Родился я в профессорской семье. Отец мой тогда был доцентом одного из Ленинградских вузов, мать – зубной врач. Я успешно закончил одну из лучших физматшкол Ленинграда и в 1987 году поступил в ЛГУ на факультет математики. Там я и познакомился со своей будущей женой. Звали ее Лена.
Это была самая красивая и талантливая девушка у нас на потоке: высокая, стройная, с копной темно каштановых волос и ясными глазами бирюзового цвета. Правда, одевалась она просто – ее родители были обычные инженеры, и денег на модные шмотки у нее не было. Как выяснилось, жили мы не очень далеко друг от друга: я — возле станции метро Петроградская, а она – на Черной Речке, в новом районе. Мы с ней встречались целый год.
Каждый поход на свидание был для меня настоящим праздником! Я по уши влюбился в Лену. Я ей тоже очень нравился – высокий, с хорошей фигурой, да и в учебе я был одним из первых. Потом дело дошло до первого поцелуя… В принципе, мы были еще дети – невинные дети, только начавшие взрослую жизнь.
Но к телу она меня не подпускала. Я пожаловался на это своему лучшему другу Коле, и он сказал: «Так – женись! Чего ты теряешь? Лучше девушки ты все равно не найдешь!» И я сделал Лене предложение. И она согласилась! На следующий день мы подали заявление в загс, а еще через месяц сыграли свадьбу. Невинности мы лишились в первую брачную ночь. Я у нее был первым, а она – у меня. Было это летом после первого курса – только сдали экзамены.
По идее, мы должны были поехать в колхоз, как полагалось всем студентам советского времени, но мой отец по-блату нас от колхоза отмазал, и мы с Леной, после бурной недели любви, отправились на дачу. Надо сказать, что благодаря матери-врачу, я был хорошо подкован в смысле полового воспитания – еще подростком перечитал всю медицинскую литературу, связанную с этой сферой жизни.
Лена же была совершенно неразбуженная, и как я ни старался, мне не удавалось довести ее до оргазма. Первые три дня мы не предохранялись, так как у нее были безопасные дни (только кончились месячные), но потом начали пользоваться презервативами, которые нам поставляли мои родители. Это были фирменные Durex, которые отец доставал у знакомых спекулянтов.
Надо сказать, что за день до поездки, мы с Леной чем-то капитально траванулись, и все утро следующего дня нас жутко несло. Мы уже думали отложить поездку в Сосново, но потом понос, все же, прошел, и мы поехали.
Наша с родителями дача находилась в пяти километрах от станции, и до нее надо было ехать маршрутным автобусом. И вот, мы приехали в Сосново, и стали ждать нашего автобуса. Был самый разгар июля, стояла страшная жара.
Лена была одета в легкий сарафан и спортивные туфли, а на мне были джинсы (они тогда только появились в свободной продаже) и футболка «Адидас». Ну, и кроссовки «Рибок», купленные у фарцовщика за сто пятьдесят рублей, что по тем временам ровнялось месячной зарплате инженера. Стипендия, кстати, у нас была 60 рублей.
В то время на эти деньги вполне можно было прокормиться, если не шиковать. Понятно, что мы теперь жили у меня, в нашей с родителями шикарной четырехкомнатной квартире, и те деньги, которые мы получали в качестве стипендии, шли, в основном, на развлечения – всем необходимым нас обеспечивали мои родители.
И так, мы стояли на остановке, а автобуса все не было. И тут из-за поворота появился старенький «львовский» автобус и подкатил к остановке. Дверь перед нами гостеприимно распахнулась, и из нее высунулась веселая физиономия солдатика:
Садитесь, подвезем! Вам далеко?
Километров пять отсюда! — ответил я.
Залазьте в автобус! Сэкономите на проезде!
Я подхватил рюкзачок с барахлом, Лена – свою спортивную сумку, и вот – мы уже едем в битком набитом солдатами автобусе.
Студенты? — спросил старший, похоже, командир.
Да. Молодожены. На дачу едем, — Лена, как всегда была дружелюбна.
Давно поженились? – спросил один из солдат, здоровый такой бугай под два метра ростом.
Неделю тому назад… А вы куда едете? – в свою очередь спросила жена.
