Своего сына Павла я воспитала сама. В 18 лет по глупости залетела, аборт делать отказалась, родила, а потом и вырастила… Отец его, как узнал сразу в кусты, мол «я ни при чем», но я с него ничего и не требовала, просто переехали с родителями в другой город и начали жить по-новому.
Спасибо маме с папой, не отвернулись от меня, внука приняли, вырастить помогли. А с Пашкой мы самая дружная семья на всем белом свете, всегда вместе, и в горе и в радости. Вместе радовались его первому разряду по легкой атлетике, перовому прыжку с парашютом, первой любви…
Вместе грустили, когда умер мой папа, его дед, который фактически ему отца заменил, вместе печалились, когда Пашка не прошел по конкурсу в военное училище и не сбылась его мечта детства, но зато пошел служить в морпехи, тут уж нашей общей радости не было предела… Пашка был рад, что хоть отчасти, но воплотил мечту детства (а в училище поступить и после армии можно), а я просто гордилась своим сыном, который стал настоящим мужчиной, не боявшимся трудностей.
Не успела я глазом моргнуть, как пролетел год его службы, и перед дембелем Пашка взволнованно рассказывал по телефону свои планы и новости:
— мам, у нас соревнования были, я первое место на общефлотских занял! Командир меня поощрил и трое суток к отпуску добавил, поэтому я уже в субботу дома буду, жди… только ребятам не говори, хочу сюрпризом!
Да и вот еще, с мной друг приедет, Витька Скороходов, мы с ним с первого дня вместе, я тебе рассказывал про него, ему все равно через наш город домой ехать, у нас на пару дней задержится погостить, ты не против? Ну все мамуль, на построение вызывают, пора бежать, пока, целую тебя…
И вот долгожданная суббота, провожала я в армию мaльчика, а встретила настоящего мужчину! На первый взгляд вроде ничего и не изменилось, все тот же веснушчатый нос, задорная улыбка, вот только взгляд его серых глаз какой-то более осознанный стал, уверенный, повзрослевший. Мальчишек я встретила на вокзале ранним утром. Пашка крепко обнял меня, а я в ответ прижала его, глаза мои наполнили слезы. Виктор застенчиво стоял в стороне и скромно поздоровался:
— Здравствуйте!
— Ой мам, знакомься, это Виктор, мой лучший друг, а это моя мамулечка, Елена Сергеевна… да хотя наверное просто тетя Лена, да мам, ты ведь не против?
Пашка всегда был болтушкой, как начнет тараторить, не остановить, Виктор же напротив, был скромен и немногословен.
— очень приятно, — ответил он, пожимая протянутую мной руку.
— и мне приятно, — улыбнулась я в ответ и мельком осмотрела спутника моего сына.
Виктор был выше Павла, и по шире в плечах, но не выделялся как качок, скорее у него была фигура атлета, темно-русые волосы, подстриженные ежиком и глубокие карие глаза, слегка шершавые сильные пальцы, в общем симпатичный молодой человек. Я снова отдала должное Павлу, он всегда умеет находить себе настоящих друзей.
— Мам, ну что, едем? Есть охота, а то армейский хавчик поперек горла стоит, домашнего балабаса охота, — вновь затараторил Пашка, Виктор лишь усмехнулся, а я непонимающе смотрела на сына, хлопая своими длинными ресницами.
— Ма, ну это армейский жаргон такой, я тебе потом объясню, — без умолку трещал Пашка, уже пробираясь через вокзальную толчею и суету, с огромной камуфлированной не то сумкой, не то баулом.
Чтоб сократить путь к машине, нужно было идти «народной тропой» и перемахнуть через небольшую сточную канаву. Я девушка подвижная, меня это не смутило, пусть и на каблучках, но когда Виктор галантно подал мне руку, помогая перешагнуть через канаву, мне это было неожиданно приятно, и даже как-то тепло стало в области сердца!
Мальчишки приняли душ, я накрыла на стол, немного выпили, Пашка без умолку рассказывал про армейские деньки, Виктор все больше молчал, изредка поддакивая и что-то добавляя, но с оживлением следил за беседой, поэтому его нельзя было назвать скучным собеседником. Ну а аппетит у них был отменный и я с теплотой в душе наблюдала как они кушают, подкладывала им добавки.
