– Что говорит этот старик?
– Он хочет предложить вам свою жену, ну или дочь – на ваш выбор. И кстати, он не старик. Ему лет сорок или около того. Большинство здешних аборигенов выглядят старше своего возраста.
– Зачем он это делает? – удивился Ян, хотя удивление его было неискреннее. Он слышал, что здесь подобное не редкость, но ввиду нетривиальности ситуации, изобразил непонимание.
– Он надеется, – объяснял сопровождающий, – что если вам понравится у него, то вы останетесь тут еще на ночь или посоветуете, кому-то, сей дом под предлогом ночлега. Условия здесь похуже, чем у других за те же деньги, поэтому всем своим постояльцам, в качестве доп. пакета, хозяин подсовывает жену с дочкой, дабы те их обслуживали.
– Скажи ему, что я хочу просто переночевать, – надменным тоном кривил душой Ян. То, что предлагал ему владелец апартаментов, как раз таки и было основной целю его тринадцатичасового перелета на Кубу.
Ян, вместе со своим товарищем и партнером по бизнесу Ефимом, заправляли сетью велопроката и два последних года откладывали баксы на путешествие. Интересовали их, по большей части, ночная жизнь и аутентичный сексуальный опыт.
Через «бока» с оформлением документов, Фиме задержали визу, и Ян стартовал на два дня раньше. Его «второй пилот» должен был подтянутся к другу послезавтра, поэтому, задачей Яна было, как говорится, – приготовить плацдарм. Посему, прилетев в Гавану, первопроходец нашел хату и русскоязычного гида, который, в данный момент, объяснялся с хозяином хаты на испанском, поскольку тот не знал английского, а сам Ян не понимал местный язык.
Обустроившись в беднообставленной и слабоосвещенной комнате, парень, первым же делом, отрапортовал о своих успехах Фиме, который жаждал деталей. Естественно, тот не одобрил отказ своего напарника от столь своевременного предложения арендодателя-сутенера, разделить ложе с кем-то из его родственниц.
– Чувак, да я их в глаза не видел. Мужик этот потрепанный, баба эго наверняка такая же, – приубавив в голосе, будто переживая, что эго кто-то может услышать и понять, вещал Ян.
– А дочурка…?
– Старик, хз, говорю ж, – не знаю я. И вообще, напрягает меня, шо они со всеми подряд ебутся. Тут, кроме меня, еще туристы живут, – походу поляки, четверо ребят. Не хочу шо-нибудь цепануть.
– Я ору с тебя! Надо было дома сидеть и дрочить, – язвил Ефим, – гандоны тебе на шо?
Ян не мог уснуть по двум причинам: во-первых, пребывание на новом месте и продавленная койка не способствовали сну, а во-вторых, спать ему не давали те самые поляки, соседствовавшие через стенку и устроившие свальную оргию под боком. Янчик предполагал количество причастных, отчетливо слышал угарный смех и «пшекание»; доносившиеся из застенка, скрипи, стуки, стоны и нечастые надрывистые всхлипывания, предположительно издаваемые женщиной или во множественном числе.
Воображением он, словно, заглядывал сквозь несущую конструкцию и видел как четверо крепких, догола раздетых парней ебут двух темнокожих, также полностью обнаженных женщин – одну помоложе, а другую постарше, в их собственном жилище, пока их отец и муж ожидает в коридоре.
Фантазия рисовала такой расклад: двое мужчин, поставив на четвереньки хозяйку дома, справлялись с ней, стоя возле кровати лицом дуг к другу. В представлении Яна, женщина была очень худой, практически плоскогрудой и костлявозадой. Видимо тут сказывались слова провожатого о быстром старении туземцев. Как бы там ни было, у парня, буквально, перед глазами маячило истощенное лицо негритянки, не выражающее никаких эмоций, кроме смирения с тем, шо ей предстоит.