Мы со стройки. Мы же стройбат! Сейчас в часть возвращаемся. В Саперное…
Мы стояли, держась за поручни. Я ждал, что кто-нибудь догадается уступить девушке место – но не тут-то было! В автобусе было невыносимо душно. Мы оба вспотели. Да и от солдат шел мощный духман – видно было, что они давно не мылись. Сарафан моей жены намок от пота и плотно облепил ее тело. Рядом с ней стоял тот здоровяк и плотоядно на нее поглядывал.
Лифчика Лена не надела, и теперь ее небольшая, но упругая грудь явно просвечивала из-под мокрой ткани. Я заметил даже, что у нее затвердели соски. Мой член тоже стал напрягаться – осознание того, что десятки глаз бесцеремонно разглядывают мою молодую жену, меня не на шутку возбудило.
Между тем, амбал нагнулся к Лене и понюхал у нее подмышкой…
Я смотрю, ты не бреешься? – сказал он.
Лена, и в самом деле, никогда не брила ни подмышки, ни лобок, ни ноги. На ногах у нее волосы не росли, а про остальное она как-то и не думала – тогда это было еще не в моде.
Да… А что? – моя жена густо покраснела.
Люблю небритых баб! – сказал верзила и хмыкнул многозначительно сквозь зубы.
Послушайте!.. — начал было я. Ситуация начинала выходить из-под контроля.
А ты, придурок, заткнись! Понял?! А то живой до дачи не доедешь, — спокойно и нагло оборвал меня жлоб.
Да вы что, ребята? – Лена жутко испугалась.
Что? Сейчас узнаешь, что… — командир усмехнулся, а потом крикнул водителю: — Петька, давай сворачивай в лес! Сегодня у нас концерт по заявкам!
Я молчал, совершенно ошарашенный происходящим. Похоже, мы здорово влипли…
В автобусе было с полсотни озверевших, голодных самцов, и отпустить просто так они нас не собирались. Мы были в ловушке.
Сашенька, что же это?.. – Лена чуть не плакала.
Да ты не бойся… — начал опять здоровяк, — тебе понравится… Мы все здоровые, проверенные, заразы никакой не подхватишь… А если будешь хорошо себя вести, то и муженьку твоему что-нибудь от нашего пира перепадет… Я правильно говорю, парни?
Его последним в очереди поставим!
Кто последний – тот и отец!
Всеобщий гогот накрыл салон автобуса.
«А ведь точно… — подумал я, — у Ленки сегодня, как раз, овуляция… И, ведь, если забеременеет – надо будет рожать – нельзя после первой беременности аборт делать – бесплодие может быть…»
Между тем, автобус свернул на проселочную дорогу и углубился в лес. Стало трясти на ухабах. На моих часах было два часа пополудни…
Когда автобус тряхнуло особенно сильно, Лена чуть не упала и одной рукой ухватилась за амбала.
У, ты моя хорошая! – мужлан схватил ее за талию и придержал от падения. – Меня, кстати, Витьком зовут. Витенька я. Поняла?
Ппп-поняла… — промямлила жена.
Повтори! – он продолжал удерживать ее, и даже прижал к себе.
Вииитенька… — чуть не плача произнесла девушка.
А тебя как звать? – спросил солдат.
Лена…
Лена… Леночка… Ну, дай я тебя поцелую!
Виктор, прекратите! – не выдержал я.
Заткнись, мудак! Заткнись, пока живой…
Вас посадят!
Не посадят. А посадят – выйдем! И тебя пришьем. Понял?
У меня отец профессор! Он все свои связи подымет – вас на зоне всех порешат! – я пытался угрожать, прекрасно понимая, что этих ублюдков уже ничего не остановит.
Слушай, мальчик, — почти ласково сказал мне жлоб, — твоя задача остаться, как минимум, в живых, а как максимум – опидорашенным. А то и без яиц. Отрежем тебе причиндалы на раз! Сечешь базар?!
Виктор, не надо! – подала свой голос жена.
Не Виктор, а Витенька!
Витенька, ну, пожалуйста!.. – взмолилась она.
Хорошо. Я буду сегодня добрым…
Раздень ее, Витек! – послышались голоса. – На ней же лифчика нет! Сдери с нее платье нахуй!
Разденем обязательно… Как зовут твоего мужа, красавица? Ах, да! Сашок! – верзила вспомнил, как ко мне обращалась жена. – Шурик, у тебя классная жена! Разрешишь нам ее выебать?