— мам, спасибо, как всегда очень вкусно!
— спасибо, теть Лен, и правда очень вкусно все приготовлено.
— на здоровье, ребята, ну что, может поспите? Устали с дороги наверное?
— не, не, не, мы в город мотанёмся, Витьке гражданку нормальную купим, чтоб домой по-человечески приехал, а потом к ребятам нагрянем!
— к ночи не ждать? — заволновалась я!
— ма, ну не знаю, ну мы ведь аккуратненько, не переживай!, — Пашка умел убеждать или уговаривать, обезоруживающе глядя на меня своими серыми глазами, да и что я, разве могу их остановить, большие уже, взрослые, пусть отдыхают!, — позвони только, я вам постелю в зале, а сама в маленькой комнате лягу.
Через полчаса мальчишки ушли, а я занялась домашними делами.
Конечно, встреча взбудоражила меня и оставшись наедине с собой я смогла немного расслабиться. Много думала о Пашке, как вырос, о том, что сейчас начинается новая ступень его жизни, думала-гадала, как там сложится у них с Елизаветой, его девушкой, которая обещала ждать его и кажется, сдержала обещание, об учебе, работе, да и вообще камень с плеч… отслужил, да жив-здоров приехал.
Но наряду с мыслями о Павле, Виктор тоже не шел у меня из головы, я вспомнила, как украдкой разглядывала его, пока он ел, его мускулистые запястья, и развитые мышцы, выделявшиеся под тельняшкой, его пальцы, красивое мужское лицо, его губы и бездонный взгляд карих глаз… я тряхнула головой, освобождаясь от наваждения и устыдилась своих мыслей, но сердечко уже вовсю отбивало набат и предательски пекло внизу живота, между ножек.
Мальчишки заявились около двух ночи, я уже спала, они конечно старались не шуметь, но сон мой оказался более чутким. Вышла их встретить в прихожей, кутаясь в халат, ребята были слегка навеселе, но не пьяные…
— мам, мы тебя разбудили?, — прошептал Пашка!
— добрый вечер, теть Лен, — шепнул Виктор!
— добрый вечер, — прошептала я в ответ, — чайник поставить?
— а почему шёпотом, — обратился Виктор к Павлу, — кто-то еще есть дома?, — тот недоуменно пожал плечам, перевел взгляд на меня и мы все дружно рассмеялись!
Виктор от чая отказался, сказал что хочет прилечь, а Пашка согласился и когда я отправилась на кухню ставить чайник, то мне показалось (я скорее почувствовала, чем увидела) как Виктор скользнул оценивающим взглядом по моим бедрам и стройным ножкам. И вновь меня обуяло такое чувство, словно теплый нежный котёнок проснулся и зашевелился, где то внизу живота.
С Пашкой мы просидели почти до утра, болтая обо всем и ни о чем… Я старалась аккуратно и ненастойчиво как можно больше узнать о Викторе, да Пашка и сам был не против поговорить о нем. Виктор любил читать, играл на гитаре, занимался различными видами спорта, был интересен в компании, хоть и ненавязчив, а еще умел крепко дружить и способен был всегда прийти на помощь.
— Ма, Витька меня в гости звал, съезжу к нему в июне, а потом вместе в военное поступать поедем.
Я лишь улыбнулась: мой маленький мужчина вполне способен был самостоятельно принимать решения в жизни! А еще мне почему-то подумалось, что если бы Пашка оказался в такой же ситуации, как когда-то, 20 лет назад его биологический отец, он никогда не оставил бы бедную девочку один на один со своей проблемой!
А засыпая я думала о Викторе и уже не гнала прочь свои слишком откровенные мысли, а почему свободная девушка не может помечтать о понравившемся мужчине, хотя бы в фантазиях.
Так пролетели еще два дня и наступил день отъезда Виктора. Пашка с утра убежал в военкомат вставать на учет и решать вопросы по поводу поступления в училище, а Виктор сказал что будет собираться в дорогу. Проходя мимо их комнаты, я бросила взгляд в приоткрытую дверь и невольно задержалась, залюбовавшись Виктором.