Тот, кто находился у изголовья кровати, положив «лапу» на тыльную часть головы женщины, принуждал её к оральному сексу. Другой рукой он поддерживал свой, пока еще не полностью отвердевший, детородный орган и направлял его ей в рот. При этом, хлопец одержимо наблюдал за тем, как член входит в полость рта, а потом возвращается оттуда обильно обволакиваемый слюнями. Сосалка не сопротивлялась, но брала без энтузиазма.
Второй номер, пребывающий в полной боевой готовности, намыливался войти в анальное отверстие, готовое к эксплуатации. Примеряя налитую кровью головку пениса к женскому анальному кольцу, он попутно жаловался (по-польски) на дряблость и сухость основного «входа», где его член побывал предварительно.
За авансценой, в глубине комнаты, происходило не менее эпичное действие: пара восточноевропейских ёбарей, устроила двойное проникновение молодой кубиночке, что выступала в тандеме со своей матроной. Будучи попривлекательнее и посвежее мамаши, молодуха, все же, не была мисс Куба. Её внешность отдаленно напоминала мамину юную версию, по крайней мере, в картинках Яна.
Желая помочь отцовскому бизнесу, образцово-показательная дочь самоотверженно приняла позу рожающей, присев жопой на толстую писю, развалившегося в кресле Болека. Широко разведя длинные нижние конечности в стороны, телка открыла доступ к своей киске долговязому члену его приятеля, который тут же вошел в гостеприимное влагалище. Лёлек и Болек выкладывались как на тренажере. Каждый тянул на себя, пытаясь глубже всадить этой кукле. Каждый норовил укусить, ущипнуть, шлепнуть податливую сучку, так, будто бы осуществляя краш-тест новой секс-игрушки.
Незафиксированные девичьи ноги болтались в воздухе, сверкая белыми пятками. Держащаяся на весу шея затекала, через что, голова периодически заваливалась на плече низлежащего. Горячее дыханье раздраконенных самцов обжигало перекошенное молодое личико кубинской «Лолиты» – во всяком случае, так подсказывало Яну его воспаленное либидо.
– Смотри-ка, а молодуха-то сок пускает, видать нравится, когда её во все места…
– Чё она тогда кривится, дрянь эдакая? Перед мaмкой бессовестно кайфовать, небось, неудобно?
И правда, природной реакцией половозрелого женского организма на вторжение фаллических объектов, было максимальное увлажнение везде, где положено. Девка текла – не то слово.
Парни, воодушевленные пропускной способностью половых путей подруги, ускорились максимально, вгоняя свои причиндалы в разработанные дырки до основания. Дело нескольких минут и все трое финишировали, почти синхронно, – предположил Ян, опираясь на услышанный им рев из соседней комнаты.
Опередив ребят на мгновение, сперва кончила телка, тело которой пережило приступ конвульсии и тут же обмякло, приняв еще более раскоряченную позу, нежели прежде. Следом за ней, с интервалом в несколько секунд, оргазм настиг Болека и Лёлека. Один выдал порцию горячего семени прямо в обрабатываемый им зад, а другой, в последний момент, вынул свое «устройство» из переднего разъема и, дабы избежать оплодотворения, окатил густой белой спермой чернокожий, небритый лобок девушки.
Временно наебавшись, молодые люди, за дальнейшей ненадобностью, сбросили поюзанную ими «подстилку» на пол и направились к столу, распивать ром и кушать. Готовясь ко второму туру, они наблюдали, как двое других мужиков заставляют зрелую бабенку отрабатывать каждую копейку уплаченную её мужу.
Присев на корточки возле кровати, женщина поочередно заглатывала два средних жилистых члена, при этом обливаясь слезами и боря рвотные позывы, сопровождающие горловой минет. Клиенты, не церемонясь, долбили пищевод своей партнерши, уставшей уже от надругательства, не давая ей передохнуть между подходами.
Вскоре, один из них, схватив двумя руками голову потаскухи, произвел несколько резких, глубоких толчков тазом и спустил содержимое своих яиц прямо в многострадальное горло. Захлебываясь и отрыгивая семенную жидкость, негритянка с трудом все проглотила, после чего, её ждала добавка вязкой кончи от второго парня, которую она также едва осилила.
