Когда на улице мне попадается на глаза нежно щебечущая пара, состоящая из намного более зрелого мужчины, чем сопровождающая его женщина, я невольно не могу не подумать о первых месяцах нашего с женой брака. Мы с Мариной начали встречаться во время учёбы в университете, и прошло уже чуть более трёх лет с тех пор, когда в марте 2015 года мы узаконили отношения и переехали в наш первый дом, который мы сняли в небольшом посёлке на Новой Риге.
Этот домик примыкал к большому дому, владелец которого и сдал нам его в аренду, так что, скорее, это был не дом, а флигель. Владелец этого богатства, семидесятилетний вдовец, когда я впервые посетил с осмотром его дом, поначалу был очень сух и сдержан со мной. Всё объяснялось достаточно банально.
Эта аренда требовала от нас с женой значительных финансовых ресурсов, в то время как мы с Мариной, хотя и получили хорошее образование, зарабатывали, понятное дело, пока немного, ведь это была наша первая работа после универа. Хозяин дома по имени Андрей Петрович немного рисковал, заключая договор с молодёжью, но я наобещал ему гарантов в лице наших родителей и настоял на том, чтобы договор был долгосрочным. Наглость моя не знала границ, и я даже попросил его сделать нам скидку, как молодожёнам.
Андрей Петрович довольно мерзко рассмеялся и ответил, что для того, чтобы получить у него такую скидку, невеста должна быть очень красивой и любезной. Я подозревал, что вдовец принадлежал к типу престарелых сластолюбцев-развратников, и я также был уверен, что моя жена настолько красива, что он не сможет ей отказать. В конце концов, я подумал, что если ему приятно смотреть на мою красавицу-жену, пусть смотрит, от меня не убудет.
Марина, которой я сообщил об этом разговоре, одела на первую встречу с хозяином дома очень короткую юбку и обтягивающую блузку. Её искренне позабавило моё описание старичка, так что она пошла на встречу с ним не только в откровенном наряде, но и в игривом настроении. Андрей Петрович был мгновенно очарован моей женой, и мы быстренько подписали договор аренды.Сразу стало понятно, что вид аппетитных бедер моей маленькой жены произвел на него впечатление.
Поначалу, когда мы только въехали в наш новый дом, Андрей Петрович был осторожен в словах и поступках, и мы с Мариной пережили безумие первых недель брака в почти нашем жилище без его назойливого присутствия. Мы занимались любовью как сумасшедшие, пока не выдохлись. Марина открывала для себя секс в большом пространстве после клетушек общежития, комнат, где нам никто не мог помешать, ни соседи, ни… вообще никто.
Марине, после трех лет нашего академического обучения, слишком прилежного, чтобы погружаться в пучины секса, это нравилось, она постоянно пребывала в возбуждённом состоянии, всегда была готова снять с себя трусики и заняться сексом, постоянно подначивала и провоцировала меня на пару-тройку палочек. Чем мы только не занимались… вернее, занимались без устали.
Мне нравилось мастурбировать жену большим каучуковым фаллоимитатором с режимами подсветки и вибрацией, очень похожим на настоящий член не только формой, но даже прожилками вен на нём. Мы полюбили и другие глупости, секс фантазии, безудержно предаваясь любимому занятию. Марина настолько увлеклась этими играми, что как-то объявила, что отныне она моя личная маленькая шлюха, готовая ко всему и на всё.
Мало-помалу Андрей Петрович всё же стал всё более и более присутствовать в нашей жизни, захаживая по вечерам, чтобы поприветствовать нас, принося почту, пирожные и болтая с нами за чашкой кофе. Он смотрел только на мою жену, и эта очаровательная шлюха любила уколоть его и мой взгляд короткими юбками и платьями, в которые немедленно переодевалась сразу же по возвращении с работы. Андрей Петрович продолжал нахвалить Марину, а затем осмелел, шутливо заявив, что, если у нас возникнут трудности с оплатой аренды, он готов принять эту оплату натурой, заставив жену захихикать от этого пошлой шутки-предложения.
Как только дверь за ним закрылась, я бросился к жене и нарочно назвал её шлюхой. Она засмеялась, заявив, что обожает, когда иногда я говорю с ней подобным образом — без обиняков, грубо, называя вещи своими именами. Затем мы страстно занимались любовью, и мой фаллоимитатор, который я вызвал себе на помощь, стал в наших фантазиях называться Андреем Петровичем, который пришёл получить арендную плату натурой. Эта игра, очевидно, очень волновала Марину, гораздо больше, чем когда я называл фаллоимитатор тем или иным именем одного из наших университетских друзей, хотя в моих глазах они были в тысячу раз сексуальнее, чем этот пенсионер.
Жена частенько мне говорила, что если во время наших любовных игр-фантазий мы вспоминали о них, это не заставляло вибрировать её клитор, потому что она даже не могла себе представить, что пробует член других молодых мужчин, моего возраста, ведь она и так вышла замуж за самого красивого и лучшего любовника в мире (И мне было приятно слышать это!).
