Мы живем вместе уже пять лет. Детей у нас нет. И как-то все стало однообразным скучным в наших отношениях. К началу этой истории мы жили сами по себе, иногда только занимаясь сексом, как будто отрабатывая некую повинность.
Моя жена Ольга, красивая, стройная женщина со спортивной фигурой. У нее маленькая грудь с маленькими сосками. Не смотря на всякие сексуальные приключения в прошлом, сейчас у нас «затяжная зима». Нет былого понимания и близости… Ситуация знакомая многим парам. Я даже начал задумываться о любовнице…
Она часто зависала в инете, общаясь в «одноклассниках», переписываясь со старыми знакомыми. Я никогда не интересовался ее кругом общения.
Несколько недель назад, я стал замечать, что она изменилась. Если раньше она со своим ноутбуком сидела при мне в комнате, то теперь стремилась уединиться, и вообще стала меньше при мне его включать.
Хотя я и отметил это, но не стал переживать по этому поводу. Мне как-то было по «барабану», настолько мы отдалились друг от друга.
Однажды вечером она легла спать, а подсел к ее ноутбуку. Надо было быстро посмотреть почту, а свой доставать было лень. Открыв крышку, я увидел, что она забыла его выключить. Передо мной открылся ее почтовый ящик на «яндексе». Папка входящие. Я уже хотел закрыть его, но последнее полученное письмо меня заинтересовало. Я его прочел, потом прочел всю ее переписку за последнее время. Мир для меня перевернулся!
Последние три недели и даже больше она переписывалась со своим бывшим парнем из деревенского детства.
Учась в школе, она каждое лето проводила у бабушки, в деревне. У нее там было много друзей. С мальчиками она дружила даже больше, чем с девочками. С ними веселее, так она говорила. Некоторые приезжали к родственникам из разных городов. Один из ее парней, с которым она там гуляла, приезжал из Красноярска. Ванька его звали. По ее рассказам, ничего такого там с ним и с другими не было. Поцелуи, объятия. Только Ваньке, она позволила к себе в трусики рукой залезть и потрогать ее там, но не больше.
Я знал про ее «детские» годы. Когда у нас были нормальные отношения, я ее часто расспрашивал. Мне нравились рассказы про «невинные» шалости.
С Иваном она теперь и переписывалась. Какая-то влюбленность осталась, и приятные воспоминания…
Сначала было ничего, так, просто «как дела?», «что делаешь?», «как семья?». Потом пошли воспоминания, как вместе время проводили. От воспоминаний, перешли к фантазиям, вроде «мне надо было бы сделать так», «а если бы я поступил так, то как бы ты тогда?». Потом стали делиться опытом, она своим, он своим. Какими то не стандартными ситуациями. Дальше — больше. Она рассказала ему про наши приключения, в частности, что мы любим (теперь уже любили) фотографировать ее раздетой, и дома и на природе, и на улице.
А мы, действительно, пару лет назад активно этим увлекались. Специально колесили по городу, выискивая места, где вроде бы и улица и сфотографироваться можно. И фотки делали всякие и почти невинные, там немного голой груди, трусики, попка из под юбки. Были и откровенные, она совсем голая, в прозрачной одежде, с ошейником, в специально обрезанной юбке и без трусов, на улице. С игрушками, с прищепками, связанная, и так далее дома, или на природе. После таких фотосессий у нас всегда был бурный секс. Запала иногда хватало на два три дня.
Часть наших фоток она ему и послала. Тоже, в начале более скромные, а потом все откровеннее. Он ей в ответ присылал рассказы-фантазии, что он с ней делал. Очень развратные рассказы. Они ее, судя по ответам, очень возбуждали. Читая их, она ласкала себя, а потом описывала ему, как и она это делала. Нормальный виртуальный секс.
Дальше от него посыпались просьбы — задания, что ей делать. Исполняя его задания, она фотографировалась себя сама. И так далее.
Первая моя реакция была, как она могла, как посмела, такая растакая. Хотелось задушить ее. Хорошо, что она спала. Я не стал будить Ольгу. Это мне показалось глупо. Ведь можно было разобраться и утром.
