Московская штучка

О вызове на «ковёр».

Она выросла в рабочей семье. Мать и отец работали на единственном более-менее рентабельном предприятии — е, и считались зажиточными, но это давало им повод только выпивать пойла больше и лучшего качества. Маленькая Наташа ненавидела окружающие её пьяные хари, которые смеясь заставляли её встав на шаткую табуретку, декламировать стихи и при этом стаскивать с её худосочного тела одежду и даже трусики.

И даже мать только пьяно смеялась, не мешая каким-то мужикам щипать её за попку, за сосочки и даже за письку. Голенькая девочка искала защиты у своего отца, но он, как правило к этому времени уже громко храпел, где-нибудь на полу, потому, что его собутыльники по очереди пялили его жену, её мать.

Девочка сгребала в охапку своего младшего брата, и они прятались на сеновале у соседа — Петровича.

Беда пришла оттуда, где её не ждали. Устаревшее оборудование, давно требующее замены, не выдержало хищнической эксплуатации, без обслуживания и ремонта, и взорвалось. Отравление аммиаком получили более десятка человек, а отец Наташи, оказавшийся в эпицентре событий, погиб.

Чтобы замять ЧП руководство комбината назначило матери пособие по потере кормильца, а саму перевели на более оплачиваемую должность.

Прошёл год, и сосед — Петрович начал подбивать клинья к матери, но ввязался в какую-то авантюру и сел на нары.

Время шло, и девочка стала девушкой. Её фигурка никого, ни мужиков, ни сопляков, ни прыщавых, ни сверстниц, ни потаскух, ни жён, ни вдовых, короче НИКОГО, не оставляла равнодушной.

Как обычно бабы сплетничали о её похождениях, сопляки кончали в трусы по ночам, «подруги» плели козни, но Наташа, расцветала, как белая ромашка в куче навоза и ничто, и никто не мог попрать её чистоту.

Одиннадцатый класс, она отличница, кандидат на «Золотую медаль» и тут её вызывают к директору школы.

На трясущихся ногах она переступила порог кабинета, под понимающим покачиванием головы завуча.

— Наташа? Вы являетесь кандидатом на «Золотую медаль», но на нашу школу выделили только три медали, а кандидатов восемь. Не хочу врать. Две медали достанутся отпрыскам высокопоставленных начальников. Ты понимаешь о чём я говорю?

— Да. Остаётся одна медаль на шестерых. — понурила голову девушка.

— Жизнь такова, что приходиться бороться за своё будущее и за изменение ситуации в свою пользу часто приходиться платить. Ты меня понимаешь?

— У нас нет денег. — встала девочка, уяснив куда клонит этот полный, с её точки зрения кретин, ведущий у них химию, и не знающий о химии ничего, шарообразный, очень неприятный в общении тип.

— Я знаю. Сядь. — он встал, обошёл стол и положил руки на её плечи, — Я знаю, что ты очень хочешь уехать из нашего города и поступить в институт. Ведь так?

Наташа кивнула.

— У тебя нет денег, но у тебя есть молодость и красота! — запустил мужчина руку за её ворот и сжал девичью грудь.

Наташа превратилась в пенёк. Её здесь нет. Она ничего не чувствует, она ничего не хочет.

Руки директора безответно пошарили по восковой скульптуре обаятельной девушки и безвольно упали.

— Тебе нужна «Золотая медаль»? Ты хочешь вырваться из этого Мухосранска? — хлестал он её сознание очевидными вопросами.

— Я ещё девочка. — взывала она к его совести.

— Тогда соси сука! — вывалил он весьма скромный, по сравнению с теми, что ебали её мать, член, — Хоть это ты сделать можешь?

— И у меня будет «золотая медаль»?

— Да, будет. — нетерпеливо тряс вялым членом директор школы.

Наташе было с детства не впервой полоскать член в своём рту, но ничего более отвратительного она ещё не испытывала. Один только запах давно не мытой, потной, пахнущей мочой плоти вызывал рвотный рефлекс, но Наташа решила для себя, что пройдёт через ВСЁ, лишь бы вырваться из этого, поросшего мхом болота.

Она сделала ему минет и проглотила, как он просил, горько-солёную терпкую горячую слизь.

— Запей. — подал толстяк стакан девушке.

Она жадно выпила пол стакана прозрачной жидкости, всё равно чего, лишь бы избавиться от отвратительной терпкости, стягивающей горло.

— Водка?!

— Никогда, что ли, не пробовала? Завтра зайдёшь после уроков.

…

Это продолжалось до самого выпускного, с той разницей, что директор на «симпозиум», то есть на пьянку, с ней на закуску, стал приглашать своих друзей. Благо у них хватило ума не лишать Нату девственности, но попку эти сволочи ей всё-таки распечатали.

За этот урок, когда её ебали и в горло, и в зад, она осталась им даже благодарна, потому, что узнала, что и в этой позиции можно получить великолепный оргазм.

…

Директор её обманул. Медали уже давно были распределены между отпрысками богатых и влиятельных людей города, а её просто кинули, как наивную девчонку.

С дипломом с отличием она, полная решимости уехала в Москву и, О! чудо! Поступила.

Группа, в которую её распределили состояла из тридцати одного студента, и, в том числе, одиннадцати парней. Преобладающее настроение в группе — это похуизм. Кроме пьянок-гулянок и секса в головах этих развращённых юнцов, радующихся, что увернулись от службы в армии, ничего не было. Старостой назначили отслужившего армию парня, но он погряз в каких-то семейных разборках и был отчислен по неуспеваемости.

Ко второму курсу из первоначального состава осталось только одиннадцать человек и среди них только четыре парня. Отличницей Наташа была одна. Поэтому её и выбрали старостой группы, остальным это было по феншую.

Будучи старостой, она должна была частенько встречаться с деканом, умным, симпатичным мужчиной с проседью на висках. И всё было бы ничего, если бы он не был таким бабником, и пользуясь своим положением «устраивал» приглянувшихся ему студенток, обеспечивая их хорошими оценками, местом в общаге, хорошим распределением, но при условии оказания ему сексуальных услуг. Те, немногие смелые, или вылетали по неуспеваемости или влачили никчемное существование.

— Здравствуйте, Наташа. — приветствовал он девушку, подходя вплотную и обдавая её волной феромонов исходящих от его мускулистого тела, а может и специальных духов. Голова у неё почему-то начинала кружиться и внизу живота разгорался огонёк, заставляя её сжимать коленки, потому что ей казалось, если она расслабиться, то по ляжкам потечёт.

Он часто бесцеремонно, запирая дверь на ключ, лапал её девичью упругую грудь, вывалив её из бюстгальтера, припадал губами к соскам и гладил ягодицы, залезая большими руками в её трусики, когда он пытался склонить к более интимным действиям, она «становилась бревном», без чувств и желаний. Он пытался её распалить, но нарывался на холодный, где-то даже брезгливый взгляд, который заставлял его остыть. И совсем его убивал холодный вопрос: «Не наигрались, Юрий Фёдорович?»

У них сложились странные отношения — она и хотела, и боялась, и презирала его, а он… , что он, она не знала. А он её искренне уважал за стойкость и смелость, хотел её желанного тела, но сдерживался.

Её холодность начала распространяться на весь мужской пол и, как следствие, парня у неё не было. «Снежная королева» окончила институт с отличием и получила рекомендацию в престижную фирму, но до выпускного вечера оставалась девственницей.

Вечер, шампанское, танцы, веселье и тут появился он и пригласил её на медленный танец. Он ничего не говорил, а только нежно прижал её к себе, так, что она почувствовала животом вздыбленность его члена, но не отодвинулась, а обвила его талию.

— Будь моей женой. — тихо и спокойно произнёс он.

— Ладно. — кивнула она, не веря в происходящее, и уткнулась лицом ему в грудь.

Они сбежали с вечера и долго гуляли по ночной столице, целуясь на каждом углу. Она купалась в ласках его сильных рук, не стесняясь ни сжатий налившихся грудей, ни тисканья упругих ягодиц, ни проникновения его пальцев под трусики к её пушистому лобку.

— Оказывается ты такая распущенная. — удивился он.

— Нет, милый. Я раскрепощённая. — заявила она.

— А в чём разница?

— Распущенная — дорвавшаяся до свободы, раскрепощённая — сбросившая с себя оковы сдержанности.

Потом они поехали к нему домой. Он открыл старинные массивные двери и подхватив на руки внёс в квартиру.

— Я тебя люблю! — кружил он её по комнате.

Она счастливо смеялась, закидывая голову назад, подставляя его горячим губам шею и почему — то, уже полуобнажённую грудь, а когда он опустил её на кровать, то она вообще осталась в одних трусиках.

— Не наигрались, Юрий Фёдорович? — сказала она свою коронную фразу, повергая профессора в ступор и видя его реакцию, снова заливисто расхохоталась, стаскивая с него рубашку.

— Наташенька, я уже наигрался и мне больше никто не нужен. Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю. Полюбила с первого раза. Любила и ненавидела, зная, что ты трахаешься со всем факультетом. Как я завидовала им! Юра, милый, возьми меня. Я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной.

— Так ты ещё и девственница? — искренне удивился он. — Тогда может быть отложим на после свадьбы?

— Нет, дорогой. Я не хочу повторять ошибки моей матери.

— И в чём состояла её ошибка?

— Она хранила свою невинность до конца, а оказалось, что у него член маленький и кончает он на счёт «три», после чего засыпает, отвернувшись к стенке. Я хочу до свадьбы узнать на что способен мой избранник. — расстегнула на ремень на его брюках.

— У меня вроде не очень маленький, но вот кончить в трусы я могу даже от одного твоего вида. — упали брюки к его ногам.

— Тогда снимай их скорей, зачем пачкать бельё? Есть и другие места куда можно слить твою спущёнку. — приоткрыла она ротик и облизнула розовые губки.

— И эту развратную девчонку я бегу в жёны?

— Не развратную, а теоретически хорошо подготовленную. Порнофильмы я тоже смотрю и сексе читала не только бульварные романы, но и медицинскую литературу. Я хочу, чтобы мой мужчина не чувствовал себя так, что лежит в постели с бревном. — прижалась она щекой к его внушительному уже подёргивающемуся фаллосу.

— Ты сводишь меня с ума! — зарычал он и одним рывком вытряхнул её из трусишек.

— Нет! Нет! Не спеши. Мне нужно в душ, у меня там так сыро. — попыталась она вырваться из его рук.

Он встал перед ней на колени и притянув к за ягодицы к своему лицу, жарко выдохнул в чёрное мягкое руно её лобка.

— Дурачок! — томно выдохнула она, чувствуя разливающийся по телу трепет.

Ноги её подкосились, и она повалилась спиной на кровать. Глаза их встретились, и она медленно распахнула ворота к блаженству.