– С этой на сегодня всё, – резюмировал кто-то из-за стола. – Пусть теперь сидит и смотрит, а вон с той ещё позабавимся напоследок.
– Нее, не хочу, – брезгливо заявил кончивший последним, – у меня, походу, больше не встанет, так что я не участвую.
– Ну, а я предлагаю выпить за окончание нашего, можно уже сказать, ежегодного приключения и за завтрашний удачный перелет. Хочу поднять бокал за гостеприимство сея дома и здравие его прекрасных хозяюшек. Не обессудьте! – с издевкой в голосе сказал произносивший тост, обращаясь к двум полулежащим на полу дамам, которые ни слова из сказанного не могли понять.
Ян же, напротив, все слышал отчетливо и смысл ему был ясен, из чего можно было делать вывод, что весь придуманный им визуальный контекст, не так уж далек от правды. В качестве эскорта, сегодняшней ночью, у его соседей гостили жена и дочь владельца помещения. Данное утверждение ещё больше подняло градус возбуждения у парня. Он непроизвольно начал мастурбировать, прислушиваясь и представляя дальнейшие события.
«Приговорив» бутылку рома до конца, трое крепко выпивших ляхов приступили к делу. Переместив, слегка пришедшую в себя после предыдущего захода, молодую шалаву на кровать, где некоторое время назад ебли её мать, парни принялись «расписывать» ту в три смычка, на глазах у той же таки матери.
Девушка лежала на левом боку, правую ногу высоко задрав и положив на плечо первого номера, который сейчас занимался вагиной. Второй номер пристроился сзади и, заключив тонкое девичье тело в крепкие объятья, бесцеремонно входил в «багажное отделение». Третий, за неимением альтернативы, пока что довольствовался ртом, пихая девке за щеку и елозя хуем по пухлым губкам.
Дабы не пить в одиночестве, четвертый участник квартета посадил возле себя, все ещё сидевшую голышом, домовладелицу. Подливая спиртного, он наблюдал за реакцией на происходящее с её стороны.
Половой акт проходил по накатанному сценарию: периодически менялись позиции, производилась рокировка, рвался темп. Кровать скрипела, люди стонали, все кончали – кто, куда был горазд, не заморачиваясь, при этом, на тему ненужных залётов. Завтра отлет, а значит ебитесь со всем сами. Кто знает, сколько ещё гостей Кубы «розквартируется» в этой пилотке. Поэтому, подначиваемые алкоголем, все трое щедро нашпиговали лоно молодой островитянки своим эякулятом. Тянка, словно в отместку, сквиртила на мужчин кипятком, что приводило всех присутствующих, окромя мамаши, в дикий восторг.
Понимая, что их услуги более не нужны, женщины направились к выходу, собрав одежду в охапку. Шатаясь из стороны в сторону, мама с дочкой покинули поле боя под язвительные польские комментарии.
Забытье накрыло Яна под утро. В омуте грёз он находился до того момента, когда солнце стояло в зените. Проснувшись, Ян обнаружил для себя две вещи: первое – стояло не только солнце и второе – на выцветшей хлопковой простыне отчетливо проступали следы ещё свежего генетического материала.
Выйдя из соей комнаты, парень заметил, что дверь в соседнюю приоткрыта, но не осмелился заглянуть туда. Он, разве что, чувствовал обонянием затхлость, исходившую из пыточной камеры, которой стало это маленькое пространство для местных жительниц. Яну не терпелось встретится с прототипами своих иллюзий, но вместо них ему на встречу вышел вчерашний дед.
Пообщаться удалось на сигнальном языке, из которого, правда, гость узнал, что его соседи, к большому сожалению хозяина, съехали сегодня, но сам Ян, по желанию, может занять их светлицу. Такое предложение пришлось по душе юноше, однако теперь он ждал куда более заманчивых пропозиций от своего нового знакомого и отказываться, от них на сей раз, турист не собирался.