не проронив ни слова, он продолжал фиксировать хрупкую девушку. Верёвка прижала тонкую руку к деревянной ножке топчана, сбитого из брёвен, кора и сучья, которых впивались в её голую спину. Холодное молчание, полумрак и неизвестность очень пугали:
«Я попала…» — пронеслась мысль в её свешенной затылком к полу голове. Руки были крепко привязаны к ножкам, а ноги раздвинуты и задраны вверх верёвкой, прикрепленной к крючкам на потолке подвала, в который она, зная, зачем, спустилась сама полчаса назад.
Он присел позади неё, со стороны головы, которую она держала на весу, взял волосы, понюхал и сказал:
— Девочкой пахнешь. Сейчас тебе будет очень больно.
Она не ответила, но задрожала, тяжело дыша.
Его сильные тёплые руки заскользили по нежной гладкой коже, изучая и исследуя каждый сантиметр её горячего тела, продвинулись к набухшим от возбуждения губам, между которых торчал еле заметный маленький бугорок. Пальцами руки он сильно раскрыл губы, оголив клитор, сдавил его ногтями и потянул на себя.
— Ааайй! — от боли она вскинула голову, а он еще сильнее сдавил цепкие пальцы.
Жалобный стон и напряженные ляжки с ягодицами порадовали Пашу, и он сказал нежным голосом:
— Начнём, девочка…
После пятого удара пластиковой трубкой по ляжкам она стала умолять остановиться, а он, не обращая внимания на её вопли, бил ещё сильнее, чередуя ягодицы с бедрами, и наказание превратилось в пытку…
Наконец закончив бить, он стоял без движения и изучал результат, а когда мышцы Иры перестали сокращаться, голова провисла на затёкшей шее, а пальцы, впившиеся ногтями в кору, ослабли, он произнёс:
— Достойно, детка. Я думал, ты даже не придёшь, и я так и не…
Она приехала сюда, в деревню, отдохнуть от мегаполиса, интернета и большого количества людей. Три часа на электричке, и всё — нет шума, смога и толп людей, которые были повсюду, есть только речка, лес, ягоды, грибы и бабушкина еда на свежем воздухе. Отоспавшись за пару дней, она, наконец-то, собралась прогуляться по лесу.
Несмотря на жару, она надела водолазку с длинным рукавом, лосины, шортики и балетки — только так можно было хоть как-то уберечься от комаров. Направляясь в лес через село, она встречала жителей, с которыми здоровалась и спрашивала, как у них дела. Тут все её знали, ведь она приезжала сюда каждый год…
— Здравствуйте, дядя Паша.
— Ого, какие люди! Иришка, привет.
— Да, это я приехала.
— Выросла так, вон какая стала невеста, — у Иры внутри всё задрожало, а киска стала горячей и влажной.
— Ой, дядь Паш, я Вас умоляю. Какая невеста, женихи перевелись все, — и засмеялась.
— Ну такая, какая. В прошлом году маленькая была совсем, а сейчас вон какие сиськи отрастила, — сказал он, касаясь пальцем торчащего под водолазкой соска. Ира застыла совсем от его прикосновения и покраснела. — С виду взрослая, а засмущалась вон как, — улыбнулся Паша, глядя ей в глаза. — Иди прогуляйся, отдышись.
Возвращаясь из леса, она продолжала прокручивать в голове встречу и всё, сказанное дядей Пашей. Этот мужчина уже два года был её развратной фантазией, когда она доводила себя до оргазма пальчиками, струёй воды или дождиком душа. Два года этот брутал с божественным голосом и пронзительным взглядом был мечтой маленькой развратницы. Паша приехал в село пять лет назад, построил домик на месте старого, в котором жила его бабушка, и остался жить тут. Пару раз в неделю он ездил в город по делам.
Каким делам — никто не знал, но ходили слухи, что он целитель. Такой слух пошёл о нём по селу, когда к нему начали приезжать женщины и девушки на дорогих машинах. Приедут, побудут до ночи, а иногда и до утра, и уезжают… Местные к нему не ходили лечиться, потому что он всем сказал, что никакой он не целитель, а они же решили, что просто дорого берёт и не хочет ругаться с соседями. Так потихоньку у местных жителей пропал интерес к тому, чем занимается Паша, а вот у Иры наоборот…
Как-то вечером она шла с речки и увидела красивую Audi возле двора Паши, и ей очень захотелось узнать, что они делают там. Решив отнести вещи, покушать и переодеться, а потом вернуться и посмотреть, что там происходит, Ира поспешила домой…
На улице было темно, и это сыграло ей на руку. Одетая в темный спортивный костюм на голое тело она тихонько вышла из дома и огородами, пригнувшись, добралась до огорода Паши, где и присела передохнуть. Потная, дыхание сбилось, сердце колотилось, словно она пробежала 10 километров, — настолько сильно она волновалась. В очередной раз отговаривая себя от мысли убежать обратно домой, она произнесла:
— Если не сейчас, то никогда…
Не дыша, она почти по земле перебралась во двор и затаилась у цоколя дома, пытаясь услышать хоть что-то, кроме сверчков, но вместо этого ей в глаза ударил яркий свет из окошка подвала рядом с её головой, в котором до этого горел еле заметный свет.