Его мощный фаллос подёргиваясь гордо вздёрнул лоснящуюся розовую головку к пупку, как бы демонстрируя, что не больно она ему и нужна, но глаза его хозяина жадно взирали на открывшуюся промежность девушки. Она даже прикрыла щёлку рукой от его пожирающего взгляда. Она думала, что он тут же набросится на неё и вонзит свой клинок в её истекающее желанием тело. Она и хотела, и очень боялась этого и видимо от этого она сильно дрожала.

Опытный любовник, присел у ног девушки, притянул её попку на край постели, водрузил её ноги себе на плечи и начал нежно ласкать трепетное тело. Руки его гладили впалый животик, а губы пощипывали бархатистую кожу её ляжек. Руки сжали девичьи перси, а губы прильнули к напряжённым жилам в паху. Пальцы прижали соски, а его мясистый большой нос, как ледокол, вспорол девственный лёд её вульвы от ануса до клитора.

— Я же там гря… — Наташа дёрнулась ему на встречу, когда его губы вобрали в себя всю бархатистую плот лепестков её нежного бутона.

Она забыла обо всём, она парила в облаках блаженства, она даже не могла отдать себе отчёт в том, что она чувствовала, боль или сладость. Тело её отдавалось его ласкам, казалось без её участия, бесстыдно подставляя его губам и рукам самые интимные уголки. Внизу живота, тлеющий уголёк разгорался, превращаясь в костёр, огонь которого стал стремительно охватывать её тело. И вдруг, она ощутила сильнейший спазм и испугалась, так это напомнило ей сильное желание обмочиться. Она много читала, чтобы знать, что её может ждать при половом акте и поняла, что это её первый оргазм. Её влагалище трепетало, ей нестерпимо хотелось, чтобы её заполнили до самого дна влагалища.

— Ну, не мучай меня! Возьми, возьми меня! — билась она в его руках.

— Обязательно, моя милая, но тебе придётся ещё немного подождать.

— Чего? Я хочу тебя сейчас! — умоляла она, изнемогая от неудовлетворённого желания.

— Девочка моя, ты пойми, моя хорошая, что ты уже взрослая, что девственная плева у тебя может уплотнилась так, что её лучше удалить, чем порвать. Я не хочу причинять тебе ни боли, ни страданий. Милая раздвинь ножки. Я посмотрю, какую «крепость» мне предстоит брать.

— Теперь ты решил в гинеколога поиграть? Да на, смотри! — распахнула Наташа ляжки.

Юрий встал и вышел из комнаты. Минуты через две он вернулся с налобным фонариком.

— Да нет! Ты не гинеколог, а шахтёр! — рассмеялась Наташа.

Буйное желание у неё улеглось, уступив место любопытству. Ведь Юрий, более опытный человек, мог и на самом деле предположить какую-то проблему, о которой она и не задумывалась даже.

— Ляг повыше. Ножки шире разведи. Умничка. Боже! Какая прелесть!

— Чего ты там нашёл? — заёрзала попой Ната.

— Хочешь посмотреть?

— Никогда не видела своей лоханки. И чего там хорошего?

Юра снова вышел и вернулся с увеличительным зеркалом. Пристроил его так, чтобы Наташе была хорошо видна её промежность и стал пальцами раздвигать ещё влажные от соков вожделения пухленькие губы.

Если бы не плотный слой кучерявых чёрных волос, то её лохматик можно было бы сравнить со свежевыпеченным расстегаем с грибной начинкой. От паха нежно-розовая кожа темнела и становилась тёмно-коричневой на краях губ. Гребешки возбуждённых малых губ выбивались наружу тёмно-фиолетовым бутоном экзотического цветка.

Юра нежно раздвинул гребешки, и они образовали овал кратера, в нижней части которого пульсировало желанием жерло страстей, а сверху, как чуткий страж распахнув капюшон, подёргивал острым клювиком мясистый клитор.

Луч фонарика играл на влажных гладких стенках этого манящего ущелья, переливаясь отблесками от иссини-фиолетового до алого.

— Разве это не прекрасно? — нежно водил Юра кончиком пальца по нежной плоти, вызывая у девушки дрожь и тяжёлое дыхание.

Она от заглядывала в гипнотизирующую глубину зеркала, то откидывала голову назад, отдаваясь ощущения ласкаемой плоти.

— Ну что там у меня? — наконец не выдержала она, откинувшись на подушки, широко раскинув ноги о полностью отдаваясь во власть мужчины.

— У тебя всё прекрасно. — снова накрыл Юра губами её возбуждённый клитор.

Наташа начала подмахивать ему навстречу, но получила ощутимый шлепок по заднице.

— Ты что!? — возмутилась она.

— Лежи спокойно и не дёргайся, а то получишь ещё. Поняла?

— Я постараюсь. — закусила она губу, когда его нос зарылся в ней, упираясь в преддверье, а кончик языка начал гулять вокруг колечка ануса.

— Юра! Юра! Нет! Не надо! УУУУ! — заставил её умолкнуть шлепок по жопе.

Юра как кобель начал вылизывать её истекающую соками пизду и потихоньку стал вводить во влагалище указательный палец. Он нащупал в девственной плеве одну единственную, но довольно широкую прореху и вторгся через неё на девственную территорию. Подушечка пальца скользнула по задней стенке влагалища, и девушка замерла, прислушиваясь к своим ощущениям. Он развернул руку, и подушечка пальца начала перекатываться по дюнам передней стенки, вызывая судорожное сжатие мышц влагалища. Палец заскользил обратно и задел эрогенную точку, которую и искал Юра. Наташа вскрикнула, схватила его за руку и замерла, не зная, чего она хочет, продолжения или прекращения экзекуции.

— Ещё так, но потише, пожалуйста. — отпустила она его руку.

— Милая девочка. — начал постукивать его палец по заветной точке.

Наташа металась, насаживаясь на его пальцы хлюпающим влагалищем и наконец заорала, забившись в жестоком оргазме, разбрызгивая эякуляцию и комкая простыню.

— Вот теперь пора. — перевернул теряющую сознание девушку к себе попой и практически без сопротивления вошёл в неё на всю длину.

— МУУУУУУ! — У-У-У — начала подмахивать ему Наташа, впавшей в затяжной оргазм вагиной.

— ОООО! Это не на счёт три, но я сейчас кончу!

— Кончай в меня, мне сегодня можно. АААААА! — залил он её влагалище горячими струями спермы.

…

Как она стала москвичкой.
Через пару дней Юрий официально представил Наташу своим родителям.

Вопросы. Вопросы.

Мать Юрия, не дать не взять, столбовая дворянка. А её плюгавенький муж, академик, как тот рыбак, таскал ей к ногам дары от щедрот «золотой рыбки» — академии наук.

В общем две провинциалки на одном поле срать отказались.

Мужчины, надо отдать им должное, пожали руки и через месяц состоялась скромная свадьба в кругу немногочисленных общих друзей и напыщенных родителей Юрия. Со стороны Наташи был только её младший брат, Сергей.

Наталья окунулась в жизнь, о которой даже не имела представления и поэтому заранее обзавелась спиралькой.

Свадебное путешествие они провели в круизе по Средиземному морю. Где поездом, где на машине, взятой на прокат, где на яхте под парусом, где на круизном лайнере, где пешком с рюкзаком за спиной, они прошерстили побережье от Гибралтара до Босфора. Посмотрели на курящиеся Этну и Везувий и везде оставляли следы своей безудержной любви в виде пятен на простынях или обивке сидений.

Ей не нравилось, что волосы мешаются при половых актах и она начала выбривать гениталии и себе, и мужу, и очень любила после этого делать ему минет по шелковистой коже члена. Каждый день бриться ей не всегда удавалось, а щетина раздражала. Поэтому в Италии они нашли салон, где им обоим сделали лазерную эпиляцию.

Уже дома, в его большой квартире, они как неугомонные кролики занимались сексом, где придётся и когда придётся. Поэтому ни он, ни она, не утруждали себя в одевании, а ходили по дому в халатах на голое тело.

Их счастливая семейная жизнь резко кончилась, когда почил отец Юрия. Мать не желала оставаться одна в академической квартире и постоянно вызывала Юрия к себе и иногда оставляла его у себя на ночь.

А однажды она удачно завершила переговоры на фирме, расположенной недалеко от их дома и решила, что возвращаться на работу не имеет смысла. Радостная она заглянула в кондитерскую и купила тортик и пришла домой пораньше.

Наташа знала, что Юры дома ещё не должно быть и поэтому привычно скинув с себя всё бельё прошла на кухню голой.

Стоило ей поставить пакет на стол, как из распахнутых настежь дверей спальни послышались вполне характерные звук поскрипывания кровати и томные стоны женщины.

Нет, Наташа даже не могла себе представить, что Юрий…

Она на цыпочках подошла к дверям и сжавшись от страха перед возможностью увидеть очевидное, заглянула в спальню.

Наташа могла предположить, что её муж изменяет ей с какой-то женщиной, но, чтобы это была его мать!!!

Как во сне Наташа прошла в комнату и уселась на пуфик перед трельяжем, не отрывая глаз от мощного члена мужа снующего в лоне пожилой женщины, которая стояла передним раком и размахивала увядшими грудями в такт его толчкам. Юрий балдел, закинув голову назад и закрыв глаза.

Их акт подходил к концу, во всяком случае Юрий готовился к этому и увеличил темп толчков. В этот момент он открыл глаза и с ужасом уставился на обнажённую жену.

— Продолжай, милый, продолжай. У вас это хорошо получается, но меня ты больше не получишь. — Наташа встала и подчёркивая своё превосходство всем видом своего молодого тела, гордо вышла из спальни.

Она как обычно осталась обнажённой и как ни в чём небывало стала накрывать стол к ужину.

— Да и пусть! Перетерпит! Подумаешь цаца! — услышала она возмущённый голос свекрови.

Свекровь, раскрасневшаяся, неудовлетворённая, злая, вышла из спальни, на ходу запахивая халат.

— Это мой сын, плоть от плоти моего мужа, которого я любила! И я люблю моего мальчика и хочу, чтобы он любил меня, и не только как мать! — заявила она с порога.

— Сомневаюсь я, что плоть от плоти! — усмехнулась я, сравнивая щуплого академика и его широкоплечего «сына», — Вы добились того, что он вас поимел как шлюху и теперь спокойно можете его забирать к себе. Такой муж мне не нужен. Завтра же я подаю на развод. Предлагаю это событие отметить тортиком.

Через месяц закрытый бракоразводный процесс закончился. Боясь расползания сплетен, в результате которых Юрий мог лишиться должности, он оставил Наташе квартиру со всей обстановкой и переехал к матери. Та конечно, шипела на сына, что он дурак и отдал квартиру за так, но Юрий оказался порядочным человеком и переписал имущество на Наташу.

Так в двадцать три года провинциальная девчонка стала москвичкой с шикарной жилплощадью.

…

И снова на «ковёр».
Обида и неуёмное желание секса не давали ей покоя, и чтобы как-то отвлечься она с головой ушла в работу. К этому её подталкивало и катастрофическая нехватка денег. В течении месяца она заключила ещё три выгодных для фирмы контракта и получила не только хорошие премиальные, но привлекла к себе внимание начальства.

