Мать попросила сходить к Мурзихе и помочь ей перекрыть крышу сарая. Расстелить пару рулонов толя не составит особого труда. Залезли на крышу, сняли старые планки, расстелили куски толя и приколотили новыми планками. Пошли домой помыть руки.
Пока я мыл руки, тетя Галя накрыла на стол, сказала, что не отпустит работника, пока не покормит и не нальет стопочку винца. Выпили немного вина, закусили. Я захотел в туалет. Она сказала, что нет нужды далеко ходить и я могу пописать рядом с крыльцом. Время уже вечернее, никого нет. Только пристроился и достал конец, а она вышла во двор, встала сзади. Я так и замер, не решаясь ни поссать, ни спрятать писун в штаны. И чего ей надо?. Мурзиха постояла, посмотрела.
— Помочь?
Я не успел ничего сказать, а она уже обняла меня одной рукой за живот, в другую взяла мой писун. Мне вообще захотелось провалиться сквозь землю. Тетя Галя немного залупила шкурку и с меня потекло. Она же приговаривала, что нечего стесняться, все естественное — не безобразно. Как только я закончил, она встряхнула конец, потянула несколько раз шкурку, как и са делал не раз.
— Ну вот и все. Подожди меня.
С этими словами заголили задницу, задрав подол платья и присела передо мной. Трусов на ней не было. Когда только успела снять? Зажурчала. Встала, подтерлась подолом.
— Хорошо вам, мужикам, потряс — и все чисто.Чего стоишь столбом? В дом пошли.
Повернула меня лицом к двери и подтолкнула ко входу. Подол толком не опустила и теперь из-под него виднелась ее волосатая писюня. Углядела мой взгляд, рассмеялась, одернула подол.
— Надо же, знает куда пялиться.
Я что-то забормотал в свое оправдание, а она, подталкивая меня, говорила, что раз мы уже разок поснашались, то теперь нет нужды стесняться и можно смотреть когда и где захочу. В доказательство, едва закрыв дверь и войдя в комнату, стянула с себя платье, оставшись в лифчике.
— Еще ничего, хороша?
Действительно, она была хороша. По крайней мере на мой взгляд. Ибо видел я только голую пышную задницу, лохматый лобок-и все. Остальное мне было не по глазам.
— Так и будешь стоять истуканом? Эх, мужики пошли, все бабам надо делать.
С этими словами она ловко стянула с меня штаны, спустив их к самым коленям. Присела передо мной на корточки, взяла в руку восставшую плоть и облизала ее.
— Сладенький ты мой! Сейчас мы тебя успокоим, ишь как вздыбился.
Несколько раз соснула, вынула изо рта, провела им по груди.
— Лифчик расстегни.
Я, путаясь в крючках, перегнувшись через ее голову, расстегивал это треклятый пифчик, а она снова сосала меня. Замычал, пытаясь сказать, что вот прямо сейчас кончу. А она не отпускала, наяривала. Не смог больше терпеть и начал кончать прямо в ее рот, закрыв глаза и чуть ли не плача. Она же глотала то, что исходило из меня, подталкивала меня под зад, заставляя плотнее прижиматься к ее лицу животом.
Облизав последние капельки, встала с колен.
— Ох, ты ж мой стеснительный! Разве так надо с нами, с бабами? Затолкал хуй в рот и пусть сосет. А потом в пизду ее, в пизду, да посильнее.
Подняла мне ногу, заставив выступить из штанов, потом вторую. Я был как в столбняке. Совсем недавно она ночью подставила мне свою письку, практически выебав меня, а теперь еще и отсосала. А она уже стягивала с меня рубаху, толкая к спальне.
В спальне мы расположились на кровати. Я немного осмелел, прихватил мурзиху за титьку, начал гладить лохматку. Она подставляла ее, приговаривая, где и как гладить. Сама дрочила мне хуй. Я лежал, а она сидела рядом в позе лотоса, подставляя пизду под неумелые руки подростка. Наклонилась и вновь ее рот завладел моим писуном. Старания не пропали даром и тетка, радостно хрюкнув, упала на спину, взгромаздив меня на себя.
Не знаю, сколько это продолжалось. Я потерял счет времени. Я ебал ее, прыгая на животе. Потом она становилась раком и я вновь долбил ее дырку. Как только я собирался кончать, она ловко прижимала мне член где-то в районе основания и через некоторое время позывы проходили. И вновь мой член бесился и резвился в ее пизде. Наконец она позволила мне кончить. Стоя раком на кровати, уткнув голову в матрас, она довольно хрбкала, принимая в себя мою сперму. А мне казалось, что конца этому не будет.
Проснулся от маминого голоса. Она ругала Мурзиху. За то, что совратила пацана уже второй раз. А той бвло по барабану. Она угощала мать вином, они выпивали и начинали разговор обо мне. Причем Мурзиха все шикала на мать, чтобы говорила потише, пусть, мол, малец поспит. Нахваливала меня, говоря, что мать дура, почти год живет без мужика, а тут такой ебарь под боком. Немного подучит и цены не будет. Они еще о чем-то говорили.
Я встал, оделся. Одежда лежала на табуретке возле кровати.вышел на кухню. Мурзиха сидела в халате.
— О, женишок проснулся! Иди поешь, силенки-то по растратил. Мне было стыдно смотреть матери в глаза, а она как-то по — новому взглянула на меня.
— Мам, пойдем домой.
Мать засуетилась, стала торопливо одеваться, оправдываясь перед тетей Галей, что вот, мол, мужчина домой зовет, пора идти. Та соглашалась, что да, конечно, мужика слушаться надо. Проводив нас до калитки, сказала, что как только у меня возникнут проблемы с тем, чтобы кому-то сунуть, только позови и тетя Галя тут как тут.
По дороге к дому с мамой перекинулись едва ли десятком слов. С одной стороны мне было стыдно, а с другой — меня распирала гордость. Второй раз подряд мне дала взрослая тетка.