Было это лет 7 назад. Сейчас-то я уже давно, как бросил пить, но тогда пагубная привычка и напряженка на работе заставляли меня чуть ли не каждый вечер идти в мой любимый бар. То была пора, когда я был довольно одинок: друзьями в новом городе я еще не обзавелся и единственным моим живым общением помимо работы были эти полтора часа.
Которые я проводил в баре у деревянной, подсвеченной сверху цветными лампочками стойки. Всего несколько сотен метров, пара поворотов и вот уже светится любимая мартышка на неоновой вывеске. Барменов я уже знал, как облупленных, то же самое с большинством посетителей.
Еще мне нравилось, что в баре иногда проходили просмотры футбольных матчей. Я сам совсем не фанат футбола, но как-то оно было весело — когда у тебя еще нет компании, с которой можно было бы хорошо провести время, — даже такие совместные просмотры футбола в уютном баре многого стоят. Пусть я и не очень хорошо знаю этих людей, а футболистов-то вообще ни одного не знаю, все равно барная стойка временно стала моим вторым домом.
Иногда и женщины захаживали в бар. Это были в основном или молодые подружки, или чьи-то девушки, которые приходили вместе со своей парой, или знакомые официантов и бармена. Секса у меня тогда не было уже больше года, потому на каждую юбку у меня стоял нереально. Из-за своей природной стеснительности я редко знакомился с местными девчонками. Под редко я имею в виду никогда. Так, мог переброситься парой слов, но до знакомств дело не доходило.
Бармен Серега — парень моложе меня с тоннелями в ушах и крутой алхимической татуировкой в виде кусающей свой хвост змеи на шее, частенько подзадоривал меня, чтобы я, наконец-то с кем-то познакомился. Но я, как правило или отшучивался, или начинал рассказывать ему о своих прошлых приключениях, в результате которых я всегда оказывался, как говорится, не солоно хлебавши. На что он тоже рассказывал мне о своих провалах, не забывая упомянуть о том, что то, что нас не убивает — делает только сильнее.
В бар часто захаживал и некий Гендос. Ну, то есть Геннадий — я звал его дядя Гена. Но завсегдатаи звали его Гендос. Жуть, какая кликуха, но Гендос был добрым дядькой лет за пятьдесят, с наполовину обгоревшими бровями в результате какого-то ожога в молодости. Гендос заходил выпить реже, чем я — два-три раза в неделю, но собеседник он был интересный, знал много историй про русский север, про охоту в Карелии.
Как в засаде на медведя сидели они, как правильно семгу ловить, где ходят лоси — а где росомахи, как они землянки строили с мужиками — и все в таком духе. Мне было чрезвычайно интересно, а Геннадий в моем лице имел лучшего и внимательнейшего в мире слушателя.
И вот в одну из пятниц я, как обычно, после работы пошел в этот бар. «Мартышка и торчки» он назывался, хотя настоящих торчков там никогда не было. Заказал я себе что-то самое обычное — типа разливного крафтового пива и, сидя как всегда у стойки, переписывался со своим старым приятелем в мессенджере.
Барменом тогда был не Серега, а другой паренек, довольно молчаливый и едкий на словцо, с которым у меня такой почти дружеской связи, как с Серегой, не было. Вот я и сидел, попивал пивко холодное, отдуваясь от прошедшей рабочей недели.
Где-то около девяти вечера объявился и дядя Гена. Заказал он что-то крепкое типа виски или бренди и сидел, клевал носом за дальним стулом у стойки, рядом с небольшим окошком, переговариваясь с барменом. Вскоре он заметил меня и приветственно помахал рукой. Я, конечно обрадовался, — слушать его истории для меня всегда было огромным удовольствием.
— О, какие люди! — широко улыбнулся он. — Что-то ты редко появляешься, — подколол меня дядя Гена, зная, что я почти каждый день сижу в баре после работы.
— Редко, но зато метко, — говорю я, садясь рядом с Гендосом. — Рад тебя видеть. Что новенького?
— Давай сначала выпьем. Будешь шмурдяк этот? — предложил он мне один из своих бокалов то ли с бренди, то ли с виски.
— Не, я больше по пиву, ты же знаешь — говорю.