— Наташа, зайдите ко мне! — услышала она в селекторе голос начальника отдела.

— Присаживайтесь! — встал ей на встречу высокий мужчина в элегантном костюме, скрывающим некоторый избыток его веса.

Наташа скромно села на краешек вращающегося кресла и устремила внимательный взгляд на шефа. Геннадий подошёл к её креслу сзади и положил ей руки на плечи.

— Я пригласил тебя, чтобы поговорить о твоей карьере. Ты девочка способная, вон какие контракты ухватила, даже нашим ассам не всегда такое удаётся. Молодец. У нас скоро освобождается место ведущего специалиста и как раз по твоей специфике. Но! Как ты понимаешь такого повышения желают многие твои коллеги…

— И за всё надо платить? — перебила она шефа и развернула к нему кресло, посмотрела в глаза и молча расстегнула ему ширинку. — Вы это имели ввиду?

— Ты не только способная, но и догадливая. — помог он ей выпустить своего монстра на волю.

Член у шефа, ещё не стоял, но его большая головка едва уместилась у неё во рту. Такого она ещё не видела и сдерживаемое желание вырвалось наружу. Она, как голодный телок, присосалась к нежной плоти мужчины, заставляя его содрогаться от умелых ласк.

— Геннадий Викторович, вас вызывает директор. — прошипел селектор.

— О!!! Как не вовремя! — поднял он девушку с коленок. — Хорошая заявка. Надеюсь мы ещё продолжим?

— Как прикажете, шеф. — склонилась она позволяя заглянуть себе за пазуху, где вольно раскачивались её очаровательные груди.

…

Через шефа-любовника она получила обещанную должность и кучу «доброжелателей». Ей пришлось сменить имидж с «милашки» на «строгую училку», что позволило внушить её подчинённым авторитет, да и поубавило сплетен о её связи с шефом.

Странная метаморфоза произошла и с ней самой — вдруг исчезла безудержная жажда секса. Потух внизу живота ранее постоянно тлеющий уголёк. Она приобрела степенность и из вертлявой девчонки превратилась в шикарную зрелую женщину, настолько казалось непреступную, что даже мысли о заигрывании у мужчин не возникало.

Прошло два года плодотворной работы.

— Наталья Александровна, разрешите? — вошла в её кабинет секретутка директора, едва не вываливаясь из обтягивающего её аппетитное тело платья. — Вас вызывает директор.

— Что случилось, что ты, милочка, лично соизволила известить меня об этом? — насторожилась Наташа.

— Я случайно подсл… услышала, что ваш шеф собирается куда-то переводиться и, мне показалось, он рекомендовал Вас на своё место.

— Ничего такого не слышала! Спасибо за хорошую весть. Хоть понятно стало, о чём речь.

Наташа встала перед зеркалом, поправила идеальный макияж, чуть развернула юбка, чтобы ляжка в ажурном чулке была видна в разрезе, расстегнула ещё одну верхнюю пуговку блузки, выпустила игривый завиток из высокой причёски, ещё раз придирчиво оглядела себя.

— Идём.

— Как вам удаётся так привлекательно выглядеть? Я чуть не голая хожу, а внимания никакого.

— Приди завтра в парандже и эффект будет убийственный.

— Вы серьёзно?

— Дурочка! Запретный плод слаще! Никого не впускай… Разрешите? — уверенной походкой вошла она в кабинет директора. Но это была уже не та наивная девчонка из Мухосранска.

— Наталья Александровна, да вы просто богиня! — подпрыгнул в кресле сухощавый седой сильно загорелый бородач, больше похожий на геолога, вернувшегося из партии. — Я ваш новый директор, Александр, как не странно, Александрович, можно просто — Сан Саныч. — Обаятельно улыбнулся мужчина белозубой улыбкой.

— Наташа, я взял на себя смелость, предложить тебя на своё место. Я получил очень неожиданное и заманчивое предложение. Извини, что не предупредил. Как видишь, тут и так много новостей. — оправдывался Геннадий.

— Присаживайтесь! — подвёл её к кожаному дивану Сан Саныч.

Наташа села и утонула в мягких объятиях тонкой кожи, юбка её немного задралась и в разрезе мелькнул не только чулок, но и участок светлой кожи от резинки чулка до паха. Женщина не спеша оправила фалды слегка приподнимая их и давая убедиться, что она в тонких красных стрингах. Оба мужчины сглотнули и переглянулись.

«Сволочь ты, Гена! Уже растрепался!» — оценила их переглядывание женщина.

— Чай, кофе? — наклонился над селектором директор, прячась за столом и поправляя член.

— Я думаю, что Геннадий должен, как минимум коньяк выкатить. — предложила Ната.

— А почему бы и нет? Только коньяк выставлю я, в качестве прописки. — открыл Сан Саныч кейс и выставил на стол пять бутылок «Армянского». — Я планировал встречу со всеми начальниками отделов, но коли так пошло… — открыл он бутылку и разлил по стаканам янтарный напиток.

— Я не мастер тостов, поэтому коротко. Я рад, что буду работать с такой шикарной женщиной. — наклонился он и поцеловал ей руку.

— Да вы, сан Саныч, гусар!

Женщина попыталась привстать с дивана, но у неё ничего не получилось.

— Мальчики, освободите меня из лап этого сексуального маньяка! Ишь как зад ухватил! — просительно протянула она руки к седовласым мужчинам.

Со мехом её вытянули из объятий дивана.

— За моих спасителей! — провозгласила женщина и подняла стакан.

Выпили.

— Гена, а ты случайно не рассказал Сан Санычу, как им образом я получила нынешнюю должность?

— Как можно? — покраснел Гена, а директор отвёл глаза.

— Сан Саныч, да вы не стесняйтесь. Я понимаю, что за всё надо платить. Так, Гена? Но Вам, Сан Саныч, я внесу эту плату совершенно добровольно и с удовольствием.

Наташа никогда ещё не чувствовала такого возбуждения при виде двух пожирающих её горящими взглядами, мужчин. И она прекрасно понимала, на что идёт и страстно хотела этого, хотела ласк и почувствовать члены сразу двух мужчин.

— Я хочу выпить за начало плодотворного сотрудничества! — поднял стакан Сан Саныч, видимо неизбалованный женским вниманием.

— Нет! Нет! Вот только никаких плодов мне от вас, милые мои, не надо! — рассмеялась Ната.

— Я же не об этом! — смутился Саныч.

— За сотрудничество! — присела женщина и одним движением стянула с себя трусишки и как вымпел растянула над головой.

Выпили.

Мужчины уже не скрывали эрекции, и женщина с удовольствием издевалась над ними поглаживая члены через ткань. Она позволила лапать себя, как им заблагорассудится и в конце концов раздеть до гола.

— Мне кажется, что здесь не хватает только нашего хозяина и я стала бы его замом! — смеялась Наташа, потрясая грудями на цыганский манер.

— Бери выше, в Министерство! — предложил Гена.

— Нечего ценными кадрами разбрасываться! — обвил её тело Саныч, покрывая поцелуями.

— Тогда покажи мне якорь, которым ты думаешь удержать меня. — расстегнула Наташа ширинку директора и на свет божий выскочил длинный и худощавый, как и его хозяин член с большой грибовидной залупой. — О! как у того жеребца! Дайка мне его сюда. Какая прелесть! — чмокала Наташа, играя на венце губами погружая и вынимая член изо рта.

Гена снял трусы и присев сзади от неё тёрся своей елдой по её промежности.

— Гена, ты чего подлизываешься? Продал меня другому, так теперь я его навеки. — прижала она Генкину залупу к своему клитору. — Кстати, а у другого жена-то есть? А то не люблю я чужие семьи разбивать.

— Не дождалась меня моя стервочка, пока я Африканские пустыни осваивал. Ты что за меня уже замуж собралась?

— Что ты, что ты! Я птичка певчая. Это я к тому, стоит ли с этой стороны пиздюлей ждать.

— Да ты ещё и матершинница?! За это надо наказывать! — вынул Саныч член из её губ и начал шлёпать им по щекам.

— Накажи меня мой повелитель. — потянула она его за член на себя, и они рухнули на мягкий палас. — Возьми меня, я так соскучилась о хорошем сексе.

Его член шомполом влетел в её влагалище, и залупа расплющилась о шейку матки. Сладостная боль прокатилась по её телу, свиваясь в узел внизу живота, заставляя вытянуть ноги и ступни. Он начал медленно вытаскивать член, и она явственно чувствовала, как венец грибовидной головки перекатывается по волнистой поверхности передней стенки, её истосковавшейся по-хорошему траха пизды, слизывая с неё смазку и сгоняя влагу к анусу.

Так продолжалось до тех пор, пока передняя стенка её влагалище не засвербела сладостной болью.

— Теперь я на тебе покатаюсь, корабль пустыни. — перевернула она его на спину и распахнула рубашку на пропечённой солнцем груди.

— Натуся, прости, а? Дай хоть кончик помочить?

— Ну что, повелитель разрешаешь этому неверному испить из моего сосуда сладострастия? — вертелась она тазом на хуе Саныча.

— Пусть хлебнёт на посошок, я не жадный, а тут сладости хватает. — впился он в её сосок.

Получив отмашку Гена встал над ними на корточки, измазал свою огроменную залупу, которую она так любила держать в преддверье и заставлять дёргаться его мощный член, сжимая мышцами вагины и сунул в разработанный им анус по самые яйца.

Наташа такого секса ещё не пробовала и от распирающей её заполненности часто задышала.

— Обалдели мальчики? А вдруг разойдусь по швам? Замрите, насильники!… Ладно. Вира по малу.

Это было не повторимо. Оба члена так плотно прижимались к ней, что она ощущала каждый их бугорок, каждую венку, и не точечно, а как-то сразу целиком, всем объёмом своего нутра. Она не спешила к оргазму, но он настиг её неожиданно и сразу с нескольких сторон. Казалось, что взорвалось всё тело и ударило в голову вспышкой света, откатилось в живот и забилось птицей в клетке. Она уже теряла сознание, когда два орудийных раската обожгли её нутро раскалённой спермой. С улыбкой она уплыла на волнах полного удовлетворения.

— Ты о ней такого не рассказывал. — с чмоканием освободил выдоенный член директор.

— А я её такой никогда и не видел. — сознался Гена.

Они уложили её голой на диван и сели голыми допивать коньяк.

— Ебётся она знатно, но для дела этого всё же мало. — смаковал коньяк Саныч.

— Бери, не сомневайся. Она самая мудрая и хитрая. Отдел только так потянет.

— Ладно. Уговорил. Ох и хороша бестия.

— У тебя в приёмной бестия не хуже ждёт.

— Думаешь? Время-то уже позднее.

— А ты позови.

— Прямо так?

— Ты же её видел?

— Таня! Зайди! — крикнул он в селектор.

— Вызывали? — тут же, как будто ждала у дверей ввалилась Таня.

— Выпить хочешь? — протянул ей стакан голый Гена.