Для меня было очевидно, что фаллоимитатор по имени Андрей Петрович очень даже возбуждал мою жену, да и она сама с готовностью соглашалась с этим. Марина призналась мне, что она специально садилась на диван рядом с Андрей Петровичем, и он всегда пользовался моментом, когда я уходил на кухню за кофе (да, я, дурак, оказывал им эту услугу), чтобы пощупать и потискать её за бедра, пока, впоследствии, он не стал это делать открыто, не стесняясь, прямо при мне. Марина сказала мне со всей своей естественной детской непосредственностью, что не видит ничего плохого в том, чтобы подарить старичку несколько секунд счастья, и спросила, не обижаюсь ли я на неё.
— Что ты. Напротив! Я только рад за тебя лично и за нас!
Мне, наконец, стало понятно, почему она была такой мокрой, когда я обнимал её и проскальзывал в её трусики после того, как Андрей Петрович уходил от нас. Я называл её извращенкой, которой нравятся старики, а Марина напоминала мне, что она никакая не извращенка, а всего лишь моя маленькая шлюшка.
Думаю, если бы эта ситуация касалась подобным образом кого-нибудь из моих университетских товарищей, такого, например, как Александр, который был удивительным образом во всём похож на меня, я бы ревновал, но, как ни странно, удивительное влечение моей жены к Андрею Петровичу не сделало поначалу его соперником для меня, а лишь взволновало чисто физически мой организм…
Некоторым образом, ниже пояса. С тех пор эта игра настолько занимала нас, что Марина вдруг призналась мне, что все последние годы она скрывала от меня свою настоящую фантазию, можно сказать, фантазию всей её жизни. И она без малейшего смущения поведала мне прямо в глаза, чем грезила уже много лет.
— Представляешь, Андрей Петрович оказался просто идеальным пазлом в незавершённой истории моей жизни, потому что когда-то аналогичный кусочек выпал из головоломной картины, которую я строила с самого детства. Всё последнее время я воображала себе, что он совратил меня, я хотела этого, мечтала об этом, и ты не поверишь, почему? Всё банально просто. Наш старый для тебя Андрей Петрович напомнил мне моего дядю Костю, который не переставая щупал меня всё мое детство и отрочество.
Господи, какой совершенно новый пласт сознания я открывал в моей жене! Она оказалась существом намного более сложным и шаловливым, чем я себе её представлял, и мне это нравилось. Оказалось, что эта странная игра с хозяином нашего дома имела давние корни и не шокировала её, не пугала, не вызывала у неё отвращение, а, напротив, увлекала и волновала, и теперь, когда Марина рассказала мне, что давно мечтала в своих фантазиях о том, чтобы её изнасиловал этот самый дядя Костя, являющийся к ней в её грёзах волосатым, мужественным и развратным сатиром, похожим на нашего хозяина Андрея Петровича, многое для меня прояснилось.
Я решился и без обиняков спросил Марину, хочет ли она воплотить эту свою мечту в жизнь с Андреем Петровичем. Казалось, жена, потрясенная простой дилеммой, переходить ли ей от воспоминаний и фантазий к обыденной реальности, впала в ступор и какое-то время хранила молчание. Я уже даже пожалел о том, что так грубо выразил свой вопрос и, возможно, разрушил чары, которые туманили её сознание уже много лет. Затем лицо Марины медленно прояснилось и на нём появилась озорная улыбка:
— Ну ты и свинья! – Сказала она. — Признайся, ты был бы рад, если бы я занялась с ним сексом…!
— Если ты говоришь о себе, моя маленькая шлюшка, то ты должна понимать, что женщина, которая называет себя шлюхой, но спит только с мужем, на самом деле пока ещё совсем не шлюха. .. Между словами и делом огромная пропасть. Скажи мне честно, тебе нравится, что Андрей Петрович щупает тебя, как твой дядя?
Она пристально посмотрела на меня, и её глаза заблестели. Я прекрасно изучил свою жену, было понятно, что она возбудилась. Я обнял её и поцеловал. Повиснув у меня на шее, Марина озорно улыбнулась:
— Ты хочешь, чтобы я сделала тебя «рогоносцем» с этим (она настояла на этом слове) стариком, я, молодая женщина, влюбленная в мужа жена? Ты хочешь, чтобы у твоей маленькой шлюшки появился первый клиент?
Марина не позволила мне ответить, закрыв мой рот страстным поцелуем, и её рука скользнула в мои трусы. Этот жест стал спусковым крючком к грубому сексу без всяких прелюдий, но после того, как мы одновременно, что, признаюсь, нам не всегда до сих пор удавалось, бурно кончили, жена посоветовала мне не давать ей разрешения на измену, потому что она была не уверена в том, что эта игра не увлечёт её, нельзя исключить, что она с головой окунётся в этот не совсем безобидный флирт в поисках победы, потому что она не привыкла проигрывать.
После этого обмена уколами я стал стараться найти повод оставлять подольше жену с Андреем Петровичем наедине, и когда мне удалось заваривать чай минимум минут тридцать, Марина мне рассказывала, что наш хозяин пользовался этой возможностью, чтобы на мгновение погладить её клитор поверх её трусиков и ощупать её грудь. Она ради принципа легко придерживала его руку, но не слишком уверенно, и реально не мешала ей бродить по её телу.