Он недавно встал с постели и стоя ко мне спиной делал зарядку, на нем были лишь обтягивающие боксеры. Каждое упражнение он делал легко и грациозно и рельефные мышцы его рук, спины и бедер завораживали своими движениями, то напрягаясь, то расслабляясь. Вот он встал в стойку и принялся боксировать с невидимым противником, легко двигаясь на цыпочках и нанося уверенные удары. А я наконец призналась себе, что я действительно испытываю не что иное, как неудержимое сексуальное влечение к этому юноше.
Усилием воли, я заставила себя пойти дальше, по пути зайдя в ванную и ополоснув лицо холодной водой, что слегка остудило мой жар, хотя между ножек уже было влажно и горячо.
Пройдя на кухню, я обратилась к Виктору, стараясь не показывать дрожь в голосе:
— Виктор, доброе утро. Я завтрак приготовила.
— Доброе утро, теть Лен, уже иду — отозвался Виктор и через миг был на кухне. На нем были спортивные штаны и свободная безрукавка, а мне вдруг очень-очень захотелось оказаться хоть на миг в объятиях этих сильных, покрытых венами рук.
— Виктор, ну какая я тебе тётя? Как-то еще хочется себя молодой чувствовать, мне всего-то 35, а уже тетя. Называй меня просто Лена.
Он улыбнулся, пожал плечами и кивнул в знак согласия, а когда я отвернулась к плите, услышала за спиной, как Виктор произнес:
— Я бы дал гораздо меньше, на вокзале думал к Пашке сестра приехала.
А я улыбнулась и кажется, залилась краской.
Мы разговорились, пока Виктор не спеша ел, а я хлопотала по кухне. Он рассказал о планах на жизнь, о свое6й семье, родителях, службе, нашлись общие интересы по книгам и фильмам, как то легко было, словно знали друг друга сто лет, да и какая то граница из-за разницы в возрасте куда-то испарилась.
— Вить, я тебе в дорогу пожарю курицу и картошки отварю, еще пирожков напечь хочу.
— Ой теть Лен… Лена (поправился) спасибо, да к чему хлопоты, я бы магазине лапши взял да колбаски, неудобно как то…
— Все удобно! А на обед Вам с Пашкой плов наготовлю, вообще Пашка любит мою стряпню.
— Мне тоже все очень нравится!, — отозвался Виктор.
Весна нынче выдалась жаркой, отопление еще не отключили и я ходила по дому в коротеньком сарафанчике и босиком (никогда не ношу тапки). Стряпая на кухне, я все больше находилась к Виктору спиной или полубоком и снова у меня появилось ощущение, словно он оценивающе осматривает мою фигурку, а у меня от этого по всему телу прокатилась какая то тёплая волна, хоть и стало чуть жарко.
Но в принципе, а почему бы и нет, я действительно (и Виктор не льстил) выгляжу моложе своих лет, сумела сохранить фигуру после родов, хотя и не скажешь что всегда была стройняшка, но я никогда и не стремилась к аннорексичной фигуре, потому что природа наградила меня нашей настоящей русской красотой. Ну может бедра, попа и талия у меня чуть больше чем у супермодели, но мне во мне все нравится, а это главное!
Я на миг задумалась: «Риса в емкости для сыпучих было мало, на плов не хватит, в магазин идти неохота, а!, так у меня на кухне есть небольшие антресоли, там хранится запас продуктов на черный день (а мало ли что!) и там наверняка есть рис!»
Антресоли находились высоко, над кухонной дверью, и я, позабыв о госте, ну или о том, что он все же гость, увлеченная своими кулинарными мыслями, подставила табурет, на миг мелькнула мысль, что табуретка шаткая и как бы не навернуться с нее, но пока эта мысль формировалась и неслась к нужному закоулку мозга, я уже забралась на табуретку и встав на цыпочки (а роста я невысокого), шерудила среди консервных банок и кульков с макаронами, отыскивая пакет с рисом… и едва я дотянулась до него, то меня словно холодной водой облили…
Виктор! Он ведь наверняка все это время наблюдает за мной, а снизу ему открывается прекрасный вид на мои ноги, округлую попку и трусики-стринги, которые он наверняка увидел, под коротким сарафаном, пока я тянулась за рисом. порно рассказы Мне стало жутко стыдно, я густо залилась краской и излишне поспешно вынырнула из шкафчика, сжимая заветный пакет… ну и, конечно же, подлая табуретка покачнулась, я не удержала равновесие… и полетела!
