двумя руками…
Макс вспомнил, как один из коллег показывал фото с выпускного вечера сына. Выпускницы все как одна выглядели лет на двадцать пять – налитые формы, платья с откровенными разрезами и декольте, призывные позы, томные взгляды. Мишка тогда со смехом рассказал, что одна из этих секс-бомб укатила с отцом другого выпускника и вернулись они часа через три растрепанные, с виноватым видом, а другую нашли в подсобке с диджеем, который должен был вести выпускной вечер.
«Кто ей этот Андреас? Как далеко у них все зашло?» — задался Максим невольным вопросом, но не успел обдумать возможные варианты, потому что Ксюша как-то странно всхлипнула.
— Что-то случилось?
В следующие две минуты она сбивчиво пыталась объяснить, что они познакомились с Андрюшей в летнем лагере на международной смене, как много он значит для нее, про романтику и клятвы под луной, что он не приедет, хотя обещал приехать, что он не приедет, хотя она ждала этого весь год, что у него появились другие – более интересные и перспективные планы — и было видно, что она пытается сдержать слезы, поэтому, когда Макс, сочувственно, погладил ее по голове, она расплакалась. Да нет, горько разревелась, если называть вещи своими именами…
Он сел с ней рядом и приобнял, чувствуя, как от ее слез промокает его тонкая рубашка, поглаживая ее худенькое плечико, продолжая говорить какую-то утешительную чепуху. В какой-то момент она подняла лицо с блестящими дорожками от слез, что-то спросила и Макс утонул в ее больших печальных серых глазах, а потом неожиданно для себя прижался к ее полураскрытым влажным губам. У них был вкус кофе и миндаля. И соли. Его правая рука переместилась с плеча на затылок, чтобы поцелуй стал еще глубже, а левой он обнял ее за талию, нежно лаская сладкий рот. Когда он чуть прикусил нижнюю губу, она издала легкий стон…
Макс все ждал момента, когда она запротестует и оттолкнет его: «Оставьте меня! Уберите руки! Я не хочу!!!» и был готов отпустить ее, потому что ни одна самая сладкая киска не стоит свободы, но, когда Ксюша обняла его одной рукой, запустив вторую руку в пряди его темных с проседью волос, и скользнула языком навстречу его языку, он понял, что, возможно, не услышит этих слов, и почувствовал, как эрегированный член натянул ткань его джинсов.
Пять минут спустя нежные изысканные поцелуи уступили место более откровенным и интимным, Ксюша что-то шептала и постанывала, а Макс мельком подумал, что девушка, видимо, все-таки захмелела от нечаянно выпитого алкоголя, но все мысли покинули его, когда покрыл поцелуями ее шею – кожа там была удивительно гладкой, шелковистой и пахла сливками и ванилью.
Он почувствовал биение ее пульса под своими губами, проложил дорожку поцелуев вдоль хрупких ключиц, вылизал ямку между ними, но ему хотелось большего – одной рукой он поглаживал ее бедро сквозь ткань простенького сарафанчика в цветочек, а другой потянул вниз тонкую лямочку, открывая для ласк грудь. Она не обманула его ожиданий – маленькая, но упругая, молочно-белая с причудливой картой голубых вен под кожей и крупными розовыми сосками. Целовать ее было блаженством.
— Ты такая красивая! – выдохнул он и облизал сосок, потом втянул его в рот, отпустил, подул как на именинную свечку, получив в ответ еще один стон. Вторую грудь в это время он поглаживал костяшками пальцев снизу, а потом легонько царапал ореол соска. – И сладкая!
Он испробовал все – обводил ее соски языком, сжимал губами, сосал как клубничные леденцы – и не мог остановиться. Ее стоны были песнью сирены, ее затуманенный взгляд из-под длинных ресниц и влажные губы сводили с ума…
Он сжал ее груди двумя руками, чуть сминая и потягивая, а девушка взяла лицо Макса в руки и уже сама присосалась к нему губами. Он отбросил подол сарафанчика и теперь легко, словно бутоном цветка, поглаживал ее бедро сверху вниз, снизу вверх, пока его рука не наткнулась на кружевной край хлопчатобумажных трусиков. Пальцы скользнули по краю, потом чуть вбок и безошибочно нашли самую чувствительную точку, отчего девушка в его руке чуть выгнулась: «Аххх…» и прижалась к нему упругими грудками.
Он перемежал поцелуи и комплименты, не прерывая ласк, чувствуя, как тонкое девичье тело подается навстречу его пальцам – движения начинались высоко на лобке и с каждым разом становились все длиннее – вот они скользят между половых губ, вот касаются ануса, вот прижимаются к маленьким упругим ягодицам…
«К черту трусы! — подумал Макс. – Я хочу ее трахнуть.» Он зацепил ее белье сзади на попе и потянул вниз к коленям, обводя своим языком ее припухшие от поцелуев губы и посасывая ее язычок как конфету. Эрекция была уже такая, что член болел.
Хотя утром он снял напряжение под душем, но это было не то, и он начинал думать про какую-то потустороннюю ерунду, чтобы отвлечься от собственных ощущений и сосредоточиться на тяжело дышащей девушке рядом с ним, потому что стоит только остановиться, прервать ласки, дать ей пару секунд для раздумий – и этого может хватить, чтобы она одумалась и сбежала. Оставив его неудовлетворенным… Ну уж нет!