Сссука… — процедил я сквозь зубы.
Что ты сказал?! – улыбнулся Витек, и от его улыбки я чуть не обоссался со страху.
Ничего… — я замолчал.
Так я не понял – ты разрешить осеменить твою жену? Ась?! – он мигнул командиру, и тот приставил нож к моему горлу.
Мальчики, не надо!.. – Лена уже плакала.
Без твоего разрешения, Сашок, я твою жену ебать не буду… Пока ты жив. Только после твоей смерти… Так – как?
Я согласна, только оставьте его в покое! – жена уже рыдала.
Нет. Тут нужно официальное разрешение мужа. Ну?!
Нож сильнее врезался мне в горло. Они вовсе не шутили.
Я согласен, — выдавил из себя я, и… предательская струйка потекла мне в штаны. Я натурально обоссался. Такого ужаса и стыда я не испытывал никогда в жизни…
Ой, глядите! Наш мальчик сделал пи-пи! – совсем молоденький солдатик, сидевший рядом со мной, указал на мои мокрые брюки и заржал.
Ссышь, когда страшно? – ухмыляясь спросил Виктор.
Весь автобус стал смеяться. Со всех сторон посыпались комментарии происходящего, но они терялись в шуме мотора.
Сволочи! – закричала Лена. – Вы все подонки!
Тут Виктор схватил ее за горло и начал душить…
Я тебя, суку, и мертвую могу трахнуть, поняла?!
От страха меня полностью парализовало. Я вообще не мог пошевелиться. Лена захрипела… Нож прапорщика все еще был у моего горла…
Тут этот урод отпустил мою жену и ударил ее по лицу. Она отлетела на руки другому солдату. Тот сразу хватил ее за грудь.
Раздень ее, Витек! До гола нахуй! – раздались голоса ото всюду.
Ладно. Раз муж разрешил тебя ебать, то пора начинать… Петька, когда остановка? – крикнул он водителю.
Уже скоро будем. Там классная полянка – разложим их обоих!
Я понял, что дело принимает совсем скверный оборот – похоже, что насиловать будут не только Ленку, но и меня. Я не выдержал, и тоже заплакал. Но тихо. Беззвучно. От ненависти и полного бессилия что либо изменить.
Ну, посмотрим, что мы имеем… — Витек положил свою огромную лапу моей жене на грудь, помял ее, погладил, схватил пальцем за упругий сосок, четко проступивший через влажную ткань…
А соски-то – твердые! – удовлетворенно сказал он. – Значит, хочет! И течет уже, наверное…
Его рука пошла вниз, залезла под подол сарафана, погладила бедро девушки и зашла ей между ног.
Точно! Течет, сучка! Трусики насквозь мокрые!
Ебаться хочет! – послышались голоса. – Не просто ебаться – а ребеночка она хочет, вот чего!
Слышала, Ленка, что народ говорит? – спросил прапорщик. – Хочешь ребеночка?
Кстати, красавица, а ты предохраняешься? Таблетки, там, всякие, противозачаточные, а?
Нет. Мы с мужем презервативами пользуемся… — выдавила из себя жена.
Ну, у нас тут гандонов нет, так что – звыняйте! – Витек опять засмеялся.
Когда у тебя месячные были последний раз? – спросил один из солдат, видимо грамотный.
Две недели назад… — вся красная от стыда, сквозь слезы проговорила Лена.
Ясно. Овуляция у нее сегодня! Сто к одному! – сказал умник.
А это что за хрень? – удивился Витек.
Это когда яйцеклетка выходит из яичника женщины и направляется в матку. Если туда добавить спермы, будет оплодотворение. Так что – не исключено, ребята, что кто-то из нас сегодня станет отцом будущего ребенка этой семейки.
Класс! – Витек пришел в полный восторг от этой идеи. – Серега, вот за что я тебя люблю, так это за то, что ты у нас все знаешь! Будешь вторым после меня…
Я польщен, Виктор! – спокойно и с деланным достоинством ответил Сергей.
Что, сука, будешь рожать, если мы тебя обрюхатим?.. – Виктор уже залез ей в трусики и вовсю шуровал у нее во влагалище пальцами…
Только позвольте мужу тоже в меня кончить, пожалуйста!.. – вдруг сказал она.
