Эдик был во дворе, как бы сейчас сказали чушпаном, пацаны у него постоянно шакалили, забирая деньги и при возможности издевались физически, давая ему тумаки и пинки. Говорить о каком-то уважении совершенно не приходилось. Его жалели девочки, но не более.
Как-то снова прогуливаясь на пустоши около озера в городском парке, его поймали пацаны, отобрав портфель его самого столкнули в воду и не давали вылезти на берег озера бегая толпой по нему кидая в него камни и ветки, пиная Эдика при попытках выбраться, который уже откровенно ревел.
В тот день за него заступилась проходящая мимо авторитетная в этом микрорайоне Люба. Она, увидев такое издевательство прогнала пацанов и помогла Эдику вылезти из озера. Потом она проследила, чтобы он безопасно отошел в кусты и там выжал свою одежду.
Люба предложила Эдику проводить его до дома, чтобы на него никто не напал и не обидел больше. Так завязалась некая дружба между авторитетной девушкой и чушпаном. Она была сестра настоящего бандитского авторитета и у неё был парень Андрей, тоже из хулиганов, но он был на тот момент в армии.
Эдик в тот день обрел чувство безмерной благодарности к Любе и некую неприкосновенность. Одним словом, он стал откровенной шестеркой, которую она в последствии использовала, как хотела. Их стали называть, сравнивая Шерхана и Табаку из мультфильма Маугли. Эдик практически всегда был при ней, всегда был рядом и готовым исполнить абсолютно любое её желание.
Так прошло около пару месяцев и уже все привыкли к тому, что у Любы есть шестерка, это уже не обсуждалось, а просто было принято, как факт. Она могла с ним, например подойти к пацанам и он с ней (при ней) тоже мог сидеть в любой копании.
Эдик будто сам вырос в авторитете находясь при Любе, его никто не обижал больше, а шестирил он только ей, остальные потуги от кого-то использовать Эдика в качестве шестерки сама Люба резко пресекала. Даже как-то избила одного из пацанов осмелившегося дать какое-то указание Эдику прям при ней.
Она его сначала словесно предупредила сказав, что Эдик её друг и совсем не чушок и что он такой же, как и они, на что парень возмутился и потеряв границы дозволенного стал спорить с Любой.
Спор закончился неожиданно резко, она просто дала ему хлесткую пощёчину, на которую парень не ответил, проявив слабину. Да и как он мог ответить ей? Если бы он ответил то, наверное, точно бы оказался в реанимации, если бы его не избили бы свои же друзья, то точно потом бы избил её брат.
После пощёчины Люба схватила его за грудки и плюнув ему в лицо практически опустила его при всех, сделав его настоящим чушпаном, с которым после этого случая совсем перестали дружить все, кого он раньше считал своими друзьями. Этот случай отбил желание у других как-то вообще не то, чтобы трогать Эдика, а вообще подкалывать его. Эдика даже стали, как-то бояться и с этим страхом его уважение и авторитет стали только расти. Одним словом бывший чушпан Эдик при Любе стал, как сыр в масле.
Он часто был у Любы дома, где всегда, как-то веселил её с подружками и конечно же выполнял любый поручения по дому и хозяйству. Когда подружки Любы уже заглядывались на него, то Люба ревностно шипела и давала понять, что он только её собственность и ни чья больше.
Они часто играли в настольные игры или в карты, и Эдик всегда играл против Любы и конечно же явно поигрывал ей, шульмовал и откровенно подаваясь проигрывал. Он под довольные улыбки и подколки откровенно подхалимничал ей. Его даже стали называть из-за подхалимства – подлизой.
Как-то, кто-то предложил накрасить Эдика и примерить на него чей-то женский парик. Это предложение Люба восприняла с большой охотой и игривостью. Сам Эдик, понимая, что это предложение пришлось Любе по душе и не смея разочаровывать её, улыбаясь согласился и беспрекословно сел на стул перед Наташкой, которая и накрасила его своей косметикой, превратив его лицо в миловидную мордашку.
Потом парик совсем изменил его, а девчачья юбка совершенно визуально превратила мальчика в красивую девочку. Так Эдик практически при каждом нахождении у Любы дома преображался в ещё одну подружку. На нем просто экспериментировали всякие варианты макияжа, главное для него было, что Люба была довольна! Эдика даже стали называть между девочками Эрика.
Как-то в выходной день, когда её родители уехали на дачу, Люба попросила Эдика остаться у неё заночевать. Это предложение было очень необычным, но не смея ей перечить Эрик отпросился дома, сказав, что ночует у друга. Уже вечером, когда все разошлись, Эрик тайком вернулся к Любе, чтобы не зародить какие-то слухи.