Ярость была такая сильная, что даже вышел на улицу, пройтись, благо лето.
А, выкурив несколько сигарет, обдумывая, что сказать, как ее покарать, немного успокоился. Остановился, подумал. А что собственно плохого она сделала? Реально изменять — не изменяла. С мужиком с тем не трахалась. Только писала и читала. Я же не против, если она читает «Эммануэль», например. Фото посылала, так тоже вроде не преступление. Во время нашего увлечения фотографией, часть снимком мы размещали в Интернете, в открытом доступе. По моей инициативе, кстати. Меня возбуждала, мысль, что куча незнакомых мужиков будут рассматривать и дрочить на нее.
Задания, которые она выполняла? Тоже, вроде, не преступление. Что там? Ходить пару дней, и на роботе и дома без белья. Ласкать себя по-разному. Сфотографироваться так или так. Тут у них вообще проблемы были, потому что одной тяжело это делать. Ну, засовывала она в себя разные предметы. Ну, на работе, когда оставалась одна в кабинете, ласкала себя и немного обнажалась. Так он этого реально не видел… Тоже вроде ничего. А тут еще, вспоминая ее задания, представляя ее, я ощутил возбуждение. Мысль, что она все это делала, или могла делать по приказу другого, мне очень понравилась.
С таким настроением я вернулся домой. Оля спала, и не подозревала, что она была обвинена и прощена за какой то час.
А у меня возникла другая проблема. Что делать, и надо ли что-то делать? С одной стороны я чувствовал ее беспокойство, по поду того, что ей приходится скрывать свое занятие от меня. С другой стороны, как дать ей понять, что я не против ее развлечения, и ей не о чем беспокоится. Самое интересное, что, размышляя об этом, я почувствовал нежность и заботу к своей любимой. Чувства, которое я не испытывал уже давно.
Решение лежало на поверхности. В последнем письме, которое пришло сегодня вечером, он подробно описал их свидание. Где помимо всего прочего, она перед ним ползала как кошка, на четвереньках. В конце письма он «заказал» несколько фоток в этой позе.
Обмен письмами у них происходил раз в два дня. Сказывалась разница во времени. Сделать фото и отослать она еще не успела. Мне на руку было, что завтра была суббота. Целых два дня выходных впереди.
На следующий день я был заботлив и внимателен к своей жене. Это было не трудно. В свете того, что я узнал, она для меня стала, почему-то более привлекательна и желанна.
После обеда, я предложил:
— Оль, я хочу вспомнить старое и сделать несколько твоих фотографий. Чтобы ты изображала кошку. Недавно наткнулся на такие в сети, и захотел сфотографировать тебя. Давай сделаем?
Она посмотрела на меня удивленно, и мне показалось, что сейчас, как обычно, откажет. Не хочет мол, устала, и так далее. Но, потом быстро сообразила, и обрадовано согласилась.
Я не стал тянуть волынку. Объяснил ей, какие фотографии хочу, и мы начали. Сначала, для настроения в трусиках, потом без них. Я заставил ее сползать с дивана и заползать на него. Принимать разные «кошачьи» позы на полу, у стены, у журнального столика, все больше и больше повторяя ситуацию, описанную ей Иваном в последнем письме. Может она что-то и начала понимать, но возникшее возбуждение у нас не дало ей задуматься об этом всерьез.
Ее всегда заводили наши фотосессии. И сейчас щелка у нее была совершенно мокрая. Пара капелек висела на ее губках. Я постарался, чтобы они тоже попали в кадр, но в то же время, чтобы все не выглядело как «мясной магазин». Потом мы занялись сексом, как в старые времена, и иногда у меня возникало ощущение, что со мной другая женщина…
После душа, просматривая фотографии, мы как обычно, забраковали половину. А из оставшихся я отметил штук пять, как наиболее удачных. То есть, достаточно красивых и одновременно возбуждающих. Это была обычная наша процедура.
Через некоторое время, я, сказав, что мне надо кое, что сделать в машине, и это займет не меньше двух часов, ушел.