Когда я попросил жену встретить Петровича без трусиков, она на пару мгновений застыла, заколебалась, а потом отказала мне, решив придерживаться определённых правил в этой одновременно озорной и взрывоопасной игре, не доходя до откровенно интимных ласк. Марина не была готова к новой ступени наших отношений, а я и не настаивал.
Хотя, если честно, я обожал её тело и не очень представлял себе, что со мной случится, если я реально увижу свою жену обнаженной рядом с Андреем Петровичем. Одно дело секс-фантазии, особенно, когда твой член возбуждён, а другое дело – жизнь. Вот я увижу, как Петрович навис над моей женой и тычет в её киску своим морщинистым членом… и что? Я рассмеюсь… или мой член воспрянет и я, подбадривая сладкую парочку, начну мастурбировать на них?
А может быть, я убью суку-Марину, или сам умру, но в не в реальной жизни, а в моём воображении! Итак, этот контраст между «Красавицей и Чудовищем» меня прилично волновал и невольно заставлял моего дружка приподнимать головку, хотя головой, а не головкой, я всё равно не был в состоянии осознать, как этот старик может быть привлекательным для красивой молодой женщины 23 лет.
Её густые черные волосы до плеч, слегка волнистые, темно-карие глаза, упругая грудь с темными ареолами вокруг сосков, густой курчавый рыжий кустик над пиздой, клитор, дерзко торчащий из красиво очерченных полных половых губок, круглые и твердые ягодицы, всё это меня держало в постоянном возбуждении при виде моей ненаглядной красотки.
Добавьте к этому обезоруживающую улыбку и постоянное выражение фальшивой застенчивости, которое придавало ей с её очками в тонкой оправе, которые она носила слишком редко, на мой вкус, очень мудрый вид, контрастирующий с её сексуальным аппетитом, её грубыми фантазиями и её обезоруживающей откровенностью. Это блюдо для настоящего молодого самца, а не увядающего старика, по-прежнему наивно полагал я.
И чем дольше продолжалась эта игра, тем больше она вовлекала своего старого дядю в эти свои фантазии, постоянно говоря мне, что она сожалеет о том, что тогда ничего не произошло, кроме прикосновений. Особенно Марина сожалела о том периоде своей жизни, когда ей было восемнадцать лет (я узнал её в девятнадцать, когда она, как и я, была студенткой). И только сейчас я узнал от жены, что в тот самый вечер нашей свадьбы, посреди вечеринки.
Когда её дядя пригласил Марину танцевать, и она, ослепительно красивая, кружилась с ним в вальсе посреди зала, он сказал ей, что она так волнительна и возбуждающа в этом белом платье, что ему следовало бы выйти за рамки приличий и заняться с ней любовью прямо на свадьбе, и теперь у них есть такой шанс, который грех упускать. Я также узнал, что он, оказывается, ненавидел меня, а также, что эти признания её дяди сильно взволновали мою маленькую жену в её брачную ночь. Дядя Костя тогда, прижавшись незаметно для всех к своей племяннице, крепко сжал её пизду, и она почувствовала его вздыбившийся член.
Марина мне сказала, что тогда она прошептала на ухо своему дяде, что он должен был раньше осмелиться на такой шаг, потому что она мечтала об этом всю свою жизнь, и всё ещё мечтает об этом и сейчас, но было уже слишком поздно претворять эти мечты в жизнь. Это признание расстроило дядю, он назвал себя дураком, и тут же пообещал всё равно наставить мне рога и заняться с ней любовью, несмотря на проклятый им брак. Меня это признание жены несколько прибило, и я огрызнулся.
— Почему же ты тогда вышла замуж за юношу твоего возраста, когда тебя, как оказывается, так привлекают старики? Я что, возбуждаю тебя меньше, чем они? Мне что, придётся ждать еще лет двадцать пять, когда мне исполнится почти пятьдесят, чтобы ты завелась от меня, как от него?
— Нет, идиот! Это ты и только ты, это тебя я люблю! Но, не знаю, почему меня это так заводит, но это так, какой-то изъян в сознании, который не влияет на общую картину… я не задавала себе до сих пор таких вопросов. Но если задуматься, то может быть потому, что они, мой дядя и Андрей Петрович, просто сильно отличаются от тебя, а в жизни иногда требуется разнообразие, чтобы не закиснуть? Что бы ты сказал, если бы меня привлекали мужчины, похожие на тебя? Ты ревновал бы меня сильнее? Но, признайся, что тебя тоже заводит то, что у меня есть эти фантазии, верно?
— Фантазия или желание? Это не совсем одно и тоже. Твой дядя Костя… господи, какая скотина! Я не должен был оставлять тебя с ним наедине. ..
— Мммм, нет! Ты не имеешь права так его называть! Если ты действительно не хочешь стать рогоносцем, то будешь рад разделить меня с ним. .. или другим…? В конце концов, тебя же заводит… даже одна только мысль о том, что Андрей Петрович прикасается ко мне, и ты сам облегчаешь ему задачу, верно? Может ты хочешь, чтобы я действительно стала развратной шлюшкой и отдалась ему. Разве это не ты предлагал мне встретить его без трусиков?