Будете оба себя хорошо вести – позволим. Последним. По нашей сперме…
Лена вдруг застонала… Похоже к ней подкатывал оргазм. Первый в ее жизни…
Да она сейчас кончит! – жлоб вдруг резко рванул на ней сарафан, потом еще раз, и вот – моя жена осталась в одних белых трусиках, сильно влажных спереди. Грудь ей прикрыть не дали – двое солдат держали ее за руки.
Ах, хороша! – Виктор схватил ее за грудь, потом крепко обнял, прижал к себе и жарко поцеловал в губы. Солдаты отпустили ее руки, но она, вместо того, чтобы оттолкнуть насильника, обхватила его шею и сильнее прижалась к его мощному торсу.
Целовал он ее долго… А она страстно отвечала на его поцелуи – и это было для меня полным шоком! Эта перемена в ней произошла так быстро, что я просто опешил. Видимо, публичное обнажение сорвало с нее вместе с сарафаном последний стыд.
Моя жена поняла, что насилия все равно не избежать, и решила получить от этого максимум удовольствия. Так сказать, отдалась во власть победителю. Я был в ужасе. Меня била дрожь, но член стоял в моих мокрых трусах, и я сам готов был вот-вот кончить от всего происходящего.
Я дико стеснялся своего возбуждения, которого пока еще никто не заметил (возможно, потому, что джинсы были сшиты из очень грубой материи и скрывали мою эрекцию), но поделать с собой ничего не мог – меня не на шутку завело все происходящее. И в самом деле – мою молодую жену собирались оплодотворить в групповухе совершенно чужие парни, а мне предстояло не только за этим всем наблюдать, но даже участвовать в этом!
Тут автобус резко повернул вправо, проехал еще немного и остановился.
Приехали! – водитель открыл обе дверцы автобуса.
Когда автобус остановился, солдаты один за другим стали выпрыгивать из салона.
Давай, красавица, двигай к выходу! – плотоядно усмехаясь, приказал Витек. – Сейчас мы тебя ебать будем!
Он подтолкнул ее под локоть, и моя жена послушно пошла к передней двери автобуса.
И ты, Сашок, тоже выматывайся! Тебя мы оставим на сладкое! И не вздумай рыпаться или пытаться удрать – догоним – отпиздим!
Виктор тут был, явно, за главного. Видимо, из «дедов». Только непонятно, почему он ехал стоя – уж ему-то сидячее место должно было найтись! Наверное, потому, что из-за его гигантского роста, его ноги не помещались в пространство между сидениями.
Меня трясло. Я вышел из автобуса и, не в силах удержаться на ногах, упал на траву. Это была небольшая полянка в лесу, поросшая густой зеленью и дикими ромашками. Я уткнулся лицом в землю и закрыл голову руками.
Э, нет! – сказал командир, — так не пойдет! Ты должен все видеть! Понял, сука?! – и больно пнул меня в зад сапогом.
Не бейте его! – жалобно попросила жена. – Пожалуйста, не бейте!
А это уж от тебя зависит — получит пиздюлю твой муж, или нет! Гы-гы… — Витек улыбался всей своей потной рожей.
Я сделаю все, что вы захотите, только не бейте его!
Лена уже стояла на коленях. Виктор быстро разделся догола и подошел к ней.
Соси, сука! Давай, соси, шалава!
Я никогда не…
Что-оо?! – воскликнул насильник. – Ты еще никогда не сосала хуй?!
Не надо… – умоляла моя жена. – Меня вырвет!
Сосать, блять! Сосать и глотать сперму, если кончу! И попробуй только выплюнуть! Поняла?!! — Виктор схватил ее за голову и, прямо, насадил ртом на свой немаленький член.
Смотри, выблядок, как хорошо сосет твоя жена! — командир опять больно ударил меня ногой по заднице. Но это было лишнее – я и так не отрываясь смотрел на это чудовищное грехопадение моей возлюбленной. Господи! Моя Леночка, мой ангел, нежный мой цветочек, теперь старательно сосала залупу этого урода, и даже, похоже, начинала получать удовольствие от этого всеподавляющего унижения.