Пока летела, вспомнила всю свою жизнь, представила как падаю плашмя, разбиваю голову, ломаю позвоночник, теряю сознание… только сейчас до меня стало доходить, что я больше не падаю, а сильные руки сжимают меня за талию и прижимают к себе, я почувствовала спиной, как напряглись мышцы у него на груди, кажется, я даже ощутила кубики пресса на его животе, и мне кажется еще я ощутила что-то твердеющее своими ягодицами.
Но была слишком напугана, чтоб думать сейчас об этом. Начался отходняк, мандраж, колени затряслись и начали подгибаться, и лишь благодаря крепким рукам Виктора я не сползла на пол, а осталась стоять на ногах. Тело и лоб вмиг покрылись испариной, во рту пересохло, а сердце барабанило где-то в горле. Я еле сдерживалась, чтоб не расплакаться.
— Ты в порядке, Лена?, — неуверенно спросил Виктор и начал ослаблять свой хват, но я вцепилась в его руки вспотевшими ладонями и дрожащим голоском прошептала:
— голова кружится, подожди, сейчас все пройдет.
От соприкосновения наших обнаженных рук меня, кажется, пронзил разряд тока, и я вновь ощутила дрожь во всем теле, но теперь уже не от испуга, а от желания. Я чувствовала, как кровь приливает к моей розочке, как набухают ее лепестки и распускается бутон, как выступают на ней капельки росы, как вся она трепещет и изнывает от желания и тогда я просто перестала контролировать и сдерживать себя и отдалась потоку чувств.
Я развернулась, так и оставаясь в кольце его объятий, привстала на цыпочки и закрыв глаза, инстинктивно приблизила к его лицу свои губы, почувствовала упругость его губ и напористость его поцелуя, мелкие щетинки на лице приятно царапнули нежную кожу на моем лице, я вдыхала его горячее дыхание, а наши губы и вовсе выписывали самостоятельный неистовый танец, я облизывала и посасывала его губы, а он мои.
Кажется наши губы целовались друг другом независимо от нас, а наши языки независимо от них, наши тела, сердца и даже души в тот миг сплелись в единых объятиях. Его крепкие руки были у меня за спиной, а я положила свои ему на грудь, и блаженно сжимали упругие мышцы своими пальцами. Его член упирался мне в живот, а у меня в трусиках все полыхало и текло.
И тут я засомневалась, вдруг Виктор одумается, не захочет, застыдится, прекратит все это, поэтому взяла инициативу в свои руки. Прервав жадный поцелуй, я заглянула на миг в его карие глаза (они стали почти черными), и к моей радости не увидела там ни сожаления, ни стыда, а лишь пламя страсти и удивление.
— Пойдем, — прохрипела я и за руку потянула его на кровать.
Мы встали около заправленной кровати, я потянула снизу вверх его безрукавку и стянула ее, после чего положила на его грудь ладони, принялась гладить ее и покрывать поцелуями.
Виктор на миг замер, но (словно спохватившись) перехватил инициативу в свои сильные мужские руки. Он вновь притянул меня к себе и принялся целовать еще более неистово, порой мне просто не хватало дыхания, а его руки, его пальцы путались в моих волосах, блуждали по спине, то поглаживая, то крепко прижимая к себе.
С каждым разом его действия становились все смелее и увереннее, вот он уже проводит ладонями по ягодицам слегка сжимая их (от чего я сладострастно постанываю), вот от крепче прижимается восставшим твердым членом к моему животу и делает им еле заметные движения вверх и вниз. Вот его губы скользят по моей щеке и осыпают страстными поцелуями шею до самой ключицы, от чего я выгибаюсь в его объятиях дугой и бьюсь словно рыба угодившая в сеть.