Марина была великолепна, произнося эти слова, глаза её горели бесовскими огоньками, и пристально посмотрев на меня, она, очевидно, пыталась угадать ход моих мыслей. Лежа обнаженный напротив неё, я вытянул руку и стал гладить её клитор в липкой сперме. Она на мгновение закрыла глаза и улыбнулась мне.
— Ты уже бунтуешь? Ищешь вдохновения в моей красоте?
— Красавица ты моя дорогая… — Сказал я неуверенно.
Марина протянула руку и схватила мой стоячий член.
— Я недавно прочитала, что есть мужчины, которые мечтают быть рогоносцами, день и ночь думают о том, что их жены неверны и даже подталкивают их к любовникам. .. Может, ты один из них? — Она улыбнулась. — Я вижу, что тебя возбуждает, когда я говорю тебе о том, что я могу быть твоей шлюхой… или когда рассказываю, как Андрей Петрович касается моих бёдер, а это заставляет мою пизду пускать слезу радости.
Я намного реже использую резкие выражения, в отличие от тебя, но если я уж произношу слова «рогоносец» или «ебать», то только потому, что тебе это нравится, и после них ты трахаешься, как заведённый! Кто знает, может ты хочешь поверить мне на слово?
Скажи мне, ты хочешь, чтобы у меня были любовники, чтобы я переспала с Андреем Петровичем? Может быть, ты хочешь присутствовать при этом событии, или ты бы предпочёл, чтобы я всё рассказала тебе потом, роst fасtum, как говорится, как я развратничала со своим старым любовником-любодеем… или даже я с ним тайком поразвратничаю и тебе ничего не расскажу? Твоя ревность почему-то была не слишком заметна, когда Андрей Петрович просовывал руку мне под юбку?
Жена говорила быстро, один вопрос моментально сменял другой, а я не знал, что и сказать ей в ответ. Я действительно хотел, чтобы мы усилили нашу сексуальную жизнь, внесли в неё новую струю, поиграв с этими мужчинами. Может быть, именно то, что они старые, успокаивало и не беспокоило меня, иначе я бы алел от ревности к молодым? Она ждала ответа. Я был уверен, что Марина хотела, даже подсознательно, чтобы эти фантазии воплотились в жизнь, и она имела бы возможность без опаски и малейшего стеснения рассказывать о них.
Я прижался рукой к её бугорку у основания ног, и мой палец скользнул по её восхитительно текущей пизде, а она стала жадно меня целовать. Какое-то время мы ходили вокруг да около, но теперь, когда она только что мне сказала, что готова сделать решительный шаг, если я того захочу, шар был на моей стороне. Чтобы избежать решения и ответа, который может напугать меня самого, я быстро вставил мой член в мою любимую пещерку, и мы закружились в вихре любви.
Я осознавал, что был трусом и был неспособен взяться за реальное осуществление своих безумных желаний. В последующие дни мы продолжали свои озорные игры, наши словесные пикировки, не приближаясь слишком близко к переходу от фантазий к реальным поступкам, от слов к делу, чтобы не пришлось снова оказаться перед выбором и принятием решения.
Андрей Петрович приходил к нам каждый вечер, а когда шёл дождь, и мы не выходили на улицу, то и пару раз на день. По выходным наш арендодатель взял себе за правило обязательно проводить у нас целый час после полудня. Он пил кофе, травил старомодные байки и исторические анекдоты, поглаживая и ощупывая Марину, правда, в рамках приличий, стараясь, чтобы я не заметил его поползновений на тело моей супруги. Но как только я выходил из комнаты, он моментально обретал храбрость, становился всё более и более смелым.
Марина продолжала умело сдерживать его похотливые ручки, не отталкивая при этом окончательно и бесповоротно. Такая вот игра малолеток между вполне взрослыми персонами. Жена потом мне рассказывала о том, как Андрей Петрович ухитрился её несколько раз обнять, и она явно чувствовала его эрекцию через ткань брюк.
Дальше события стали развиваться стремительным образом. Когда компания Марины внезапно уволила её из-за реструктуризации, для меня это поначалу показалось катастрофой. Взволнованная, она пообещала мне немедленно заняться поиском новой работы, и поскольку я знал её деловые качества, компетентность и находчивость, то надеялся, что супруга сумеет быстро найти новую работу. Правда, я с ужасом осознал, что теперь она будет больше времени проводить одна дома, без меня, и окажется полностью во власти старого развратника-оппортуниста. Почему меня это тревожило? Да потому, что теперь я уже знал, что моя жена неровно дышит к старым развратникам.
Андрей Петрович, конечно, притворился, что его задела за душу проблема моей жены, но я ни минуты не сомневался, что в душе он обрадовался случившемуся. Старик что-то лопотал о том, что нам не стоит пока беспокоиться об арендной плате. Его слова вернули меня к жизни… Если подумать, эта наша жизненная катастрофа была для меня лишь материальной и отнюдь не смертельной.