Вернувшись к ужину, я застал Ольгу веселой. Но иногда накрывая на стол ужин она бросала на меня странные взгляды. Как будто хотела спросить о чем-то и не решалась. За ужином мы немного поговорили о нас, согласившись, что такое надо повторять почаще. Но над столом все время витала некая недосказанность. А может, мне показалось.
Вечером, в постели случилась развязка. Мы некоторое время лежали рядом и молчали, потом она подвинулась ко мне, чтобы, я ее обнял, и спросила.
— А почему ты захотел сегодня меня фотографировать, да еще так? Что случилось?
— Да, ничего. Просто решил, что хочу увидеть тебя в виде кошки.
— И больше ничего? Правда?
— Правда!
— Удачно совпало, — сказала она, — Мне тоже нужны были эти фотографии.
Я сделал вид что не обратил внимания на ее многозначительную оговорку «нужны».
— Видишь как хорошо, что наши желания совпали. Почаще бы так, — ответил я нейтрально.
Похоже, мы оба понимали двойной смысл этого разговора. И, что меня порадовало, ее это признание и умолчание одновременно, устраивало.
— А может у тебя есть еще какие-нибудь желания, которые надо исполнить. Я всегда готов, особенно, если концовка такая замечательная как сегодня.
— Есть, — неожиданно ответила она, подвигаясь ко мне поближе. Я положил руку ей на попку и стал поглаживать ее через тонкую ткань пижамных штанишек. — Рассказывай.
— Я в короткой юбке и белых трусиках должна сесть в маршрутке на задние сиденья, где люди сидят друг против друга. Дождаться, когда напротив будет мужчина и будто нечаянно раздвинуть ножки, чтобы он смог увидеть мои трусики.
— Так хорошая идея, — поддержал я ее, одновременно засовывая руку ей в штанишки, чтобы ласкать ее щелочку без всяких помех. — И сколько раз ты так сделаешь, скольким ты покажешь свои трусики?
— Как минимум троим, — отвечала она, подвигаясь так, чтобы мне было удобнее ее ласкать.
— Отлично, давай завтра так и сделаем, прямо с утра, — она была уже мокрой и я стал не торопясь трахать ее дырочку двумя пальчиками.
Я вспомнил, письмо с таким заданием она получила где-то, неделю назад. Но я то решил, что она его выполнила, а оказалось, что нет. В том задании была и вторая часть.
Сняв с нее штаны от пижамы, я двумя руками занялся ее губками и дырочками. Сам был возбужден, еще сильнее, чем днем.
— Да, а когда выйдем из маршрутки, то пойдем в ближайший парк или сквер, там ты снимешь трусики и сядешь на скамейку. Ножки ненароком раздвинешь, но не широко. Так будешь сидеть, пока мимо не пройдет пять человек, — Я специально употреблял формулировки из письма. — так правильно?
— Да! Да! — отвечала моя подруга, одновременно отдаваясь моим ласкам. — А ты будешь там со мной?
— Буду, и еще сфотографирую тебя в таком виде на лавочке.
Я давно был в ней. Мой член ходил в ее дырочке взад вперед, а руками я мыл ее маленькие упругие грудки.
— Дааа!!! — застонала она кончая.
В воскресенье, после маршрутки и парка, мы пришли домой, и прямо в прихожей я опустил свою малышку на колени, для минета. Она не сопротивлялась. Это была сказка!
После обеда, я опять свалил «по делам», часа на полтора. Она восприняла это как должное…
Вечером лежа в постели, она спросила у меня, с некоторой опаской.
— Что ты об этом думаешь?
— Если честно, я в восторге. Мне все нравится. Такого удовольствия я давно не испытывал.
— Что, правда? — она придвинулась ко мне и обняла меня. — Мне приятно это слышать, я так люблю тебя.
— Конечно. Давай и дальше продолжать так же. Ловко у вас получилось.
— У вас?! То есть ты все знал? И что же? — она попыталась отодвинуться от меня, но я ее не пустил, а прижал к себе покрепче.