Он подхватил ее на руки, одним движением сдвинул посуду на другой край стола и положил на него Оксану – ее ноги чуть-чуть не доставали до пола. Еще три десятка быстрых и жадных поцелуев – рот, шея, внутренняя сторона рук, грудь, плоский живот, и вот она вожделенная цель этого долгого путешествия – он потянул вверх складку плоти и лизнул открывшийся его взгляду клитор, но ее восхищенно-удивленное «ООО!!!» было лучшей наградой за этот вечер. Пока лучшей.
На удивление, киска ее была выбрита «под ноль» – ни одного волоска, но Макс откинул мысль о возможных причинах, потому что так было даже лучше – он получал несказанное удовольствие от того, что мог ласкать ее всюду. Он втянул в рот похожий на длинную фасолину клитор, ставший твердым и красным, осыпал поцелуями и нежными укусами ее лобок и пухлые большие половые губы.
Развел пальцами малые – перламутрово-розовые как внутренняя поверхность морской раковины, соблазнительно влажные, пахнущие морем, и неторопливо, расслабленно начал вылизывать каждый миллиметр поверхности. Правой рукой он стянул с нее трусики и отбросил их на диван, левой же аккуратно расстегнул молнию на своих джинсах и спустил их вместе с трусами, издав стон освобождения.
Ксюша не заметила всех этих манипуляций, так как вцепилась в край стола и всхлипывала, закрыв глаза и закусив нижнюю губу – ей было хорошо – Макс почувствовал это пальцами и языком – языком он лизал и нажимал на клитор, а пальцами уже обводил устьице влагалища. Он медленно ввел большой палец внутрь и последовал немедленный отклик – мышцы сжались, девушка на столе выгнула спину и закричала, выплескивая оргазм всем телом. И еще, и снова, и опять, а мужчина все не прекращал вибрирующих движений внутри нее, продлевая ее сладкую муку, пока она не затихла, всхлипывая…
Макс любил смотреть на женщин после их «маленькой смерти» — их лица разглаживались и расслаблялись, становились искренними и настоящими, как будто их душа очищалась в этот миг. Но сейчас ему было не до созерцания… Он приставил член к открывшемуся и истекающему соком входу во влагалище и подался вперед бедрами — головка с трудом проскользнула внутрь, Макс мысленно сосчитал до пяти и мучительно медленно задвинул всего себя до конца.
Девушка мгновенно открыла глаза и рот, только сейчас осознав происходящее, но не успела издать ни звука, потому что мужчина заткнул ее поцелуем и наполовину вышел из нее. И снова вошел. И еще долгое движение туда и обратно, и вот он уже опирается вытянутыми руками на стол, двигая бедрами, а она стонет, приподнимаясь ему навстречу, мотая головой из стороны в сторону…
Он скользнул как горячий нож в сливочное масло и тело под ним также как масло плавилось и обволакивало его. В какой-то миг опустив вниз взгляд, он увидел мазки крови на члене, блестящем от смазки, но в голове его размеренно и неотвратимо шумел прибой – и он двигался ему в такт – на берег, усыпанный галькой, и обратно в море.
«Не торопиться, только не торопиться…» — твердил он себе, но это было невозможно, потому что она была такой узкой и такой влажной, что хотелось двигаться быстрее и жестче, еще быстрее и сильнее, еще быстрее и глубже…. В какую-то долю секунду разум вернулся к нему и он, собрав волю в кулак, до упора качнул внутри еще раз и захватив в кулак теперь уже член, со звериным рыком излился на ее бедра и живот.
Блаженство… Что вы знаете о блаженстве? Ровным счетом ничего. Макс отключился от реального мира – он дышал, кровь бежала по его венам, он чувствовал девичье тело под собой и запах кофе, витавший в кухне, но какая-то его часть падала вверх в черное бархатное небо, полное сияющих звезд…
Сосед из квартиры слева был студентом, снимающим жилье на время учебы, и он слышал страстные крики из-за стены, но почти не обратил на них внимания, а если бы был любопытнее, как старушка из квартиры справа, которая проводила лето в деревне у сестры, то полчаса спустя после наступления тишины мог бы подсмотреть на площадке интересную картину – мужчина лет сорока выпроводил из своей квартиры девушку лет восемнадцати, одарил французским поцелуем, шлепнул по попке и промурлыкал: «Жду завтра, в это же время. И в этом же сарафане».
***
Максим снова смотрел в окно, но на душе его было спокойно.
Были недолгие слезы сожаления, которые он осушил поцелуями, поцелуи были и потом – когда влажной салфеткой стирал густую теплую сперму с ее кожи, одевал ее, а потом качал в объятиях, рассказывая на ушко, как ему было хорошо с ней, обещая открыть ей мир чувственных наслаждений, рисуя красочные картины ее новой жизни в статусе Женщины…
Он принял душ и сменил одежду после ухода Оксаны, смел с пола остатки разбитой вазочки и кусочки печенья, снова зарядил кофеварку. «Какая странная и неоднозначная штука — жизнь… Ты приходишь за письмом, а теряешь девственность… прощаешься с любовью по переписке, но находишь любовника… мечтаешь о сексе с женой, а в итоге трахаешь студентку… думаешь, что предпочитаешь пышных брюнеток, но испытываешь свой лучший оргазм с русоволосой худышкой… Завтра будет новый день. Надо купить презервативов. И побольше.»