Я с недавних пор подумывал о том, чтобы взять ипотеку и как можно быстрее построить собственный дом, так что потеря зарплаты Марины лишь ненадолго сдвигала мои планы на будущее. От меня требовалось только собрать новый пакет документов для банка, чтобы продлить срок ипотеки ещё лет на сто, и это немного расстраивало меня.
Наконец-то у нас с Мариной появилось много свободного времени для себя, и оценив этот факт, я посчитал, что в перспективе, в плане укрепления наших семейных уз, это нам поможет. В остальном я поймал себя на мысли, что наконец-то должно произойти что-то, из-за чего я так долго не осмеливался сказать «да», но о чём мечтал в глубине души. Как ни странно, тупо это может прозвучать, но может быть именно путешествие по лезвию бритвы, риск развратить любимую женушку, возбуждал меня, и мне пришлось признаться себе в этом.
Свою первую неделю безработицы Марина посвятила тотальному объезду местных предприятий и воспользовалась своим присутствием в городе, чтобы забирать меня с работы. Мы вместе приезжали домой, и у Андрея Петровича не было времени, чтобы использовать возможность выступить соло и продемонстрировать свои возможности и достоинства. Однажды вечером жена указала мне на этот факт.
— Так лучше, правда? Приезжаем домой вместе. Если я приеду домой раньше тебя, Андрей Петрович обязательно поспешит ко мне … но, может быть, это то, чего ты хочешь… оставить меня наедине с ним? Расскажи мне…
— Эй, милая, тебе что, нужно разрешение от меня? Не верю! И, в любом случае, я развлекаюсь, меня всё это забавляет.
— А ты у меня идиот! – Воскликнула она. — Мой муж идиот, хи-хи! Я всё еще твоя верная жена, верно?
— Верная жена, это мечта каждого мужчины, не так ли, дорогая, если только правда то, что я читал о некоторых из них у русских классиков …?
— Да они просто тихо мечтали по вечерам, чтобы их маленькие «шлюхи» сделали из них «рогоносцев». ..
— Пока ты ждёшь решения по своему пособию по безработице, нам так или иначе придется платить за аренду… А Андрей Петрович такой любезный.
У Марины на лице появилась озорная ужимка.
— Как ты это себе представляешь? Ты хочешь, чтобы твоя маленькая женушка занималась проституцией? Что Андрей Петрович станет моим первым клиентом и заплатит за услуги месячной арендной платой, которую он любезно забудет у нас попросить? Если ты хочешь, чтобы я стала шлюхой, тогда так прямо и скажи мне мне об этом …
— Всё зависит от того, действительно ли ты сама этого хочешь …
— Нет, это ты мне скажи, что ты хочешь, чтобы я это сделала.
Её тлеющий похотью взгляд снова пронзил меня. Что мне всегда нравилось в Марине, так это то, что в ней никогда не было притворства. Она была естественной, прямой, откровенной. Я представил мою красивую и молодую жену, раздавленную тяжестью обрюзгшего тела нашего хозяина, в попытке заполучить его сперму в качестве платы за аренду, которую пока нечем было больше платить. И мне было тяжело принять решение!
— Рискуя шокировать тебя, могу сказать, что я бы хотел, чтобы ты это сделала, — наконец произнёс я.
— Если ты хочешь меня проституировать, так и скажи. ..
— Да, милая, будь так добра, стань проституткой ради меня и нашей семьи.
— Господи, твои слова, как елей. Продолжай, продолжай… говори со мной прямо, без экивоков, меня это так возбуждает, — прошептала Марина мне на ушко, обнимая меня одной рукой, а другой хватая за член.
Я снял с неё трусики и пощупал её ягодицы, как хотелось бы сделать Андрею Петровичу.
— Грязные слова?
— Какие хочешь, только называй вещи своими именами.
— Хорошо, слушай. Я хочу, чтобы ты занималась проституцией, чтобы ты была шлюхой, чтобы ты стала очень распутной, чтобы ты позволила этому старому сластолюбцу Андрей Петровичу делать с твоим телом всё, что взбредёт в его голову, чтобы ты удовлетворила все его грязные фантазии. Я хочу всё знать, чтобы ты мне всё рассказывала, может быть, я даже смогу посмотреть на вас в это время… а может быть… я захочу овладеть тобой сразу после него, твоей киской, полной его спермы.
Да, я хочу, чтобы моя нежная жена изменяла мне, сделала меня рогоносцем, показывала мне это, доказывала мне это. Я хочу спать на наших простынях, запятнанных спермой твоих любовников. Тут я потерял контроль над собой, понял, что меня, как Остапа «понесло», что зашёл я слишком далеко в своих фантазиях, и шокировал свою любимую, сказав, что она может делать всё, что угодно.
В следующее воскресенье, как обычно, к нам пришёл Андрей Петрович. Марина, отбросив, очевидно, ложный стыд, решила воспользоваться моим нескромным предложением, и на этот раз согласилась снять трусики. Для меня это было одновременно облегчением и ужасной болью, парадоксальным чувством возбуждения и страха. Полёт вперед. Я подал им кофе и сделал вид, что должен долить масло в машину, чтобы оставить их наедине.