— Малыш, не о чем беспокоиться. Ты же видишь, что я только за. И подержу ваше общение и дальше. — она расслабилась в моих объятиях.
— И не грамма не ревнуешь? Совсем, совсем?
— Ни грамма. Не беспокойся. Мне нравится, что он рассматривает тебя голенькую, возбуждается от этого. Мне нравится, что ты послушно выполняешь его задания, подчиняешься ему. Я бы хотел, чтобы это продолжалось. У вас фантазии, а я получаю классный секс с обалденной девушкой, которую люблю. Зачем мне ревновать?
— Ты, правда, так думаешь?
— Да, не сомневайся. — я поцеловал ее и стал гладить ее грудь. — Давай продолжать в том же стиле.
— А как ты узнал?
— В пятницу ты забыла выйти из почты, она оставалась открытой.
— И ты все прочел, все, все?
— Прости, но, да. Не смог удержаться. Но, по-моему, так даже лучше.
— То есть ты узнал, какие задания я выполняла и…
— И да, с удовольствием помог тебе выполнить другие, — мои руки во всю ласкали ее. Она была возбуждена. Я освободил ее от пижамы, и продолжал ласкать ее дырочки, грудь, соски. Она стала постанывать.
— А ты хотел бы и дальше читать его письма?
— Нет, зачем, только если ты захочешь сама мне показать. Чтобы я хотел, это не уходить из дома, когда ты читаешь почту, или пишешь ответ. Давай, ты будешь просто закрывать дверь, и пока сама не выйдешь, то я заходить не буду.
Говоря с ней, я вошел в нее. Она подалась мне навстречу.
— Неет, — простонала она, — давай не так. Я давно хочу, что бы ты был в комнате, особенно, когда я читаю его рассказы. Мне так больше нравится.
— Хорошо, моя развратница, — я продолжал ее насаживать. Ее предложение было действительно очень развратным. Он давно еще потребовал от нее, чтобы она читала его письма и отвечая ему, была голой. В свою дырочку она должна была засовывать виброяйцо, и еще ласкать себя. И оказывается она хотела, чтобы я это видел, как она ласкает себя, фантазирую о другом.
— Да, мне тоже так нравится. Это было бы классно! Но тогда я буду делать с тобой все, что придем мне в голову. Сама понимаешь, я же не могу остаться спокойным, при виде такой картины, — я как и она, говорил с паузами. Этот разговор, во время секса, возбуждал нас обоих невероятно…
— Да! Я согласна! Я так тоже хочу!
— И еще одно, давай так, когда ты выполняешь его задания, то пусть на тебе будет что-нибудь, например кулон в виде кольца, помнишь?
Это было серебренное кольцо на тоненьком коротком черном кожаном шнурке. Когда она его одевала, он у меня всегда ассоциировался с ошейником.
— Тогда тебе не придется мне ничего объяснять, и так все будет понятно, что в этот момент ты его шлюшка…
— Дааа! — она почти кричала, — Да! Давай так!
— А раз ты шлюшка, то и я буду с тобой обращаться соответственно.
— Да, я так хочу! — простонала она. И мы кончили одновременно.
Начался новый этап в наших отношениях. В понедельник мы на эту тему больше не разговаривали. А во вторник, она позвонила мне на работу, и сказала, что вечером она до семи будет занята. Я понял, что она получила письмо и будет его читать. К сожалению, я не успел к семи домой. Задержался на работе. Ольга была на кухне, накрывала ужин.
— Жалко, что ты задержался, — просто сказала она. Я решил ее не спрашивать, не хотел давить. Захочет, расскажет сама. Ответил, что надо было кое-что сделать на завтра.
За ужином мы говорили о том, как у обоих прошел день. После она попросила меня убрать со стола, а она помоет посуду. И ушла в комнату. А вышла оттуда одетая только в футболку. Попка была голой. На ноге была резинке, за которую был заткнуть пуль управления виброяйцом. Провод уходил в ее дырочку. На шее у нее был шнурок с кольцом.
— Ого! И сколько дней ты будешь так мыть посуду? — мгновенно въехал я.