— Доведет тебя пиво до цугундера когда-нибудь, — улыбнулся во все свои шестьдесят здоровенных зубов дядя Гена. — Ну, да ладно, — сказал он и бахнул свой бокал почти залпом.
Я тоже отпил несколько здоровенных глотков пенного и Гендос стал рассказывать мне о том, как они продавали пиво на Енисее местным жителям за шкуры медведей и золотые слитки. Потом я рассказал ему похожую историю, которую слышал от своего собственного дяди, но с немного более пикантными подробностями.
На что дядя Гена пояснил мне, что это все россказни и такого быть просто не могло, — совсем не тот народ и не та культура там. И начал подробно описывать мне быт и нравы жителей севера, чтобы у меня даже в мыслях не было подумать о них как-то не так. Рассказывал долго — так, что я уже успел выпить три бокала по ноль пять и слегка осоловеть.
— Борь, — вдруг посреди очередной истории остановился Геннадий, протирая огромную залысину батистовым платочком. — Ты заканчивай с этим давай.
— Ты про пиво опять? — спрашиваю я после небольшого неловкого молчания.
— Хорош дрочить и бухать в баре. Найди себе тетку нормальную. Ты же отличный парень, красавец, — постучал здоровенным пальцем по стойке дядя Гена. А бармен в свою очередь ехидно улыбнулся, наливая кому-то бокал темного пива.
— Да, я бы с радостью. Но не пользуюсь популярностью у женского пола, — говорю я, смутившись.
— Нееет. Все не так, — прокряхтел Геннадий, жестом прося добавки у бармена. — Ты просто закрепощенный слишком. Тебе надо потрахаться нормально, чтобы дурь из тебя выбить. — две молодые совсем девушки за столиком позади захихикали, услышав то, как меня распекает громогласный дядя Гена.
— Ну, надо. — говорю. — Но это же не так просто. Я особо не умею знакомиться, если честно.
— Со мной же ты как-то познакомился, — захохотал Гендос.
— Ну, ты и не девушка. С тобой я трахаться, извини, не буду, — слегка расслабившись ответил я.
— Короче. Сейчас выпьем давай еще раз. А потом я тебе на улице расскажу. Есть предложение интересное.
— Окей, — говорю я, слегка испуганно. — Уже, вроде половина одиннадцатого, пора домой выдвигаться.
— Выдвинешься, не бойся. На улице перекурим, я тебе кину одну идею.
Когда мы вышли из бара, на улице было немножко зябко и туманно. Начало лета в этот раз выдалось холодным — благо, в рюкзаке была легкая курточка. Я достал пачку, дал одну сигарету Гендосу и мы закурили.
— Прямо сегодня не хочешь поебаться? — с ходу начал полушепотом дядя Гена.
— Если ты предложишь пойти по девочкам легкого поведения, то я не смогу составить тебе компанию, — говорю я, затягиваясь.
— Да ты что? Куда мне уже по девочкам, — засмеялся Ганнадий. — Я семейный человек.
— А что, какая-то знакомая есть? — спрашиваю я уже более заинтересованно.
— Ты все время бежишь впереди паровоза, — деликатно осадил меня дядя Гена. — Я что хотел спросить сначала. Женщины за пятьдесят тебя возбуждают?
— Ну, если она следит за собой, то почему нет? — говорю. — Но пока что мой рекорд был сорок восемь лет. Давно это было, но секс был потрясающий.
— Ого, а я думал, ты вообще девственник, честно говоря, — Гендос покачал головой, как будто бы с уважением.
— Я и сам так уже начинаю думать, — говорю.
Из бара тем временем вышла компания парней и девушек. Дядя Гена показал мне ладошкой обождать. Когда ребята ушли, он продолжил:
— Значит, пятьдесят пять лет — нормальный возраст для тебя, да? А там еще сиськи такие — девятый размер. И п-зда тугая, ни разу не рожала потому что, — от этих его слов у меня сразу началось движение в штанах. Я закурил еще одну сигарету — по пьяни можно курить одну за одной.
— У Светки недотрах, короче. Дрочит целыми днями п-зду свою красивую. А у меня самого уже, признаюсь честно, вообще не стоит на нее. Я ей пообещал, что проститута буду приводить, чтобы меня не пилила. Она сама довольно свободных взглядов, той еще шлюхой была в молодости, пока мы не поженились. Согласилась, даже денег дала на проститута.
