— Ну и где же этот чёртов участок № 6? — раздражённо спросил Поль.
Они уже три часа бродили в полной темноте по юго-западной части кладбища, всматриваясь в надгробные надписи.
— Где-то здесь, — проговорила Клэр. — Рядом с ним ещё Оскар Уайльд и Шопен похоронены.
— Клэр, а мы не могли пойти сюда днём? — буркнул молодой человек. — Зачем надо было тащиться ночью? Да ещё безлунной. Мы что, могилу вскрывать собрались, что ли?
— Поль, помолчи, — отмахнулась Клэр, продолжая шагать впереди. Время от времени она наклонялась к надгробиям, подсвечивая себе мобильным телефоном, и Поль слышал её бормотания: «Не то… не тот…»
— У тебя карта есть? — снова не выдержал Поль. — Ты чего карту не купила? Два евро пожалела?
— И куда бы я её потом дела? — осведомилась Клэр.
— На стенку бы прибила, — съязвил парень. — Напротив своей кровати. Рядом с плакатом.
— Поль… — Девушка резко остановилась и повернулась к нему лицом. — Ещё одно слово — и мы с тобой расстанемся прямо тут. Мне уже надоело. Я тут, понимаешь ли, о наших отношениях забочусь…
— На кладбище. Ага. Самое место. Так на заботу вдохновляет…
Клэр положила руки ему на плечи:
— Ты меня любишь?
— Клер, что за глупости? Конечно, люблю.
— Ты хочешь, чтоб мы были вместе до конца жизни?
— Конечно, хочу. Но я не пойму…
— Дойдём до места и поймёшь, — прервала очередное возражение Клэр, поцеловала парня и снова зашагала в темноте по направлению к одному ей известному месту. Поль тяжело вздохнул и пошёл следом.
Минут через двадцать бессмысленных — как казалось Полю — блужданий девушка остановилась:
— Всё, мы пришли. Посмотри… правда, красиво?
Поль осмотрелся.
Они стояли перед низким, высотой примерно по пояс памятником, с продолговатым углублением перед ним и двумя гранитными плитами того же размера, что и углубление, по обеим сторонам. Это было стандартное захоронение, без всяких сверх-красивостей.
Даже наоборот, местность вызывала совершенно противоположные чувства: памятник был исписан; в углублении, вперемешку с горшками и вазонами живых цветов, валялись окурки; перед самим памятником — опять-таки, вместе с цветами — стояли пластинки, валялись листочки со стихами и песнями, использованные презервативы…
— Ну как тебе? — снова спросила девушка.
— Грязновато, — поёжился Поль. — Ну и что мы тут забыли?
— Как — что? — Клэр подошла близко к нему и внимательно посмотрела тёмными красивыми глазами прямо в его сердце. — Ты всё ещё не понял, чья это могила?
— Я-то понял, чья это могила, — отозвался молодой человек, — но я не понимаю…
Клэр снова прервала его фразу долгим поцелуем, от которого у парня начала кружится голова. Мужские руки непроизвольно легли на девичью талию; девушка сильнее прижалась к нему, отчего Поль почувствовал знакомую тесноту в джинсах. Не удержавшись, он провёл ладонью по крепкой девичьей упругой попке, Клэр изогнулась, скользнув грудью по его груди, и слегка потёрлась о его бугор.
Наконец поцелуй прервался. Оба тяжело дышали, восстанавливая дыхание. В ушах Поля глухими толчками билась кровь от возбуждения.
— Есть примета, — с паузами начала говорить Клэр дико сексуальным шёпотом, от которого у парня по телу побежали мурашки, — что те, кто займётся любовью… — она отступила на шаг от Поля и стала медленно расстёгивать пуговицы на своей рубашке — на это могиле… — рубашка распахнулась, обнажив прекрасное юное тело с дразнящее белеющей грудью (Поль только сейчас заметил, что девушка не надела лифчик), — будут всегда вместе… — один рывок — и рубашка полетела в сторону, а девичьи пальцы взялись за джинсы, — и их никто и никогда не разлучит…
Парень не успел глазом моргнуть, как девушка ловко расстегнула джинсы, изящно переступила и теперь стояла перед ним в одних стрингах, почти незаметных на её точёных бёдрах. Следующим движением она сняла с головы заколку; тёмные волосы разлетелись по плечам, и перед ошалевшим парнем предстала настоящая молодая ведьмочка. Её глаза горели завлекающим огнём, в который сию же секунду хотелось погрузиться, словно в воду, и сгореть, ни о чём не думая…
Поль был нормальным, здоровым, неравнодушным к женской красоте молодым человеком, которому, к тому же, очень нравилась Клэр (да и кому бы могла не понравиться эта темноволосая, изящно сложенная девушка с глазами орехового цвета.