— Фух, блин, — дернулась испуганная Ира. — Так и в штаны наделать можно, — уже смеясь от самой себя, сказала она…
Её глаза округлились одновременно с открывающимся ротиком, когда она заглянула в окно.
Посреди подвала стояла нагнутая полненькая девушка, кругом горели свечи. Руки её были связаны за спиной и зацеплены за крючок, а дядя Паша энергично двигал бедрами в районе ее лица.
— Капеееец: — прикрыла рукой ротик Ира, но смотреть не перестала. Сев поудобнее, она принялась тихонько, как мышка, следить за происходящим, и сама не поняла, что её рука уже в штанах на девичьей щёлке, а палец трёт клитор. В момент, когда Паша начал хлестать ремнём привязанную девушку, Иру взорвало изнутри. Она начала понимать, что произошло, и ей стало страшно. Ира, не заглядывая в окно, поднялась на ноги и, даже не подумав о том, что её могут увидеть, побежала прочь из двора в огород.
Только когда добежала до кукурузы и присела там отдышаться, она поняла, что несмотря на всё, это того стоило. Пообещав себе, что больше никогда не пойдёт подсматривать, она направилась домой. Не думать о том, что она увидела, у неё не получалось ни перед сном, ни весь следующий день, а когда она увидела ту же Audi, вспомнила, как ей было хорошо. Думая о том, что она очень хочет увидеть это снова и повторить с собой то, что делала вчера вечером, она решила пойти туда снова…
Вот так Ира познакомилась со своим первым оргазмом и мастурбацией. После этого вечера она ходила туда каждый раз, когда видела какую-нибудь машину у двора… На следующий год ей уже хотелось не просто в деревню, а именно к дяде Паше во двор, к этому маленькому окошку, что она и сделала — поехала и наблюдала, как дядя Паша трахает разных девушек. Став чуть взрослее после этой поездки, она начала интересоваться тем, что возбуждало ее, и узнала из интернета, что это называется БДСМ, ну и, конечно, начала это всё изучать… Хороший был год, и вот она снова тут:
— Нагулялась, невеста?
— Да, устала очень, ходила аж до третьего озера.
— Ого, одна через лес так далеко ходила, ты что?!
— Ой, дядь Паш, не ругайтесь, — пытаясь скрыть волнение от его тона.
— Тебя не ругать нужно, а драть ремнём по твоей упругой попе, как сидорову козу, — улыбаясь, ответил он.
— Я уже большая, восемнадцать было в январе. Да и, как Вы сказали, драть некому, вот я и решаю сама за себя.
Он изменился в лице и сказал голосом, который снёс ей крышу:
— Решаешь? Хочешь ничего не решать? Вижу по соскам, хочешь. Приходи сегодня ко мне в девять, раз взрослая, и тебе ничего не нужно будет решать.
— А. . а… — запиналась она.
— Ладно, можешь забыть. Иди домой, невеста. На вот таранки пару штук.
— Сп: спасибо, но…
— Брысь, сказал. Но знай — я жду тебя…
Только когда она в первый раз вошла во двор к дяде Паше, зная что он её ждёт, сознание прояснилось: «Может быть, уйти отсюда? А с другой стороны, если мне нравится и хочется, и я знаю, что никому ничего плохого он не сделал, то почему мне нужно уходить?» После очередного шага её сознание снова помутнело…
… и я так и не отдам тебе твою заколку с сердечком, что ты обронила у окна, в которое подсматривала. Я долго ждал, когда ты созреешь, моя девочка, — его рука легла на грудь и скользнула к шее. — Устала, да?
— Да.
Он отошел в сторону, взял подставку и поставил ей под голову. Теперь она видела свою грудь, живот, ноги и лобок.
— Так удобно?
— Да, а разве это не всё?
— Ну, во-первых, ты пришла сюда, чтобы ничего не решать, а во-вторых, это было наказание за то, что ты подсматривала за взрослыми дядями и тётями.