— Стоп, — говорю я выбрасывая недокуренный бычок в урну и понимая, что речь, видимо, идет о жене Гендоса. — Я в чужие семьи стараюсь не вмешиваться. Не хочу, чтобы кто-то из-за меня страдал. Для меня такое неприемлемо.
— Я же сам тебя прошу. Я муж и я не против. Готов даже денег тебе отстегнуть.
— Но я же не проститут, — говорю, уже призадумавшись. — А твоя жена точно не против? Она точно в курсе?
— Ты чем меня слушаешь? — дядя Гена слегка взял меня за предплечье. — Успокойся, я же сказал тебе — она сама дала мне пять косарей. Просто придешь, попьете кофе с булочками, трахнешь ее и все. Мы уже тридцать лет вместе, я люблю ее и готов за нее горло разорвать. Но у меня просто писька не стоит уже. — я молчал, утвердительно покачивая головой и зябко кутаясь в куртку.
— Я сам ничего — подглядывать не буду. Просто выйду, а вы в спальне сделаете свое дело. Презервативы есть у тебя?
— Четно говоря, нет. Уже отвык их с собой брать. — говорю я, внутренне понимая, что вопрос уже решен.
— Ну, пойдем тогда в круглосуточную аптеку, оттуда и такси закажем до моего дома. — говорит Геннадий и тянет меня в сторону проспекта.
В общем, купили мы пачку из трех презиков. Все это время у меня уже стоял колом — хочуха была страшная, хоть я и выпил. На такси довольно быстро доехали до пятиэтажки, где проживал Гендос. Он жил в том же районе, что и я. Когда мы поднимались на четвертый этаж по хорошо освещенной лестнице, я заметил, что у меня сильно дрожат руки и сердце бьется, как барабан.
Член от волнения не стоял уже так сильно, хотя я все еще продолжал представлять себе как бы могла выглядеть дяди Генина жена. Блондинка или брюнетка? Девятый размер груди — это как вообще? Во что она будет одета, сильно ли заметны следы возраста на лице — насколько старо вообще женщины выглядят в пятьдесят пять. Или все еще молодо.
— Да, не волнуйся ты, — дружески похлопал меня по плечу Геннадий. — Сейчас увидишь мою матрону, стручок штаны продырявит тебе. — сказал он и три раза позвонил в дверной звонок. Послышался собачий лай и с той стороны пес стал скрести дверь в ожидании любимого хозяина. Не ожидал, что у них есть еще и собака. Вообще-то я немного побаиваюсь больших собак, поэтому руки стали трястись еще больше.
— Джерри, фу! — услышал я звонкий женский голос за дверью. — Джерри, угомонись. Сейчас, идуууу.
Замок несколько раз щелкнул, после чего дверь открылась. Оттуда показалась морда большого лабрадора, но вскоре женская рука с коротко подстриженными красными ноготочками оттащила его за шкирку.
— Привет, любовь моя. Я с приятелем, Свет — громогласно поприветствовал свою жену Гендос.
— Ты бы предупредил, — упрекнула его Светлана. — Я бы что-то приготовила вам вкусное. А так только макароны, извините. Фу, Джерри, не приставай к гостям.
Пока Светлана пыталась удержать неугомонного лабрадора, который уже пару раз умудрился наскочить на меня и облизать лицо хозяину, — я смог немножко рассмотреть ее. Конечно, мое представление совсем не совпало с тем, как выглядела жена дяди Гены в действительности.
В моей фантазии она все-таки выглядела помоложе, хотя и значительно полнее, чем оказалось на самом деле. Светлана была достаточно высокой, на ней были темные лосины — все в светлых волосах собаки Джерри и красная майка-топик из довольно плотной ткани с белыми, как будто вышитыми цветочками. Грудь действительно была феноменально огромной: большие длинные сиськи под топиком отвисали в разные стороны чуть ли не до пупка.
На лицо Света явно не выглядела молодо — возможно, виной всему ее типаж — довольно выдающийся заостренный книзу носик, не очень большие карие глаза. Слегка растрепанная стрижка-каре, волосы покрашены в рубиново красный цвет. Она напоминала дружелюбную улыбчивую учительницу.
— Это Борис, мой большой друг — прошу любить и жаловать, — сказал дядя Гена, снимая обувь. — Будет очень хорошо, Свет, если поставишь чайник.