— Два дня, — она надела фартук и подошла к раковине. Немного была смущена. — Не только мыть посуду, а еще пылесосить и мыть полы.
— Класс! И как это ты должна объяснить мне.
— Никак, он сказал, объяснишь мужу, как захочешь, его это не «колышит».
Тут я заметил, что попка и ее губки были покрасневшие. Я подошел к ней. Она мыла посуду. Положил ладони ей на попку. Ощутил вибрацию устройства.
— Я вижу, что сегодня рассказ был особенно длинным. Ты наверное разок даже кончила? — У нее самой получалось кончать очень. А если она ласкала себя при мне, то все было нормально.
— Два раза, — она возбуждалась, поэтому голос дрожал.
Я провел пальчиком между ног, да, ей очень нравилось так.
— А попке, что досталось? — я не спеша лапал ее грудь, попку, крутил соски под футболкой.
— Другое устройство.
У нас еще был небольшой вибратор длиной двенадцать сантиметров.
— Про попку было в рассказе, и я захотела тоже…
— Молодец! — я достал член и он, возбужденный, касался ее голой попки. Я испытывал необыкновенный кайф! — Ты мне нравишься, очень!
— И мне нравится, — она сделала паузу, — быть такой перед тобой.
Я отстранил ее от раковины. Вытер руки полотенцем и опустил ее на колени. Она все поняла без слов и взяла его в рот. Я дал ей некоторое время, а потом поднял ее. Сейчас кончать я не хотел.
— Поставь стул посредине, сядь на него и ласкай себя, а я домой посуду. В раковине оставалось еще три тарелки. Время от времени я смотрел не нее, как она ласкала себя, раздвинув ножки.
Когда я домыл последнюю, за мной раздались стоны. Я расставлял посуду, а она подошла ко мне со спины и прижалась.
— Мне надо съездить в магазин, купить бутылку вина с длинным тонким горлышком. Я поеду с кулоном.
Понятно, бутылка являлась элементом задания.
— Поехали.
Все, что в жизни доставляет удовольствие
или преступно, или аморально,
или ведет к ожирению.
Народная мудрость.
Мы съездили в магазин и купили полусладкого красного вина в бутылке с длинным тонким горлышком и без расширений на конце. По дороге я спросил, а какие фотографии надо сделать. Она начала рассказывать, но запуталась, и замялась. Я понял, что не все так просто и предложил заехать на работу, моя работа была не далеко от дома, и распечатать там кусок письма про фотографии. Так и сделали. Я его бегло просмотрел. Дома, когда мы разулись, я достал из шкафа ее кулон, и одел ей на шею. Начал ее раздевать, поднимая футболку.
— Это зачем, — спросила она. — Сейчас идешь к компьютеру, и пишешь ему, что фотки ты можешь сделать только в субботу. Потому что они потребуют больше времени, и определенной подготовки. Если делать все не впопыхах, то за один вечер мы не уложимся. — Хорошо, — сказала она и сняла с себя остальную одежду. Вставив виброяйцо, она села за компьютер. Сидела, голая, писала. Я достал фотоаппарат и пару раз ее щелкнул за компьютером. Положил его перед ней на столик.
— Отправь эти фотографии ему, в качестве небольшой компенсации. Она кивнула. Потом, окончив работу, и закрыв крышку компьютера, она посмотрела на меня. Раздвинула ножки сильнее, чуть подалась вперед и достала из своей уже мокрой дырочки устройство. Включила его на полную и стала водить жужжащим яицком по своим губка, по клитору, по груди. Несколько раз засунула его во внутрь. Потом спустилась с дивана, стала перед ним на колени и, держа его в ладони, стала гладить себя по всей промежности.