Я вернулся назад через полчаса, очень шумно. У Марины был сияющий взгляд, в котором буквально отражались всё этапы её грехопадения. Физиономия Андрей Петровича была настоль пунцовой, что я даже испугался, как бы старика не хватил апоплексический удар… Я подозревал, что эта парочка не предприняла никаких решительных действий, но они, должно быть, всё это время ласкали друг друга, целовались. Ладно, на следующий день у них найдётся время и на другое.
Господи, что я наделал, как я посмел? Я вообразил себя сумасшедшим, идиотом, которому, однако, жить не весело, а тяжело. Опять парадокс. Ужасный парадокс необычайного желания, возбуждающегося от процессов, которые обычное сообщество считает необычайными, ненормальными, и отторгает их, хотя на задворках своих душ эти ханжи одновременно огорчаются, что сами не могут поучаствовать в подобном. Когда Андрей Петрович ушёл, я бросился к Марине, чтобы погладить волосатую пиздюлинку моей любимой жены. Конечно, она была полна соков, но… ничем больше, никакого микса со спермой.
— Я с ним не спала, если ты это хотел проверить, любимый…
— Он тебя поцеловал?
— Да, целовал, ласкал. ..
— И ты? Ты прикоснулась к нему?
— Да…
И она страстно поцеловала меня, как всегда, когда ей было стыдно.
— Если ты меня ревнуешь, то я бы могла тебя понять, — выдохнула Марина.
— Совсем немного…
— Он эякулировал?
— Ты не дал ему ни малейшего шанса для этого… слишком рано вернулся.
Она больше ничего не говорила. Я нежно погладил её мокрую пизду, мучительно пытаясь раньше времени не разбрызгать содержимое моих яиц.
— Моя шлюшка изменяет мне, отсасывая у хозяина дома? Моя маленькая сучка сделала минет другому мужчине, а не мне? Скажи, а он длиннее моего?
Марина порылась в моих штанах и схватила мой твердый, как дерево, член.
— Нет, не длиннее твоего, зато у него очень большие. .. яйца… как у быка! Это странно, я раньше никогда не обращала особенного внимания на яйца мужчин, но яйца Андрюши довели меня буквально до сумасшествия.
— Ты поедешь завтра со мной на работу?
Она резко отстранилась, обняв меня за шею.
— Я пообещала Андрей Петровичу закончить завтра утром то, что мы начали сегодня… Но если ты, конечно, ещё хочешь, чтобы я это сделала…
— Он придёт к нам, или ты пойдёшь к нему? — переспросил я Марину сдавленным от волнения голосом.
— Милый. .. ты же сам сказал, что хотел бы, чтобы это произошло на наших простынях, но если ты против…
— Нет, это именно то, о чём я мечтал, да, да, именно у нас! — Воскликнул я, перебивая жену. — Если вы оба чувствуете, что это важно… и будет возбуждать вас. Скажи же, наконец, что-нибудь резкое… грубые слова…пожалуйста, мне это нужно прямо сейчас. .. скажи, что ты… сука!
Тут я заметил, что белая блузка жены была в желтоватых пятнах. Это открытие потрясло моё сознание и определенно развеяло всю ту парадоксальную тревогу, которая до сих пор подавляла моё желание. Марина обманывает меня. Может быть Петрович и не кончил до сих пор в её пизду, но в ротик то уж точно излился своей стариковской жёлтой спермой. И она уже точно для себя решила, что займётся сексом с Андрей Петровичем, который уже нетерпеливо лапал её, ожидая, когда ему представится возможность занять моё горячее место. Ублюдок! Но кто тогда я? Ведь именно я предложил моей собственной жене эту комбинацию! Это было, наверное, глупо, но я этого хотел!
Это была самая странная неделя в моей жизни. Я жил как во сне. Марина принимала у нас Андрея Петровича каждое утро, он провожал меня на работу и встречал по возвращении с работы. И это я, тот человек, который искренне полагал, что начиная с шестидесяти лет мужчина уже больше и не мужчина… он больше не в состоянии удовлетворять женщину! Каждый день жена мне звонила на работу и спрашивала, что я хочу, чтобы она сказала Андрею Петровичу, о чём его попросить, скромно или прямо? В зависимости от степени моего возбуждения я решал, чего мне хочется.
В понедельник вечером Марина неожиданно приехала забрать меня с работы. Она крепко обняла меня, и у меня возникло очень странное ощущение, когда я почувствовал, что этим телом, настолько мне известным и так мною обожаемым, этим утром впервые овладел семидесятилетний мужчина, и испачкал его своей спермой. Марина нежно обняла своего мужа-куколда, и я вдруг ужасно захотел трахнуть её в первой же подворотне.
Самое странное событие случилось во вторник вечером, когда я пришел домой один. Я прошёл мимо Андрея Петровича, который возвращался в свой дом. Он избегал моего взгляда и криво поздоровался со мной буквально кончиками губ. В голову мою закралось понимание того, что Марина, вероятно, только что сказала нашему хозяину, что я согласен на всё, и что меня возбуждало то, что она заставила меня стать рогоносцем именно с ним, с Андреем Петровичем.