— А ты собак не боишься, Борь? — спросила тетя Света, улыбаясь мне своим довольно пухлым ротиком и поглаживая Джерри. — Он у нас очень любвеобильный. Всех норовит облизать.
— Лабрадоров не сильно, — говорю. — Если они на расстоянии километр от меня. Шучу. — Света захихикала и отпустила Джерри, который сразу же побежал ко мне и стал прыгать вокруг меня, пытаясь лизнуть мой подбородок.
— Ну, пойду тогда на кухню, — сказала Светлана. — Ты, конечно, хорошо сегодня вдарил, — обратилась она к мужу. — Потом еще с тобой поговорю.
— С удовольствием пообщаюсь с красивой женщиной, — подмигнул мне Геннадий, направляясь на кухню. Я уже тоже снял куртку и обувь и в одних носках последовал за ним.
— А ты чего гостю тапочки не дал? — возмутилась Света. — Борь — возьми в коридоре любые, какие подойдут. А-то тут у нас куча собачей шерсти, носки потом придется выкидывать. — я сходил за тапками и вернулся на кухню.
— Я так по-домашнему немного, — смущенно улыбнулась Светлана, поставив чайник и прислонившись попой к кухонной столешнице. Бедра у нее были немаленькие, сочные, а прислоненные к кухонному гарнитуру выглядели еще в полтора раза больше. — Гена мне про тебя рассказывал. Это же ты мой ноутбук отремонтировал?
— Да, кстати. Совсем забыл уже об этом, — говорю, стараясь не глазеть на огромную грудь дяди Гениной жены. — Все в порядке с ноутбуком уже. Там работы было на пятнадцать минут. Шлейф просто отошел.
— Дааа, спасибо тебе огромное, Борь. Ты какой чай будешь — черный или с бергамотом?
— Давайте с бергамотом, — говорю. — И сахара побольше.
— Побольше — это сколько? — засмеялась Светлана. — Две, три ложки. Или дееесять?
— Трех достаточно, — говорю.
Когда чайник закипел, тетя Света кинула пакетики в чашки, залила кипятком и поставила перед нами, положив предварительно сахар.
— Вот вам к чаю печенье, — сказала Светлана. — Собаке печенье не давать, — когда она ставила печенье рядом со мной на столе, я почувствовал как приятно от нее пахнет каким-то дезодорантом или туалетной водой. Что-то у меня в голове не укладывалось все это — совсем не соотносилось обычное милое чаепитие в гостях у Гендоса, который мне в отцы годился, с тем предложением, которое он озвучил перед этим. Что я сейчас вдруг буду ни с того, ни с сего ебать эту милую гостеприимную тетю Свету, — это вряд ли. Зато домой приеду — подрочу хорошенько.
Посидев минут десять с нами, спросив несколько вопросов про мою жизнь, Светлана пошла в зал смотреть телевизор. Пока я пил чай, алкогольное опьянение уже вышло из моей головы — как-никак я уже был тренированный и три бокала за вечер в то время для меня было совсем небольшой порцией.
— Слушай, Ген. — говорю я. — У тебя очень приятная жена. Вы так хорошо ладите на мой взгляд.
— Это первое впечатление, — сказал Гендос, прожевывая печеньку. Он все еще был хорошо пьян. — Так что? Ты готов к любовным приключениям? Ебаться будешь сегодня?
— Даже не знаю, — говорю. — Не совсем представляю, как ты хочешь к этому подвести. Она пошла смотреть телевизор. И на вид она совсем не в курсе. — только пачка презервативов в кармане моих джинсов напоминала мне о наших намерениях.
— Ну, сейчас допьем чаек. И я с ней поговорю. — Геннадий как будто ускоряя процесс стал пить свой горячий чай большими глотками. Светлана тем временен ненадолго вышла в коридор, чтобы насыпать корм в мисочку Джерри. Наклонилась, выставив свою большую дутую задницу в лосинах — всю в светлой собачьей шерсти. — Как тебе ее пердак? Нравится? — заговорщицким шепотом спросил дядя Гена.
— Просто мечта. Завидую тебе — у твоей жены шикарная фигура. — тетя Света закончила насыпать корм и снова вернулась в зал смотреть телек.