Тонкими аристократическими чертами лица и бьющей через край и сводящей с ума жизненной и сексуальной энергетикой!), поэтому его естественную реакцию было нетрудно предугадать. Но разум всё ещё пытался призвать своего владельца к порядку, и Поль, расстёгивая джинсы, пробормотал:
— И ты в это веришь?… Ты — искусствовед, специалист по импрессионизму — ты веришь в эту чушь?
Клэр, улыбаясь, подошла вплотную. Парня буквально окатило жаром её зовущего тела, отодвигая разум с его скепсисом в сторону.
— Поль, милый, — словно сквозь туман донёсся до него её голос, — какая тебе разница, во что я верю? Я — тут, перед тобой… я хочу тебя тут… на этом месте. Понимаешь? Зачем все эти вопросы?..
Полю казалось, что от её тела исходит сияние. И он, как мотылёк, полетел на этот свет — свет юного тела, свет красоты, свет сводящей с ума сексуальности и эротизма…
Их губы снова сплелись в страстной схватке поцелуя — лаская друг друга, дразня, возбуждая и успокаивая одновременно. Руки молодого человека уже беззастенчиво ласкали девичью грудь, тёрли соски, слегка прижимая их к альвеолам, отчего Клэр глухо стонала; её нога, оказавшись между его бёдер, тёрлась о возбуждённый член, и парню казалось, что он самым бесстыдным образом разрядится прямо сейчас, в трусы, не дождавшись такого сладкого соития…
Клэр оторвалась от его губ и тихо прошептала:
— Покажи мне его…
И прежде, чем парень как-то отреагировал на её призыв, она сама сдёрнула с бёдер джинсы вместе с трусами и быстро присела. Поль глянул вниз. Даже в темноте он видел свой возбуждённый член, торчащий, словно готовая к запуску ракета, и глаза девушки, в которых читалось неприкрытое восхищение.
— Ого, — донёсся до него шёпот, — какой он у тебя… Он даже больше, чем я думала…
— Клэр, ты преувеличиваешь, — произнёс в ответ молодой человек, непроизвольно улыбнувшись самодовольной улыбкой.
— Ты думаешь? — Девушка игриво взглянула на него снизу вверх. — Ладно. Посмотрим, что по этому поводу мой ротик думает…
В следующую же секунду Поль горячо выдохнул и закрыл глаза: его член мягко обхватили нежные девичьи губы.
Вся обстановка была настолько развратной, кощунственной и одновременно действовавшей на самые тёмные уголки подсознания, что парень чувствовал себя по меньшей мере соучастником в осквернении покоя мёртвых. Но это так возбуждало…
Поль никогда не замечал за собой таких развратных склонностей, и сейчас его попеременно бросало из жара в холод; страх сменялся диким возбуждением. А ещё Клэр… О эти губы богини… о этот ротик… ооо, какое же непередаваемое наслаждение…
Руки парня непроизвольно легли на голову девушки, слегка поглаживая и подталкивая её. Клэр послушно заглотнула член поглубже, слегка причмокивая, и стала делать головой движения, как бы трахая свой ротик этим членом. Одновременно со скольжением Поль почувствовал, как её язычок хозяйничает на самой головке. Это было просто непередаваемо. И так ему хотелось, чтобы этот минет никогда не кончался. Но Поль был живым человеком…
— Клэр… О, Клэр, я кончу сейчас… ооо, милая…
Девушка, словно её подстегнули эти слова, насадилась ртом чуть ли не до основания… но вдруг резко остановилась, выпустив член на волю. Поль недоумённо посмотрел на неё, но девушка приложила палец к губам и шёпотом спросила:
— Ты слышишь?
Поль, чувствуя себя жабой, упавшей с дерева на землю, невольно прислушался.
— Н-нет… ничего… — начал он было, но тут же осёкся: из-за ближайших могил ему послышался чей-то напевающий голос.
Молодого человека окатила внезапная волна мистического ужаса, смешанного с реалистическим страхом быть пойманным на месте преступления и доставленным в полицию. Эта смесь достигла своей критической массы, когда ему удалось разобрать слова:
Lоvе mе twо timеs, bаby.
Lоvе mе twicе tоdаy…
Вдобавок ко всему этот голос был так похож на голос человека, возле могилы которого они стояли…
В небрежное пение влился лёгкий девичий смех. Затем песня прервалась звуком поцелуя. Поль посмотрел на Клэр: та тоже выглядела испуганной и не отрываясь смотрела в ту же сторону.
— Это…он… — наконец прошептала она с нотками благоговейного страха. — Он… и Памела… — Она перевела взгляд на Поля и спросила: — Ты не помнишь, какое сегодня число?