— За что? — жадно оглядывала девица обнажённое мужское достоинство.

— Причин много, повод один. — ощупывал глазами груди девицы Гена.

— За любовь! — предложил Саныч.

— Это можно. — осушила Таня стакан.

— Ещё?

— Налей.

— А теперь на брудершафт. — притянул к себе Гена смеющуюся секретаршу, а Саныч стянул с неё трусы.

…

Утром Наташа проснулась, как всегда рано, но никак не могла понять, где она и почему лежит в обнимку с обнажённой девицей. Хотелось пить и ссать. Она перекатилась через девицу и узнала в ней секретаршу. Боже! Это она вчера так набралась, что ничего не помнит. Сунула руку в промежность. Сыро со всех сторон. Дорвались сорванцы. Прислушалась к себе. Хорошо, но мало. Нащупала на столе графин и отхлебнула из горла.

— Мне оставь. — шепнула Таня.

— Обратили внимание? — спросила Ната.

— Ага! Со всех сторон. Обкончалась. Низ гудит.

— Залететь не боишься?

— Что я, дура? Ссать охота.

— Мне тоже. Пойдём. Тут не далеко.

— А охрана?

— Да спит твоя охрана. Пошли.

Две обнажённые тени прокрались в туалет. Женщины не знали, что в их конторе очень серьёзно относились к безопасности, и как только они вышли в коридор, то сработали датчики движения, включились камеры и две девахи в цветах и красках появились на мониторах.

— Ты только глянь с какими кралями начальство по ночам развлекается. Во где компра!

— А пулю в лоб не хочешь? Нашёл кого гнобить! Себе дороже. Сотри пока не поздно.

— Сам стирай. А я пойду хоть пощупаю или страху напущу.

— И завтра будешь уволен с волчьим.

— Не ссы! Прорвёмся.

Молодой бойкий охранник взметнулся на нужный этаж и стал ждать, пока девушки выйдут из туалета.

Довольные, умытые, подмытые и весёлые девицы беззаботно распахнули дверь и им в лицо ударил яркий луч фонаря. Они хором завизжали так, что охранник зажал уши, невольно отведя от них фонарь и тут девушки воспользовавшись моментом, сотрясая телесами в лучах мечущегося фонарика, метнулись к кабинету и скрылись за спасительной дверью и молча улеглись на диван, дрожа от пережитого и прижимаясь друг к другу.

— Кто это был? — спросила Таня.

— Охрана. Давай спать. — предложила Наташа.

…

— Вставайте красавицы, завтрак готов! — услышала Наташа голос Саныча и приоткрыв глаза увидела перед своим лицом его торчащий член.

Наташа скосила взгляд на подругу, но ту Гена уже пристроил на подлокотнике дивана и с наслаждением гонял свою елду в чмокающем влагалище.

— Сан Саныч, я предлагаю и вам отведать мой пирожок. — хитро прищурилась женщина, разводя ноги.

— С превеликим удовольствием! — стащил он Наташу за ноги на пол и навалился на неё разведя ляжки и вбирая её плоть в рот.

Женщина благодарно ойкнула и погрузила его грибовидный жезл себе в глотку.

Битва полов длилась не долго. Мужчины особенно не старались угодить женщинам и излились с первым приливом.

— С меня должок. — вынул увядающий член директор изо рта Наташи.

— Ловлю на слове. — встала она и нагнулась за одеждой, виляя задом.

— Таня, сейчас закончишь и подготовь приказ о назначении Натальи Александровны на должность начальника отдела с сегодняшнего дня с окладом согласно штатному расписанию, а также о предоставлении оплачиваемого отпуска на четырнадцать рабочих дней, так же с сегодняшнего дня.

— А почему отпуск с сегодняшнего дня? Я даже путёвку никуда купить не успею.

— Ты мне здесь на работе нужна, а путёвку можно купить горящую. Всё девочки, аудиенция закончена. Приводите себя в порядок. Такси я вызову.

Дорога домой.
Добравшись до дома, Наташа разделась и опустилась в ванну.

«Везёт мне с вызовами на ковёр!» — гладила она свою киску, играя клитором и вспоминая как в её влагалище врывался странный член нового директора. Губки вульвы налились упругими ломтиками и стоило ей несколько раз ввести в себя пальчик, и она кончила.

Расслабленная она нежилась в тёплой ароматной воде.

«Отпуск. Ну и чего мне с ним делать? На море жара и толпа. Не хочу. Напроситься к кому-нибудь на дачу? Нет у меня подруг с дачами. Все дачи у Юркиных друзей. Местный дом отдыха?»

Она вышла из ванны обернувшись простынёй и села за компьютер. Целый час она копалась в сайтах в поисках подходящего варианта, но безрезультатно. От нечего делать она открыла почту и обнаружила письмо от младшего брата. Никогда не писал, а тут на тебе. Случилось что?

«Привет сеструха! Ты нас в своей столице совсем забыла? Могла бы хоть изредка писать, фотку прислать, а то встречу и не узнаю. Новости у нас. Мать замуж выходит в эту субботу свадьба. Приезжай, а то я осенью в армию иду. Целую. Сергей.»

— Мать замуж?! Это пиздец! — хлопнула она себя по ляжкам и вскочила, теряя простыню. — С ума сошла на старости лет?! Ягодка опять! Мать её! И кого она найти-то смогла. Небось забулдыгу какого-нибудь нашла. Вместе спиваться будут! — в слух ругалась Наташа, мечась по квартире. — А Серёга, Серёга куда смотрел? Небось тоже с ними квасил? Надо ехать. Вот тебе и отпуск.

Она снова села за компьютер. Купить билеты на поезд до Урюпинска ей не удалось. Она с удивление обнаружила, что пассажирские перевозки в этом направлении ОТМЕНЕНЫ! Итак-то глубинка, что глубже не бывает, а тут ещё и добираться на перекладных, до станции «» в посёлке Новониколаевский, а там тридцать с гаком километров на автобусе.

Делать нечего она с трудом нашла билет на Волгоградский поезд в купейный вагон. Это ж надо, тащиться семнадцать часов! Ладно, хоть отосплюсь.

До отправления поезда оставалось всего пять часов, а ещё надо собраться, купить какие — никакие подарки, свадьба всё-таки, Серёге гостинец, за билетами заехать. Наташа металась по комнате от шкафа к кровати и складывая вещи в чемодан.

— Ты куда собралась? — с удовольствием наблюдал за обнажённой бывшей женой Юрий.

Она не успела поменять замок, и он открыл дверь своим ключом.

— Ой! — подскочила она от неожиданности, — Ты что тут забыл?

— Гантели. А ты куда?

— В отпуск с любовником на Мальдивы.

— Уже нашла? Быстро ты меня забыла. — поправил он давно готовый к работе член.

— Почему же забыла? Каждый раз я новый член с твоим сравниваю. — опрометчиво наклонилась она, укладывая очередную тряпку в чемодан.

— Тогда я тебе перед отпуском ещё раз о нём напомню. — засадил он член в как специально выставленную пизду по самый эфес.

— Что мамочка уже надоела? — не стала она прогонять его из себя, чувствуя накатывающее возбуждение и начала вилять попкой, переминаясь с ноги на ногу.

— Давай не будем об этом. — попросил он, чувствуя приближение оргазма.

— Да. Давай не будем. — выпрямилась она, соскальзывая с мучительно эрегированного члена.

— Стерва! — прошипел он, кончая в кулак и расстреливая её тело залпами оргазма.

— Сволочь! — вытерла она потёки спермы простынёй.

— У меня час остался, — закончила она сборы, — а нужно ещё в магазин зайти купальник купить. — Закрыла она чемодан.

Она демонстративно натянула тонкие стринги и тонкий кружевной лифчик.

— Думаю, что в таком виде я ему понравлюсь.

— Стерва! — снова повторил он.

— Сволочь! — мило улыбнулась она ему. — Всё милый, мне пора.

Она натянула джинсовую юбку, клетчатую ковбойку, джинсовую короткую куртку, задрала ногу, отсвечивая трусиками и одела босоножки.

— Ключи оставь. И про гантели не забудь.

— Я тебя подвезу? — просительно спросил он.

— Мне здесь не далеко. Прощай милый. — чмокнула она его в щёку.

…

На Павелецкий вокзал она приехала с запасом. На свадьбу она купила чайный сервиз. Над Серёгой решила приколоться и в секс-шопе купила несколько типов презервативов с усиками, рёбрами и пупырышками, пусть перед армией девчонок порадует. Прошлась по бутикам. Купила еды в дорогу и с удовольствием съела «хот-дог» с пивом, которого давно себе не позволяла.

Подали и теперь дрочила дожидаясь, когда он насытиться её грудью.

Лена тем временем, сама освободилась от одежды и достала на свет божий член Олега, и теперь тёрлась о него лицом и грудями. Пальцы Олега прошлись по девственно чистому шёлку кожи Наташиной промежности и парень, вывернувшись, впился в её вульву губами. Наташе надоели детские игры Вадика и она, поставив его над собой взяла его член в рот.

— О! О! О! — только и успел выдавить Вадик, заливая рот Наташи нескончаемым потоком спермы, которую она не успевала глотать, и та скатывалась по щекам мутными ручейками.

— Извини, у меня такого ещё никогда не было. — понурил голову парень.

— Ну что ты! Я сама этого хотела. Ты вкусный. — собирала она сперму со щёк пальцами и отправляла в рот. — Сейчас тебе Леночка отсосёт, член будет как новенький и ты ей вставишь. Да Леночка? Олег возьми меня. — потянула она парня на себя, обхватила ладонью его горячий фаллос и завела в истекающую соками щель.

— Откуда ты такая взялась? — закатил глаза от удовольствия Олег, ощущая тесные объятия её влагалища. — Такого я тоже долго не выдержу.

— А ты и не держи. У нас вся ночь впереди. — сжала она его член мышцами вагины и заставляя его излиться обильными потоками семени.

— Наташа, так не честно! Всех парней выдоила!

— Старшим надо уступать. — наставительно сказала Наташа и сама разлила водку по стаканам. — За хорошее начало. Следующая станция — Ленкины дырки.

— Датычо? Я там ещё целка. Не дам. — Прикрыла задницу девушка.

— Что ты ломаешься? Я тебе скажу — это сначала больно, а потом сама будешь просить, чтобы в попку трахнули. У меня для этого даже гель специальный есть. Давайте накатим ещё по одной. Заострим мальчикам клинки и по коням.

Наташа выпила водки, но проглотила не всю и тут же склонившись над обмякшим членом Олега погрузила его в рот. Его натёртую плоть охватили обжигающие уста и от неожиданности парень взвыл и начал отталкивать голову девицы, но Наташа вцепилась в его член и не выпускала, пока Олег не затих, а встревоженный член, разбухая начал заполнять её рот.

— Ну и как тебе такой минет? — озорно глянула она на довольно развалившегося парня, доводя его член до рабочего состояния нежной мастурбацией.

— Хулиганка, ты. — притянул он её к себе и поцеловал в губы, пытаясь вставить восставший член в её влагалище.