— Что? Я тогда пойду спрошу ее? Раз тебе все нравится.
— Ну… можешь… — скромно ответил я. После чего Гендос поднялся со стула, поставил чашку в раковину и ушел в зал, закрыв за собой дверь.
Я тем временем почувствовал, что у меня опять лютый стояк. Но что-то мне все происходящее казалось нереальным. Когда дверь в зал снова открылась, у меня сердце, фигурально выражаясь, ушло в пятки.
— Борь? — позвал меня дядя Гена. — Подойдешь? — я на неверных ногах встал со стула и с замиранием духа пошел в зал. Обстановка оказалась самая что ни на есть обычная. Еще советских времен шкаф во всю стену, в котором стоял жк-телевизор, большой диван с тигровым пледом. На полу ковер, по углам стоят два мягких кресла из того же набора, что и диван. В стенке-шкафу были какие-то книги, много фотографий и, конечно же, хрустальная посуда. Окна зашторены тяжелыми белыми гардинами.
По телевизору шло музыкальное шоу. Дядя Гена сидел в кресле, а его жена — Светлана, — полулежала на диване с пультом в руках. Собака Джерри глядела на меня из-под журнального столика, который стоял рядом с креслом. Взгляды тети Светы и Гендоса были тоже направлены на меня, а не на телевизор.
— Да, — говорю. — Уютненько тут у вас. — я заметил, что Светлана смотрит на меня как-то более строго и испуганно. Ее босые ножки лежали на диване, большие сиськи под красным топиком съехали немножко набекрень, а животик справа чуть-чуть оголился. Я не стал проходить дальше, стоя в дверях в замешательстве.
— Проходи, присядь, Борь — вдруг сказала мне она. — Ты точно уверен? — обратилась она уже к Геннадию. И потом снова ко мне после того, как тот утвердительно покачал головой:
— Борька, расскажи немножко о себе. У тебя есть жена или девушка?
— На данный момент нет отношений, — говорю я, присаживаясь на краешек дивана рядом с ножками тети Светы. Потом я в двух словах рассказал о своих последних длительных отношениях и о том, какая это была катастрофа.
— Похоже, что она тебя с самого начала не любила, — сказала Светлана, несколько расслабившись. — Ну, ничего. Ты еще молодой. Кто ищет — тот всегда найдет. — сказав это, она поправила свою прическу и прикрыла оголившийся животик.
— Борьке просто смелости не хватает, — поддержал меня Гендос. — Как наберется смелости — так пойдет искать и сразу найдет.
— Наверно, — говорю я, положив ногу на ногу и руки на колени, чтобы скрыть стояк.
— Ладненько — я пойду за сигаретами схожу в круглосуточный, — неожиданно поднялся со своего кресла Ганнадий. — Посмотрите пока телек. Найдете, о чем поговорить, думаю, — улыбнулся он, выходя из комнаты.
Пока Гендос одевался, мы сидели и молчали. Я смотрел на экран телевизора, ничего не воспринимая при этом. Краем глаза видел, что и Света смотрит ТВ, поджав ножки под себя.
— Ну, дурачки, — говорит она мне, показывая на телек. — Кто сейчас такую музыку слушает. Это еще из времен моей мамы. Молодежи точно такое не интересно. Знаешь, чья это песня?
— Понятия не имею, — говорю. На экране молодая девушка в военном костюме исполняла какую-то советскую песню годов эдак пятидесятых. Светлана вдруг неожиданно и быстро сняла свой красный топ через голову. Две огромных сиськи — таких больших я раньше даже и не видел, выкатились и двумя переполненными мешками упали ей на живот. Темные сосочки и ареолы, как взгляд гигантских глаз, уставились на меня в ожидании.
— Жарко немножечко, — сказала она. — Ничего, что я? — и снова отвернулась к телевизору. Лицо доброй учительницы с большим птичьим носиком так контрастировало с голой грудью Светланы, что я, даже понимая, что все уже на мази, все равно не решался действовать.
— Кем работаете? — зачем-то спросил я.
— В военной части, с документами работаю, — ответила она, посмотрев на меня. — Я прапорщик, между прочим. Или прапорщица — как тебе больше нравится.