По возвращению он снова был преображён в образ Эрики и Люба предложила немного выпить вина, которое она приготовила именно на этот случай. Эдик, конечно, согласился, но волнение его не покидало, что что-то должно произойти, но что именно он не знал и только мог гадать, представляя, что же может быть после того, как они немного захмелеют.
Он сам был ещё полный девственник и даже не разу не видел голую девушку, только на фотокарточках – интернета тогда еще не было. Эдик уже начал думать, что может стать новым парнем Любы и она возможно уже решила бросить своего парня, который ещё был в армии влюбившись в своего верного подлизу.
— Эрика – начала, держа в руках бокал Люба разговор. Они сидели перед телевизором в комнате Любы, в которой был письменный стол, полутора спальная кровать, комната была не большая, но уютная.
— что? – внимательно посмотрел на неё Эдик.
— ты дрочишь себе? – немного собравшись, но ещё сильно смущаясь спросила Люба.
— что? – переспросил удивленный от такого вопроса Эдик.
— да что что – психанула Люба и уже зло сверкнув глазами громко переспросила – ты дрочишь себе?
— нет – отпрянул и быстро ответил Эдик, вопрос очень смущал его, но её вопрос, перешедший на несильный крик его еще больше ввел в неловкую ситуацию.
— ну что ты пиздишь? – улыбнулась хитро Люба – мы же тут вдвоем и знаем же, что все дрочат… и я дрочу! И ты! Дрочишь?
— ну извини Люб… — стал как-то оправдываться Эрик – ну да… иногда.
— а знаешь Эрика… можно же я буду называть тебя сегодня именно так? – задала риторический вопрос Люба и продолжила — меня всегда тянуло попробовать с девушкой… — она заметно смутилась – если сука скажешь кому прибью и яйца отрежу сука понял?
— угу – кивнул Эдик.
— ты не могла бы помочь мне? – чокнулась своим бокалом об бокал Эдика Люба и сделав небольшой глоток продолжила – пососи мне…
— как? – опешил Эдик, перебив её и даже повысил голос – неееет – поставил он бокал на письменный стол – ты что Люб? Ты что? Ты что из меня хочешь? Я не пиздолиз!
— ты охуел что ли? – грозно вскочила Люба и плеснула остатки вина в его лицо — ты сука забылся что ли? Кто ты есть то! Какой нахуй пиздолиз? Я хотела, чтобы ты мне титьку пососал пока я себе… — она замялась от видимо неприятного или стыдного слова «подрочить» и выждав небольшую паузу ударила рукой Эдика по опустившейся в низ голове сбив парик на пол – сука! – сказала она и обиженно быстрым шагом пошла прочь из комнаты добавив при этом – пиздец тебе чмо! Завтра тебя сука пацаны опустят по полной! – выходя из комнаты она повернулась в дверях и указав в него грозно пальцем добавила – ты реально завтра сосать будешь и пиздолизом станешь тоже завтра! Тварь!
Эдик сидел на стуле с смазанным от вина макияжем, тушь в некоторых местах стекала, как у шлюхи, в ногах лежал парик, руки лежали на её юбке, которая тоже была мокрая от вина, в капельках. Он понимал, что, недослушав её сделал ошибку, во-первых, отказав ей, да еще и повысив на неё голос. Что же теперь будет? Эдик понимал, что на этом конец его спокойной жизни!
Он вышел из комнаты и увидел на кухне облокотившуюся на поставленные в локтях руки и прячущие ладошками своё лицо Любу, которая тихо всхлипывала и плакала. Эдик медленно подошёл к ней с боку и сел перед ней на корточки, чуть прикоснувшись рукой, что бы обозначить что он тут.
— Люба извини меня пожалуйста я не прав – стал просить прощение у пакующей Любы.
— иди нахуй чушок – не убирая ладони от лица говорила Люба – ты сука тварь не благодарная – продолжала она – я сука для тебя всё делаю! Всех отогнала от тебя! Отпиздила кого надо! Рот заткнула всем! А ты пидор вон какой оказался! Я открылась тебе тварь, а ты даже дослушать не захотел! Окрылился смотрю сильно тварь – она оторвалась от ладошек и тоже с потёкшей тушью продолжала – я тебе не только крылья, а ноги с яйцами отрежу! Завтра же сука повесишься! Понял? – было видно, как она была обижена на отказ Эдика.