Вот так, моя хорошая, вот так!.. – приговаривал «дед». – Ооох, как ты сладко сосешь!.. Умница моя, оохх…
Меня жена никогда раньше не баловала минетом — и я даже не смел ее об этом попросить! Хотя сам лизал ее мохнатую писечку всегда с удовольствием. Но до сих пор до оргазма ее довести мне ни разу не удалось – ни ртом, ни руками, ни членом. Хотя, сексом она любила заниматься, но, видимо, была еще слишком фригидна. Или все дело было во мне?..
Братва! – отвлекся амбал от «процесса», — сваливай шмотки в кучу – сделаем ложе любви!
И тут я увидел, что все уже давно разделись и стоят плотной стеной вокруг нас, надрачивая свои стоячие члены. Я все еще пребывал в шоке, и мое внимание было, как в тумане, сквозь который я видел, как насилуют мою жену.
Весело переговариваясь, солдаты стали сваливать всю снятую одежду в одно место. Вскоре образовалась небольшая горка из солдатского барахла…
Все! Харэ сосать! – скомандовал Витек моей жене. – Пиздуй на ложе! Сейчас буду тебя оплодотворять!
Я чуть не кончил в штаны от его слов…
Леночка встала с колен и поднялась на импровизированную постель. Этот жлоб схватил ее за грудь, потом рывком содрал с нее трусики, и моя жена осталась совершенно голая – свои спортивные тапочки она потеряла еще в автобусе. Он обнял голое и мокрое от пота тело моей жены и прижал к своему – тоже, голому и вспотевшему – жара была жуткая!
Витек сладко целовал мою жену в губы, лаская все ее тайные места – мохнатую писечку, попку, бедра, живот, стоячие грудки с твердыми сосками…
Потом толкнул ее, и она опрокинулась на спину, прямо на потные трусы и майки солдат.
Раздвинь ноги, сука! – скомандовал этот ублюдок.
Она повиновалась. Я видел ее промежность, буквально, в метре от себя – она вся была в ее женских выделениях – моя жена текла, как сучка перед случкой. Она хотела его! И это было ужасно…
Эй, муженек, — крикнул Виктор мне, — ну-ка, подготовь свою красавицу к проебу! Вылижи ее – видишь, как она течет? Слышишь, что говорю? Или пизды вломить?!
Я послушно подполз к жене, и, обливаясь слезами, окунулся лицом в ее промежность.
Мне в нос ударил терпкий запах готовой к оплодотворению самки – запах пота, любовных соков и мочи, тот самый запах, который я так любил у своей жены. И я стал лизать. Я слизывал этот тягучий нектар, целовал ее кудрявый темный ворс, и мой член чуть не разрывался от притока крови – я был на грани оргазма. Леночка застонала… «Господи, — подумал я, — она же сейчас кончит! В первый раз в своей жизни!..»
Вокруг стояли голые солдаты и дрочили, глядя на это все…
Все! – прервал меня «пахан», — Свободен! Сейчас ты увидишь, как делают детей…
Я рыдал уже в голос. Но послушно отполз в сторону, предоставив свою жену к ее первому осеменению…
Виктор опустился перед ней на колени, еще больше раздвинул ее стройные ножки, приставил свою огромную елду к ее влагалищу, и резко, одним махом, засадил свой мокрый от ее слюней и его предэякулята член в незащищенное лоно моей жены…
Она вскрикнула, как раненная птица, и слезы брызнули из ее глаз. Ей было больно. Таких размеров она еще не имела у себя в пизде. А Витек навалился на нее всем телом, завел ее руки ей за голову, впился губами в ее губы и стал мощно работать торсом, так что все под ними заходило ходуном.
И тут я описался снова…
Потом я впал в полную прострацию… Все происходящее теперь стало видно мной, как бы со стороны – как будто и не я, и не моя жена, а совсем посторонние люди участвовали в этой жуткой оргии…
А Витек все наращивал, и наращивал темп, а Лена уже не просто текла – ее выделения чавкали и лились потоком ей на анус из влагалища – мне это хорошо было видно. Постепенно она начала подмахивать насильнику и тихонько постанывать, от накатывающего наслаждения.
Вот, моя хорошая, — шептал ей Виктор, — тебе уже сладко, да? Тебе хорошо, моя милая?..
Да, да! О, господи! Что ты со мной делаешь!.. – бормотала моя жена, не в силах с собой совладать.