От ануса, до клитора. Один раз кончила. Мой член стоял во всю. Я подошел к ней. Убрал ее руки и вошел в нее. Начал трахать, сильно, почти полностью наваливаясь на нее. Она только громче стонала и подавалась мне на встречу попкой. — Я… хочу… Чтобы ты… кончил… Прямо на меня, — прохрипела она от возбуждения. — На грудь… и на… лицо… А потом… — она громко застонала, кончая в очередной раз. Ноя не останавливался, и она продолжала. — Кончил… прямо на… на… лицо… А потом… Размазал по мне…
Меня как током пробило от такого острого и сильного возбуждения. Чуть ли не зарычав, я вышел из нее, и поставил ее на колени. В два движения я кончил, две порции спермы попали ей на лицо и немного на грудь. Заканчивая свое извержение, я размазывал сперму по ее щекам и губам. Иногда задерживая его, чтобы она могла его облизать. — Ты такая восхитительная, такая развратница, я люблю тебя! Она смотрела на меня снизу, обляпанная спермой и счастливая. — Я тоже тебя люблю!
В оставшиеся три дня до субботы, мы пару раз заводили разговор о том, что и как делать. Оба раза эти разговоры заканчивались сексом. Непродолжительным, но нежным и теплым. У нас установились такие же отношения, как в первый год после свадьбы. Я наслаждался заботливой и нежной женой. Она — внимательным мужем. И, хотя говорят, что в одну реку нельзя войти дважды, нам это удалось! Честно признаться, я был счастлив.
В субботу, все началось с того, что я надел на нее кулон. Это становилось своеобразным ритуалом. Достал бутылку вина, открыл ее. Налил вино в собачью миску. Она тем временем разделась. Задание было сфотографировать ее голой в позе кошки, как лакает вино в разных положениях. Сначала миску поставили на пол в зале. Она по моей просьбе несколько раз подползала к ней, наклонялась, лакала. Я фотографировал и любовался своей красавице. Движением ее обнаженного тела, его изгибами, игрой мышц.
Ни один из нас не остался спокойным. Я заметил капельки влаги у нее между губок, мой член стоял. Когда она в очередной раз склонилась над миской, чтобы полакать, я опустился на колени около нее, и положил свою руку ей на спину. Она остановилась. Стал поглаживать ее губки и клитор. Потом включил вибратор, и ласкал ее им, помогая себе рукой. У нас он не большой. Его я вставлял ей в дырочку, а пальцами брал ее за губки, оттягивая их и покручивая.
От моих ласок она стонала и извивалась на полу. Я спустил штаны и дал ей облизать свой член. Затем развернул ее попкой к себе, обильно смазал ей анус и вошел в нее, не вытаскивая вибратора. Побыл в ней, чувствуя вибрацию, через тоненькую стеночку. Потом начал медленно трахать ее вибратором, оставаясь в ней неподвижно. Постепенно я ускорял движения, пока она кончила громко стоная. Она у меня, вообще, голосистая. Первый кадр был отработан. После душа, мы выпили вина из нормальных бокалов, и продолжили. Теперь она должна была лакать из миски, которая стояла на журнальном столике.
Моя девочка после нескольких снимков опять стала намокать. Ванька не дурак, думал, любуясь изгибами стройного тела. Пару раз я переставал фотографировать, чтобы дать ей в рот свой член, несколько раз я опускал в вино и давал ей облизывать. На столике образовалось пара маленьких лужиц вина.
Я заставил ее слизать их и заснял на фото, как ее язычок лижет столешницу. В конце я сказал ей, чтобы она сама себя ласкала. Она легла на пол. Раздвинула ноги и стала резко ласкать себя. Через минуту, кончила. Я так сильно хотел свою девочку, но сдержался. Мы пошли на кухню. Нам нужен был обеденный стол.
Там я фотографировал, как она касается сосками столешницы, как, нагибаясь, макает свою маленькую грудь в вино, и капли его падают на стол. Потом я смешал немного меда и вина. Получилась густая жидкость красного цвета. У нас обеденный стол на металлических хромированных ножках. Я брызнул немного жидкости на одну из ножек, и она стала слизывать ее.
Получился отличный снимок. Голая девушка, стоил на коленях и слизывает красные капли с блестящей металлической ножки. Во время съемки, она была так возбуждена, что жидкость из нее капала крупными каплями. Время от времени я ей помогал, лаская ее дырочки и губки руками. В заключении, я посадил ее на стол и языком довел до оргазма. Наступала время последнего этапа. Она должна была облизать бутылку из под вина, а затем поласкать ею себя. Облизать получилось.