— У тебя умопомрачительная грудь, — говорю я, слегка осмелев. После небольшой паузы, Света вдруг рассмеялась и стала стягивать с себя темные лосины, подняв ножки вверх, перпендикулярно диванчику. Я сидел, как завороженный, глядя на весь этот сок. Члену стало очень туго.
— Жарко в квартире, не находишь, Борь? Тебе не жарко? — спросила она, хихикая, оставшись в одних трусиках. Мощное, высокое тело, широкие бедра, нежная белая кожа — тело валькирии или какой-то завоевательницы, амазонки. Когда она поднялась и подошла ко мне, кончибельная гигантская грудь отвисла ровно до пупка. Я снял футболку, бросив ее на спинку дивана. Светлана подошла ко мне еще ближе и стала гладить мои плечи.
— Тебе телевизор не мешает? — спросила она меня. — Я могу выключить.
— Хочу тебя, — говорю и мои руки начинают всячески ласкать ее грудь. Какие мои ладошки крохотные по сравнению с этими плодами удовольствия. Член максимально напряжен и я чувствую, как Света расстегивает мою ширику и достает его своей нежной ручкой.
— Ой, какой же твердый, какое чудо, — говорит она возбужденно. Я уже во всю сосу ее большие сладкие соски, целую ее сисечки. — В спальню пойдем?
— Мммм, а как же, пошли — говорю я, обалдевая от удовольствия.
Я встаю с дивана и Светочка, виляя своей сахарной попкой в маленьких прозрачных трусиках, ведет меня в спальню. Она включает свет и, закрыв за мной дверь, плюхается спинкой на широкую мягкую кроватку. Ее божественные груди при этом расползаются в разные стороны. Спаленка совсем небольшая — только кроватка, комод, да большой торшер на металлической ножке. На окне тоже толстые непроницаемые занавески.
— Меня уже полгода никто не любил членом, — призналась Света, снимая свои трусики и оголяя на удивление чисто выбритую, манящую писю с большими губками. Простынка на кровати сразу стала мокрой.
— Я тоже очень давно не занимался сексом, — говорю, бросая джинсы с трусами на комод. — Могу очень быстро кончить.
— Можешь, но не надо, — засмеялась Светлана. Она расставила ножки и стала быстренько наяривать свой клиторок. — Знал бы ты, как у меня тут чешется. Хочу, чтобы ты почесал. У тебя он довольно большой — больше, чем у моего мужа. Мммм….
Я заголил головку, натянул — как всегда не с первого раза, — презик. Когда я опустился на кровать и был готов войти в нее, она вдруг взяла мой член в ручку и стала стягивать презерватив.
— Давай без этого. Во-первых я уже не молодая девочка, сам понимаешь. А во-вторых по предыдущему опыту скажу, что сколько бы туда не кончали — последствий не надо бояться. — сняв презик, она направила мой член в свою пульсирующую кису. За дверью залаял Джерри. — Не обращай внимание, — простонала Светочка.
От одного взгляда на ее красивое спелое тело я готов был кончить, а уж войдя в ее теплое ароматное лоно, после десяти-двадцати медленных фрикций я почувствовал, что меня начинает накрывать. Я резко достал пенис и после мощнейшего и долгого оргазма начал бессовестно и много кончать на белые простыни.
— Бля, — вырвалось у меня. — Извини, Светик.
— Все нормально, сладкий, — улыбнулась Светлана. После чего поднялась на коленочки и, прильнув ко мне, стала сильно и страстно целовать мои губы. Наши языки как только не выкручивались, ручкой красоточка ласкала мои яйца и ствол, а я нежно гладил ее лакомные сисечки. Меньше, чем через пять минут у меня снова был каменный стояк.
— О. я вижу, ты снова готов, — удивленно подняла бровки вверх Светочка. Лицом она при этом стала похожа на маленькую птичку, вроде ласточки. Она снова плюхнулась на спинку, слегка приподнимая таз. Грудочки вновь распластались по сторонам.
— Удивительно, но да, — говорю я, накрывая ее и быстро вонзая в нее свой твердый.
— О, да. Полюби меня хорошенько. Членом. Вот так, именно так, — стонала эта шикарная самочка, когда я смачно дрючил ее, целуя и лаская. Спустив первое напряжение, я готов был кайфовать и трахать ее столько, сколько душе заблагорассудится. Вскоре я так ускорился, что ее сиськи стали подпрыгивать с кровати и биться друг о друга — наподобие аплодисментов. Пися была и вправду тесной, да и ощущения без презика, — а это было для меня впервые, — были гораздо приятнее и острее.