Когда я зашёл в нашу спальню, моя обнажённая жена всё ещё была в постели, и огромное пятно растекалось по простыне между её бесстыдно раздвинутыми бедрами. На её рыжем кустике над пиздюлинкой висели, словно новогодние игрушки, капли густой спермы, и из самой пизды продолжал медленно вытекать такой же мутноватый поток густой жидкости. Даже в порно фильмах я никогда не видел такого. Казалось, это должно было вызвать у меня отвращение, но на самом деле, этот пейзаж лишь невероятно возбудил меня. Я лёг на жену, и мы долго обнимались.
Наконец, не в силах больше терпеть, я вошел в неё. Звук, издаваемый влагалищем Марины, полным спермы старика, когда мой член легко продвигался в направлении стенки матки, сводил меня с ума. Мне казалось, что я проталкиваю свой член в пакет, полный майонеза. Но, к моему удивлению, вскоре мне это понравилось, и я стал добавлять немного моего семени в липкую жидкость, которой была до краёв заполнена пещерка жены. Она же, несомненно утомленная последними соитиями, издала лишь легкий стон.
Облегчившись и выйдя из пизды Марины, я осознал размер причинённого мне ущерба. Большая часть моего тела (от промежности до пупка) была испачкана спермой моего соседа-пенсионера. В частности, мои яйца и мой пенис (который быстро сморщился) были покрыты его густой желтоватой жидкостью. Я сбегал в ванную, чтобы помыться. Вернувшись, я невзначай заметил, как Марина ввела два своих пальца себе во влагалище, а затем поднесла их ко рту. Неугомонная извращенка! Вернее, если быть честным, семья извращенцев!
Я не виделся с Андреем Петровичем до следующего воскресного утра, когда решил сам посетить его. Он немного обеспокоился, когда открыв дверь, увидел меня собственной персоной, но я заверил его со своей обезоруживающей улыбкой в своих самых благожелательных намерениях и сказал, что всего лишь собираюсь немного покататься на велосипеде, до полудня, а Марина ждёт его, чтобы немного поболтать.
С тех пор Андрей Петрович больше не прятался и не стеснялся меня. Марине это нравилось, и она не скрывала этого. С ним она наслаждалась многократно за день, и секс был гораздо длительнее, чем со мной, как она признавалась мне. В конце концов, Марина убедила Андрея Петровича, поначалу неохотно, разрешить мне наблюдать за ними во время совокупления. Но этот старикашка выставил условие, чтобы я был одет лишь только в одно нижнее белье, и не своё, а Марины. Он, якобы, не хотел чувствовать, что за ним шпионит другой мужчина. Когда настал этот день, я почувствовал себя смущенным и застенчивым, словно девушка в ожидании первого в её жизни коитуса.
Я не знал, как себя вести. На мне был Маринин бюстгальтер, и мой член был туго сжат в промежности трусиками моей жены. Раздался звонок в дверь. Жена заставила меня сесть на стул в углу гостиной, велела мне не двигаться, а затем пошла поздороваться со своим старым любовником. Когда они вошли в гостиную, она сбросила свой шелковый халат и полностью обнажённая обнималась с этим несколько пузатым мужчиной. Андрей Петрович улыбнулся мне, как показалось, тоже немного смущенно. Марина быстро раздела его, оставив только расстёгнутую рубашку на его груди, и схватив его и без того твердый член, повернулась ко мне, улыбаясь.
— Посмотри, мой дорогой маленький муженёк, вот оно, настоящее орудие убийства истинного мужчины, — воскликнула она, размахивая этой сарделькой перед моим лицом.
Если его член был и на самом деле не особенно длиннее моего, то он был реально намного толще, как минимум, на пару пальцев. И неизгладимое впечатление производили толстые синие вены, надувавшиеся вдоль всего ствола, когда рука Марины сжимала его. Но больше всего меня поразили его огромные яйца, морщинистые, пухлые, те самые шары, которые явно производили сперму в промышленных масштабах. Совершенно безволосые, они были похожи на киви… хотя, если быть уже совсем честным… они даже больше походили на грейпфруты.
— Значит, это правда, что ты хочешь стать настоящим рогоносцем и наслаждаться шоу, — спросил он.
Я кивнул.
— Тогда ты получишь то, за что платишь. — Произнёс Андрей Петрович, смеясь.
Он схватил мою жену за голову, и она тут же взахлёб начала лизать его яйца и член. Как только член покрылся её слюной, Андрей Петрович заставил Марину лечь на диван. Медленно он погрузил свой толстый член в её влагалище. Я был очарован этим проникновением и тем, как половые губы Марины волшебным образом нарисовали букву «О» вокруг толстого члена Андрея Петровича, большие яйца которого покачивались возле её восхитительной каштанового цвета анальной дырочки. Все мои чувства были на этой вечеринке, зрелище, конечно, ещё то.
Особенно в первый раз, и даже восхитительно мускусный запах любви, и даже больше – мой слух, очарованный звуками, которые жена издавала, занимаясь любовью с посторонним мужчиной. Она тяжело дышала, громко, надрывно, с той же самой скоростью, с которой принимала в свою пещерку член хозяина дома. С каждым выдохом до меня доносился слабый жалобный звук, а иногда и невнятный шепот. По мере того, как её удовольствие нарастало, короткие стоны соединялись в один непрерывный вопль, возвещающий о надвигающемся оргазме, сопровождаемым судорогами тела и тремором подбородка.