Виктор на миг ослабляет натиск и прекращает поцелуи, он заглядывает в мои глаза, хочет прочесть, все ли он делает правильно, едва заметно киваю и уже я тянусь снова к его губам, словно жаждущий, к столь долгожданному прохладному роднику! Но потом слегка отстраняюсь:
— мне снять платье?
Легкий кивок.
Берусь снизу за подол и платье медленно ползет снизу вверх, вот показались темно-вишневые трусики, скрывающие до боли набухшую жемчужину, вот на уровне талии Виктор подхватывает подол и тянет его уже сам, помогая мне, а я просто поднимаю вверх руки и жду, когда он полностью разденет меня.
Я хотела было продолжить поцелуи, но мой взгляд задержался на оттопыренных штанах Виктора. Я присела перед ним на корточки, а затем на колени, провела рукой по его вздыбленному члену и даже сквозь ткань почувствовала его мощь и твердь, как нетерпеливо он подрагивает, готовый вырваться из тесных оков.
Я провела по нему языком и продолжила путь по натренированному животу, скользя между кубиков пресса по небольшой дорожке из густых черных волосков, тянущейся до пупка. Провела язычком вокруг пупка и уже поцелуями спустилась вниз, после чего и двумя руками начала стягивать спортивные штаны вместе с трусами.
Я нарочито опустила взгляд, хотела оттянуть момент удовольствия, да и сразу помочь Виктору снять штаны, чтоб не путались потом на лодыжках. Ну а потом я подняла взгляд на него! Прямо напротив моих глаз пульсировал увитый фиолетовыми венами, внушительный член.
Он бы так же рельефен, как и его обладатель, кожа на нем натянулась, до половины обнажив пунцовую головку, единственная дырочка налилась прозрачной слезой… я готова была заглотить его весь целиком, прямо в самое горло, хоть раньше никогда так не делала, но я наслаждалась моментом, оттягивала удовольствие.
Вот я приблизила лицо вплотную, коснулась и провела щекой по головке, отметив про себя как он горяч.
Вот провела подушечкой пальцев вдоль венок на стволе, и еще раз, так же легонько, но уже ноготками.
Вот приблизила лицо вплотную и вдохнула его возбуждающий мускусный запах.
Вот самым кончиком язычка провела по его крохотной дырочке, лизнув выступившую на нем капельку, от чего Виктор вздрогнул и застонал.
«Ну все, хватит, к черту», — подумала я и блаженно погрузила член себе в рот. Он казался мне огромным, сверху прижимаясь к нёбу, а снизу вдавливая язык в челюсть. Я сомкнула губки и стала его легонько посасывать, то погружая поглубже, то вытаскивая, и постепенно наращивая темп.
Виктор часто дышал и постанывал, а я представила, как вздымается от прерывстого дыхания его мускулистая грудь и заурчала от удовольствия. Рукой я провела у себя между ножек и аж вздрогнула от прикосновения, так чувствительно там все было, трусики были мокрые.
Вдруг Виктор со свистом втянул воздух между стиснутых зубов, со звуком «с-с-с-с-сссссс» и отстранился.
Я посмотрела на него снизу вверх:
— Я сделала тебе больно?
— Лена, у меня почти год никого не было, я награни, и не могу сдерживаться, прости!
«Прости!? Господи, да за что?! Я ласкаю вожделенного мной мужчину, о котором и не мечтала, а он извинятся. Да я все что угодно для него сделаю!» пронеслось у меня в голове, а вслух я промурлыкала:
— Кончи мне в ротик, — и вновь обхватила его головку влажными губами, и немного усилила темп, хотя этого и не требовалось, через несколько движений губками и язычком Виктор издал протяжный стон «Аххх-х-хх-х», я почувствовала как запульсировал член, хотя кажется, вместе с членом пульсировало все тело Виктора.
Сначала я почувствовала специфический привкус во рту, а потом, поняла, что в мой рот заливается тягучая горячая субстанция, по вкусу чем то напоминающая несладкий кисель, и через несколько секунд ее уже было так много, а член все продолжал толчки, что мне нужно было определиться либо выплюнуть, либо все проглотить и я выбрала второе. Просто все проглотила и когда пульсации члена утихли, я еще немного посасывала его и чувствовала, как в рот из дырочки вытягиваются капельки оставшегося семени. Потом член стал опадать, и я перестала его мучать.