Сейчас я тебя осеменю… Сейчас я сделаю тебе ребеночка… Ты хочешь от меня ребеночка, хочешь?..
Да, милый, хочу, да!.. Сделай мне ребенка!.. Я хочу родить от тебя ребенка!.. Да, да, да!..
И вот, наконец, насильник зарычал, и стал вливать свою застоявшуюся от долгого воздержания сперму в незащищенную и фертильную матку моей жены…
И, видимо почувствовав удары его семени, Леночка вдруг прижала его к себе руками, подалась ему навстречу, и, дико вскрикнув, вся забилась в экстазе первого своего оргазма. Первый раз в жизни она испытала это чувство, и испытала его не со мной – ее мужем, а с грубым жлобом, солдатом-насильником, стройбатовцем, который ее сейчас оплодотворял на моих глазах.
Это было выше моих сил… Моя психика не выдержала напряжения, и я потерял сознание…
Когда я очнулся, был уже вечер. Солнце клонилось к закату. А оргия все продолжалась. Когда я открыл глаза и пришел в себя, я был сразу повержен в еще больший шок:
моя благоверная жена, моя возлюбленная, моя единственная, милая, моя нежная Леночка, сидела верхом на члене какого-то солдата, а с другой стороны в ее влагалище входил второй член, третий был у нее в анусе, два во рту и по одному в каждой руке! Она удовлетворяла сразу семь (!) самцов одновременно! Ее тело все блестело от пота и спермы. Мужское семя было у нее по всюду: на лице, волосах, груди, спине, бедрах, руках…
И она уже кончала который раз в этой тотальной групповухе, и семеро парней кончали вместе с ней, вливая во все три ее отверстия свою молодую сперму. Одновременно с ними кончали и те, кому она надрачивала руками. Восемь человек – семь мужиков и моя жена – кончали одновременно, получая наслаждение от этого варварского и бессовестного соития!
Я не знал, что такое возможно. Теперь я это видел собственными глазами!
Мой член опять налился кровью. Сперма требовала выхода… И я решился!
Я стал срывать с себя одежду. Я должен был это сделать! И вот, я уже голый…
Пустите меня к ней! Пустите! Ну, в конце-то концов! – взмолился я.
Ша! – воскликнул Витек. Со стоячим членом (он у него снова стоял!) он сидел рядом и не спеша надрачивал свой елдак. – Наш мальчик проснулся и хочет любви! Ребята, вы все уже свое получили, и не по одному разу! Пустите законного супруга! Пусть он сыграет свой заключительный аккорд!
Да, кстати! – Петя, водитель автобуса, уже с упавшим членом – (он тоже, видимо, не один раз кончил в мою жену), вспомнил про меня. – Дайте бедному мальчику шанс стать отцом! Ведь ему воспитывать нашего ребеночка!
Дорогу нашему красавчику!
Восьмерка расцепилась…
Жена повалилась на спину и из последних сил развела ноги.
Милый, Сашенька, прости меня!.. Видишь, я какая стала?.. Ты меня уже больше не любишь?..
Она уже не плакала. В ее лице читалась усталость и обреченность поруганной чести.
Я люблю тебя, милая моя, люблю! Все равно… люблю… только тебя… единственная моя, любимая, хорошая…
Я начал покрывать поцелуями ее горячее, залитое мужским и женским потом тело, слизывая потеки спермы с него – спермы нескольких десятков парней, и сперма эта была сладкой и пряной на вкус. Я где-то читал, что при длительном воздержании сперма становится сладкой.
Теперь я в этом убедился сам – солдаты долго терпели, прежде чем избавились от своего семени. Я сцеловывал эту сперму с упругой груди своей жены, с ее твердых сосков, с потных, волосатых, пахучих подмышек, с ее губ, с ее щек, с ее живота и бедер, с ее ног, с ее потного, покрытого густой растительностью лона…
Из влагалища жены текло ручьем… «Сколько же человек в нее кончили за это время? – думал я. — Десятка три, не меньше…» Солдат в автобусе было больше пятидесяти… И все опустошились сегодня, и некоторые даже по два-три раза.