— извини – опять еле слышно начал Эдик – ну извини я не хотел… я не знаю, как у меня так получилось… я не хотел тебе отказывать… я не знаю, как так получилось… прости – Эдик добавил – я сделаю всё что скажешь.
— что ты сделаешь сука? Что? – вытирала свои слезы Люба так же растирая тушь по щекам – ты хоть понимаешь, как обидел меня? ты понимаешь, что ты наделал?
— извини – прижался щекой к её бедрам Эдик.
— ты мне отлижешь? – услышал он новое предложение от Любы.
Эдик оторвался от бедра и посмотрел снизу в верх в её заплаканные глаза. Пауза продолжалась примерно полминуты.
— да – ответил Эдик, понимая, что, если бы он сейчас отказал, то это была бы последняя капля, но согласившись и выдавив слово «Да», он конечно понимал на, что он согласился.
Люба наконец то улыбнулась и встав со стула взяла его за руку рукой, потянула к себе в комнату. Этот путь из кухни в комнату для Эдика длился и вечность, и миг. В его голове все привернулось и перемешалось. Он понимал и осознавал, что теперь он станет для неё не просто подлизой, а именно пиздолизом и он идет с ней не помогать ей дрочить, пососав титьку, а именно лизать пизду. Его руку уверенно тянула Люба, а его ноги практически ослабли и еле передвигались в неумолимо приближающуюся комнату, в которой он с минуты на минуту обретет статус пиздолиза. Не так, конечно, он представлял себе первый секс и потерю девственности, но он почему-то винил в этом только себя, ведь он обидел свою… Эдик стал думать, а кто же Люба для него – Хозяйка? Госпожа? Подруга? Крыша? Девушка? Кто? – не найдя ответ Эдик уже стоял по середине комнаты и наблюдал, как Люба, улыбаясь своими блядскими и потекшими от туши глазами глядела ему в такие же глаза с потёкшей тушью, расстелила свою кровать.
— отвернись – сказала Люба, расстёгивая ширинку на своих джинсах.
Эдик отвернулся и повернулся только, когда его вновь окликнула Люба. Она лежала на своей разобранной кровати, под одеялом с согнутыми в коленях ногами, которые были широко расставлены. Около кровати лежала её одежда и трусики. Он даже подумал – хочет в рот мне дать, а стесняется показать мне свое тело.
— ну чего ты стесняешь то? Ныряй — Люба, уже игриво и довольно улыбаясь подняла одеяло внизу своими ногами сделав таким образом словно вход в пещеру.
Эдик, не смея больше разочаровывать Любу подошёл к кровати со стороны ног и его взгляд упал в эту пещеру из одеяла, в которой он ничего не видел кроме темноты. Лезть туда ему совсем не хотелось, но словно кто-то подталкивал его туда, нырнуть в эту пещеру и стать настоящим пиздолизом для Любы. Хотел ли он в тот момент убежать? Наверное да! Но куда и на сколько это станет эффективным? Да не куда бежать! Нужно лезть и извиняться!
— да не бойся я тебя не съем там – улыбалась своими блядскими глазами Люба – ныряй!
Эдик сел на кровать и поднырнув под одеяло сразу же был пойман её руками, которые тут же примкнули его лицо во что-то мягкое и теплое, немного и влажное. Запах немного, конечно, напоминал, что это женские гениталии, но не отпугивал, а наоборот стал возбуждать его. Он не умело стал вынимать язык и лизать то, что называется в народе пиздой. Люба, удерживая его руками натирала своей промежностью его лицо, словно надрачивая себе и пытаясь побыстрее кончить.
В тот в первый раз Люба кончила быстро, зажав голову и скрестив свои ноги за его спиной. Она кончала так и разжимая свои ноги, крутясь с его головой в ляжках из стороны в сторону. Кончив, она его не отпустила, а приказала, подняв одеяло с улыбкой, чтобы он сам теперь довел её до оргазма назвав при этом свои пиздолизиком. Эта ночь была бессонной и уснули они только к утру. Спать Эдик лег в зале на диване, Люба кончила от куннилингусов раз пять не меньше. Утром Эдик с натёртым лицом ушел от Любы в уже новом своём статусе её личного пиздолиза.
Когда он шел подавленный, униженный и пущенный домой, то вспоминал, как она его спасла от пацанов в озере в итоге сделав своим пиздолизом, что было гораздо унизительнее, чем быть обычным чушпаном. Тогда Эдик усвоил поговорку — «Бесплатный сыр бывает только в мышеловке», в которую он благополучно и попался.
Прислано: Пилоточник