Но когда я поставил бутылку на пол и она должна бала присесть на нее, бутылка постоянно падала. Честно говоря мне уже было не до красоты, а она сам была в таком отстраненном состоянии, что свой воли не имела. С закрытыми глазами делала все, как я скажу. Я придержал бутылку рукой, и она присела так, чтобы губки коснулись горлышка. В таком положении, я ее и сфотографировал. А потом поволок в кровать… Позже мы отобрали фотографии, по две из каждой серии, и она их отправила. Это был прекрасный день.
Во вторник, я пришел с работы поздно и уставший, как собака. За ужином она рассказывала новости за день. Потом сказала, что от Ваньки письмо пришло.
— И, что там?
— Очень хвалил, рассыпался в восторгах. А задания нет, — она притворно надула губки. — Сказал, что надо подумать.
— Хорошо, — ответил я.
Мне сейчас хотелось просто отдохнуть. Ни до чего не было дела. Поужинав, я залег на кровать, посмотреть телек, и заснуть. Она пришла ко мне.
— Что-то случилось?
— Устал, просто не бери в голову.
— Давай массаж сделаю.
Она сходила в ванную и вернулась. Стала делать массаж. Это было классно!
Через некоторое время она сказала.
— Знаешь, ты не все письма читал. Было несколько писем, которые я по ошибке удалила.
— И, что там было, что-то очень? — спросил я лениво. От ее рук я расслаблялся, мне было хорошо, думать ни о чем не хотелось.
— Да. Я думаю, да. Хотела тебе рассказать, но как-то не решалась. Хочешь?
— Конечно, расскажи, — что там у них могло быть еще интересного. Правда, я все письма просмотрел по диагонали, не вчитывался. Не до того было. Может, что и пропустил.
— Как-то, он прислал мне задание, поласкать себя на работе, ручкой, карандашом и другими канцтоварами. Я осталась, задержалась специально до самого вечера. Дождалась, пока все ушли из офиса. Закрыла наш отсек.
У них офис в бывшем НИИ, и часть коридора, с несколькими кабинета, отгорожена стенкой с дверью. Она работает зам главбуха и делит кабинет с ней. Она продолжала.
— Начала с ручки. Погладила себя через брюки, потом их расстегнула, приспустила, и стала гладить себя через трусики. Он мне все подробно описал, что делать. Сначала мне смешно было, потом завелась. Перепробовала все, что можно по списку и еще кое-что от себя добавила.
Во мне стала просыпаться жажда жизни, и особенно половой жизни с этой развратницей.
— Ты не части, начала, так рассказывай подробнее, — я перевернулся, обнял ее и засунул руку ей в пижамные штанишки, стал поглаживать ее.
— Хорошо, — она расслабилась и раздвинула ножки. — я сняла брюки совсем, стала посредине кабинета, и гладила себя там через трусики шариковой ручкой. Потом отогнула трусики, и стала водить ею по губкам и клитору. Дальше сняла трусики. Дотрагивалась до себя там и карандашом, с резинкой на конце, и холодными ножницами…
Щелка ее намокала, я раздел ее, и стал активнее ласкать ее дырочку и пуговку клитора. Я ожил полностью, и мой «младший брат» тоже стал поднимать свою голову.
— Продолжай.
— Потом расстегнула блузку, сняла лифчик. Поигралась с сосками, слегка зажимая их ручками ножниц. Потом сняла блузку совсем. Взяла степлер, он у меня с резиновой пупырчатой накладкой, провела им там. Так было хорошо! Затем положила его на стул, раздвинула ножки и присела на него, опираясь на подлокотники. Стало тереться об него…
Я представил себе картину. Пустой офис. В кабинете голая девушка трется своей щелкой о степлер и стонет. Класс! Жалко я это не видел. Девочка моя была возбуждена до предела, мои пальцы просто тонули в ней. Член тоже стоял. Это было великолепно!
— А дальше.
