Что за свадьба в рабочем поселке на излёте эры социализма, да без драки? Считай, что зазря гуляли и свадьба не настоящая. Столы были накрыты прямо на лужайке, перед большим двухэтажным домом, бывшим бараком. Броуновское движение пьяных людей, как и случайное движение частиц, лишь короткое время могло обходится без столкновений. Было много приезжих и со стороны жениха, и со стороны невесты.
Первым буянить стал рано перепившийся мужичок, которого больно уколола заноза-ревность и защемило чувство почти утраченного достоинства. Официальная часть уже закончилась и переродилась в гудящий улей пьянки. Начались танцы. Мужчины один за одним приглашали на танец его жену Екатерину, и она не отказывала. Танцевала и кокетничала со всеми.
Последний из череды кавалеров, хам, в модном городском костюме и вовсе, не удосужился спросить разрешения законного супруга. А может просто не догадался, что этот пьяный в доску красноносый хмырь, муж этой привлекательной зрелой женщины. История брачных отношений порой бывает печальна и безжалостна. Жених-орёл, за годы превращается в мужа-козла. Алкоголь тому порука. Но люди притираются и живут вместе, потому что дети, хозяйство.
И вроде, мог бы сказать последнему кавалеру, что поступает он, не по-людски, без почтения, но предъявить решил супруге.
— Сука ты, Катька! Изменяешь мне! Я знаю, что изменяешь, сучка!! Ну, скажи! Скажи, что нет!! — засипел он пьяным голосом, с каждым словом поднимая тон, — Вот, этот, последний! Я видел, как ты ему глазки строила! Договаривались небось, где и когда. А он, между прочим, должен был у меня разрешения спросить, прежде чем с тобой танцевать!
— Коленька, уймись пожалуйста! Свадьба ведь. Люди веселятся, танцуют, а ты…
— Что, я?! А супруг твой, между прочим, законный! А ты, сучка гулящая!!
— Если бы, ты Коля пил поменьше, может был бы и супруг! А так, что пятое колесо от телеги — и прикрутить некуда, и выкинуть жаль. От тебя пьяного, всё равно никакого толка нет! — вспыхнула женщина в ответ на оскорбление.
— Что?!! Да я… тебя, шалава!!.
Пошатываясь, он вскочил и отвесил жене пощёчину. Та взвизгнула, но удержавшись на ногах. Пьяный люд, который до того почти не обращал внимания на супружескую ссору, ринулся к месту событий. Но ближе всех, по случаю оказался Андрей. Сбив замах на вторую пощёчину, он, однако, сам получил по лицу локтем, от хмельного Николая и упал на землю, больно ударившись головой. Однако тут же вскочил, направив всю свою ярость и юношеские пятьдесят семь килограммов, в точный хук по открытому подбородку мужчины. Всё как учили! Не зря занимался два года боксом.
Там правда, подбородок никто не подставляет и так не ударишь, а тут чистый нокаут получился! Николай как мешок с навозом рухнул на землю. Конечности его затряслись, осоловелые глаза уставились в никуда и из раскрытого рта по жёлтым прореженным зубам заструилась кровь. Андрей одновременно чувствовал опьяняющий вкус победы и испытывал ужас от содеянного.
Сзади уже подбегали мужики и молодые парни, некоторым тоже не терпелось помахаться, но повода уже не было.
— Что случилось? За что его этот пацан? — кричали вокруг, — Я видел всё! Этот козёл жену свою бил, а парень вступился! Молодчина, малой! — кто-то хлопал его по плечу, и даже пытался обнять.
— Что с этим делать будем? Давай в сарай его, запрём до утра, чтобы проспался! Точно, в сарай! В сарай козла!
Начавшего подавать признаки жизни Николая, держа за рукава пиджака и штанины, сразу четверо человек потащили его на задний двор.
Плачущую навзрыд Екатерину, обступили успокаивающие её женщины.
А ведь Андрей оказался рядом случайно и одновременно неслучайно. Он сразу ее заприметил, даже сам того не осознавая. Все потому, что женщина была намного старше его, притом с мужем. Чего ловить тут молодому парню? Но непокорный ему взгляд упорно находил её то тут, то там в праздничной суматохе. У мужчин так часто бывает — вроде договоришься сам с собой, не смотреть на женщину, а глаза как будто сами ее находят. Даже досада от этого берёт!