Иногда Марина целовала своего любовника в губы. Через невероятно долгих десять минут они поменяли позицию. Андрей Петрович сел на диван, а Марина насадилась своей пиздюлинкой верхом на его член, повернувшись к нему спиной и стала сама ебать его, так что любезному хозяину нашего дома оставалось лишь сидеть и закатив глаза наслаждаться процессом.
— Я вижу, тебе это нравится. — сказал старый Приап, указывая на шишку в трусиках в моём женском нижнем белье.
— Иди сюда, — приказала мне Марина.
Она погладила меня, и мой член завибрировал. Затем она приказала мне встать на колени между её ног.
— Посмотри, как глубоко Андрей Петрович засадил в меня, как туго моя киска обхватила его копьё.
И жена схватила меня за голову:
— Оближи мою киску, — прошептала она, притягивая меня к своей пиздюленке.
Я потерял равновесие, и моё лицо ударилось о пухлые яйца Андрея Петровича. Выглядело всё это так, будто я сунул нос в подушку. Мне удалось восстановить равновесие, и я начал лизать клитор Марины, который торчал между её двумя предельно растянутыми толстой сосиской нашего старого соседа половыми губами, из-за движений которой я иногда случайно зализывал и его яйца.
— Хочешь, — внезапно спросил он?
Я смог лишь сглотнуть. Андрей Петрович, вероятно, принял это за знак согласия. Он немного приподнял мою жену и вытащил свой член из её влагалища. Марина тут же подхватила его одной рукой и затолкала прямо мне в рот. Другой рукой она заставляла мою голову двигаться вперед и назад на этом толстом члене, который заполнял весь мой рот. Я пытался издавал крики, но они были грубо, в зародыше, подавленны разбухшей головкой моего порочного соседа.
— Давай, глотай мой член. Итак, теперь ты знаешь, что чувствует твоя жена. Через несколько минут он отпустил меня и снова проник в мою жену в нескольких сантиметрах от моего лица.
— Давай, погладь мои яйца, я скоро выкину пюре! — Приказал он.
Инстинктивно я схватил его за яйца обеими руками, и стал массировать их, захватывая и член, и смог буквально почувствовать, как семенная жидкость движется внутри ствола.
Моя жена металась, как безумная, и кончала буквально при каждом движении.
— К счастью, я принимаю таблетки, потому что сегодня у меня начинается период овуляции. — сказала она, тяжело дыша, после очередного оргазма.
— Это ничего не изменит, у меня стопроцентный успех по жизни, моя сперма слишком густая и сильная, так что противозачаточные средства в моём случае бессильны, проверено временем, — смеясь, сказал наш хозяин.
Я быстро вспомнил объем и вязкость спермы, которую он пролил в предыдущие дни, и увидел, как из переполненной киски Марины на простыни проливается сперма Андрея Петровича, Некогда белоснежная ткань уже и без того была полностью пропитана этой желтоватой пастой. И до меня вдруг дошло, что он прав.
— Неееет! – закричал я в приливе ярости, но было слишком поздно. Старик наслаждался результатом своего глубокого проникновения во влагалище моей жены, лениво поводя головкой то по её клитору, то снова засовывая во влагалище, а сперма его из-за этого с хлюпаньем продолжала сочиться из пизды Марины.
— Пожалуйста, — рыдал я.
— Ты больше не хочешь, чтобы я кончал в твою жену? Ладно, уговорил! – Сказал Андрей Петрович, вынимая свой член из моей жены и пронзая им мой рот. Удивительно, но старик всё ещё продолжал эякулировать. Это был хоть и слабый, но почти непрерывный поток спермы, лившийся по моему горлу. Его сперма буквально прилипала к моим зубам и миндалинам. Я срыгнул немного его жидкости, но он продолжал крепко держать мою голову, так что его сперма потекла через мои ноздри. Наконец он отпустил меня.
— Милый, это ещё не всё, сеанс твоего наслаждения ещё не закончился. Тебе повезло, у тебя есть возможность почисть мою киску, ты можешь вылизать всё, чем наш добрый хозяин меня удобрял. – прошептала мне на ухо жена и положила меня на пол.
Она прижалась своей киской к моей голове. Горячая жидкость стекала по моему лицу. Я глубоко сжал свои губы, пытаясь спасти то, что можно было спасти, но я знал, что всё уже потеряно. И невольно разжал губы. Я плакал, продолжая свою унизительную работу. Стоя надо мной, Андрей Петрович сжимал, выдаивал свой член, чтобы выплюнуть последнюю вязкую каплю, которая точно упала мне в глаза.
— Так ты доволен? — хитрым тоном спросил он. – Нет? Хорошо, а что ты хотел? Рогоносец!
С этого дня Андрей Петрович обнулил нашу арендную плату. Марина больше не хочет работать, предпочитая проводить весь день с нашим старым соседом, а я забираю «своих» маленьких детей из детского садика.