Войди в меня, Сашенька! Войди скорей! Вот так, по их сперме… Войди и добавь свою… Пусть ребенок будет от тебя! Еще можно… Есть еще шанс…
Шанс был невелик. Насколько я помнил из прочитанного в медицинской литературе, оплодотворение происходит в течении первого часа после эякуляции. Мою жену ебут уже более пяти часов… Но все же…
Вылезав как следует ее пахучую пизду от спермы солдат и любовных соков жены, я лег на нее и мягко и нежно ввел свой твердый как камень член в ее влагалище… Она сладко застонала подо мной и обняла за спину… Я впился в ее обспермленные губы жарким поцелуем… И начал этот сладостный танец любви…
В ее влагалище мой член себя чувствовал как в стакане со сметаной – он просто купался в сперме предыдущих мужчин. Их сперма чавкала и хлюпала, заливая мои яйца и промежность жены… И вдруг перед лицом моей жены появился член какого-то солдата. Он даже ничего не сказал – просто поднес свой хуй к ее губам, и она безропотно взяла его в рот. Теперь мы ебали мою жену вдвоем.
Но это было еще не все унижение, которое мне суждено было претерпеть сегодня: член второго солдата ткнулся в рот ко мне, и я послушно взял его и начал сосать. От него пахло мужским потом, спермой и пиздой моей жены – он там тоже уже побывал. И тут вдруг я почувствовал, что чья-то рука смазывает спермой мой анус… Я похолодел от ужаса… Но мне уже было все равно…
Это был Виктор.
Его я узнал по голосу.
Сейчас, мой сладкий, тебе будет совсем хорошо… — приговаривал он, вставляя свой елдак мне в задницу…
Сначала мне стало очень больно… Но потом боль постепенно отступила, и горячая мужская плоть, массирующая мне изнутри простату, стала вызывать у меня первые волны наслаждения…
Мы двигались в унисон: я, жена, Виктор, и те двое, которые нас с женой ебали в рот…
Наши потные тела скользили друг по другу, и я ощущал странное, извращенное наслаждение – тотальное унижение и сладость этого многополярного соития. И вот сладострастие греха и позора достигло апогея: я глубоко вошел в лоно моей растраханной жены, и, чуя как пульсируют члены в моем рту и анусе, наполняя их спермой, наконец, со стоном излился в матку своей жены, добавив к сперме множества самцов и свою тоже.
Я глотал сладкую сперму неизвестного солдата и все кончал и кончал в свою ненаглядную. Она тоже принимала сперму сразу в два отверстия – ее второй любовник изливался ей в рот, и она жадно пила его, содрогаясь от оргазма. И тут мне в лобок ударил поток мочи – моя жена обоссалась от наслаждения…
Я опять отключился – но теперь уже от совершенно сумасшедшего кайфа, такого, которого не испытывал никогда в жизни.
Когда я очнулся, все были уже одеты. Все, кроме нас с Леночкой.
Ну, что, герой, очнулся? – весело спросил меня «пахан». – Сладко было, когда я тебя опидорасил?
Я ничего не ответил. Трясущимися руками я стал шарить вокруг в поисках своей одежды.
Одежду мы вам не вернем! Трусики твоей жены будут лучшими в моей коллекции! – сказал Витек. – А твои американские джинсы я загоню за стольник. И кроссовки с футболкой тоже.
А трусы? Их-то, хоть, верните! – уже безнадежно, тихим голосом попросил я.
Мы трусы твои сожгли, — он указал на горстку пепла недалеко на полянке. – Голыми оба пойдете домой. Голыми и обвафлеными! Чтобы сегодняшний день вам надолго запомнился!
Они нас отвезли почти до самой нашей дачи. Слава Богу, в этот поздний час в поселке уже все спали, и нашего позора никто не видел. Дача тоже была пуста – родители должны были приехать только через неделю. Солдаты уехали, и я себя поймал на мысли, что даже не посмотрел номер их автобуса. Впрочем, это было неважно. Я был так раздавлен морально, что уже не способен был к войне против этих ублюдков.
Прейдя домой, мы, как были, голые и мокрые, легли в постель, и сразу оба отрубились.
Весь последующий день мы трахались с женой, как заведенные. Мы снова и снова вспоминали пережитое накануне, и сладость этого падения и унижения, добавляла все новые и новые краски в наши оргазмы. А потом мы затопили баню, и, наконец, смыли с себя все то, что было на наших телах – сперму, пот, слюну и мочу. А через девять месяцев моя жена родила девочку… Мы назвали ее Наташей…