Я поднялась с колен, прижалась к могучему телу Виктора, щекой к его груди, чувствуя как бешено бьется его сердечко, а потом прошептала:
— спасибо, Вить, — и чмокнула чуть пониже плеча, — ложись, а я сейчас.
— куда ты?
— я схожу в душ и вернусь.
Но Витя крепко прижал меня к себе и принялся целовать лоб, глаза, губы шею, а потом просто подхватил на руки, бережно положил и лег рядом.
Я лежала на спине, а он рядом, полулежал на локте и смотрел мне в лицо. Вот поправляет нежным движением непослушную прядь волос, проведя кончиками пальцев по лбу. Вот склоняется и нежно целует в губы, а металлический жетон, болтающийся у него на шее, на цепочке из шариков, приятно касается моего тела и холодит мне грудь.
Вот он пальцем сдвигает бретельку с плеча и целует, а затем проводит пальцем по груди и вопросительно смотрит на меня. Я поворачиваюсь и прижимаюсь к нему, освободив спину, а он ловко расстегивает застёжку бюстгальтера, нежно снимает его и еще не выпустив из рук, склоняется над соском и берет губами его в рот. Меня вновь пронзает разряд тока и с губ срывается протяжное «А-аа-аайй!». И я просто тону в небытие, то выныривая, то опять погружаясь в пучину чувств и страсти и дальше все урывками…
… от ласк груди, от таких его умелых ласк я кончила первый раз, это я запомнила точно, как сокращалось влагалище, выплескивая из горячих недр жгучие капли моего сока…
… влажный язычок теребит набухшие от ласк соски, мне больно, но я молю не прекращать, а продолжать, и он словно слыша меня, сжимает сосок в зубах и теребит его языком и то, что миг назад казалось болью, растекается по всему телу блаженством…
… сильные руки все еще продолжают мять и сжимать набухшую и чувствительную грудь, а губы уже жадно покрывают поцелуями живот, лобок, прямо через трусики, я не могу сдержать его натиск, да и не хочу, я с безграничной радостью капитулирую и отдаю всю себя на растерзание его страсти, я уже не помню что такое стыд, что такое разница в возрасте, что такое лучший друг моего сына, я не знаю что такое срам, позор, угрызения совести, я не ведаю, кто он такой и откуда взялся, да все это и не важно, я лишь знаю, что он пришел с небес и погрузил меня в пучину блаженства и сладострастия…
… я не помню что такое стыд и срам, я раздвигаю ноги и кажется, если бы могла, то раздвинула бы их еще шире, я не отталкиваю его, я призываю его, я притягиваю его голову, я разрешаю ему целовать меня там, целовать прямо сквозь намокшие трусики, я позволяю лизать меня там язычком, я умоляю продолжать так делать, я готова отдать все, лишь бы он не останавливался…
… черт, почему боль усилилась… нет же… это не боль… это нарастающее желание… почему так ярко все… ахххххх… это он уже стянул трусики и ласкает мою беззащитную розу, мою обнаженную, нежную, распустившуюся перед ним розу, вкушает капельки нектара и наслаждается мной, а я наслаждаюсь его наслаждением и это замкнутый круг… а потом в глазах темнеет… что то стучит в ушах… барабанные перепонки… нет же, это так чувственно пульсирует влагалище, что отдается в каждом закоулке моего мозга…
… я открыла глаза. Черт, я спала? Как долго? Это был сон, или явь. Почему простынь подо мной вся влажная, почему я вся мокрая от испарины, что твориться у меня между ног, но как же сладко ноет грудь и покусанные сосочки, как приятно печет в промежности. Во всем теле приятная усталость, истома…
… оказывается я еще не открыла глаза, и открыв вижу его… кто он… бог… демон… искуситель… за что он послан мне… я знаю что он не мой и никогда не станет моим… но я знаю, что он был со мной… и что лучше его уже никого никогда не будет…
— Виктор, — ласково шепчу, словно пробуя это слово на вкус.