— Нет, мальчики, нет! У нас Леночка ещё не ёбанная. — вырвалась она из его рук и покопавшись в кармане чемодана извлекла тюбик. — Вот — анальный гель. И смажет и анестезию сделает.

— Я боюсь. — оторвалась девушка от члена Вадика.

— Делаем так. Олег ложиться на спину, Лена ложиться на него, и он вставляет ей в киску. Я думаю, что она скоро так возбудиться, что и не почувствует, как мы ей смажем и растянем анус пальцами, а под занавес, Вадик вставит ей свой длинный штырь ей в попку.

Расположились и начали воплощать план в действие. Лена от крупного члена Олега тут же поплыла и упала на грудь парня, выставив аппетитную попку. Наташа выдавила гель на ладонь и обмазала им розовое колечко черного входа. Лена только томно застонала, когда пальцы Наты проникли в её нутро и даже начала тихонько подмахивать. А вот член Вадика почему-то сник и Наташе пришлось вдыхать в него жизнь ртом, пока он разрабатывал дырочку ануса. Лена уже приближалась к финалу, когда он заменил три пальца на свой длинный хуй.

— О! О! О! Я сейчас лопну! О! О! О! А глубже? Ещё. О! О! О! — билась она в оргазме на двух шампурах и ей пришлось затыкать рот, чтобы она не орала.

— Тихо ты, а то от желающих отбоя не будет. — зашикала на девушку Наташа, но та уже затихла и растеклась аморфной медузой по телу Олега.

— Нет, это конечно здорово, но я не кончил! — пожаловался Вадик, извлекая из задницы Лены торчащий фаллос.

— Ну а я здесь зачем? Олежек, сядь сюда. — указала она на край своей постели. — У! ты мой хороший! — не удержалась она и взяла член в ротик, а потом села на Олега повернувшись к нему спиной и смазав себе анус гелем погрузила в него дубинку парня и аж задохнулась от полноты ощущений. — Вадик, суй мне в пизду. У! У! У! У! У! Вот это кайф!

Наташа не сидела пассивно, а выписывала задом круги и восьмёрки, сжимала мышцы влагалища и сфинктера, чем вызывала, постанывая парней, зажавших её обнаженное тело с двух сторон.

Финал был феерический. Сначала взорвался Вадик, заливая её лоно спермой. Эта искра вызвала детонацию её оргазма, её вагина и сфинктер начали конвульсивно сжиматься, вознося Олега на вершину блаженства и повергая его окончательно выдоенный член.

Все обессиленно застыли, а Вадик встал перед разведёнными ляжками Наташи и начал посасывать её торчащий из-под чёрного капюшона клитор.

— Никогда такой пизды не видел. — присоединил к ласкам её вульвы свои пальцы Олег.

— Какой — такой? — балдела Наташа, сжимая сфинктер стараясь не выпустить выскальзывающий из неё член.

— Ну, чёрная она у тебя, как у негритоски.

— О! Да ты и черножопых пробовал?! — восхитилась Наташа.

— Нет. Я только в порно видел.

— А моя киска чем плоха? — развела ляжки пришедшая в себя Лена.

— Чудесная у тебя киска, только масть обычная. А попка у тебя вообще блеск. Узенькая, мягонькая. — Похвалил девицу Вадик.

— Кстати, как ощущения? — спросила Наташа?

— Я, если честно, ничего не поняла. Помню только, что кончила очень бурно, до сих пор низ дёргается и в попке сердце бьётся.

— Тогда нужно повторить. — предложила Наташа.

— Нет, девочки. Давайте ещё по одной за вам ебучих и перерыв. Хотя бы часика на два.

— Тогда перекур. — достала Лена сигареты, натянула майку и шорты, — Вы со мной?

— Мы не курим. — сказал Олег.

Наташа завязала рубашку узлом под грудями, натянула юбку и без трусов вышла из купе.

— А не боитесь, что вас в тамбуре изнасилуют? — предупредил Вадик.

— Насилие — это когда мы будем против. — вильнула Наташа задом, оголяя ягодицы.

— Шальные девки! — усмехнулся Олег. — Повезло нам с попутчицами.

Девчонки зашли сначала в туалет и кое-как подмылись.

— Во набухали, аж по ляжкам течёт. — стряхивала с пальцев в унитаз вытекающую из влагалища сперму.

В тамбуре никого не было, но было накурено.

— А повезло нам с парнями! Хорошо оттянулись! — потянулась Наташа.

— Я вот так, в групповухе, вообще первый раз. Оказывается, здорово, когда тебя сразу двое ебут.

— Ты ещё троих не пробовала. — перекрикивала стук вагона Наташа, когда открылась дверь перехода и в тамбур вошли четыре дембеля. В самодельных аксельбантах, ушитых кителях, с гроздьями значков за какие-то достижения. Они видимо шли из вагона-ресторана, так как шумно что-то обсуждали хмельными голосами.

— Кто тут ещё троих не пробовал? — видимо ухватил он суть девичьего разговора.

Девушки переглянулись — Накаркали. — кивнула Лена.

— Девчонки, пошли с нами. У нас с собой, вот, коньячок есть! — подал голос второй солдатик.

— Да, и отметим наш дембель. — предложил третий.

— Ну и троих сразу попробовать сможете. — хохотнул первый, потряхивая ширинкой.

— Это запросто, если триппера не боитесь. — задрала юбку Наташа и выставляя на показ свой лоснящийся лобок.

— Да и гарантию от СПИДа, я тоже дать не могу. Сколько тут разных пока по всему составу пройдёшься. — подхватила игру Лена, задирая майку и демонстрируя возбуждённые соски.

— Ну, пошли что ли? Или прямо здесь? Тысча с члена. Пойдёт? — напирала Наташа.

— Да ну их! Мне только и не хватает домой трепака привезти. Я пас. — заявил четвёртый.

— Вроде и чувихи симпотные, а по вагонам таскаются?

— Может они клофелинщицы какие? Пошли парни.

— Обошлось! — выдохнула Лена. — Я уже думала, что всё, выебут. А ты молодец! Здорово придумала.

— Да и ты со СПИДом по теме подыграла. Ладно. Пошли к нашим, а то соскучились небось?

В купе их ожидало полное разочарование. Видимо без них парни накатили ещё и теперь спали мёртвым сном на нижних полках, слегка прикрыв обнажённые, но совершенно недееспособные чресла. Их попытки поднять ни на парней, ни на их члены воздействия не возымели. Так и пришлось им лезть на верхние полки.

…

Состав тряхнуло, и он остановился. Наташа проснулась и выглянула в окно.

«Тамбов» — прочитала она.

Она спустилась и пошла на выход.

— Долго тут стоять будем? — спросила она у сонной проводницы протирающей поручни.

— Пять минут. Скоро тронемся.

— Жаль. Можно было бы подышать свежим воздухом, а то в вагоне душно.

— Ты чем дышать-то собралась? — усмехаясь кивнула проводница на её ноги.

Наташа хорошо помнила, что легла спать она в юбке. Узел рубашки под грудью мешал лежать на животе, и она застегнула рубашку на все пуговицы. Она не помнила, когда сняла юбку, и теперь стояла в одной рубашке из-под полы которой красовался её голый ничем не прикрытый лобок.

— Ой! — прикрылась она рукой и вернулась в купе.

— «Это что за остановка? Бологое или Каховка?» — спросил Олег, приоткрывая глаза.

— Тамбов. Подвинься. На улице свежо. Вон как задница замёрзла. — приложила она его ладонь к своим ягодицам.

— Ты что? Прямо так из вагона выходила? — аж приподнялся он на локтях.

— Так ведь ночь, нет никого. — пожала она плечами, не посвящая его в секрет своего ляпа.

— Ну и оторва ты! — толи обругал, толи восхитился он и завалив на себя ста целовать в губы, освобождая её тело от лишней тряпки.

Член его быстро принял бойцовскую стойку и теперь дёргался в её промежности.

— Ты как хочешь? — развела она ноги пошире.

— Я тебя ещё сзади не пробовал.

— Ну так в чём проблема? — слезла она с него и встала, положив грудь на столешницу между недоеденной закуски.

Он поводил головкой между её влажных губок до клитора, ткнулся несколько раз в преддверье и вынырнул к анусу. Уголёк желания быстро раздувался мехами его ласк, и вскоре увлажнившаяся норка впустила в себя гостя, ощупывая его ствол стенками влагалища. Он на сей раз не торопился, а внимал ощущения, которые дарила ему эта странная развратная распущенная и такая желанная женщина. Его руку впитывали в себя нежность её шелковистой кожи, упругость полушарий грудей и ягодиц, трепет живота и губ, покусывающих его пальцы, когда он совал их ей в рот.

Его член мягко нырял в пучину сладострастия, раздвигая её плоть и упираясь головкой в шейку матки. Она переминалась с ноги на ногу и её влагалище перекатывало его нежную кожу вокруг напряжённого ствола. Или начинала выписывать попкой замысловатые узоры и головка члена начинала метаться из стороны в сторону в нежных объятиях её плоти.

— Мне так не удобно. Край стола в рёбра врезался. Перейдём на кровать, и я не тебе покатаюсь?

— С превеликим удовольствием. — вытянулся он на кровати, а она села на его член, так что головка упёрлась в дно.

И снова её неспешные прогулки шейкой матки вокруг его смятой залупы. Он мял её груди, привлекал их к себе и долго перекатывал в губах или теребил языком до тех пор, пока они не приобретали твёрдость спелой вишни и каждое прикосновение к ним отдавалось сладостным спазмом в низу живота.

— Потри мне клитор. — попросила Наташа, а сама откинулась назад, так, что член венцом вспахивал барханы передней стенки вагины. Она нашла нужное положение и начала мелкие фрикции, которые Олег воспринимал как игру кончика языка на венце. Его пальцы развели бахрому чёрных лепестков и прижались к твёрдому черенку, удивительно большого клитора.

Судорожные волны прокатывались по её телу, отзываясь всё нарастающими спазмами влагалища. Её движения стали порывистыми, она вздрагивала и часто сбивалась с ей же установленного ритма и наконец, часто-часто задвигала тазом и забилась в оргазме, заливая его живот и грудь горячими струями эякуляции. Её влагалище терзало его член, и он без сопротивления сдался, добавляя сырости в общий потоп местного масштаба, но эта маленькая толика, заставила женщину выгнуться и рухнуть без чувств в лужу на его груди.

— Пиздец! — только и сумел выдавить он, утопая в волнах охватившего его душевного оргазма. Он получил неслыханное удовлетворение от сознания того, что он не столько кончил сам, а удовлетворил женщину. Он обнял её, не вынимая члена из вздрагивающего лона, накрыл простынёй и успокоенный уснул.

Их разбудил стон Лены, которая скакала на Вадике. Она высоко поднималась над ним и опускалась чередуя, между собой влагалище и задницу.

— Всё, Лена, всё! Я сейчас кончу!