— Так Вы знали, что я приходила:
— Не только знал, но ещё и видел. Когда я нашел заколку под окном, я понял, что за мной кто-то следит, и поставил скрытую видеокамеру, направленную на это место. Так что я видел всё и примерно знаю, что и как сильно тебе, маленькая шлюшка, срывает крышу. Ведь поэтому ты и пришла…
Он поправил ей волосы лёгкими взмахами и прошептал:
— Ты очень красивая…
Она с ужасом смотрела, как он обтачивает низ длинной спички с красной серой и молчала. Он бросил пилку и сказал с ухмылкой:
— Добро пожаловать!
Пальцы раздвинули набухшие губы, а спичка обточенным концом коснулась уретры, причинив боль.
— Аайй…
— Цыц! — он продолжил всовывать дальше.
Ужасная жгучая боль пронзила низ Иришки и из её глаз покатились слёзы.
— Два сантиметра хватит, как думаешь?
— Ай, да-да, хватит, я прошу:
— А если выпадет??
— Хнык-хнык: Пожалуйста, не надо…
Она видела сквозь слёзы, как капли воска покрывают её соски, капают на живот и лобок, киска текла от удовольствия, которое сменило боль…
Закапанная воском, она принимала удары ремня по бёдрам и попе, кусала губу и видела возбуждённый взгляд Паши. Прекратив хлестать девочку, он бросил ремень ей на живот и спустил штаны. По взгляду Ире стало понятно, что её будут жестко трахать, и просить хотя бы облизать член, чтобы смазать, не имело смысла. Он встал на колени и плюнул себе на ладонь, поводил ей по головке и прислонил к дырочке попы.
— В жопу давала уже?
— Нет.
— Я буду первым, — он начал всовывать головку в анус. — Расслабься, иначе подожгу спичку и буду ждать запах твоей жареной плоти. Ира заплакала, и член провалился в попу, как копьём проткнув её. Волна сильнейшего возбуждения накрыла Иру от боли — горячий член, обездвиженность и сама ситуация свела её с ума…
— Вот так, да: Хорошо: — загонял свой член Паша, вдруг резко достал его и прислонил к щелке, Ира зажмурилась и впилась ногтями в кору.
— Ну что, шлюха, нравится? — не входя, сказал Паша. — Сейчас я тебя выебу как следует, — он начал водить головкой по щёлке вверх и вниз.
— Только аккуратнее, пожалуйста, я девочка ещё…
Паша изменился в лице и сел на пятки:
— Как девочка? Я думал, ты уже давно…
— Я берегла себя для Вас, Хозяин.
Он начал осознавать происходящее, и его удивленный взгляд сменился на нежный.
— Вам не нравится??
— Нет-нет: — замешкался Паша. Я сейчас. Ой: надо это достать. Спичка потихоньку начала покидать уретру, заставляя Иру кричать.
— Тихо-тихо, уже сейчаааас. Оп, всё, детка, всё. Давай я развяжу тебя:
Он на руках внёс её голую в спальню и положил на кровать.
— Вот так, моя хорошая. Я же не знал, я думал ты…
Она обняла его и впилась в губы…
Целуясь и лаская друг друга, Ира оказалась сверху и принялась покрывать поцелуями его лицо, шею, грудь, соски, живот и, наконец, добралась до твёрдого члена. Язык облизнул головку и проскользил по члену вниз к яйцам, поднялся обратно, и как только она погрузила его в рот, Паша сильными руками резко потянул её голову к своему лицу, поцеловал и перевернулся с ней так, что она оказалась под ним. Сжимая шею, он гладил и целовал её тело, поласкал её грудь, соски, животик, пупок. Поцеловал внутренние части бёдер и первый раз в своей жизни коснулся губами женской щёлки.
— Ваууу, я не знала, что Вы делаете этооо: — воскликнула Ира, улетая от прикосновений языка, и прижала его голову рукой…
— Зная Вас, я тысячу раз прокручивала в голове наш первый раз, и ни в одном из них Вы не были таким нежным. Я была готова, ко всему, но что я кончу в момент: ну когда должно быть больно, я не ожидала.
— Я сам от себя не ожидал, — нахмурился Паша. — Подожди, так тебе не было больно, получается?
— Вы что, конечно, было, Вы так резко… Как будто ножом: А я-то в океане нежности и ласки… Спасибо Вам за такой контрастный первый раз, я, правда, в восторге!
— Главное, ты запомнишь этот раз.
— Всё запомню, каждое мгновение, — взяла она его за член. — Можно я попрошу?
— Проси. И не во время сессий давай на «ты».
— Я постараюсь научиться, обещаю. А Вас хочу попросить нежным быть редко, а трахать меня, как шлюху, жестко и во все дырки часто…