Он лишь улыбнулся, сполз пониже и положил голову мне на живот, приятно впиваясь небритыми щетинками в нежную кожу, а я вожу пальчиками по его стриженной под ежик голове.
Потом он поднимает голову и подползает ближе, ласков и обаятелен, темные глаза его улыбаются, он касается самыми губами моего уха и шепчет:
— прости если сделал тебе больно, я кажется не смог умерить свою страсть…
Я открыла было рот, чтоб ответить… но поняла, что просто не
смогу найти слов для того чтобы описать свой восторг, поэтому просто прижала его голову к груди и продолжала поглаживать.
А потом на меня обрушилось (уже второе за сегодня) ведро ледяной воды, я встрепенулась, Виктор тоже:
— Что?!, — заволновался он.
— Пашка не звонил?
— Нет.
Я соскочила с кровати, попутно собрав раскиданное белье и сарафан, и поспешила на кухню, за мобильником. Попутно глянув на часы, я выругалась про себя, было пол-второго, Пашка должен явиться с минуты на минуту. Набрала мобильный, как назло гудки… гудки… и никто не берет трубку…
Паша ответил со второго раза:
— Ма, к обеду не поспеваю, задерживаюсь (уфф, отлегло)… послали за справкой а там обед, часа через полтора буду, не раньше, вы обедайте не ждите.
— Хорошо сынок
— Как там Витька? (густо залилась краской от стыда)… собирается в дорогу…
— Ну ладно, пусть не обижается что бросил его, ты уж там его развлеки, по мере возможности (стиснула зубы). Ну все, пока, мамуль, целую.
— Пока, целую!
Вернулась в комнату, запахивая халат. Виктор лежал на спине, прикрывшись до пояса простыней и закинув руки за голову. Глаза его были прикрыты, могучая грудь вздымалась, но он не спал.
— что там Паша, — спросил он, открыв глаза.
— задерживается, через полтора часа будет. Виктор, ты пойдешь в душ, или я по быстрому?
Наши взгляды соприкоснулись, в его глазах я увидела, обиду, сожаление и сдержанность.
— да… конечно… я подожду…
Взяв полотенце, я выходила из комнаты с камнем на сердце… но потом… вдруг на миг застопорилась в дверях, развернулась и снова подошла к кровати (отметив про себя слишком неестественный бугор, под простыней у Вити).
Он смотрел на меня с интересом и в глазах его появилась надежда, а потом и искорки нарастающего желания. Он сел, протянул руки и развязал пояс на моем халате и тот спал с моих плеч и осел бесформенной кучей тряпья у моих ног, а Витя уже держал мои ладони и тянул меня к себе.
И снова страсть, снова поцелуи, снова взаимные ласки, нежные руки, влажные языки, горячие губы…
… и вдруг «Ооооо, Аххххх, Боооже» я не смогла сдержать стон, когда ощутила как его стальной член погрузился в меня, до сладкой боли растягивая стенки влагалища, я вцепилась в его плечи, но вовремя ослабила хват, побоявшись поцарапать.
Виктор замер, войдя в меня и глядя в мое лицо, ожидал моей реакции. Но черт возьми, как можно передать это чувство, когда огромный рельефный, покрытый венами член не просто входит в тебя, не просто находится в тебе, а заполняет тебя всю до краев, не оставив даже крохотного зазора и даже растягивает твое лоно упираясь своей мощью в стенки влагалища.
— потихоньку, миленький, он такой большой!
Виктор… я не знаю как у него с другими девушками, но меня он чувствовал на все 100, он делал все именно так, как надо, все на пределе, но все в меру… И вот я сама уже подхватываю его ритмичные движения и мы словно движемся в едином танце… в едином строю… в единой волне…
За эти несколько часов Виктор показал многое, на что был способен (но я уверена далеко не все).
Что он вытворял с моими сосками губами, пальцами и язычком, а как ласкал их нежной кожей своих запястий, а как нежно дул на них когда они пылали от его ласк.