Бывает красавица-раскрасавица, но к ней не тянет. Можно, конечно, получать эстетическое удовольствие, как от древнегреческой скульптуры, но не более того.
Но встречаются женщины, вроде ничего особенного, но как глянешь на неё и дрожь по телу. Почему не моя?.. Я бы тебя ласкал и лелеял! И все мужчины сразу на неё внимание обращают. Потому что есть в этой милке энергия колдовская! В глазах, в походке, в колыхании грудей.
После мордобоя Андрей с сожалением посмотрел вслед уходящей в толпе сочувствующих женщин Екатерине. Даже не поблагодарила! Ну да, чего ему пацану ожидать, ведь она почти в матери ему годится, а потом, почему-то разозлился. Тоже мне королевна! Мужу небось изменяет направо и налево. Ведь не бывает дыма без огня.
Настроение почему-то испортилось. Чему радоваться? Человека побил. Голова болела. Всё-таки он сильно ей ударился, когда муж той женщины толкнул его на землю. Вместо того чтобы «гудеть» вместе со всеми, и танцевать, приглашая девушек, он сначала погулял в одиночестве вдоль реки, а потом рано пошел спать.
В этом был один большой плюс — ему досталось место на собственной кровати. А то ведь как набегут хмельные — кто где упал, тот там и спит. Свадьба хоть и соседская, но приезжих гостей принимал весь дом. Матрасы и покрывала, собранные со всего поселка, чтобы стелить их на пол, уже дожидались тел, лёжа стопкой в большой комнате, где стояла его кровать.
Уснул Андрей на удивление быстро и крепко. Даже почти не слышал, когда глубоко за полночь, гости, шумно переговариваясь начали укладываться, а когда включали свет утыкался головой в подушку.
Под утро начали снится сны. Сны цветные и срамные. Как будто оказался он в лесу с корзинкой, в знакомых грибных местах. Но высматривает не подосиновики с боровиками, а голых поселковых женщин. Они прячутся за деревьями, маня срамными чёрными треугольниками, большими голыми попами и сморщившимися сосками на упругих грудях. Тётя Аня — библиотекарша, Наталья Ивановна — учительница литературы, тётя Вера — продавщица из продмага и Нина Ивановна — красавица-жена директора леспромхоза.
Но как только начинаешь приближаться к женщине, она зайдет за дерево, и исчезает вовсе, а глянешь в сторону — там уже другая краса из-за ствола показывается. Все уже взрослые, девочек среди них нет. Зовут его нараспев: «Андрей! Андрюша! Андрюшенька!» и исчезают. Вот такие нечестные получаются прятки. А в штанах у него словно штык стальной торчит и от этого ему одновременно и стыдно, и волнительно, и хочется поймать хоть одну женщину, а не получается, хоть ты тресни.
Вдруг из-за ели, на самом краю тёмного бора, где растут чёрные грузди и зелёные боровые рыжики, появляется совсем голая Екатерина, та самая, со свадьбы. Смотрит пристально и ласково, манит рукой. Но взгляд Андрея, прикован к её мохнатки, черным бермудском треугольнике промеж ног и небольшого живота, зрелой прекрасной женщины. И Андрей бежит к ней, с намерением непременно разгадать для себя эту тайну! И спотыкается о кочку…
Зыбкий рай сна рушиться, выталкивая его наружу, в мир сопения и храпа пьяных людей. Какая, однако досада! Эти сны, которые в последнее время снились ему все чаще и иногда были причиной запачканных простыней, никогда не заканчивались так как он хотел. Вернее, Андрей даже не знал, чего хотел, но чего-то сладкого, тайного, запретного. Снились ему сплошь взрослые, замужние женщины, о каких-то амурных приключениях в реальной жизни и подумать было страшно.
Открыв глаза, он внезапно обнаружил что на краю его постели кто-то сидит. В предрассветных сумерках угадывалась женская фигура. Сон или явь? Вот что значит ударится головой…
Но, нет! Не показалось рядом с ним на кровать присела та самая женщина, Екатерина. В уже разжиженной темноте он различал блеск ее глаз. На ней была одна ночнушка и округлости белых грудей тоже угадывались в широком вырезе. Заметив, что Андрей проснулся она нащупала тёплыми пальцами его ладонь и он сжал из в ответ, шестым чувством понимая, что говорить ничего нельзя.