С огромным кайфом трахая Светлану, я думал о том, как вообще такое возможно. Вот только же пили чай и ничего, вроде бы не предвещало. Она была такая взрослая и такая доброжелательная, очень спелая. Меня удивляло, как в таком возрасте она может быть настолько страстной в постели.
Я подумал, как же хорошо было бы вот так трахать ее каждый вечер. Приходить к ним в гости на чай, уютно общаться и потом пару часов шпиговать ее в спальне, эту пятидесяти пяти летнюю прапорщицу. Доставлять ей неземное удовольствие и под конец самому бурно и много кончать в эту тесную письку.
— Ой, как хорошо. Как сильно ебешь! — вырвалось у нее через какое-то время. — Не останавливайся, я сейчас коооончууу!
От этих слов я еще более завелся и стал пердячить ее уже на совсем немыслимых скоростях, подняв ее ножки наверх и пристроив на своих плечах. Светлана, жена Геннадия, вся взмокшая, — как и я, — теперь уже только кричала, как сумасшедшая, и извивалась.
— Ааааа… я не могу, не останавливайся, пожалуйста! — я, впрочем, и не собирался останавливаться. Вскоре я почувствовал, как Света стала часто содрогаться и через некоторое время внутри у нее все стало сильно сжиматься. Оргазм ее был очень долгим и кайфовым. Я снизил темп, чтобы не причинить ей боли и через какое-то время достал член.
— Оооох, — выебал так выебал, — блаженно рассмеялась Светочка. — Полюбил по-настоящему. — Света раскинула руки в стороны и расслабленно восстанавливала дыхание на мокрых простынках. Я же тем временем просто гладил ее пузико и груди, надрачивая свой все еще не кончивший прибор.
— Чего ты просто так дрочишь? Давай сюда, — сказала она, и хихикая приподняла ручками свои сиськи, стукая их друг об друга. Потом Света плюнула на ручки и смазала слюной внутренние стороны своих грудей. Сложно передать, какой кайф я испытал, просунув свой петух в это теплое сиськастое облако. Грудь полностью поглощала мой не самый маленький пенис, по ощущениям это было ничуть не хуже, чем внутри ее сладкой вагины. Ее бидончики были такие мягкие, но когда она сжимала их вокруг моего члена — казалось, что они сейчас лопнут.
— Все мужики любят между сисек засунуть, правда? — игриво спросила Света, с чвякающим звуком надрачивая мой член своей выдающейся грудью. Плюнув на ручки она еще раз смазала между грудей и продолжила кайфовый процесс, — Ты хочишь кончить так или, может быть снова трахнешь меня? У тебя такой твердый, я опять потекла.
— Ну, давай еще один заход, — говорю я, продолжая кайфовать от ее мягеньких доек. Сдерживая подступающий оргазм, я достаю пенис из ее гостеприимных сисечек. — Хочешь сзади?
— Мммм? Ты правда готов еще раз меня отодрать, Борька? — с этими словами Светлана встала в коленно-локтевую позу, выставив мне свою большую толстую задницу. В целом ее попочка была подтянута, хотя по бокам на бедрах все-таки присутствовали небольшие растяжечки целлюлита. Я поцеловал ее нежные пяточки, потом с удовольствием приложился сзади губами к ее солено-сладкой писе.
— Любишь подразнить? — засмеялась она.
— Не могу оторваться — очень вкусно у тебя там.
— И не надо отрываться — мне все нравится. — Ооооох, дааа. Вот так, — простонала тетя Света, когда я наконец вошел в нее своим твердым.
Ебал я ее долго, кровать скрипела, а Светлана кряхтела и каждый раз взвизгивала, когда я начинал тискать руками ее мясистую жопку. Ударяясь лобком об эту сочную упругую попу, я прямо-таки отпружинивал назад, чтобы потом снова вогнать член по самые яйца в ее лоно. В процессе я услышал, как дверь в коридоре открылась — видимо, муж вернулся домой. Но Геннадий, видимо понял, что мы еще не все — и не давал знать о своем возвращении.