— Ну и кончай, кто тебе не даёт? — насадилась Лена на его член влагалищем, и парень задрожал, выпуская горячие потоки семени, которые заполнили девицу до краёв и начали вытекать на его лобок. Лена задёргалась, как муха на булавке и даже ухватилась за поручень.

— Вадик, Вадик ещё чуть-чуть! А! А! О! О! О! Всё! Ой, Вадик, спасибо! Как-здорово-то было. — начала она целовать его в губы.

— Вам хорошо, а мне через час выходить. А так не хочется. — ёрзала Наташа, на поднявшемся в утренней стойке, члене Олега. — Ты кончишь?

— Не откажусь.

Этот раунд был скоротечным, но к обоюдному удовольствию продуктивным. Кончили они вместе и минут пять ещё обменивались подёргиванием слившихся гениталий.

Помахав рукой в окно уходящего поезда, который и стоял-то тут всего две минуты, Наташа вышла на привокзальную площадь и к её радости увидела «Газель», ожидающую прибывших пассажиров и идущую до Урюпинска.

Родные пенаты.
«Ножки мои, ножки. « — думала, разминая затёкшие ноги, хорошенькая молодая женщина, вылезая из раздолбанной «Газели», выполняющей роль маршрутного такси. Она откинула со лба непослушную прядку волос и осмотрела привокзальную площадь родного города.

«Какая убогость! Как был Мухосранск так им и остался. Даже поезда отменили. Сколько лет прошло, а здесь ничего не изменилось! А нет, вон торговые палатки поставили. Боже! Жара-то какая!» — поискала она тень, где могла бы укрыться от палящего полуденного солнца.

Её ухоженные длинные пальцы, расстегнули пару верхних пуговиц сорочки, и знойный порыв ветра, чувствуя свою безнаказанность, нырнул к ней за ворот ощупывая полушария упругой груди в мягком кружевном лифчике. Обласкав её шелковистую кожу, ветер не успокоился и продолжал резвиться, задирая юбку и стараясь просунуться между стройных загорелых ляжек.

За ней, сквозь грязную витрину пивной, с любопытством наблюдало насколько разновозрастных мужчин.

— Столичная штучка! — с видом знатока, цыкнул зубом щербатый мужик с опухшим лицом.

— Да! У нас так не ходют! Юбчонку могла бы и подлинней надеть! — поддержал его сосед по столу.

— Не-е! Что не говори, а когда баба нарядная, так и вдуть ей желанье появляется! — подал голос выпивоха с соседнего стола.

— Глянь, глянь! А сиськи-то, сиськи какие!!! — ткнул в её сторону молодой парень, когда женщина нагнулась за чемоданчиком.

— Да и задница, что надо! — поправил щербатый, начавший мешать ему член.

Женщина достала сотовый и присев на чемодан в тени обшарпанной автобусной остановки с характерным запахом мочи и блевотины, набрала номер и стала ждать.

— Привет, ма, я приехала. Только что. На привокзальной, автобуса жду. Как это не ходят?! А как же быть? — нахмурила она лоб и оглядела площадь в поисках транспорта.

— Что? Какой Василий? Это Зойкин муж, что ли? Не спился ещё? Нет, мама, я лучше левака поймаю. Да брось ты! Разве это деньги? В крайнем случае тут и пешком дойти не далеко. Ну пока! Скоро буду.

— Девушка! Вас подвести? — чуть ли не по пояс высунулся в окно Жигулей мордатый парень с масляными глазами.

— Спасибо, мне не далеко. — потащила она чемодан за ручку и пошла хорошо знакомой дорогой к дому.

Колёса модного яркого пластикового аксессуара выстукивал на стыках брусчатки жалобную мелодию…

«Ёбаная школа! Интересно этот старый хер ещё работает?» — бросила Наташа злой взгляд на директорские окна.

— А вот и родные пенаты! — распахнула Наташа скрипучую калитку родного дома.

— Есть кто дома? — позвала она от порога.

— Здесь мы! Здесь. — выбежала ей навстречу мать и обняла, заливаясь слезами радости.

— Привет, сестричка! Ну ты прямо столичная красавица! Обалдеть! Хоть сейчас на обложку! — восхищался ей высокий худой парень с прыщавым лицом.

— Ну, здравствуй, Наталья Александровна. — вышел на крыльцо сосед, Петрович, худой жилистый мужик с узловатыми суставами, коротко стриженный с проседью, в карикатурных цветастых толь трусах, толи шортах и майке. Вся видимая часть его тела украшала вязь наколок, не оставляющая сомнений в том, где он обитал существенную часть своей жизни.

— Петрович? Так это ты решил мою мать замуж взять? — выронила женщина ручку чемодана от пронзившей её догадки.

— Я, Наташа, я. Что не гож? — криво усмехнулся он.

«Боже! Как она похожа на мать в молодости!» — подумал Петрович, вспоминая ту первую встречу.

Петрович, тогда ещё просто Михаил, после армии уехал в Тюмень и устроился в нефтеразведку водителем гусеничного вездехода. Теперь он приехал в отпуск к матери. Уже у калитки он увидел её. Солнце нагло пронизывало лучами её лёгкий сарафан подчёркивая все изгибы её тела. Длинноногая, стройная, сисястая молоденькая женщина с симпатичным лицом простушки. Он не сразу узнал в ней соседку, беременную девчонку с пигментными пятнами на лице, которую и видел-то несколько раз, когда вернулся из армии.

— Здравствуй, Миша. На совсем, или как? — подошла она к нему, озорно ощупывая глазами его сухощавую фигуру.

— В отпуск.

— А я вот дочь в первый класс отвела.

— Заходи. Отметим и мой приезд, и «первый раз, в первый класс».

— А пошли! У меня сегодня, всё равно, выходной.

Его мать, увидя сына засуетилась, накрывая на стол, а Галя помогала ей, кроша в салат спелые пахнущие солнцем помидоры, сладкий лук и заливая всё ароматным подсолнечным маслом первой выжимки. Михаил, жадно ел, а женщины умильно смотрели на него, задавая вопросы и подливая холодной водочки в рюмки. Пожилая мать вскоре сказалась усталой и пьяненькой и ушла прилечь. Когда они остались одни он посмотрел ей в глаза и увидев в них трепетное возбуждение, приник к её губам жарким поцелуем.

— Зачем? — спросила она?

— Я хочу женщину, такую как ты. — прижал он её соски.

— Ты женат?

— Вдов. Зачем тебе это сейчас? — не терпеливо расстёгивал он сарафан на её бурно вздымающейся от волнения груди.

— Не знаю. — обвила она его шею и подставила для поцелуя губы.

Секс был бурным и быстрым. Он даже не стал её раздевать до гола, как она, даже в тайне от себя, мечтала, даже не разделся, чтобы она могла увидеть его рабочий инструмент, а только спустил штаны и тут же загнал в неё большой и твёрдый, к её радости, член, но к сожалению, быстро, очень быстро кончил, залив через край горячими струями спермы её лоно.

— Дурак! Мне сегодня нельзя! — попыталась вырваться она из-под него.

— Пусть будет. — прижал он её к себе, покрывая поцелуями.

— Что будет?

— Ребёнок пусть будет. У меня жена не могла рожать. Легла на операцию и умерла.

— А обо мне ты подумал? Что я мужу скажу?

— Разве он в тебя не кончает?

Они тайком встречались ещё пару раз, отдавая страсти и тела, и души.

Через девять месяцев на свет появился Сергей.

«Такая же стройная, длинноногая и сисястая!» — дёрнулся член Петровича в цветастых «бермудах», но её красивое холёное тело и строгое лицо излучали холод, окружая женщину непреступной стеной. Опытный глаз мужчины, всё же отметил её быстрый цепкий взгляд, скользнувший по мужским причинным местам и записавшим себе пару победных очков.

«Вставить бы этой «снежной королеве» моего шершавенького! Надо подумать. « — мелькнула у Петровича мысль.

— Гож, негож! Раньше ты был одним, сейчас, наверняка, совсем другой. Как я могу тебя судить?

— Я своё, дочка, уже отсидел, а за матерью твоей я до зоны ухаживал. Так отчего бы нам, двум одиночествам, не соединиться на старости лет?

— Так ведь хором вам не спеться, а спиться будет легче. Вот ведь в чём беда.

— Ты не думай, что если я с зоны откинулся, то обязательно алкоголик. Я почитай восемь лет спиртного в рот не брал. Механиком я там был, харвестером лес валил.

— Кем? Кем? — переспросил Серёга.

— Ни кем, а чем. Это манипулятор такой на гусеничном ходу. Он и дерево спиливает и валит, и сучки обрезает, и на брёвна пилит, и в хлысты укладывает. Финская машина. Нас специально работать на ней учили.

— Финны, что ль? — удивился брат.

— Наши. Мать, чего на пороге дочь держишь? Веди в дом. Стол накрывай, дорогого гостя встречай.

Как ни странно, но её комната, так и осталась её и даже игрушки, куклы и вещи в шкафу, лежали на месте.

— Не могла я всё это выбросить. — утирала фартуком слёзы мать.

— Не плачь, мама. Всё хорошо. Я с дороги, хочу душ принять.

— Конечно, конечно! Я сейчас тебе полотенце принесу.

Наташа разделась и вспомнила, что халат она с собой не взяла. Открыв створки шкафа, она увидела свои школьные платья и смеха ради натянула на себя самое последнее, в котором ходила в одиннадцатом классе, и даже заметила пятнышко засохшей спермы, оставленной кем-то из её учителей. Платье, раньше висевшее на ней как на вешалке, сейчас плотно обтянуло её тело, бюст не умещался за пазухой и не давал застегнуть пуговки, поэтому её груди сбежавшим тестом выпирали наружу.

— Оба на! — влетел без стука в комнату Сергей.

— Братишка, тебя разве стучаться не учили? — повернулась она к нему лицом.

Глаза парнишки упёрлись в её груди, едва прикрытые платьем, так что даже были видны края тёмных пятен вокруг сосков.

— Ты собираешься в этом ходить? — сглотнул он и невольно поправил дрогнувший член.

— А что? Я тебе в нём нравлюсь? — колыхнула она бюстом.

— Если бы я не был твоим братом, то точно бы влюбился.

— Ладно. Чего пришёл-то?

— Да! Мать сказала, чтобы я тебе полотенце отнёс. Ты мыться собралась? На улице в бочке вода нагрелась, а можно и в ванной. Нам новую газовую колонку поставили.

— А тебе где будет удобнее подглядывать? — посмотрела сестра ему в глаза.

— Я, кроме матушки, голых женщин только в порнофильмах видел. А ты такая красивая.

— Не боишься в трусишки кончить? — издевалась Наташа над братом, начиная снимать платье задирая подол.

— А хоть бы и так.

Глаза парня выкатились из орбит, когда занавес подола открыл сцену во всём её великолепии. Стройные ножки со сжатыми коленями, лоснящийся смуглой кожей лобок, упирающийся в ляжки острым клином, с чёрным распадком, рассекающим пухлые губы. Впалый животик, тонкая талия, раскачивающиеся из стороны в сторону бёдра и, наконец, выпавшие из платья груди.