Вскоре женская рука, осторожно освободившись и отбросив одеяло аккуратно легла на то самое, ещё твёрдое после чудного сна место. По телу побежали мурашки. Внезапно, то самое предчувствие чего-то тайного и сладкого вернулось. Андрей задышал глубоко прерывисто и на всякий случай закрыл глаза, а открыл их только тогда, когда нежные женские губы сомкнулось на его плоти. Сказочный сон как будто обрёл плоть и кровь.
В утренних сумерках на фоне уже просветлевшего окна над его пахом опускалась и поднималась женская голова, даря нерастраченную нежность своих уст и шершавого языка. Унося в рай волшебных эротических грёз. Всё окружающее стало нереальным. Андрей, с нежностью подумал, что если он был мужем Екатерины, то любил бы её так, чтобы она и подумать не могла чтобы с кем-нибудь изменить. Дарил бы ей цветы, подарки, украшения, давал деньги на красивые платья. А в спальне у них была бы бурная любовь, в которой они зачали бы четверых детишек.
Пару раз, когда кто-то из пьяных начинал слишком громко бредить во сне или шумно переворачивался, Екатерина останавливалась. Но потом снова бралась за своё рискованное дело. А если, всего один из семи спящих в комнате людей откроет глаза?
Андрей быстро приближался к краю, тело его ёрзало и извивалась. Рот искривился в безмолвных, на грани боли гримасах наслаждения. Наконец нарастающее чувство сладкой неотвратимости, оборвалось как гитарная струна. Не выдержав, Андрей выгнулся телом и тихо взвыл, отдавая женщине все запасённые в яичках белки.
Потом, бессильно обрушился на скрипнувшую пружинами кровать, ловя ощущение блаженной пустоты.
Вскоре старая ковать ещё раз скрипнула. Женщина молча уходила, ступая босыми пятками по дощатому полу, в сторону уборной. Отчётливый звук плевка, а затем стук ручного умывальника, наконец полностью вернул его в реальность.
«Как всё банально! – неожиданно употребив умное слово, по-философски подумал Андрей, — Сплюнула мою малофью в раковину и теперь поласкает рот. Отблагодарила, как могла… И на том спасибо!»
Волшебство уже полностью испарилось вместе с журчащим звуком женской мочи. Юноша, тут же представил королеву своих мечтаний, писающей, сидя на корточках. Как из черных зарослей на лобке, стекает жёлтая струйка. Он уже видел такое, когда совсем пацаном подглядывал в лесу за своей тёткой, которая собирала ягоды и села по малой нужде за кустом.
Тогда, вид женского естества шокировал его своим животным безобразием. К тому же тётя плохо вытерла попу мятой газетой «Правда», которую выписывал её муж, и он сразу представил себе, что мужчина, ставящий женщину на четвереньки, видит тоже самое — грязную, белую, дурно пахнущую попу. То, что женщину, лучше всего употреблять на «раком», ему рассказали мальчишки постарше. Один даже поведал, что его отец ставит мать раком, каждое утро перед работой и надо только встать пораньше, чтобы подглядеть в щелку как они это делают.
А когда у матери месячные, то она сосёт отцу. Но теперь месячных больше нет, потому что у мамы растёт живот. Будет маленький братик или сестричка. Но отец, всё равно ставит мать на четвереньки и дерёт каждое утро. Потому что вечером, после работы, он усталый и пьяный. С утра мать, хочет спать, но уже привыкла что её будят и ставят буквой «зю». Ещё тот парень сказал, что тоже тайно участвует, дёргая свой огурец туда-сюда. Такая, в той советской семье, половая жизнь.
Увлекшись воспоминаниями о том, что в его жизни такого случалось, и мечтами о том, что ещё должно произойти, Андрей вскоре ощутил, что плоть его начала снова наполняться кровью. Протянув руку, он под аккомпанемент пьяного храпа занялся сладким рукоблудием. Так даже лучше! Так никто не услышит. Вот только, окно бы кто-то догадался открыть. Душно.
На следующий день гости разъезжались. Подошёл заказанный автобус и Андрей, стоя в стороне ждал, когда появится Екатерина. Но она, словно не замечала своего защитника и только стоя на подножке, слегка задержалась, одарив его еле заметной улыбкой и коротким, но пронзительным колдовством зеленоватых глаз.
«Интересно, — подумал Андрей, — А если бы представился случай, дала бы она ему по-настоящему? Встала бы раком? Наверное, дала бы… Значит прав был в чем-то её муж, а я его по морде!..»