Как ласково нежил он язычком бутон и лепестки моей розы. Как неистово заполнял всю меня своим членом, как сдерживался, давая возможность сначала мне получить оргазм, а потом поливал густым прозрачно-белым семенем мою грудь. Как размазывал по ней свой выплеснутый горячий нектар и позволял мне облизывать его влажные пальцы.
А как он целовал пальчики у меня на ногах, ласкал язычком, погружал в рот и посасывал их, как покрывал нежными поцелуями ступни, лодыжки, икры и колени, у меня даже в мыслях не было, что такое может быть, что так делают, что МОЖНО так делать. Казалось, в нем уживаются самые разнообразные противоречия: грубость и галантность, сила и нежность, молчаливость и веселье.
Эх, много бы я отдала, если бы судьба выделила нам еще хоть часок побыть вместе наедине, но я же благодарна судьбе и за те часы, что нам подарила!
Мы вместе принимали душ и сильные ладони Виктора, намыливающие мое тело, вновь пробуждали во мне желание, доводили до исступления и моя роза вновь распускала свой бутон, покрывая лепестки вожделенным нектаром и я, как кошка изгибалась под тугими струями душа и нежными пальцами Вити.
… можно сказать, что к приходу Пашки мы уложились! По крайней мере, следы преступлений были убраны и скрыты, правда плов я так и не успела сварить, пришлось быстро соображать что-нибудь на скорую руку, благо в банках были фаршированные перцы, мои домашние заготовки, их я и поставила варить, когда Пашка позвонил в дверь.
— мамуль, привет!, — чмокнул в щеку.
— здорово братишка, — пожал Виктору руку и обнялся с ним, похлопав по спине, — извини, что оставил тебя одного, да еще и задержался. Как тут мaмка, не обижала?
— все отлично, — улыбнулся Витя, но в мою сторону смотреть, наверное, постыдился, да я и сама прятала глаза.
Через 10 минут мы обедали, мальчишки пили пиво, неугомонный Пашка болтал без умолку, и благодаря ему не так заметно было наше молчание и напряжение. Потом я отправила их в комнату, и принялась готовить Виктору еду в дорогу. Так и наступил вечер, я все время была в своих мыслях, то улыбалась, себе, то хмурилась, хорошо, что проницательного Пашки не было рядом.
На вокзал приехали за 40 минут до отправления поезда. Пашка порывался пойти, взять еще пивка, по бутылочке, на дорожку, я хотела было его одернуть, но с другой стороны, хотела пару минут побыть с Виктором наедине, казалось, что нужно сказать какие то слова… или просто помолчать вместе…
— братишка, пойдешь, со мной?
— не дружище, я в машине посижу.
— ну давай, я мигом, — и Пашка быстрым шагом направился к зданию вокзала.
Виктор вышел из машины и сел на переднее сиденье, рядом со мной. В машине был полумрак, моя рука покоилась на рычаге переключения передач, его теплая ладонь легла сверху. Мы смотрели друг на друга, но в полумраке не видели, а скорее чувствовали взгляд друг друга, и мне было очень тепло и уютно под его взором.
Он заговорил первым:
— Лен, приезжай ко мне? Приедешь? Хочешь вместе с Пашкой, хочешь одна. Ты не подумай плохого, я искренне, от чистого сердца, всегда рад буду! Тебе и Вам!
Его рука, легонько сжала мою и от этого волна тепла пробежала по всему телу.
— Вить, знаешь… спасибо тебе огромное, и за Пашку, ты настоящий друг ему, за нас, за все что было, знаешь, ты заставил почувствовать меня женщиной, желанной, страстной, нужной кому-то, у меня уже давно… а может и вовсе никогда не было такого чувства, такой легкости в душе. Спасибо тебе… знаешь… ты оставил большой светлый след в моем сердце!
Я глянула в окно, на фоне вокзала, в сумерках угадывался силуэт Пашкиной фигуры.
— Спасибо за все! Береги себя!, — я нежно коснулась губами его губ., — прощайтесь с другом, не буду мешать вам.
Я вышла из машины и неторопливо пошла вглубь перрона. Редкими крупными каплями начал накрапывать скоротечный весенний дождик, и его холодные капли смешивались с горячими капельками слез, текущих по моему лицу.