— Ну? Посмотрел, братишка? — откинула Наташа платье в сторону и предстала перед ним совершенно голой.

Она прошла к шкафу и достала халатик, который раньше носила дома и накинула его на голое тело.

— Можно я тебе спинку потру. — осмелел Серёга, укладывая в вертикальное положение восставший член.

— Может мне и ноги сразу раздвинуть? — больно шлёпнула она по выпирающей в трико головке, проходя мимо него в ванную.

— Было бы хорошо. — пробурчал себе под нос Сергей.

Горячие струи упругими иглами вонзились в её кожу, вызывая болезненные ощущения и она уменьшила напор. Намылилась и начала смывать с себя следы ночного приключения. Стоило ей дотронуться до своей щёлки, как в ней проснулись воспоминания об очаровательном присутствии двух хуёв в её теле. Её пальчики начали ласкать клитор и кружок ануса. Она вспомнила и директора со своим бывшим шефом и невольно попыталась сравнить ощущения, но не успела этого сделать, потому что ноги у неё подкосились, и она кончила, громко вскрикнув.

«Кажется я становлюсь нимфоманкой. « — вяло подумала Наташа, почему-то вспоминая оттопыренное трико брата.

Обед прошёл, как Наташа и ожидала, в допросах о её московской жизни. Впрочем, в особые подробности она и не вдавалась, только в общих чертах. Поговорили и об их житие бытие. О том, что Сергей балбес, школу едва-едва, закончил и теперь без специальности прямая ему дорога в стройбат, вместе с его друзьями собутыльниками. И хорошо, что в армию забирают, может ума разума наберётся.

— А девчонка-то есть? — спросила его сестра.

— Да кому он такой нужен? Ни кожи, ни рожи. И в кого он такой? — вскинулась мать.

— В кого он — это тебе лучше знать. — заметила Наташа, странно посмотрев на Петровича, и тот отвёл глаза.

Поговорили о предстоящей свадьбе.

— Свадьба — это громко сказано. — заметил Петрович, — распишемся в ЗАГСе без помпы. Соберёмся дома в узком кругу, пара друзья с работы с супругами, соседи.

— А можно Витька с его сестрой и Толяна с Димоном с их девчонками позвать?

— Это та конопатая? — спросила мать.

— Ну да. — опустил голову Сергей.

— С вами всё ясно. Зови. — согласился Петрович.

После обеда все разошлись по свадебным делам, а Наташа, оставшись одна решила поспать, бурная ночь давала о себе знать.

— Вставай, соня! — разбудил её брат, жадно рассматривая ляжку под сбившимся во сне халатике. — Пошли я тебя со своими друзьями познакомлю.

— Небось уже разболтал, что я перед тобой раздевалась? — нехотя поднялась Наташа.

— Нет, честно, я ни-ни! Вотекрест! — осенил он себя.

— Смотри, а то больше ничего и никогда не увидишь.

— Так ты мне ещё покажешь? — обрадовался Серёга.

— Посмотрю на твоё поведение. Иди, я переоденусь и приду.

— Можешь и так. Ты и в этом халатике — красавица.

— Марш отсюда, подлиза!

Наташа одела кружевные трусики и такой же бюстик. Сверху короткий топик оголяющий живот и, немного подумав, натянула облегающие легинсы, которые ей купил Юра во Франции. Они длиной были почни до колен, но от берцового сустава по бокам шла сетчатая вставка, а сдавливали они тело так, что прорисовывалась даже половая щель и ямочки ниже поясницы.

Наташа художественно взлохматила волосы, брызнула духами, купленными в секс-шопе, которые притягивали мужиков, как магнит железки. Макияж, решила она, накладывать не будем, это сегодня лишнее, и спустилась вниз.

Кто-то присвистнул, стоило её ногам появиться на лестнице.

— Ну, а я что вам говорил? — вопрошал Сергей у друзей, которые при её появлении встали с открытыми ртами.

В общем-то это были прыщавые, как и её брат, пацаны, с сексуальными проблемами на этой почве. Гормоны били в них ключом, а выход они находили только в кулак. Поэтому появление Наташи в таком сексуальном виде, в ауре феромонов, моментально превратило мальчишек в её рабов.

Она величественно подошла к ним, и Сергей представил ей друзей. Она так внимательно рассматривала их угловатые фигуры, что парни тушевались, прикрывая причинные места от её проницательного взора.

— Привет мальчики! Мне пожаловались на вас, что вы пьянствуете и нашего Сергея совращаете. — начала она атаку. — Вам, что больше заняться нечем?

— А чем в этой дыре ещё заниматься-то? Для молодёжи кроме игровых автоматов и интернет-кафе и нет ничего. — оправдывался Димон, пожалуй, самый развитый по виду.

— Даже танцев нет. — заметил Толян.

— Танцы есть, — возразил ему Витёк, самый мелкий из них, — но на дискотеках, а там входной стоит, что бутылка хорошей водки, а за весь вечер ты можешь взять один слабенький коктейль, от которого никакого куража нет.

— Вот и пьём по подъездам. — резюмировал Димон.

— А девчонок своих как развлекаете? — спросила Наташа.

— Да мы с ними только недавно на пляже познакомились. Сидим, говорим, пиво пьём.

— Даже не целовались ещё. — вставил Толян.

— У меня такое впечатление, что они с нами водятся, потому, что тоже деваться некуда. — поделился своими наблюдениями Витёк.

— И не определились они ещё с кем хотят быть поближе. — предположил Сергей.

— А что вы мне собираетесь предложить? — обвела женщина взглядом ребят.

— Ну можем выпить за знакомство. Расскажите, как там в Москве живут.

— Не! Я сегодня не могу, мне сеструху после музыки встречать надо. — с сожалением сообщил Витёк.

— Я бы с тобой мог сходить, но видишь, сестра приехала. — скосил на Наташу взгляд Сергей.

— Ладно. Приятно было познакомиться. Тогда, пока! Я пошёл. — удалился Витёк.

— Пошли в сад, чего в духоте-то сидеть. — предложил Сергей. — Может в карты сыграем? Делать-то всё равно нечего.

В саду под старой яблоней стоял стол, за которым мы и расположились.

— За знакомство будешь? — спросил Сергей, глядя на грудь сестры.

— Без закуски?

— Да вот ведь яблоки поспели. — сорвал Димон огромное красное яблоко и из него брызнул сок, когда он стал его разламывать.

— У меня нож есть. — достал тонкий длинный перочинный нож Толян.

— Из горла пить будем? — спросила Наташа.

— Зачем же? У нас тут, как в Греции, всё есть. — достал из дупла стаканы Сергей.

Димон разлил водку, и они выпили, за знакомство, закусив сочным яблоком.

— Во что будем играть?

— В подкидного, я ничего другого не знаю. — призналась Наташа.

Наташа играла в паре с Сергеем, и они сначала выигрывали.

— Может сыграем на интерес? — предложил Сергей, вдохновлённый победами.

— Например?

— Например, проигравшие лезут под стол и там кукарекают.

— Давайте. Только накатим ещё по одной, для куража. — разлил Димон водку.

Действительно, кураж появился. Они кукарекали по очереди и очень смеялись.

— Развели тут курятник! — подошла к ним мать.

— Я бы сказала — петушиную ферму. — смеялась Наташа.

— Заканчивайте тут и пойдём ужинать.

— Тогда мы домой пойдём. — понурился Димон.

— Пошли, все пошли. Сейчас за гостью я настойку выставлю. Не часто она к нам наведывается.

— Тогда я за! — поднял руку Толян, — Да ну её эту игру.

— Чувствует, что опять под стол полезет. — смеялся Сергей.

— Ладно, пошли.

Ужинали на веранде, потому, что вечером стало свежо и запели комары. Занавесили двери и расселись. Никаких изысков, варёная картошка, гуляш из курицы, свежие овощи и трёхлитровая бутыль смородиновой настойки.

— Я не пробовала. Смотрите, может быть крепкая, так вот запивка.

— Галина Сергеевна, а на чём настаивали? — спросил Димон.

— На спирту, на медицинском.

— Все налили? — взял слово Петрович. — Ты, Наташа, прости, что встречаем не разносольем, чем богаты, как говориться. Я очень рад, что ты нашла время, и приехала на нашу свадьбу. Теперь у меня и у матери сердце будет спокойно. Типа благословила ты наш союз. Спасибо тебе, дочка. Я теперь вам, вроде как, отчим. За тебя, Наташенька!

Когда бутыль ополовинилась, то закуски на столе уже не осталось. Хмельная мать с помощью дочери убрала посуду со стола.

Петрович рассказывал какие-то истории из его армейской жизни, и Наташа с удивлением узнала, что он служил механиком водителем на танке. Это даже как-то повысило его авторитет в её глазах. Ребята с ним о чём-то спорили.

— А я говорю, что один год в армии — это не служба, а баловство. Вот в наше…

— Хватит пургу гнать! Ребята отслужат столько, сколько им положено. Понравится, наймутся по контракту. Иди сюда, вояка ты мой! — Обняла мать седую голову Петровича и тот утопил нос в ложбинке её грудей.

— Во что вы там кукарекали? То есть играли?

— В дурака на интерес.

— На интерес — это здорово. — задумался Петрович, — Предлагаю продолжить, но с другими правилами. Согласны?

— На деньги я не играю. — отрезал Димон.

— И правильно, дурное это дело.

— Тогда на что?

— На раздевание!

— Датычо, старый? Ты меня перед этими пацанами раздеть хочешь? — возмутилась Галина.

— Да ладно из себя целку-то строить! Знаю я о твоих похождениях. Вон и Наташа с Сергеем помнят, как от твоих ёбарей у меня прятались. Так что тебе раздеться на людях — это в кайф, и не лохмать деду мошонку. Правильно, я парни, говорю? — хмельно засмеялся бывший зэк.

Парни смущённо смотрели на высокую статную женщину, сорока трёх лет от роду, с грудями четвёртого размера и широкими бёдрами, удивляясь почему они в ней раньше женщины не замечали. Причём женщины с большим сексуальным опытом. Даже Сергей забыл какой любвеобильной была его мать.

— Ну если Галина Сергеевна не против.

— А ты Наташа? Сможешь показать обществу товар лицом. — осклабился отчим.

— А если я не захочу снимать вещь, тогда что?

— Тогда ты пьёшь штрафную. Согласна.

— Штрафную? — задумалась Наташа, прикидывая, как долго она может «ломаться», ведь она уже давно готова была скинуть с себя одежду и отдать своё тело на поругание этим соплякам и даже этому татуированному зэку, так зудело у неё во влагалище. — Хорошо. А как играем парами?

— Каждый за себя. Своя рубаха, так сказать, ближе к телу. Дима, раздавай.

Наташу начала бить нервная дрожь и в первый свой проигрыш она откупилась штрафной. Парни уже сидели в одних трусах, Галина скинула халатик и рдела в жадных взглядах, ощупывающих её тело. Только Петрович и Наташа остались полностью одетыми.