— Дальше, я подошла к окну, голая, и стала смотреть на улицу, лаская себя степлером. Потом мне захотелось потереться сосками о коврик мыши, он у меня такой шершавенький. Но мне мешала одежда, и я убрала ее в шкаф. Всю. Даже трусы. Потом взяла шило, немного поколола себя, соски, и там, чуть-чуть. А оно с такой ручкой с утолщением… Я его и засунула себе. Прошлась до окна, потом до двери. Мне так нравилось! Открыла дверь, постояла перед открытой дверью. Потом вышла в коридор. Голая, с шилом внутри… А потом захотела в туалет.
И решила идти так, голой. Может, все так на меня подействовала, расслабилась. Вытащила шило, и вышла в коридор. Дошла до середины, и услышала как сзади, в двери в отсек, поворачивается замок. Меня как накрыло! Я голая посредине. Вернуться не успеваю. До туалета тоже. Нырнула в первый попавшийся кабине. Забежала за стол, что стоял у окна, и присела за ним. Может, пронесет, темно же везде. Свет горит только у меня и в женском туалете.
Это оказался один из сотрудников, Сережа. Он зашел в наш отсек вместе с охранником с вахты. Они разговаривали. Охраннику скучно, вот он и поперся с Сережей. Типа мол, Ольга еще работает. Ага, работает, голая, за столом, на корточках. Сюда по всему они заглянули ко мне в кабинет, и, не увидев меня, решили, что я в туалете. Стала вспоминать, что они могли видеть. Слава богу, что одежду в шкаф засунула! А все остальное, подозрений не вызывало. Сижу. Он заходит в кабинет напротив того, где я спряталась. Включает свет. Охранник в коридоре.
Они обсуждают футбол, что ли… Он там, что-то долго ищет, потом находит, и тут вспоминает, что ему надо справочник взять. Идет ко мне. Я в шоке, сейчас включит свет и «здрасьте, я ваша тетя!» Потихоньку ползу под стол. Сгибаюсь там в три погибели. Сижу не жива, не мертва. Заходит в кабинет, свет не включил, поленился. Смотрю, а он идет прямо ко мне. Все!
Но нет! Есть бог на небесах! Берет он свой злощастный справочник, и они уходят. Щелкает замок отсека.
Я пулей вылетаю из под стола, несусь к себе, мгновенно одеваюсь. Навожу порядок и сваливаю домой. Весь вечер меня потом трясло!
А ночью, когда ложилась спать, ты уже дрых! Представила себе, что бы было, если бы они меня увидели. Чтобы они делали? Представила и кончила, почти не лаская себя. И конечно все отписала Ваньку. Я очень развратная?
Я был возбужден до предела ее рассказом. А она немного успокоилась на концовке. Но я все равно вошел в нее и стал двигаться.
— Как-нибудь, в воскресенье мы с тобой заедем в офис, и ты мне все покажешь, как себя ласкала ручками, карандашами, степлером. Засунешь в себя шило. А потом…
— А потом? — спросила она снова задыхаясь от возбуждения.
— А потом выйдешь голая в коридор и спрячешься в том кабинете, под тем столом. А я, якобы ваш сотрудник тебя найду там. И тогда ты узнаешь, что можно сделать в офисе с голой девушкой, которая сидит под столом…
— Да, да! Давай заедем, и я все буду тебе показывать, а ты будешь смотреть на меня, на такую… — она кончала.
— Боже, какая ты развратница. И как мне это нравится! — воскликнул я, изливаясь в нее.
Конечно, в ближайшее воскресенье мы навестили ее офис. Там она повторила передо мной все, что рассказывала. Потом я вытащил ее голую из под стола и очень грубо трахнул в двух кабинетах.
Приходили еще письма от Ваньки, но все реже и реже. Игра потеряла свою новизну, да и он стал повторяться. Через три недели она совсем перестала с ним переписываться.
Кулон так и валяется у нас. Иногда я, чувствуя, что она в соответствующем настроении, надеваю его на нее, и мы совершаем небольшие безумства. Но это уже другая история.
А ругаться мы перестали совсем.