Она была нежным, нетронутым цветком. Только с ей одним понятным мировоззрением, патологической любовью к людям. Её открытая душа чутко улавливала колебания настроения общающихся с ней, остро чувствуя и радость и горе других.
Тем она более была незащищенной и ранимой. Иногда, её и не думали обижать, это получалось не нарочно, само собой: просто говоря некоторые вещи, люди не задумывались, что они так сильно ранят её. И она разучилась доверять… Хотя на защиту любого обиженного так и бросалась с открытым забралом, призывая к совести и милосердию.
Её наивные рассказы оказались уж не настолько наивны, они были глубоки по своему смыслу и содержанию, умению заглянуть в самую суть, казалось бы, обычных вещей. А по умению оживлять окружающие её предметы, наделять их настроением, характером, глубокими мудрыми рассуждениями, она была схожа с великим сказочником всех времен и народом — Гансом Христианом Андерсеном.
И точно также, как все её сверстницы мечтала страстно влюбиться, познать плотскую страсть и прочувствовать как это, когда внутри тебя мужчина. Но время шло, а она так и не доверяла никому, не раскрывая свою женскую сущность, которая уже совсем буйно цвела в её рассказах, томясь в мыслях, как в темнице. Всё изменил случай…
Надо же было такому случиться, что верный друг мотоцикл сломался, да прямо на даче у подруги, когда она там была одна. Помощи ждать было нечего, и она, погладив его по ещё горячему боку, пообещала ему, что скоро вернется. Вот только доберется до города, возьмет нужные инструменты и тут же обратно.
Она ещё раз горестно вздохнула, глядя на двухколесного друга, и решительно зашагала по тропинке от дома к шоссе, чтобы успеть к автобусу, который ходил тут всего два раза в сутки. Она как раз бы из города на нем успевала обратно. Но, по закону подлости, она не успела всего на несколько минут. Сначала она хотела вернуться, но вспомнив грустный вид своего железного коня, решительно тряхнула головой и зашагала вперед, в надежде на попутку.
Примерно минут через сорок, когда она почти выбилась, идя под палящим солнцем, она услышала сзади звук притормаживающей машины. Она оглянулась. Длинный дальномер остановился и из него выглянул солидный мужчина, весело улыбаясь.: «Девчушка… — окликнул он, — давай подвезу? Небось до города?»
Она внимательно посмотрела на него: веселые глаза, открытый взгляд, доброжелательная улыбка, через окно увидела крепкие мужские руки. Причем чистые… Обычно у шоферов они были грязными… Отметив все это в голове немного задумалась. «Да не боись! Солдат ребенка не обидит», — опять улыбнулся мужчина. Она прислушалась к себе… её чувства и интуиция никогда не подводили. На душе было спокойно, тепло и легко. Она быстро запрыгнула в кабину с другой стороны.
Всю дорогу они болтали как самые лучшие друзья, и почему-то, она сама не знала, она рассказывала и рассказывала о себе, о своей нелегкой доле, судьбе, о своем единственном железном друге. Мужчина то хмурился вместе с ней, то смеялся её веселым приключениям. И уже через пару часов ей казалось, что они знают друг друга давно. Какая-то искра пробежала между ними. Она доверчиво, положив голову на его сильное плечо, смотрела вдаль, слушая и его не хитрый рассказ о семье, о том, что любовь со временем уходит, а долг перед близкими остается.
А он… он ехал медленно, чувствуя на плече девичью головку, приводящую его в трепет. Душа наполнялась сочувствием и нежностью к этой девочке. Через пару часов он предложил сделать остановку, чтобы пообедать.
Она расстроилась… торопясь на автобус, она даже не подумала о еде. Но он улыбнулся, сказав, что у него хватит запасов на двоих. Ведь он брал на напарника и никто не думал, что в одном из городов того свалит аппендицит. Он припарковал машину на обочине, вытащил одеяло, чтобы подстелить и отнес в лес, подальше от глаз и от палящего солнца.
Они поглощали хлеб с помидорами и огурцами, запивая водой, продолжая болтать ни о чем и обо всем одновременно. Потом он закусил огромным яблоком и откинулся на одеяло, закинув руки за голову. Он лежал и дремал, слушая как поют редкие птицы в чаще, как жужжат пчелы и зудят у уха комары. А она сидела и, покусывая травинку, рассматривала его, проникаясь каждой клеточкой, вспоминая его слова и наполняясь нежностью.
Неожиданно сама для себя она коснулась его щеки ладонью. Он замер… но глаз не открыл… Она смутилась и резко отдернула руку, так, что зацепилась за ворот его рубахи. Он поймал её руку и приподнявшись заглянул в глаза. Она смутилась, но руку вырывать не стала. И тогда он, неуверенно, притянул её к себе, не отрываясь от глаз, казалось, заглядывая в самую душу.
И вдруг ей захотелось довериться этому мужчине, он почему-то напомнил ей большого доброго медведя. Она закрыла глаза и доверчиво подставила губы для поцелуя. Как все затрепетало внутри! Приятные волны раскатились по телу от прикосновения мужских губ. А он не спешил, он нежно целовал, осторожно проникая языком, словно давал попробовать на вкус.
И только когда почувствовал, что острые девичьи зубки прихватили его язык, а её язычок неумело и неуверенно коснулся его, только тогда он решительно притянул её к себе и уже по-хозяйски, по-мужски стал целовать, не давая вдохнуть, захватив её губы в плен и играя с языком. Мужская рука легла на её небольшой холмик груди, она сначала смутилась, но он не давал возможности думать, сладко терзая губы.