Кончала Света бурно и вкусно, сжавшись еще сильнее и схватив руками мои ягодицы, чтобы я не выходил из нее, пока она кончает. От сильных сокращение ее влагалища, я тоже не смог больше сдерживаться. Оргазм пришел более мягко, чем в первый раз, но был гораздо более полным, по всему моему телу пошли волны ни с чем не сравнимого удовольствия — этот кайф длился, честное слово, — не меньше минуты. Только потом мои мышцы стали сокращаться, выбрасывая горячую сперму прямо туда, ей вовнутрь.
— Да, сладкий мой. Кончай в меня. Я чувствую, как ты кончаешь, — промурлыкала Светлана, двигая тазом, насаживаясь на мой пульсирующий. — Все до последней капельки. — через некоторое время я достал уже
немножко обмякший член из Светы. Немножко моей спермы стекало по ее сладким губкам.
— Это было потрясающе, — сказал я, когда мы уже просто лежали в объятиях друг друга. — Когда повторим? Может завтра?
— Завтра у меня по работе завал, придется допоздна сидеть — грустно ответила Света. — Но ты можешь прийти ко мне на работу. Я скажу на КПП, чтобы тебя пропустили. В кабинете я все равно одна буду.
— С радостью приду к тебе. Посидим, чайку попьем, — говорю, утыкаясь носом в ее голые сиси. Член у меня снова стоял и мне опять ее очень хотелось. На часах была уже половина второго ночи. Света прижалась ко мне, взяла мой пенис в руку и стала дрочить его. Так мы пролежали еще долго, мило переговариваясь о том, о сем и балдея друг от друга. Заодно успели подсохнуть, хотя в душ, конечно, очень хотелось.
— Ладненько, сладкий мой, — через какое-то время сказала Света потягиваясь. — Я бы с радостью так пролежала с тобой до утра. Такой балдеж.
— Но да, пора закругляться, — согласно кивнул я. Потом мы встали, я надел трусы и джинсы и мы вместе пошли в коридор. Света тоже предварительно надела трусики и синий халат на молнии, который достала из комода.
В зале свет был выключен, на диване, укрывшись пледом, похрапывал дядя Гена. Светлана принесла мне из зала футболку и я стал одеваться. Света в это время стояла в дверном проеме, ведущем на кухню и не сводила с меня глаз. Когда я оделся, то попросил красавицу продиктовать мне свой номер мобильного, чтобы мы могли связаться завтра.
Потом подошел к ней и, расстегнув сверху молнию халатика, достал одну сисю и стал сосать сосочек прямо в коридоре. Тогда Света быстренько приспустила мои джинсы и начала быстро дрочить мой возбужденный член. Все это под аккомпанемент храпа ее мужа и под неусыпным взглядом лабрадора, который тоже уже сидел с нами в коридоре.
От такой быстрой дрочки ее нежной ручкой и от пьянящего вкуса ее сосочков, кончил я достаточно скоро. Сперма стала падать на прямо пол.
— Фу, Джерри, — прикрикнула тетя Света на пса, который подошел к лужице моей спермы и стал обнюхивать ее. Светлана застегнула молнию на халате, заправив свои лакомные грудочки. Я тоже спрятал свой кончивший пенис в джинсы, еще раз обнял на прощание Светлану и вскоре уже спускался вниз по хорошо освещенной лестничной клетке. Состояние мое было обалдевшим — еще бы, больше года без секса — и тут такое. Шел домой — как будто бы летел на крыльях.
Утром проснулся я с трудом. Но целый день меня грела перспектива еще одной встречи с женой Гендоса. В бар я в тот день, вопреки обыкновению, не пошел. И вечер того дня был не менее интригующий и прекрасный, чем тот, который я описал.
Почти всю следующую неделю ежедневно у нас был потрясающий секс. Однако, вскоре я получил недвусмысленный намек от дяди Гены, что пора заканчивать с этим и что ему это на самом деле совсем перестало нравиться. Хорошо он меня поколотил вечерком после посиделок в баре.
Однако мы оба не перестали ходить в бар и через какое-то время снова начали общаться. В общем-то, как ни в чем не бывало. Почти каждую неделю я продолжал тайком заниматься любовью с его женой Светланой. Длилось это до тех пор, пока я не встретил девушку, с которой потом прожил в отношениях больше двух лет. Вот такие были времена, веселые.