Проигрыш Петровича показался случайным, но ему пришлось снять майку, притягивая взоры к своему иконостасу наколок.

Бабах! Проиграла Галина и повернувшись к Петровичу попросила расстегнуть лифчик.

Глаза парней впились в соскользающий с грудей кусок ткани. И когда большой возбуждённый сосок выскочил на волю ни дружно выдохнули. Галина же спокойно села на место и выложила на стол свои груди.

Слишком много внимания мальчики уделили колышущимся на столе грудям и проиграли все, один за другим. Но они не хотели оставаться голыми и выпили по штрафной. Наташа проигрыш восприняла спокойно и стянула с себя топик. Теперь парням представилась возможность полюбоваться сквозь кружева и её тёмно-коричневыми ореолами сосков. Она видела, что члены парней напряжены, и ощущала в себе жгучее желание лишить этих мальчиков девственности.

Неожиданно для себя Наташа снова проиграла и замерла в нерешительности, снять лифчик и составить компанию матери, снять шорты или выпить штрафную. И она решилась.

Наташа встала на стул и в стиле стриптиза, виляя всем чем только можно стянула с себя легинсы, оставшись в белых кружевных трусиках с мокрым пятном на перемычке. Тут она встретилась глазами с матерью, и та понимающе улыбнулась.

«Яблочко от яблоньки… « — заметил про себя Петрович, и поправил член.

Создалось такое ощущение, что все начали играть против Наташи. Ей пришлось выпить подряд две штрафных, но боясь опьянеть окончательно ей пришлось снять лифчик. Парни довольно улыбались с жадностью грядя как у девушки на их глазах набухают соски. Они уже не стесняясь лазили под стол засовывая руки себе в трусы, к требующим свободы узникам морали.

Первым снять трусы пришлось Толяну. Петрович обставил это очень торжественно. Он заставил парня влезть на стул, а трусы с него стянула Галина, проводя при этом своими грудищами по его заднице. Перчик парня взвился как флагшток с вымпелом из пунцовой головки. Галина взяла его член в руку, и парень выстрелил в сидящего напротив Петровича.

— Вот, получи, получи, извращенец! — направляла она струи спермы из вздрагивающего члена, как из водяного пистолетика, на своего будущего мужа.

— Не разбрасывайся нектаром! Лучше бы выпила. — удивил он всех предложением.

— И выпью! — развернула Галина Толяна, который был в полуобморочном состоянии и высосала из него остатки семени, показав язык, на котором ничего не осталось.

— Молодец, Толик. Можешь отдохнуть.

Игра продолжилась. Больше никто не пил штрафных.

Следуя традиции, теперь Наташа стащила трусы с Димона и поразившись не малыми, для его возраста, размерами члена, который дёргался от предельного возбуждения, готовый разрядиться в любой момент.

— Что ты парня мучаешь? Смотри, сейчас ведь лопнет! — улыбнулась Галина

— Возьми в ротик. — предложил Петрович.

И Наташа нежно погрузила член Димона в рот, обвив шейку губами, чем довела его до семяизвержения себе в рот. Наташа с трудом проглотила первую порцию спермы, заполнившей ей рот и отсосала так, что парень чуть не рухнул со стула, на котором стоял. Этот поступок был встречен аплодисментами.

За игровым столом остались члены одной семьи, всё было на грани фола.

Проиграл Сергей и следуя очерёдности, Галина выпила нектар своего сына.

Сейчас общими усилиями завалили Наталью, и она выпила штрафную, но тут же её завалили в очередной раз и ей ничего не оставалось как встать на стул и Димон, наслаждаясь самим процессом обнажения медленно стянул с неё трусики, прижимаясь к её телу чем только мог. Наташа тряслась от возбуждения и уже была накинуться на любой подвернувшийся стоячий член.

— Не спеши девочка, притормози. — охладила её пыл мать, раздающая карты.

Низ у Наташи свело от неудержимого желания, и она сунула себе руку между ног, пожирая глазами торчащие, на расстоянии вытянутой руки, хуи ребят.

Проиграл Сергей. Он сам влез на стул и теперь ждал, кто из женщин спустит с него трусы и возьмёт член в рот.

— Иди, сынуля, ко мне. — повернула к себе Сергея мать, — Ишь как вымахал! — восторженно взяла она в руку член парня и погрузила головку в рот.

— Ой! Мамочка! — задёргался Сергей, досылая потоки спермы в глотку матери.

— Сладенький ты мой. — облизала она продолжающий дёргаться член, — Ну, ну! Не спеши. — шлёпнула она ладошкой по головке.

— Ну, мать, остались мы с тобой. — раздал Петрович карты.

Было такое ощущение, что Галине тоже было уже не в терпёж и она играла в поддавки.

— Кто желает снять трусишки с моей невесты? — собрал Петрович карты в коробку.

Желающих было хоть отбавляй. Вскочили все пацаны вместе с их торчками.

Галина вышла из-за стола и зазывно повела бёдрами, качнула грудями, и парни как по команде встали перед ней на колени, гладя ляжки, живот и груди. Потом ухватились за резинку трусов с трёх сторон стали медленно их стягивать, пожирая глазами и ощупывая руками ранее недоступные, даже в мыслях, женские прелести.

— Подводим итоги. — встал из-за стола Петрович и над столом из его бермуд навис выступ длиной не менее двадцати сантиметров. — Я остался ещё одетым, значит я выиграл, но вы уже получили удовольствие от своего проигрыша, а я нет. Дальше играем по моим правилам.

— Ложитесь обе на стол, головами в разные стороны. Серёга верёвку принеси, сейчас вязать их будем, чтоб не рыпались.

— Что ещё выдумал? — насторожилась Наташа. — Вязать-то зачем? Я если захотите, и сама дать могу. Не девочка.

— Ложись, дочка, не спорь. Проигралась — будь добра.

Галина уже распласталась на столе и Наташе ничего не оставалось, как лечь рядом с матерью.

Петрович связал им запястья и привязал руки к ножкам стола закинув их за голову. Тоже самое он сделал с ногами, привязав каждую лодыжку к разным ножкам стола. Теперь женщины лежали распятыми с широко разведёнными ляжками, которые поблескивали от вытекшей из влагалищ влаги.

— Ишь как расслюнявились! — обошёл Петрович стол, раздвигая женщинам вульвы — близняшки и выкладывая лепестки губ.

— Ну же не мучай! — затряслась Наташа при его прикосновениях к клитору и задёргалась тазом.

— Не спеши. Мальчики ещё не всё у вас попробовали.

Член его уже снова торчал и подёргивался готовый совершить очередной холостой залп. Но Наташа уже сама не в силах сдерживать своё желание легла на стол и завалила мальчишку на себя. Он тыкался в неё как слепой кутёнок и ей пришлось направит

его каменный жезл в себя. Он ещё не успел вонзить член на всю глубину, как извергся в неё полновесным залпом.

— Поздравляю, ты стал настоящим мужчиной. — поцеловала Наташа парня в губы.

— Тебе было хорошо? — спросил он с надеждой в голосе.

— Хорошо, но мало. Мы с тобой на эту тему поговорим после того, как ты опорожнишь свои семенники в женщину в пятый раз подряд, а пока приди в себя, подготовься к очередному раунду, и это могу быть и не я.

— Галина Сергеевна?

— Конечно. Она ведь тоже женщина. Толик — это кажется уже понял. — кивнула Наташа на противоположный край стола, где Толик ожесточённо работая тазом с криком наслаждения заливал спермой влагалище развалившей перед ним ляжки женщины.

Поэтому я выбираю себе в наложницы Наташу, а Сергей продолжает учится сексу с Галей. После этого раунда объявляется время свободной охоты. Наташа подойди ко мне.

Он взял девушку за плечи и почувствовал дрожь её тела.

— Не бойся, я всё сделаю аккуратно. — уверил он.

— Я не боюсь, я очень, очень хочу ощутить твой фаллос в себе.

Она сдёрнула с него шорты, под которыми ничего больше не было. Его странный член, твёрдо торчал перпендикулярно телу. Как и всё остальное его тело член украшали руны наколок, даже на залупе. Основание относительно тонкое переходило в здоровенную головку, которую она с трудом разместила у себя во рту. Когда она взяла член в руки, то ощутила по всей его длине множество шарообразных уплотнений, отчего член казался частично вышелушенным початком кукурузы.

— Что это!? — с ужасом спросила Наташа.

— Скоро поймёшь. — перевернул он её к себе задом и выдавливая сперму Димона плавно вошёл в неё до самого дна.

Наташа уже чувствуя, как сводят её с ума эти шарика преодолевая преддверье и перекатываясь по неровностям стенок её влагалища и по эрогенным точкам, подалась навстречу его большой залупе. Петровичу достаточно было сделать не более шести толчков, и Наташина вагина сжалась в судорожном коллапсе.

Так она не кончала ещё никогда в жизни. Это был один бесконечный оргазм. Она отключилась, но чувствовала, что её тело меняет позы, что её партнёры меняются, меняются дырочки, куда ей совали члены, и по одиночке и вместе, она плавала в волнах тёплой спермы заполнившей её и изнутри и счастью её не было границ.

Петрович окунув член в её влагалище испытал сначала разочарование, настолько оно оказалось широким, что даже его толстенная залупа проскользнула без видимого сопротивления, но стоило ему уткнуться головкой в шейку матки, как ловушка захлопнулась, обняв его дубинку, жаркими тесными объятьями.

Малейшее шевеление его члена, теперь заставляли сладостно вскрикивать не только хозяйку этих тисков, но и его самого. А когда она, не выдержав истязаний сладкой болью, кончила со спазматическими пульсациями вагины, он тоже не смог терпеть и вылился в неё потоком горячей лавы.

Он едва стоял на ногах, когда с чмокающим звуком извлёк из падчерицы член. Преддверье её пизды пульсировало, выталкивая из себя струйку мутной жидкости.

— Дорвался до свежатины? — присела у его ног Галина и взяла в рот опадающий член. — Ты бы хоть поинтересовался, можно в неё кончать или нет, а то будет как со мной.

— Не будет, к сожалению. Ты же видела, как уверенно она на себя Димона завалила.

— Да, ты прав. Она та ещё штучка.

— Серёга! Димон! Толик! Чего стоим? Чего дрочим, когда такая пизда ебаться хочет? Можете отвести душу и залить в неё спермы до полного бака. Да и про мою старушку не забывайте, пока у меня у самого силы будут восстанавливаться.

Она проснулась в объятья х обнаженной матери.

— Теперь ты понимаешь, почему я выхожу за него замуж?

— Да, мамочка. — вильнула Наташа задом, чувствуя, как спящий член Петровича раздуваясь начал заполнять её влагалище.

Наташа прижалась к тёплой мягкой груди матери, отодвигая от соска руку брата.

— Неугомонный! — прижала к своим ягодицам сына женщина, подставляясь навстречу его нетерпеливым толчкам.