Краем сознания она ощутила, как мужская рука проникла под рубашку и накрыла полностью небольшую грудь так, что сосок оказался между пальцами. Дикое возбуждение накрыло её… она знала… она читала как это хорошо, но, наверное, не была настолько готова к этому.
Жаркая волна желания окатила её с головы и заплескалась ниже живота. специально для .оrg Она слегка ойкнула, прикусив его губу. А его руки давно сняли с неё тонкую мальчишечью рубашку и нежно тискали, ласкали грудь, ощущая, как стоят горошинами девичьи соски. Полу решительно, полувопросительно, расстегнув замочек узких джинсов, он запустил пальцы за пояс, молча предлагая снять. Она крепко зажмурилась от стыда и своей решительности, но уверенно кивнула головой.
Он не мог справиться с джинсами, они были слишком узки. Она, заливаясь краской, не открывая глаз приподняла бедра и стянула их руками сама. Хрупкая как тростинка, с нежной, чуть загорелой кожей, в тонких почти прозрачных трусиках она лежала перед ним, крепко зажмурившись от страха, изнемогая от нового чувства, которое заставляло её делать это, и, которое, как она понимала, именно и называлось желанием.
Он окинул взглядом её хрупкую фигурку, так доверчиво раскинувшуюся перед ним, и почувствовал, как его затопила бескрайняя нежность к этой девочке, которую он не знал пару часов назад.
Ему захотелось оградить её от всего и дать всю нежность и любовь, накопившиеся за многие годы и не растраченные ни на кого. Он опустил голову между её подрагивающими ножками и осторожно вдохнул аромат возбужденного лона. Коснулся губами, провел языком между губками прямо по ткани. Она вздрогнула… первой реакцией было сжаться… но она поборола себя. Нервно облизывая губы она ждала, что будет дальше, смертельно боясь и так же сильно желая продолжения. И он решился… он знал, что не может её обидеть…
Стянув почти влажные трусики он стал ласкать не торопясь, наслаждаясь её запахами, её желанием, видя как набухают все сильней губки, как они выворачиваются, раскрывая маленькую блестящую пещерку. Лишь только после этого, как она раскинула ножки, он разрешил своему языку проникнуть в каждую щелку, каждую складочку, обласкать каждую клеточку этой девичьей умопомрачительной киски.
Она прикусив губу, все равно не могла сдержать всех стонов, чуть извиваясь под ним, вонзая пальцы в траву, сжимая её, чуть не вырывая из лесного дерна. Он приподнялся и глядя в её лицо медленно завел один палец в тесную, мокрую пещерку. Она тут же напряглась и замерла, тяжело дыша. Он осторожно поводил перед входом и снова ввел внутрь.
Она сжалась… он чувствовал это пальцем: так плотно жаркие стеночки охватили его палец… Но он ждал… как только стеночки ослабили свою хватку, он продолжил ласки, добавив ласку языком жемчужины клитора. Она постанывала, иногда слегка взвизгивая, когда палец заходил полностью и двигался внутри. Она настолько ушла в свои чувства, настолько расслабилась и доверчиво отдалась ему, что даже не поняла, когда два пальца вошли в её лоно. Она почувствовала, что стало теснее, но и намного приятней…
Она двигала бедрами уже сама насаживаясь на пальцы, извивалась под его языком и вдруг, резко вскинув руки, прямо с застрявшими травинками между пальцев, впилась руками в его голову, прогибаясь с беззвучным криком, насаживаясь на него. Её накрыло… так сильно, так сладко, так приятно, что она дрожа кончала, сжимая внутри его пальцы,, с силой насаживаясь на них, всхлипывая от переизбытка эмоций. Но не успела она опомниться, как он навис над ней и медленно, но решительно стал заходить, головкой раздвигая ещё сокращающиеся стеночки, лаская их своей плотью и вновь забрасывая её на высоту дикого возбуждения и желания.
Легкая боль на мгновение прервала этот полет, но тут же наслаждение с новой силой обрушилось на неё… и она заплакала… заплакала от переизбытка эмоций, чувств… всхлипывая, впиваясь в его плечи ногтями. Он испуганно остановился, глядя в её лицо с закрытыми глазами и залитое слезами. Но она приоткрыла затуманенные глаза и проговорила: «Нет! Прошу… продолжай! Я хочу!! Сама хочу!! Ещё!!» И он задвигался, уже уверенно, полностью входя в неё, пытаясь сохранить контроль над ситуацией.
Но не мог… девичье тело билось под ним в желании и экстазе, постанывая, кончая так, что он это чувствовал членом, который сжимало ритмично, в движении соскальзывало и вновь надевалось узкой дырочкой. Он зарычал… теряя контроль над собой, но успев в последний момент выдернуть стреляющий член. Сперма разлетелась по близ лежащим кустам, и смешно и причудливо повисла на нескольких ветках причудливыми густыми каплями. Он упал рядом, тяжело дыша и собирая мысли в голове…
До города осталось немного. Он сбавлял скорость, но рано или поздно в город надо въезжать. Они опять разговаривали, как старые добрые приятели… Только иногда, встречаясь взглядом, вдруг смущались и отворачивались, не в силах смотреть друг на друга. Он довез её до до самого дома. Машина остановилась и они замолчали.
«Ну, я пойду?» — она улыбнулась и раскрыла дверь кабины. «Ты… прости… знаешь… если хочешь… « — начал он заикаясь. «Тсссссссс… — она прижала свой пальчик к его губам, — спасибо тебе за все. Я никогда тебя не забуду. Ты навсегда останешься лучшим мужчиной в моей жизни!». Она улыбнулась ободряюще и соскользнула вниз, одарив его напоследок нежным взглядом. Она не жалела ни о чем. Она доверила себя и не пожалела. Она была счастлива…