Что-то вспомнить именно сейчас для Поля было равносильно защите магистерского диплома в Сорбонне, но он кое-как собрал в кучу свои разбежавшиеся и закоченевшие в ступоре мысли и выдавил:
— Т… третье, кажется… То есть… уже четвёртое, наверно…
— Ночь с третьего на четвёртое июля… — прошептала девушка. — Да… всё сходится. Он умер как раз в это время. И… есть примета, что каждый год, в годовщину своей смерти, его дух приходит сюда, к своей могиле, вместе с духом своей девушки, Памелы. И занимается с ней любовью… А иногда… к ним присоединяется дух третьей девушки — Патриции… с которой он был обвенчан по колдовскому обряду древних ирландцев…
После этих слов Поль чуть ли не физически ощутил, что значит выражение «съезжает крыша», которое он часто слышал от своих русских однокашников и смысл которого был ему до сих пор непонятен. И хотя подобные вещи звучали слишком дико и неправдоподобно из уст молодой интеллектуалки, без пяти минут выпускницы факультета искусств Сорбонны, в этот момент все здравые мысли напрочь вылетели из головы молодого человека — им управляла паника.
Клэр так и осталась стоять на коленках. Выражение испуга из её глаз исчезло, осталось только любопытство и некоторое разочарование, с которым она наблюдала, как молодой человек, еле натянув на себя джинсы с трусами и забыв при этом застегнуть ширинку, бросился бежать напрямик через могилы. Ему явно не пришло в голову, что все выходы с кладбища давно закрыты…
«Бедняжка, — вздохнула девушка. — По-моему, я перестаралась…»
Рядом послышались шаги. Затем — ещё одни.
— Ну как? — Рядом с ней присел парень — судя по молодому весёлому голосу, лет двадцати.
— Убедительно, — улыбнулась Клэр, поворачиваясь в его сторону. — Но, кажется, мы его не просто отвадили от меня, а ещё и в психушку прямиком направили…
— А тебя это должно волновать? — По другую сторону от неё присела ещё одна фигура — девичья. — По-моему, ему даже психушки мало за то, как он тебя допекал…
Клэр хихикнула:
— Да уж, паренёк настырный оказался. Может, ты и права…
— Клэр, а тебе его совсем не жалко? — неожиданно спросил парень. — Всё-таки самый верный поклонник, с первого курса…
— Луи, — проговорила Клэр, — у него была не верность, а мания. И он слишком… послушный, что ли. Понимаешь меня? А такие мне неинтересны… Но этот негодяй всё-таки успел меня возбудить, представляете? У него такой член оказался… ммм, интересный… А тут… такое представление… Даже жалко, что насладиться не дали.
— Так это дело поправимо. Мари, ты не против? — И прежде чем Мари успела как-то отреагировать, Луи просунул руку между бёдер Клэр и слегка коснулся её влажной киски. Клэр невольно сжала ноги и слегка потёрлась о ласкающую её руку. — Мммм… да тут и вправду помощь нужна… И чем скорее она придёт, тем лучше.
— Ну тогда помоги девушке, — лукаво улыбнулась Мари.
Дважды повторять не пришлось: молодой человек мягко опрокинул Клэр на углубление перед надгробием и устроился между её красивых ножек. В следующую же секунду Клэр изогнулась под ласковым напором его языка; пальцы заскользили по земле, тщетно пытаясь за неё зацепиться. На лице медленно, словно негатив, начало проявляться неописуемое блаженство. Из груди стали вырываться тихие вздохи…
Мари медленно обошла пару, встав над головой девушки; затем присела, наклонилась и коснулась губами её губ. Клэр отреагировала мгновенно: обхватила руками её голову и притянула к себе, слившись с подругой в настоящем страстном поцелуе.
Они ласкались так несколько минут, пока Луи вдруг не оторвался от сочащегося желанием влагалища и не стал прислушиваться. Клэр, почувствовав какой-то дискомфорт, прервала поцелуй и посмотрела на парня:
— Луи, в чём дело? Что случилось?
— Клэр, ты слышишь? — шёпотом спросил он, приложив палец к губам.
— Я ничего не слышу, — в некотором раздражении проговорила девушка. — Что с тобой? Ты что, меня не хочешь?
Ответа не последовало. Клэр уже собралась было обидеться, как и положено неудовлетворённой женщине, но вдруг и сама услышала то, что заставило остальных прервать такую приятную оргию.
Где-то невдалеке от них приятный сильный голос, так похожий на голос того, на чьей могиле они занимались любовью, напевал:
Lоvе mе twо timеs, bаby.
Lоvе mе twicе tоdаy…